Liar and Idiot

— Я знаю, что ты за дверью, Дженнифер, и нет, я не сплю, так что можешь заходить, — услышала я его чуть хриплый голос, но такой спокойный, словно моё ночное появление здесь вполне ожидаемо и предсказуемо. Он говорит так же, как и в наш последний разговор. Просто не вериться, что он опять сдерживает свои эмоции, даже после того, как показал себя... слабым? Замираю, не решаясь толкнуть разделяющую нас дверь. Хочу уйти. Просто уйти, ведь почему-то страшно. Он спас меня, а я даже «Спасибо» не сказала. Но он тоже хорош, черт побери. Его слова признания прилетели мне камнем в лоб.       Мы оба… ненормальные. Идиоты, дураки, которые врут самим себе. Пора раскрыть глаза друг другу. Раз уж ты пришла, Дженнифер, действуй! Хватит мучатся неприятными для себя мыслями и представлениями об ужасном будущем.       Эта ночь решит всё.       Толкаю дверь, опустив глаза в пол. Она отворяется, а я неуверенно перешагиваю порог. Начинаю хрустеть своими пальцами, явно раздражая его слух. Боже, я забыла всё, что хотела ему сказать, ещё наверняка начинаю бесить хрустом своих пальцев. — Как ты узнал, что это именно я?       Ну, наверняка не трудно понять по шагам, что кто-то к тебе приближается, так что это я упускаю. Но как Ньют узнал, что это я? — Шестое чувство, интуиция… Называй, как хочешь, — отвечает он, а я поднимаю на него взгляд. Лучше бы я это не делала. Ньют находится в кровати полусидя, облокотившись о не очень-то и удобную подушку. Его нога находится на другой подушке и обвязана белыми бинтами. Медак это сделали, чтоб она не двигалась и не приносила бывшему бегуну боль. Он скрещивает руки на груди, сжав свои потресканные губы в тонкой полоске. Парень наверняка не хочет спать, поскольку он сейчас сонный. Слабый свет свечи освещает одну половину его лица, оставляя другую в темноте. Я тоже нахожусь в тёмной части комнаты и меня наверняка не видно, но Ньют смотрит прямо в мои глаза, словно прожигая своими глазами цвета кофе. — Может, наконец, подойдёшь ко мне? Ты же не просто так вышла «погулять» посреди ночи гулять, так ещё и не переодевшись?       Хочу ударить по его физиономии, чтоб прекратил говорить таким спокойным голосом с таким невозмутимым выражением лица, но вместо этого краснею, сжимая в руке одежду, в которой сплю.       Лишь молча ступаю по полу, медленно подходя к кровати и сокращая расстояние между нами. Кажется, он запоминает каждое моё движение. — Зачем ты пришла? — Ньют, пожалуйста, выслушай и не перебивай, — набираю в лёгкие как можно больше воздуха, чтоб приготовиться к нелёгкой для меня «речи». Не ври ни себе, ни ему. Давай. — Понимаешь, сначала я тебя начала воспринимать, как… обычного глэйдера. Для меня ты просто сливался со всей этой гущей, в которой, кажется, вообще места для меня нет. В тот вечер, когда я мыла эту чёртову посуду и слышала ваш разговор… я начала чувствовать себя ни кем, ведь для тебя я казалась такой бесполезной. А когда… — всхлипываю, шмыгая носом. Только не плакать, нет. — Когда хотела покончить со всем этим, казалось бы, кошмаром с помощью тех лезвий. Ты пришёл и буквально поднял на ноги. Ты казался таким странным, Ньют. И сейчас ты ни хуже, ни лучше! Всё такой же идиот!       Он молчит, кажется, начиная вникать в мои слова. — Зачем ты тогда полез на стену, дурак, зачем? Я испугалась! — повышаю голос, похожий на писк. — Ужасно испугалась!       Лёгкие кто-то сжимает со всей силы, не давая мне дышать. Слёзы солёными ручьями стекают по красным то ли от злости, то ли не отступающего смущения щекам. — Я тоже, как и ты, хотел покончить со всем этим, — он, спустя минуту тупого молчания, заговорил. — Мне надоело ожидать спасения из этих проклятых Богом стен; Надоело каждый день заходить в Лабиринт, изучая по сотню раз одни и те же пути и тупики; Надоело быть одному.       Мы… мы хотели уйти самым простым и трудным для нас способом, самоубийством. — Здесь Минхо, Алби, Чак, Галли… — сглотнула. — Я… Ты не один. — Я это понял, пролежав здесь достаточно вре… — Спасибо тебе. Ты спас меня два раза, и я хочу отблагодарить тебя. Что я и сделала.       Провожу пальцами по щекам, размазывая влагу по коже. — Дженнифер, подойди.       Удивляюсь, постояв буквально около пять секунд, но тут же буквально подлетаю к его кровати, садясь рядом, на её край. Ньют выпрямляется, обняв меня, а прижимаюсь к его телу как можно аккуратнее. — Ты же правда любишь меня? — задаю мучающий меня вопрос, продолжая плакать. — Дженни, неужели не понятно? — пустил смешок Ньют. Я улыбаюсь, чувствуя прикосновение его губ к своим волосам. И мне стало легче.