Театр Абсурда

Сегодня ночь была особенно холодна... Между земным мраком и свинцовым небом натянулись тугие нити из воды, а обиженная луна лишь изредка сияла прищуром из-за серой пелены. Не сказала бы, что в такие дни все кажется особенно недружелюбным, но есть в них что-то тревожащее память... Вышагивать по старой мостовой, иногда выглядывая из-за зонтика, чтобы ненароком не наткнувшись на кого, случайно оказавшегося в этот час не единственным прохожим на улице, заворачивать в тихий скверик, где кажется даже дождь утихает — все это уже настолько привычно, что и не ждешь ничего нового. Лишь предаешься блуждающим сквозь серебристые нити воспоминаниям... Но что это? Тихая, осторожная поступь, едва уловимая в гудении дождя. Словно призрак, видение. Вздох... Напряженный, полный усталости и печали, глубокой и древней, как сам этот мир. Еще секунда и сердце заколотилось бы как сумасшедшее, а воспаленный страхом разум начал бы метаться в поисках пути к бегству. Но страх, видимо, не передается по наследству. Человек порождает его в глубине души, а затем его пожирает. Среди густых деревьев промелькнул силуэт и тут же застыл, кажется, на мгновенье заблудившись где-то в своих мыслях. Это был высокий, худой человек в чёрном похоронном костюме, с бледной, как луна, кожей. Он вскинул голову к небу, будто пытаясь отыскать там ответ. Подобное одиночество редко встретишь, наверное, поэтому несомненно распознаешь. Он вдруг обернулся, почувствовав, что больше не один. — Тебе холодно? — спросила Она, выглядывая из-под зонта. Мужчина ничего не ответил, лишь замер, непонимающе глядя на осмелившуюся заговорить собеседницу. — Дождь пузырится — значит надолго. Если хочешь, пойдём со мной. Он несколько мгновений молча глядел на девушку, а затем все же вышел на дорогу. — Ну? Идем? - произнесла леди, протянув ему руку. Оказавшись рядом, Он настороженно замер, ожидая, что та, на которую падал его взгляд, все-таки передумает. — Ты выше. Бери зонт, пошли. Он сейчас совершенно ни о чем не думал, просто послушался и пошёл рядом. Наверное потому, что не мог ничего понять. Кто это? Почему Он не чувствовал ее страха? Нечто другое ощущалось в этом взгляде, движениях, отношении, нечто очень светлое и простое, лишенное всякой корысти. Доброта? Подобное возможно? Дождь оказался запертым за порогом. И на смену пришло тепло. Шторы были плотно задернуты, а прямо посреди бордовой комнаты стоял чёрный, кожаный диван. Помимо дивана больше ничего не было. Ни картин, ни мебели. Комнату украшали лишь разного рода подушки, устлавшие весь пол. И запах. Сладкий, теплый и пряный, густой словно дурман. Она вдруг вынырнула из темной комнаты с полотенцем в охапку и протянула гостю. Полотенце тот вначале не принял. Сейчас Он ожидал от нее тот самый вопрос, что был бы уместен по отношению к незнакомцу, но вместо этого она лишь настойчивее стала предлагать ему полотенце. Такое бесстрашие на его опыте было совершенно людям не свойственно — кому из них двоих еще нужно было боятся? — И что ты там делал? Или безликие не болеют простудой? Он молчал ещё с минуту, после чего, наконец, вступил в разговор: — Ты знаешь... — и тут же этот гудящий, жуткий до дрожи голос затих. — Что? — Ты знаешь - кто я? - теперь прозвучал он, подобно змее, едва ли не переходя в глухой рык, он надвинулся на нее, как грозовая туча, вынуждая ее упереться затылком в стену. Она непонимающе покосилась приглашенного, не улавливая намека, затем нахмурилась и уверенно ответила, мол разве это не было очевидно с самого начала: — Разумеется. Он замер. — Ты, полагаю, ждешь, что я должна была с визгом броситься наутек, оставив промокать под дождем? — Хотя бы насторожиться, - честно ответил Он. Она улыбнулась, сдержав смешок и было принялась вытирать ни в какую не желающего сохнуть гостя, как он мгновенно перехватил ее руку, едва та дрогнула. Крепко сжав, Он заглянул ей в глаза пустым лицом, а между ним и ее душой, казалось, больше ничего не