Холодные чувства

Зелёный лес слегка поблёк, листья дубов стали жесткими и местами покрылись белым налётом. Кусты, растущие в подлеске и кое-где нижним ярусом, пожелтели и покраснели, создавая яркий праздничный колорит. Травы тоже стали жёсткими, потеряв свою летнюю сочность, и даже цветы пижмы и тысячелистника постарели, огрубев и поблёкнув. Слабый ветер сухо шелестел листвой, тишину этого осеннего дня ничnj не нарушало. Среди зарослей подлеска можно было различить движущиеся фигуры. Одна пониже — не очень ловко преодолевала нагромождения засохших и упавших веток, другая — повыше, легко скользила и едва была заметна. Это мы с Борисом на пару обследовали лес — я на предмет грибов, он — на предмет чего-то ещё, о чём как всегда не распространялся. Хотя до настоящего вечера было ещё далеко, солнце в эту пору уже спряталось за кроны деревьев, густо вздымавших свои увядающие кроны, что приглушало и рассеивало свет его лучей. Пусть Борис и не распространялся о своих намерениях, мне было ясно, что он отыскивает следы пребывания тех других вампиров, которых мне «посчастливилось» увидеть однажды летом, когда они похитили капитана-дознавателя. Для меня было большим облегчением узнать, что с ним всё в порядке, и после инсценировки Григориуса и Саввы он хоть и пострадал, но быстро оправился. Правда, обо мне он больше не вспомнил. И я с ним больше не разговаривала, ограничившись звонком к нему в отдел, где мне любезно сообщили о его выходе на службу в добром здравии. Однако сцена на поляне в лесу, где вампиры окружили его поверженное тело, до сих пор стояла перед моими глазами, заставляя каждый раз содрогаться от ужаса. Я продолжала бояться их и очень надеялась избежать повторных встреч. Никто, конечно, не мог мне дать гарантий на этот счёт, и походы в лес каждый раз грозили этой возможностью. Но со мной был Борис, и я уверовала в его неуязвимость и мощь, как и в то, что он всегда готов защитить меня, когда он рядом. Видимо, Борис что-то там всё-таки учуял, потому что, скажем так, «оживился», словно собака, взявшая след. Он остановился и как-то напрягся, оглянувшись в поисках меня и, явно проявляя нетерпение, жестом попросил меня ускориться. Я как могла резво пробралась через никогда не кошеную сухую траву, норовившую опутать ноги мёртвым узлом, и засохшие колючки шиповника. Я ожидала, конечно, что он объяснит мне причину своего оживления, но он даже не потрудился сообщить о том, что намерен делать дальше, попросту схватив меня за руку и потащив сквозь кусты в лесную глубь. Наученная опытом общения с ним, я не стала ничего спрашивать — ответа всё равно не дождёшься, в лучшем случае поставят на место. К тому же вдруг я своими разговорами нарушу нашу конспирацию? В душе я, правда, подозревала, что со мной конспирация — дохлый номер, — вампиры ведь чувствуют живых существ, особенно крупных: запах крови, тепло, и так далее. Так что спрятаться и затаиться от них мне и любому другому смертному практически не возможно. И теоретически тоже. Но свои размышления на эту тему я тоже оставила при себе, покорно следуя за Борисом по лесной чаще. Пауков было ничуть не меньше, чем в летнюю пору. Вот тут приходилось сдерживаться изо всех сил, чтобы не заорать в тот момент, когда тушка паука неожиданно падает тебе на голову или паутина задевает лицо. Я только успевала уворачиваться от таких неожиданностей, торопясь за своим вожаком. Когда мы выскочили на небольшое пространство между довольно плотно растущими дубами, я не сразу узнала это место. Пару секунд я тупо смотрела на небольшой шалаш-балаган, срубленный из тонких стволов и покрытый ветками и отчасти — соломой, не узнавая в нём то помещение, где не так давно меня пленила Драгана. Борис как-то внимательно посмотрел на меня, словно оценивая мои умственные и душевные возможности. Неужели ему есть дело до моего душевного состояния? Таких