Черт из Припяти.

      Когда вареники перестали помещаться на состоящей из двух скрепленных половин, метровой разделочной доске, хозяйка стала перекладывать их в плоские глиняные миски, чуть присыпая дно мукой. Затем она составила их одну на одну, а верхнюю накрыла крышкой. — Ось, хлопцы придут, сказаты Моньке, щоб на стрых (чердак) отнес. Там заморозок, як у холодылныку. Уси зараз не одолеем. Опосля будемо исты. А ось тут инше зараз зварымо. (Все за раз не одолеем. После есть будем. А вот тут остальное сейчас сварим) — бабушка добавила в печь дров и поставила на вьюшку большую кастрюлю с водой.       В этот момент на дворе что-то громыхнуло и раздался заразительный смех Ильи. — Ось шалопутные, — бабушка выглянула в окошко, выходящее на место работы мужчин. — Вже управылысь и сниг один на одного кидают. Ну-ка клычи их у хату.       Когда я выглянула на крыльцо, Илья звонко хохотал, уворачиваясь от обстрела а Моня, метавшийся вдалеке, словно заведенный, хватал снег и с невероятной скоростью лепил снежки, тут же швыряя их в Черта. Увлеченные метанием снега мужчины даже не заметили меня. И только когда здоровенный белый комок просвистел у меня над самой головой и с размаху влепился в стену, они замерли, увидев наконец, что я безуспешно пытаюсь перекричать их и зову в дом.       Растрепанный, будто воробей после драки, Моня виновато втянул голову в плечи. Наверняка ожидая, что я устрою ему взбучку за чуть не прибивший меня снег. А Черт, улучшив момент, вдруг загреб полные ладони из ближайшего сугроба и закинул все это ему за шиворот.       Моня, будто олень, взвился вверх, и их возня возобновилась с новой силой. Мне было не докричаться до них. Они меня просто не слышали. Ситуацию быстро исправила баба Аня. Она вышла на крыльцо следом за мной, грозно стуча бадиком.       Словно провинившиеся школьники, Илья и его молчаливый друг мигом оказались в доме. Их мокрые от снега куртки тут же были отправлены сушиться на веревки сбоку у печи. Моня пытался пригладить ладонями растрепавшиеся волосы на взмокшей голове, на ходу скинув свитер и теплые носки и раскидав их за печью. — Ну-ка за стол живо, — скомандовала хозяйка. — Монька, мени допомога твоя потрибна (Монька, мне помощь твоя нужна), — она вручила парню несколько мисок с заготовками вареников и отправила его на чердак. — Дывысь у мене, обережно все став, не перекынь. Пивдня робылы. (Смотри у меня, осторожно все ставь, не опрокинь. Полдня делали) — Баб Ань, а ты чего не говорила, что у тебя такая книга есть? — Илья стоял в проеме между кухней и комнатой. — То ж какая? — А вот, — он вышел к столу и вложил какой-то совершенно невзрачный томик хозяйке в руки. — Шо? — женщина нацепила на кончик носа очки. — Це Володымыр прывиз. Это его добро. Хочешь, беры да читай. Книга незамедлительно переместилась Черту в руки. Не выпуская ее и чуть поджав локтем, Илья сложил ладони, будто католик на молитве и чуть наклонившись вперед, коснулся ими лба: — Баб Ань, вот спасибо, это же крутейшая круть!       В ответ хозяйка только пожала плечами, несильно хлопнула его по лбу и, достав тарелки из невысокого шкафчика, стала накрывать на стол. А когда все было готово, хитро улыбнулась Илье и напомнила про обещание продолжить трапезу после работы: — Ну що, дороги мои, ось тепер и за слова свои будете видповидь трыматы. Покы не нагодую вас, не выпущу (Ну что, дорогие мои, вот теперь и за слова свои будете ответ держать. Пока не накормлю вас, не выпущу), — она скрестила руки на груди, давая нам понять, что все пути к отступлению закрыты. Мы с Чертом переглянулись. — Моня, ты же понимаешь, что тебе представился шанс спасти двух замечательных людей, — хитро подмигнул Илья пареньку. — Это один шанс из миллиона, дружище! Я надеюсь, ты не подведешь. Иначе нам прямо тут… короче, прям тут и помрем.       