***
Я ненавижу дождь… Снова утро. Открываю глаза от громкого звона будильника, морщусь, рукой его выключаю. Шторами я так и не закрыл окно со вчерашнего вечера. А зачем? Дни всё равно не меняются. Поднимаюсь, смотрю в окно: унылое серое небо, без единой тучки, качающаяся крона сакуры, шелестение которой я слышу даже сквозь стену и мерзкий, холодный, словно лёд дождь. Льёт уже вторую неделю, портя собой весь настрой на день. Я встаю ногами на пол и потягиваюсь, а в это время телефон уже во всю разрывался от сообщений, приходящих на него. «Доброе утро!» — высветилось мне на экране, — «Дождь уже надоел, верно? Так хочется, чтобы он закончился, и мы с тобой могли бы пойти веселиться во всю!». Я улыбнулся, натягивая на себя чистую белоснежную рубашку. — Доброе утро, Юи-кун…***
— Мика-Мика! — услышал я за своей спиной. Натянув на лицо как можно более искреннею улыбку, я повернулся. Чёрные, растрепанные волосы, сияющие изумрудные глаза, широкая улыбка. В этом весь он, Аманэ Юичиро. Ну, или парень, в которого я влюбился. — Доброе утро, Юичиро-кун, — кладу руку на его волосы, слегка поморщившись от неприятного ощущения, — ты опять забыл дома зонтик? Он сложил ладони вместе, прикусив нижнюю губу. — Ну прости, Мика, — выпалил Аманэ, виновато глядя на меня, — я правда положил его рядом с кроватью, а потом посмотрел на часы и помчался в школу, забыв о нём. Глубоко вздохнув, ласково стучу костяшками пальцев по его лбу. Юичиро надувает губы, изображая из себя обиженного ребёнка. Милый такой, ей богу. Была бы моя воля, он давно бы уже оказался в моих объятиях, зацелованный везде, где только можно. Увы, этому препятствовали люди, находящиеся вокруг, да и я сам — он до сих пор не знает обо мне, а ведь прошло уже почти четыре года, как я увидел его, и как влюбился. — Всё равно, — отрезал я, — у тебя вся форма мокрая. Ты выглядишь в ней совершенно нелепо. — Ой, да брось ты, староста! — рассмеялся Юичиро. — До звонка десять минут, я никак не успею высушить форму за это время. «Ничего не поделаешь», — думаю я, доставая из своей сумки запасную школьную форму. Привычка носить с собой запасные вещи передалась мне от моей соседки по квартире Мицубы Сангу. Чистоплотная девица, которая, если умудряется посадить хоть крошечное пятнышко на одежду, закатывает истерику вселенского масштаба. И если подумать, то в истерике я наблюдаю её довольно часто, как не погляди. Протягиваю форму мальчишке, и он чуть ли не кидается мне на шею, почти целуя мои красные от смущения щёки. Кричит «спасибо», убегая в сторону мужской раздевалки. А я остался на месте, глядя на развивающиеся угольно-чёрные волосы, а в голове крутится мысль о том, как я ненавижу дождь. Захожу в класс, усаживаясь на своё привычное место. Все по привычке здороваются, что-то обсуждают, ссылая все проблемы в их семьях на погоду. Странные люди, однако. — Староста, — услышал я над своей головой. Шиноа садится на мою парту, закидывая ногу на ногу, — доброе утро. — Доброе утро, Хиираги-сан, — сухо отвечаю, в прочем, как и всегда. — Нэ, а ты слышал? — затараторила девица. — В Киото наводнение из-за этого чёртового дождя. Возможно, у нас тоже что-нибудь, да будет. — Если будет, то этого в любом случае не избежать, — рукой указываю на парту впереди меня, — сядь уже на своё место. Та лишь негромко фыркнула, поднимаясь со своего места. Как говорил Юи, я ей давненько нравлюсь, и она всячески пытается приковать к себе моё внимание. И так высок соблазн рассказать ей о моих чувствах к Аманэ, но нельзя — Шиноа Хиираги известна своим километровым языком и мозгами, в которых никогда не хранится нужная информация, как например та, что указывала на хранение секретов. Она вечно удивлялась тому, что у неё нет парня, хоть я и пытался объяснить ей очевидное. Но девчонка лишь отмахивалась, фыркая на меня — выражала своё недовольство. Звонок. Со звонком учитель, а за ним и Юичиро входят в класс. Чуть ли не сталкиваются, смущаясь, извиняются друг перед другом, отправляясь