сантиментов от вампиров как-то не ожидаешь. Я первая шагнула к балагану, нажимая на хлипкую дверь. Она не была закрыта и не закрывалась в принципе. Драгана невысоко оценивала мои возможности, когда оставила меня здесь, посчитав крепко завязанные руки достаточным препятствием для моего освобождения. Борис зашел следом. Странное место для посещения, — успела подумать я. Надеюсь, мы притащились сюда не для любовных утех на лоне природы. Да и поведение Бориса не наталкивало на эту версию. Всё выглядело так, что мы сюда прибыли по делу. Хотя… представления о делах у нас тоже были весьма разные. Мы сели и затихли. Я копировала действия Бориса, поэтому усевшись на что-то вроде подстилки, тоже замерла и начала прислушиваться к лесным звукам. Клянусь, я ничего не услышала, и поэтому слегка испугалась, когда через несколько минут дверь распахнулась, и в балаган вошёл Григориус. Григориус взглядом скользнул по мне и уставился на Бориса. Борис издал какой-то звук, что-то вроде приказа. И Григориус заговорил по-вампирски быстро, что для меня звучало как шипение. — Э, постойте, — вдруг обрела смелость я. — Давайте нормально говорить, раз уж я здесь. Я замолкла, слегка поражённая своей смелостью и неуверенная в положительных последствиях своего выступления. Однако, это возымело действие: — Говори, — уже внятно повторил Борис своё обращение к Григориусу. — Нас ждут, — начал тот. — Все соберутся у Кабаньей балки. У них есть требование к тебе, или предложение. Как ты это расценишь. — С кем ты разговаривал? С Хроном или Мэтью? — С тем, кому ещё можно доверять. Борис понимающе кивнул. А я непонимающе уставилась на него: — Вы что, собираетесь на встречу с вампирами и меня с собой прихватите? — я пыталась заставить свой голос не дрожать. Григориус без усмешки посмотрел на меня. — Не стоит, — только и сказал он. Борис кивнул мне: - Да, конечно, тебе нужно отсюда убраться. Сказать легче, чем сделать. Как я уберусь отсюда одна? Я в растерянности посмотрела на обоих. — Вы серьезно хотите, чтобы я ушла одна? Я даже до машины не знаю, сколько буду добираться, я не представляю, как отсюда до неё дойти — дороги нет, только по направлению я буду ходить дольше, чем вы — разговаривать со своими приятелями. И без того мрачное лицо Бориса помрачнело ещё больше из-за этой ситуации. — Григориус доставит тебя до машины, и ты там нас подождёшь. А я пойду прямо сейчас, — наконец придумал он. — Хорошо, это меня устраивает, — я быстренько вскочила с места. Пора удирать со всех ног. Мы выскользнули из помещения и направились в обратную сторону вместе, видимо часть пути у нас с Борисом совпадала. Я торопилась как могла, так как знала, чем грозит любое промедление. Григориус соизмерял свою скорость с моими возможностями, и так где-то полчаса мы передвигались, приноравливаясь друг к другу. Сориентировавшись по каким-то понятным ему приметам, Борис уже повернул на девяносто градусов от нас, чтобы проследовать на встречу с лесными постояльцами, как вдруг что-то обрушилось сверху на подобие тропинки, по которой мы следовали, и сбоку из зарослей тоже показались тёмные фигуры. Их было семь или восемь. Более чем достаточно для того, чтобы дело решилось не в нашу пользу. Заворожённая, я остановилась и молча разглядывала всю компанию. Дело казалось уже решённым: бежать и спасаться мне не было смысла, если моих вампирских друзей и не тронут, то моя жизнь сейчас не стоила и копейки. Сознание этого пришло сразу, как только мы остановились и развернулись к тем, кто нас окружил. Страх оставался неизбежным, но уже привычным фоном моего общения с другими вампирами. Но разворачивающиеся события заслуживали того, чтобы отнестись к ним со всем вниманием, вместо того, чтобы переживать исключительно по поводу, возможно, неизбежного конца. Я разглядывала мрачные неподвижные лица и напряженные фигуры вампиров, и явно