Проснувшись среди ночи, я некоторое время повалялся в постели, но набившийся в нее песок убедил, что пора вставать. Перекусив вновь созданной солониной, так как не хотелось тратить высокоуровневую еду, все же решил попробовать отвергнутый вчера «крепкий ром». Ничего так. Бодрячком. Это питье, даже не было алкоголем. Просто бодрящий напиток, со вкусом чего-то тропического. Успокоенный решил прогуляться до резиденции Казекаге, так как сидеть дома скучно, а у Гаары, насколько я помню, тоже периодически бывала бессонница. Все же, беспокойный зверек внутри не добавляет желания вздремнуть.
Выбравшись в окно, так как плутать по коридорам мне было лениво, покружился аки пчела, запоминая свое в ряде одинаковых отверстий в стене, и отправился в сторону резиденции.
Почему-то вспомнилась шутка юмора: «Тиха украинская ночь, но сало лучше перепрятать». В Суне было тихо. Лениво кружащиеся песчинки, редкий свет из окон полуночников, и напряженно всматривающиеся в мой силуэт часовые. Судя по отсутствию тревоги и враждебных действий от видящих меня шиноби, я узнан. Приземлившись на крышу резиденции, и убедившись в отсутствии на ней Казекаге, уселся на краю, прислонившись спиной к перилам. Правда, сначала пришлось отозвать мешающиеся крылья. Так тихо, покойно. Самое время поразмышлять о вечном.
Звезды в этом мире совсем не такие как в моем родном. Более яркие, глубокие. Видимо, сказывается отсутствие засветки от различных вывесок, фонарей. Такое небо я видел только в детстве в деревне. Особенно осенью или в январские морозы. Да и воздух… Одним словом — чистый. Но в отличие от дневной сухой жары, такая же сухая ночная прохлада совсем не драла горло.
Мысли как-то плавно сместились на заклинания. Вот интересно, как мои заклинания основанные на мане будут взаимодействовать с чакрой шиноби. Уже понятно, что лечение и воскрешение работают. Хоть их действие и отличается от игрового, но они работают, и итоговый результат такой каким он и должен быть. Впрочем, различия вполне понятны, ведь логика игрового мира и мира аниме все же отличаются. В игре не было таких условностей как раны, отсутствующие части тела, внутренние повреждения. Поэтому не удивительно что лечение занимает большее время. Да и боль испытываемая пациентами, вполне понятна. Трудно не закричать, как мой первый воскрешенный пациент, когда у тебя внутри все разворочено, и через все это прорастают новые нервные окончания. Хорошо еще это длится лишь считанные секунды.
Временные усиления, как и действующие постоянно, тоже работают нормально. Ловкость увеличивается, концентрация внимания растет, оберег тоже работает. Причем, что неожиданно, и на песчинки летающие в воздухе, воспринимая их как стихийную атаку. А вот на кунай, брошенный тем нервным ирьенином, оберег не среагировал. С остальными заклинаниями придется разбираться в сражениях. Все же трудно в обычных условиях проверить «неумиралки» — заклинания предотвращения смерти, или призывных волков атакующих выбранную цель, или заклинание самовоскрешения работающее даже в бою…
— Не спится? — раздался тихий голос прямо над головой.
Дернувшись от неожиданности, с негромким «ква» свалился с края: «Вот сейчас и проверю» только и успел я мрачно подумать, со смачным шмяком приземляясь на бордюр из песчаника рядом с резиденцией. Не то чтобы я не пытался спастись от падения, вот только, очень непросто вызвать крылья кубарем катясь по крутой бочкообразной стене здания высотой с приличную высотку. Про парашют, как и про «неумиралки» я и вовсе забыл. Вот поэтому сейчас и стоял, или висел, бесплотным духом рядом со своим телом. Тут же, в шаге от нас с телом, стоял и растерянный Гаара, так некстати подошедший своим неслышным шинобьим шагом со спины когда я думал о вечном. Еще рядом лежала куча песка, не успевшая меня подхватить. Видимо Казекаге и сам не ожидал такого эффекта от безобидной, в общем-то фразы.
С интересом оглядевшись, и убедившись что передвигаться не могу, прислушался к своим ощущениям. Каких-либо неудобств от пребывания вне тела я не ощущал, зато прекрасно чувствовал целых три возможности возрождения, они звали меня. Манили. Первое и самое сильное ощущение исходило от собственного заклинания выученного за очки талантов. С его помощью можно было воскреснуть на месте гибели. Собственно, оно действовало как и прочие мои «воскрешалки», но только на самого себя; возрождало с полным здоровьем, маной, и без посмертной слабости. Второй по силе зов шел от какого-то отдаленного места. В игре погибшие персонажи могли воскреснуть на ближайшем кладбище. Похоже что и здесь я мог провернуть что-то подобное. Третьим и последним вариантом возрождения оказались четыре свитка воскрешения валяющиеся у меня в сундуке. Читерская по сути вещь, введенная в игру где-то два-три года назад.
Свитки воскрешения, зелья здоровья, зелья маны, и свитки поиска, дающие возможность найти кого-либо по имени, все имели по несколько использований, сильно упрощая игровой процесс Норрата. Они давали мне невероятное чувство Марти Стью в мире «Наруто». Естественно, не сами по себе, а вкупе с остальными моими способностями и заклинаниями. Вот интересно, а местные смогут пользоваться свитками воскрешения? Надо будет подсунуть один кому-нибудь гарантированно собирающемуся помереть.
Что ж, пожалуй пора вставать, а то на Гаару больно смотреть. Давненько он не становился причиной гибели кого-то невраждебного: «Возрождение».
— Ух… А это больно, — только и смог прохрипеть, пока срастались сломанные ребра и позвоночник.