Моня широко улыбнулся, сверкнув зеленью глаз. Козырнул рукой в воздухе и с готовностью спасать нас уселся за стол. — Ох ты хытрюга, Илля, — покачала головой хозяйка. — Добре Монька ось е, а щоб ты без нього робыв? (Ох и хитрюга ты, Илья. Хорошо Монька вот есть, а чтоб ты без него делал?) — Ну, баб Нюр, я же все равно найду способ выкрутиться, — смеясь, ответил ей сталкер. — Но если ты настаиваешь, то мы лучше с собой заберем, только не заставляй нас здесь все доедать, а то мы прямо тут и умрем.       Пока мы ели вареники, за окнами совсем потемнело. Моня ненадолго вышел из дома, а когда вернулся, щелкнул выключателем на стене и, к моему удивлению, свисающая с потолка лампочка загорелась неярким желтым светом. Уж не знаю, какие тут были задействованы технологии, но свет в доме был, Илья мне не соврал. — А у тебя, как в жилище пещерного человека, света в доме нет, — я многозначительно посмотрела на мужчину.       Все-таки, привыкнув к жизни в цивилизованных условиях, очень трудно обходиться без таких мелочей, как свет и горячая вода.       Дома я, порой, даже оставляла посуду непомытой, если мы оставались без воды. Наташка за это на меня очень злилась и ругалась. Говорила, что так нельзя, что от немытой посуды могут завестись тараканы и вообще это к безденежью и всяческим подобным карам. А уж остаться без света в современном мире и подавно, с количеством техники и гаджетов, равно катастрофе.       Порой, во время грозы, в нашем доме и по всей улице отключался свет, вырубало подстанцию. Если дело было ночью, я предпочитала сразу идти спать. Наташка же могла до самого утра просидеть с книжкой при свечке, находя это довольно романтичным. Днем было сложнее, старый ноут работать автономно перестал еще до того, как попал ко мне в руки, максимум на что его хватало после отключения от сети — 10-15 минут. Интернет, если света не было, разумеется, отсутствовал. Скука смертная. За окном непогода. Оставались лишь уже по сто раз перечитанные книги или созерцание изученного до мелочей заоконного пейзажа. Впрочем, в сильный дождь разглядеть за стеклом старой рассохшейся рамы хоть что-нибудь было невозможно.       Я и представить себе не могла, что смогу жить в таких условиях, как сейчас: без электричества и воды в доме, с туалетом на улице. Оказалось, что свет здесь есть. Вот только особой надобности в нем не было. О чем сразу же и напомнил мне Илья: — Ну зачем тебе свет? — удивился он. — Читать при таком освещении все равно нельзя, Уж лучше с фонариком. А за столом вечером посидеть, так у нас керосинка есть. — Не знаю, наверное, чтоб не забывать, что мы не в средневековье живем. — Я тут, между прочим, нашел кое-что, пока курятник ремонтировали, — внезапно сменил тему сталкер. — Домой придем, покажу. И думать будем, что с этим делать.       Я было открыла рот, чтобы задать очередной вопрос, но Илья едва заметно качнул головой, дав мне понять, что все вопросы нужно оставить на потом: — Давай собираться уже. Я курить хочу, а сигареты дома оставил, — сказал он.       Гостеприимная хозяйка настояла, чтобы мы все, наготовленное ею забрали с собой, сославшись на отсутствие холодильника. Как будто у нас он был. Илья согласился с условием, бабушка заберет часть дожидающейся нас на чердаке рыбы. А чтобы донести все отсюда и потом обратно от нас, с нами было решено отправить разморенного сытным ужином и зевавшего в углу у окошка Моню.       Одежда его была мокрой насквозь, поэтому бабушка заставила паренька надеть огромные дедов тулуп, свитер и штаны — судя по размеру вещей, дед Никола росту был исполинского. Вещи Моне были сильно велики и поначалу он очень упрямился и не желал одеваться. Но грозно нависшая над ним фигура бабы Ани просто не оставила ему выбора. И парень тут же, горестно вздыхая и путаясь в штанинах, утонул в брюках. — Ничого мени тут форсыть, бач ты якый норовлывый (Нечего мне тут форсить, ишь ты какой своенравный), — сурово вещала бабушка. — Стропот твий мыттю прыберу. У валянках йды, и штаны в ных заправыш, так и впору будуть тоби. Ничого було в снигу бовтатыся (Стропот твой мигом уберу. В валенках иди, и штаны в них заправишь, так и впору будут тебе. Нечего было в снегу бултыхаться). Валенки тоже были велики. Но, глядя на общий Монин вид, на это уже никто не обратил внимания.