посторонние мысли лезли мне в голову. Эти ребята из леса напоминали мне почему-то гопников. Трудно было представить себе, что когда-то, а может быть и сейчас в своем новом качестве они читали книги или смотрели фильмы и вообще как-то интеллектуально развивались. Хотя, без сомнения, образование своей эпохи многие должны были получить. Но когда глядишь на их непроницаемые лица и пустые, если только в них не горит красным огнём жажда крови, глаза, на ум идут одни только гопники. Вновь прибывшие обменялись какими-то фразами. Но поскольку темп речи периодически был не столь нечеловечески быстрым, то я помимо шипения смогла разобрать отдельные слова и фразы. И, о, боги! — они говорили на английском! Это открытие ввергло меня в культурологический шок помимо того, в котором я уже находилась. Потом я сообразила, что многонациональное происхождение собравшихся требовало какого-то языка общения. Странно было бы, если бы они общались между собой по-русски только потому, что находятся сейчас в русском заповедном лесу! Мне стало смешно, что прибавило неуместной лёгкости в моё самоощущение. Вот только ноги стали какими-то совсем невесомыми, и я с испугом обнаружила, что они могут в любой момент подломиться. Всё, что я смогла уловить в речи нескольких «лесных братьев», пожелавших высказаться, так это, что они «не намерены больше ждать, когда дело решится», что «Борис (Боб- так его назвали!) должен немедленно выполнить их условия», потому что «они всё уже знают». Между тем высокий и ладно скроенный вампир с русыми волосами принялся ожесточённо спорить с Борисом, да так быстро, что я опять потеряла нить. Всё это время я стояла неподвижно, и от этого напряжения, подпитываемого страхом, мне стало казаться, что я перестала ощущать своё тело. Я попыталась немного пошевелить ногами, только чтобы убедиться, что они еще действуют. Моё движение от них не ускользнуло. — Стой где стоишь! — крикнул мне Рыжий. — Прошу прощения, милорды, я не хотела вам мешать, — высказалась я на языке межнационального общения, запоздало сообразив, что моё обращение явно не из этого контекста. Видимо, нереальная обстановка унесла мой ум в ещё более фантастические дали. — Тебе слова никто не давал! — снова осадил меня тот Рыжий, явно не склонный к рыцарскому общению. И в этот момент из-за ближайших кустов показалась Драгана. Почему-то она смотрела больше на меня, а не на Бориса. Как там насчёт предательства, её не глодала всё это время совесть? Я в смешанных чувствах уставилась на неё, ожидая, какой эффект произведёт её появление на моих спутников. Борис прореагировал первый: — Драгана, ты сменила лагерь? Надеюсь, у тебя была веская причина для этого. — Не сомневайся, — ответила она ему, не отрывая при этом взгляд от моей персоны. Борис проследил за её взглядом. — Дайте моему человеку уйти, и мы продолжим нашу беседу, — заявил он, даже не оглянувшись в мою сторону. — Ну, нет! — Рыжий был в ярости. — Мы её сюда не звали, но раз пришла — назад хода нет! Его поддержал какой-то приземистый темнолицый вампир, говорящий с противным присвистом и достаточно медленно, чтобы, наверное, и мне было понятно: — Мы задолбались пить звериную кровь! Мне надоели кабаны! В деревни ходу нет — эти идиотские запреты трогать местных! Если и выловишь какого-нибудь ханыгу — у него вся кровь от пьянства испорченная! Твоя баба нам сейчас очень пригодится! — Да уж, Борис, войди в наше положение — ни медицинской крови здесь не достать, ни человека раздобыть. Тебе надо сейчас поделиться с товарищами… — ещё один вампир, выглядевший как раз интеллигентнее прочих, с вожделением посмотрел на меня. Глаза его полыхнули красным огнём. Я оторвала свой взгляд от него и обернулась к Григориусу — что он там думает по этому поводу? Григориус молча смотрел на пожелавших меня отведать вампиров, и заодно на свою бывшую подружку. В этот момент Борис