Приз

В следующую ночь он приходит очень поздно. Кларк поднимает голову над кроватью и видит в сумраке, как он раздевается. Потом опускается на другую сторону кровати. — Все нормально? — спрашивает она его. Все-таки они стали немного друзьями, так считает Кларк. — Напряженный день, — бормочет Беллами. — Я могу чем-то помочь? — нежным голосом спрашивает она его. Боже. Беллами хочет поцеловать ее до потери пульса. Вид Кларк, спящей в его каюте и будто бы ждущей его в его собственной кровати, заставляет кровь бежать по венам намного быстрее, а сердце биться немного чаще. Вместо ответа он придвигается к ней ближе и берет за руку. — Я могу поцеловать тебя, Кларк? — тихо спрашивает он, — для твоего опыта? Ее губы такие сладкие и нежные. Он немного нависает над ней, покрывая легкими поцелуями лоб, потом веки, потом щеки. Ему нравится целовать ее. Потом он чувствует себя немного смелее и внезапно опускает губы на ее шею и целует ее немного дольше. Тихий стон, сорвавшийся с ее губ, отправляет волну похоти к его члену. Кажется, он немного переоценил свою выдержку. Потому что он впивается в ее губы и дает первый в ее жизни страстный поцелуй. Так приятно. Чувствовать ее мягкое и теплое тело под ним. Ее маленькие ладошки, проводящие по его спине. И она отвечает на поцелуй. Причем очень страстно и яростно для человека, который не умеет целоваться. Ее губы ласкают его, и теперь его очередь немного стонать. Беллами перемещает свои губы на ее шею, мягко посасывая кожу. У самого голова почти кружится от мысли, что до этого никто и никогда не делал таких вещей с ней. Он первый, кто подарит ей такие поцелуи. И она запомнит их на всю жизнь. Ее смазливые молоденькие поклонники никогда не подарят ей такой страсти. Его тело ошеломляет его самого. Только после одних поцелуев он дико возбужден и сам практически дрожит от страсти. Она опять в этой нежной и мягкой ночной сорочке, которая сводит его с ума. Он мягко отодвигает ее с маленького плечика и продолжает дарить ей поцелуи. И чувствует, как его мужское достоинство стало просто каменным. Внезапно он приближается к ее уху и нервно спрашивает ее: — Кларк. Ты мне доверяешь? — Да, — выдыхает она в ответ, проводя своими маленькими ручками по его такой большой и мощной спине. — Я могу доставить тебе удовольствие, не лишив тебя невинности. Я бы очень хотел этого. — Правда? — теперь они неторопливо целуются, и его руки опускаются ниже на вырез ее рубашки. Он может чувствовать ее набухшие соски, хотя она сама этого даже не замечает. — Да. Ты позволишь мне… трогать тебя везде? — задыхающимся от возбуждения голосом спрашивает он. — Тебе будет очень хорошо, я обещаю. Через несколько секунд она чуть слышно шепчет: — Когда ты меня целуешь, то я чувствую какое-то томление. Будто бы мне хочется больше, Беллами… — Я дам тебе больше, моя леди, — лихорадочно отвечает он ей, развязывая на груди ее ночную сорочку и неторопливо стаскивая ее к ее талии. Ее великолепная грудь наконец-то обнаженная перед ним. Он столько мечтал о ней за последние дни. И мысль о том, что он будет первым, кто потрогает ее, вызывает шум в голове. Ее тело самое совершенное из всех, что он видел за свою жизнь. Мягкое и желанное. Она стесняется, но он опять шепчет ей на ухо: — Ты такая совершенная, Кларк. Самая красивая. Не стесняйся меня. А потом опускает свои губы ниже и начинает ласкать ее грудь языком, губами и руками. И Кларк стонет. Ошеломляющие чувства захлестывают ее полностью. Она чувствует только его нежные и мягкие прикосновения, его ласки, удовольствие и слабость во всем теле. — Что ты чувствуешь? — слышит она его хриплый голос, — тебе нравится это, моя леди? — Да. Продолжай, пожалуйста. И он продолжает. Ласкает ее своими губами. Потом целует ее живот, аккуратно проводя языком вокруг пупка. Это большой грех, делать то, что они сейчас делают, проносится в голове у Кларк. Непонятно, почему женщины в ее мире так не любят заниматься выполнением супружеского долга и говорят об этом, будто бы их пытают? То, что сейчас делает с ней Беллами, настолько восхитительно, что она бы хотела заниматься этим каждую ночь. Это просто божественно. Потом она чувствует, как он стаскивает с нее сорочку полностью и теперь она абсолютно обнажена перед ним. Он приподнимается на руках и просто осматривает ее с головы до ног. В его взгляде она видит непонятные пока ей чувства. Она не знает, что это похоть и желание. Потом он опять целует ее живот, одновременно лаская руками ее грудь. Кларк дышит часто, стараясь ухватить как можно больше воздуха. И потом чувствует, как он начал спускаться еще ниже… Она ему доверяет, да… Когда он немного раздвигает ее ноги, целует ее где-то там, о чем приличной леди даже думать не полагается, то она почти кричит. Это очень неожиданно, дерзко и так… Так приятно. Самое приятное чувство в ее жизни. Она чувствует его язык, скользящий вверх-вниз, чувствует его губы, задевающие какое-то очень чувствительное место чуть впереди… Она чувствует, как все ее тело очень сильно напряглось и сжалось непонятно почему и ожидая непонятно чего… Вот этого. Внезапно невероятное наслаждение захлестывает ее с головы до ног. Сквозь остатки сознания она может продолжать чувствовать его язык, ласкающий самое сердце ее женственности. Кларк едва может перевести дыхание, пока волны удовольствия проходят сквозь ее тело. Она открывает глаза и видит, что Беллами немного нависает над ней, делая что-то своей рукой ниже. Она переводит взгляд вниз и видит то, чего точно никогда не видела раньше: мужское достоинство. Такое огромное и набухшее, с небольшой выпуклой веной, которое Беллами сейчас быстро гладит, глядя на ее тело. Внезапно ей очень хочется потрогать его, ощутить его под своими пальцами. Ибо это несправедливо, ведь Беллами только что трогал ее практически везде, в самых сокровенных местах. Она протягивает руку и касается его кончика. И теперь слышит его гортанный стон, когда мягко гладит его ладошкой. Она хочет потрогать его и второй рукой… Но внезапно чувствует в своей ладошке горячую и липкую жидкость, появившуюся мгновенно. А потом стоны Беллами, когда она опять немного гладит его сквозь эту жидкость. Видимо, ему сейчас также хорошо, как и ей. Он целует ее дрожащими губами, а потом опускается на кровать, уложив ее на себя. У них еще много впереди, а он только начал ей показывать, каким может быть истинное наслаждение.