каждый за своё место: учитель за учительский стол, а Юи за парту рядом со мной. Я никогда не поведаю о своих чувствах… Уроки — странное явление. Тянутся долго, пускай на них и можно много интересного узнать, но этим мало кто пользуется. Показалось, что только я, Шиноа и Аманэ записывали всё, что говорил нам учитель. «Слушать внимательно, запоминать до мельчайших подробностей, воспроизводить в нужном порядке — это есть то, что должен уметь делать ученик старшей школы!» — этому нас учили. Забавно, но получалось это только у меня и Шиноа, что касается Юичиро… Невнимательность — его конёк. Я удивлялся, как ему удаётся записывать каждое слово и при этом отвлекаться на то, чтобы мельком мне улыбнуться или подмигнуть. Не знаю, замечал ли кто-нибудь, но мне казалось, что после каждой улыбки я покрывался краской. Единственное, что я мог почувствовать — дико бьющееся сердце в моей груди. Когда ты стал для меня больше, чем просто другом? — Мика, — позвал меня Юи. Поднимаюсь, укладываю в сумку учебник, тетради, пенал, — идём домой вместе? — Естественно, — смеюсь я, — ты помнишь хоть один день, когда бы мы с тобой ходили домой не вместе? Парень мотает головой так, что, казалось, она вот-вот открутится и упадёт на пол. Я обхватил руками его лицо, останавливая его. В этот момент я чувствую, что не могу дышать: он так рядом, слышу его дыхание, чуть приоткрытый рот, тонкие, дрожащие губы, которые так сильно манят, которые так сильно хочется поцеловать. Из последних сил сдерживаюсь и отпускаю, мило улыбаюсь, чуть прикрыл глаза. — Идём, Амано-кун? «Эта любовь не имеет смысла» — я повторяю себе раз за разом… Я никогда не любил делить с кем-то свои вещи. Однако сейчас, когда рядом Юичиро, я с удовольствием делил с ним зонт. Дождь лил не переставая, казалось, что мы вот-вот утонем в этой грязной воде. Но с другой стороны, он выглядел таким счастливым. — Слушай, Мика, — начал Юи, — я хотел поговорить с тобой. — О чём? — он явно обеспокоен чем-то. Я это прекрасно вижу. Осторожно беру в ладонь его руку, сжимаю её, но несильно, чтобы не причинить боли. — Ты помнишь Аканэ-тян? — продолжил мальчишка. — Конечно помню! Как я могу забыть Аканэ? Пауза. На секунду все звуки исчезли. — Мы… Мы с ней встречаемся. И уже довольно давно. «ДЗИНЬ!» слышу в своей голове. Не сразу, но доходит, что это звук вдребезги разбившегося сердца. Останавливаюсь, глядя на него, обезумевшим взглядом. Чувствую, что вот-вот зареву. — И… Ты это хотел сказать? — пытаюсь говорить спокойно, внятно. Но язык заплетается, выговорить слова мне даётся с трудом. — Мои родители решили, что… — вновь пауза. — Что нам лучше с ней пожениться. Я хотел спросить тебя, придёшь ли ты на церемонию? Мир рухнул. В миг, я даже не успел толком ничего заметить. Мой мир просто исчез, оставив после себя какое-то невнятное пятно, которое, в последствии, тоже исчезнет. Холодные капли падают на голову, на форму. Я бегу, не оглядываясь, стараясь не слушать то, что Юи пытается меня окликнуть, пытается остановить. Ноги сами двигаются, а я уже не в силах терпеть — слёзы хлынули из глаз, а из груди вырвался жалостливый крик. Улица за улицей, дом за домом. Я не заметил, как оказался на пороге своего домика, как упираюсь лбом в холодную стальную дверь. Открыв её, вхожу вовнутрь. — Мама, я дома, — говорю не громко, так, чтобы она услышала. Передо мной сразу возникла блондинистая макушка, а тёплые руки обнимали меня за плечи. — Мика, боже, что с тобой?! — кричала она, разглядывая большими голубыми глазами меня с головы до ног. — Прости, мама, — выпалил я, не найдя больше слов, — я не очень хорошо себя чувствую, ты не против, если я останусь дома на несколько дней? Я ненавижу дождь… И на то есть несколько причин. Первая — это мерзкое явление, холодное, унылое. А вторая… — Конечно! — она поцеловала меня в лоб, за руку утаскивая на кухню. — Сейчас переоденешься и пообедаешь, а потом мы с тобой почитаем вместе. — Да, мама… Он так и не услышал моих слов…