зарычал, отталкивая меня за спину и загораживая от говорящего. Тот кинулся на него, растеряв всю свою интеллигентность в этом ужасающем броске. Он буквально влепился в Бориса с глухим тяжёлым звуком, будто столкнулись два тела с гораздо более значительной массой. Я не успела определить, кто из них удержался на ногах после этого столкновения, как всё вокруг пришло в движение, стоящие ближе к Борису вампиры бросились к ним, так что очень скоро на этом месте образовалась куча мала из борющихся тел. Григориус бросился туда же. Силясь понять, что происходит, и что делать мне, я повернула голову и снова встретилась взглядом с Драганой, только теперь она устремилась ко мне. Это зрелище привело меня в чувство, я попятилась и, зацепившись за ветки, свалилась на спину, успев заметить, что помимо Драганы ко мне несутся еще две или три фигуры. От кустов, куда я завалилась, только треск пошёл. Всё, что я смогла увидеть — были взметнувшиеся вверх ветки и сучья орешника. Падение, казалось, завершает всю историю. Как вдруг чья-то мощная рука выдернула меня из кустов и потащила за собой. Это был Савва, мощным тараном прорывающийся сквозь заслон буйно разросшегося нижнего яруса. Однако мои преследователи почти настигли нас, поэтому Савва бросил меня, подтолкнув в спину, придавая последнее ускорение, и развернулся к нападавшим. Видимо, его репутация чего-то стоила - все, кто нас преследовал, резко затормозили, а Драгана сделала крутой вираж и умчалась в обратную сторону. Савва продолжал прикрывать меня спиной, всем своим видом показывая свои серьёзные намерения. Вампиры оценили ситуацию и ретировались. Шум, вызванный потасовкой вампиров, между тем, продолжался, но деревья и кусты скрывали от нас картину побоища. Неужели Григориусу и Борису удаётся противостоять такому количеству противников? Я подскочила к Савве, не теряя времени: — Вернись скорее туда! Помоги им! Он поглядел на меня своими жёсткими невыразительными глазками: — С ними ничего не будет. А вот тебе следует оказаться подальше отсюда. Я бы не советовал ещё раз попасться им на глаза. Он в очередной раз сгрёб своей рукой мою и продолжил наше движение вон из леса. Роль Саввы была каждый раз прямо-таки решающей. Вот только почему он не пришёл сегодня сюда именно с Борисом? Или он уже был там с «лесными братьями»? — Савва, — решилась я задать вопрос. — Ты был с ними всё это время? Чего они хотят? — Они хотят убраться из этих мест. И ярость их равна этому желанию. Он остановился напротив и тоже в свою очередь разглядывал меня, задаваясь, не знаю, каким вопросом, например, за каким чёртом всё это происходит? Уверена, что он вовсе не в восторге от роли моего спасителя, которую ему навязывают уже во второй раз. — Пойдём, — повторил он мне и, развернувшись, направился в ту сторону, куда мы до этого направлялись с Григориусом. Савва шёл настолько быстро, насколько мог себе позволить в моей компании. Мне приходилось почти бежать за ним, большую часть своего внимания сосредоточив на разглядывание нашей «дороги». Сумерки уже сгущались здесь, среди деревьев, да и вообще как-то потемнело, никаких признаков солнца уже не было видно. Я позволила себе немного сбиться с заданного Саввой темпа и взглянула наверх - ну, конечно, облака затянули небо, отсюда этот сероватый сумрак. Поискала глазами спину Саввы — вот она, мелькает за деревьями уже довольно на приличном от меня расстоянии. Он словно почувствовал мой взгляд и обернулся, оценивая, насколько я отстала. С такого расстояния, конечно, лицо было нечётким, но я могла поклясться, что на нём отразилось неудовольствие. Я ничего не имею против Саввы, просто мне всегда становится неуютно в его присутствии. Конечно, эта его решающая роль в ситуациях, подобной сегодняшней, делает его очень полезным …м …вампиром. Именно он, а не Борис разруливает такие дела и помогает мне. Я должна быть ему благодарной, — заключила я и опять оглянулась назад в надежде увидеть кого-нибудь из своих. Но позади, как и вокруг шелестела только зелёная с жёлтыми вкраплениями стена деревьев, не слышно было больше ни шума борьбы, ни голосов, — ничего, никаких посторонних звуков в лесу. Постепенно начал крапать дождик, добавляя уныния в окружающую картину. Когда мы почти приблизились к опушке леса, я сумела разобрать движение позади себя и с надеждой обернулась.