стояло. Отвернулась. — Если знала, то зачем позвала с собой? - снова загудел мужчина. — Мне показалось — тебе что-то не дает покоя... Вечное. Он затих, снова оказавшись погруженным в свои мысли. — Значит, не показалось, — вздохнула. Что-то внутри него закипало. Ему нисколько не было приятно ее вмешательство или забота - можно было трактовать по-разному. Он чувствовал, что реагировал гораздо сильнее, чем… обычно. Или даже сильнее, чем сам себе позволял. Почему этот человек заставлял его терять самообладание. — Кто ты? - незамедлительно поинтересовался Он. Она бросила на него короткий взгляд и тут же задумчиво понурила голову, ответив: — Элис. Она сказала так, будто совершенно не любила произносить это имя вслух словно то было не ее, чужое и чуждое. Как имя того, кого хочешь забыть, но как бы не старался, остаешься прикованным мысленными цепями. — Мне мало о чем говорит имя. Как ты понимаешь, я обычно не разговариваю с людьми... И тебе должна быть известна причина. — Я вполне-себе человек, но, полагаю, ты хотел бы знать причину, почему я веду себя не так, как… другие. — Именно. — А я надеялась, - вздохнула Элис, жестом указав на диван, - что на «спасибо» разойдемся... - и исчезла во тьме корридора, что вел в прихожую. Беседа обещала затянуться. Он прошел глубже в зал, уже подумывая о том, что стоило быть осмотрительнее, стоило держаться подальше от человеческого мира, но мысли настолько затуманили его разум, что он, кажется, не глядел куда идти. И ведь он последовал за ней, и даже держал зонт, будто… Ему то ли, стало тошно от мысли, что Он был подобен человеческому существу, то ли что позволил человеку застать момент своей слабости. И не просто человеку, а кому-то, кто в самом деле увидел его очень сокровенные мысли. Однако, вот он здесь. Сам не успел понять, когда стал таким любопытным... Не одну сотню лет он просто скитался по миру и занимался своими делами. А сейчас вдруг решил прислушаться к человеку. Он откинулся на спинку, закинув ногу на ногу и раздосадовано вздохнул. Вопросы терзали его сознание. — Не соскучился еще? — с этими словами девушка появилась рядом. Можно поклясться, будь у него лицо, Он был бы недоволен с самой первой минуты пребывания здесь. Но этого комментария он особенно не оценил. Она заставила его ждать, а это лишь добавляло дров. Она не давала Ему ответов… Все шло совершенно не так, как, по его мнению, должно было. Она откинула ногой подушку и присела на возникший кофейный столик, а затем протянула кружку собеседнику. Тот не шелохнулся и упорно ждал ответа. — Нет? Особый рацион питания? Гость не отреагировал. — Ну, хорошо. Что тебя интересует? — Почему. — Почему что? Почему ты не чувствуешь моего страха? У него не было лица, не было видно эмоций, Он молчал, но она знала, что попала в точку. — Ты знаешь о кровном родстве? — Уходишь от темы, - холодно заметил Он. — У меня была сестра, - продолжила. — И что это должно мне сказать? — Она была нежная, чувствительная. Я же была… наоборот. — Ерунда какая-то. — Может быть... — Ты ведь человек, назови мне причину, по которой я не должен сделать с тобой то же, что я делаю со всеми. — Я - Сумрачный Охотник. — О, - усмехнулся он, - с этого и стоило бы начать. И закончить. Тем не менее, зачем ты меня привела сюда, Охотник? — Ты... Несешь на себе неведомое мне бремя. — И тебе меня стало жаль? — Отчего же... Я совершенно бесстрастна. Только измучена. Как и ты. — Если и так, мне-то какое дело? Видишь ли, мы - совершенно разные, как и природа наших тревог. Я - наблюдатель, ведущий счет душ, а ты - блюститель выдуманного твоим народом закона, который охраняет вас от «неестественных» по вашему мнению вещей. Истребляя и изолируя то, что вредит Вам. С чего вы вообще решили, что вы - люди - главенствующий класс на земле? Или во всей Вселенной. — Ну, по крайней мере, ты сейчас не промокаешь под дождем. И здесь можешь оставаться сколько посчитаешь нужным, — произнесла она и удалилась. И что это вообще было?