***

      Еще у калитки мы увидели, что дверь в наше жилище распахнута. Меня оставили стоять за забором, а Моня и Черт пошли посмотреть, все ли в порядке. Илья сначала заглянул в дом, потом в баню. И уже после разрешил мне войти.       Внутри было темно. Посторонних не обнаружилось, но вся кухня перевернута вверх дном, будто что-то искали.       Когда я вошла, Моня светил фонариком на сваленные в кучу за печью вещи и что-то пытался показать жестами. Илья зажигал керосинку на столе, внимательно следя за знаками, которые подавал наш немой друг. — Что тут происходит? — не выдержала я. — Кто бы мне еще сказал, — отозвался Черт. — Кажется тут побывал Пес, пока мы у баб Ани чревоугодничали. Интересно, не это ли он тут искал? — мужчина достал из кармана какой-то совсем небольшой сверток. — Кажется, я уже перестаю понимать, что тут происходит. — А что это? — Сам не знаю. Но думаю, это то, из-за чего он перерыл здесь все. Нашел прикопанным, когда курятник правили. Место отмечено. Рядом совсем. А я все думал, где он умудряется все это находить. Здесь. В такой глуши. — Это?.. — я осеклась внезапно появившимся пониманием ситуации.       Илья присел на лавку за стол, ожидая продолжения моих слов. Сверток тем временем был осторожно развернут. Внутри несколько небольших фольгированных шариков красноречиво говорили о его содержимом. — Бля! — сталкер шарахнул кулаком по столу. — Какой же я дурак! — Илья, я не хотела тебе говорить, — осторожно начала я. — Сегодня днем, когда приходил дед Филипп, сюда пришел и Мишка. Сказал, что у него там мозги без сигарет закипают. А потом концерт тут закатил… Я… он напугал меня сильно. Хорошо, что дедушка тут был… — Что значит концерт? — Черт выпрямился и не моргая смотрел на меня. — Его ломает. Вот и концерт этот… Кричал, шумел, я думала разнесет тут все… — я прислонилась спиной к стене, наблюдая, как Моня ловко набросал дров и разводит огонь в печи. — Дед его осадил и он ушел потом. А дедушка велел обязательно тебе все рассказать. Но мне Мишку жалко стало. Думала, он переломается и успокоится там сам. Он прощения попросил за истерику эту… Дед Филипп меня еще про друга вашего просил тебе сказать. Про Хромого. Он думает, что это Сашка курятник сломал, и что он кур там воровал у бабы Ани. Сказал, чтоб ты за ним понаблюдал, что он не такой, каким кажется.       Илья, все больше офигевая, слушал меня. Под конец мне уже стало казаться, что все вкупе с моим рассказом, вызовет у Черта дикий приступ ярости. Но он, сжав кулаки, не двигаясь, сидел на месте. Только играющие желваки выдавали его настроение. Моня, расстегнув огроменный жаркий тулуп, поместил бабушкины гостинцы на столе и примостился на соседнюю лавку напротив Черта.