- нас догонял Григориус. В несколько мгновений он уже был рядом с нами, Савва затормозил при виде его. Григориус выглядел почти спокойным, только волосы не хотели улечься в привычном порядке, и куртка была порвана в нескольких местах. Да и если присмотреться, то можно было заметить, что вид у него помят, несмотря на всю его невозмутимость. — Григориус, — обрадовалась я, — как ты выбрался и где Борис?! — Он будет скоро, — в глазах Григориуса сквозила какая-то горечь. Но он не стал распространяться на эту тему, а может быть я была взвинчена и вообразила что-то лишнее. Душевные переживания вампиров были скрыты от меня за семью печатями, да и были ли они у них? Мы продолжили движение и вышли из леса. Первым делом я опустилась на пригорок, не обращая внимания на моросящий дождик. Мои ноги уже никуда не шли, и я полагала правильным дождаться здесь Бориса. Григориус, как ни странно, опустился рядом. Только Савва продолжил стоять, возвышаясь теперь над нами немым укором нашей слабости. Вот только мне было уже всё равно, я не намерена была тащиться дальше, не узнав, наконец, чем кончилось дело. — В чём дело, в конце концов, почему ты один? — решила я не оставлять в покое Григориуса. Тот полулёжа смотрел в ненастную даль: — Драгана осталась с ними. — А Борис?! — взвилась я, а потом сообразила, что Григориус переживает по поводу решения своей подружки, и замолкла. — Борис сейчас будет, — неживым голосом ответил всё-таки Григориус. -А что так долго? Почему не с тобой? — Он восстанавливается, — непонятно сказал Григориус. Савва буравил меня своими глазками, глядя сверху вниз: — Повреждения восстанавливает, что тут непонятного?  — … Мы опять замолчали. Мне уже стало довольно сыро и неуютно: дождик хоть и небольшой, но, тем не менее, мокрый. — Не пора ли двинуть к машине, — не выдержала я. В этот момент из-за деревьев вышел Борис, и я с тревогой уставилась на него, стараясь разглядеть изменения. Видимо, он успел восстановиться, потому что выглядел совершенно нормально, не считая измятой одежды и непонятной темной полосы, идущей через левую половину лица. Когда он приблизился, я разглядела бурые пятна на его куртке…вампирской крови? Только теперь я осознала, как волновалась за него. -Всё нормально, Мариан, — сказал он. — Я с ними поговорил. Как бы то ни было, все были в наличии и мы могли двинуться домой. О том, что Борис сильно рисковал и пострадал, я узнала много позже, зимой. Мне рассказал об этом Дэн, знавший историю со слов одного из её участников со стороны «лесных братьев». За всю осень я видела его всего пару раз в присутствии Бориса, что не способствовало нашему откровенному общению. Но уже по первому снегу оголодавший и подмороженный Дэн явился ко мне и поделился накопленным за это время знанием. Как оказалось, Борис сумел договориться с лесными поселенцами сохранять статус кво после того, как на пару с Григориусом изрядно потрепал их. Он оставил им Драгану, не требуя её выдачи как предательницы. Требование вампиров объединить усилия и работать совместно, он проигнорировал, но убедил их, что сам ничего ещё не обнаружил, что искал. Сам он получил несколько рваных ран, которые потом затянулись в течение часа. И действительно, к тому моменту, как мы подъехали к дому, полоса на щеке Бориса исчезла, словно растворилась, не оставив ни малейшего следа. Это был первый раз, когда я стала свидетельницей регенерации вампира.