— Так ты жив? Я не чувствовал в тебе жизни! — воскликнул джинчурики Шукаку.
— Хил я или погулять вышел? Естественно теперь я жив.
— Теперь?
— Угу. Способность у меня такая — раз в две с половиной минуты могу воскреснуть.
— Я рад… И извини, я не хотел тебя пугать. А мой песок не смог тебя поймать, — не смог? Так вот оно что…
— Да ладно, я сам виноват. Задумался, о вечном. А песок… Просто, моя защита восприняла твой песок как атаку, и заблокировала.
— Ясно, — и помолчав добавил. — Я тоже часто смотрю на звезды, — посмотрел он на небо. — Они отвлекают от… Неважно, — оборвал себя Гаара. — Идем, надо поговорить.
Пока шли, я сменил свой плащ на другой, предназначенный для занятия ремеслом. Одним из эффектов плаща было замедление падения, и пусть его боевые качества никакие, но падать реально больно.
Поднявшись в кабинет Казекаге я начал осматриваться пока Гаара заваривал чай, что было довольно неожиданно. Собственно, смотреть было не на что. Два стола, побольше и поменьше, для отсутствующей сейчас секретарши, тумбочка с плиткой и чайными принадлежностями, несколько стульев, пара кадок с чахлыми кустами в углах у двери, и скучающий тип в маске изображающий мебель. Ну и, собственно, все. Разве что за стенными панелями еще что-то может быть.
С сомнением посмотрев на предложенный напиток, я все же решил не обижать хозяина приложившего столько труда на заваривание этого странного прозрачного напитка. Никогда не понимал зеленый чай. И тут же пожалел о поспешном решении, так как обжег непривычный к горячему рот. Залечив ожог, я решил сменить облик, чтобы было проще пить чай. Покопавшись в сундуках, выбрал один из предметов дающих гуманоидную форму, и покосившись на дверь, куда вышел выгнанный Гаарой безликий, активировал его, превратившись в высокого, разрисованного синими татуировками, крепыша.
— Интересно как, это хенге?
— Сложно сказать, — пожал я плечами. Я на самом деле не был в этом уверен. Ведь тело ощущалось полностью другим. Даже чай имел в этом облике совершенно другой вкус. — Не знаю как в хенге, а это тело имеет плотную структуру. Да и сам облик не слетает при физических повреждениях и даже смерти. Так о чем ты хотел поговорить?
— Об Акацуки. Ты ведь знаешь зачем они собирают джинчурики. Так почему солгал, что не знаешь? — ишь ты какой памятливый.
— Мы ведь обсуждали это вчера, — поморщился я. — Если все будут знать будущее, то это будущее обязательно пойдет вразнос. Каждый будет пытаться изменить то, что не нравится лично ему, и тогда наступит такой хаос, что самый плохой расклад не узнанного будущего показался бы идеальным. Поверь — сдержаться невозможно. Тем более в известном мне будущем все не так уж плохо заканчивается. Особенно если мне самому удастся сильно не напортачить.
— То есть в своих действиях ты тоже не уверен?
— Видишь ли, в моем мире существует книга описывающая подобную ситуацию. В той книге, человек оказался в далеком прошлом, и случайно раздавил бабочку. Всего лишь бабочку. Но цепь развивающихся событий уже была изменена, и каждое последующее событие меняло мир все сильнее и сильнее. Не помню чем там закончилось, но конец истории был весьма печален. Этот эффект так и назвали: «эффект бабочки». То что я здесь появился уже изменило будущее, и дальше оно будет меняться все больше. Единственный вариант держать события под хоть каким-то контролем — сделать так чтобы как можно меньше людей знало исходный вариант будущих событий.
— Бабочка… Мне трудно представить, что смерть бабочки может сильно изменить мир, но я понял что ты хотел сказать.
Помолчали. Выпили чаю. Опять помолчали. На улице уже занимался рассвет. Но куда-то идти, и что-то делать не было ни малейшего желания. Чай давно закончился, а мы все сидели задумавшись каждый о своем. А может и об одном и том же.
— Зачем ты напугал ирьенина в морге? — вдруг спросил Казекаге.
— Не знаю. Наверное, настроение плохое было после госпиталя.
— А в госпитале что?
— У вас какие-то бешеные шиноби, — поморщился я. — Их лечишь, а они стараются снова покалечиться. Или еще кого покалечить. Радуются как будто при смерти были.
— Ну, насколько я знаю, один и в самом деле был при смерти.
— Ну, этот-то как раз спокойным оказался. Кстати, может я не по адресу, но как такое вообще допустили? У вас ирьенины вообще что ли мышей не ловят… ну, лечить разучились?
— Поздно спохватились, — пришла пора морщиться Казекаге. — Они под тем завалом три дня провели.
— Ясно. Если будут образовываться незапланированные покойники когда я уйду, складируйте их в каких-нибудь свитках, а я, когда в следующий раз загляну, подниму. Ну, это если родственники против не будут. Или даже если будут… Ааа! Сами решайте!
— Хорошо, я учту. Спасибо.
— Да, вроде как, не за что. Это моя работа, лечить всех, вдоль и поперек. Только вот чем себя занять в ближайшее время?
— Ну, по твоей специальности больше ничего нет, а больше… не знаю. Если захочешь заняться тренировками, попроси Юру показать тебе полигоны.
— Тренировки… Ладно, надо будет сходить на ваши полигоны. А Юра так и будет моим сопровождающим?
— Он тебя не устраивает?
— Да нет, вполне устраивает. — и мысленно добавил: «Пока Сасори рядом нет.»
В дверь постучались, так что я сняв обличье откланялся, и побрел гулять.
***
В праздном ничегонеделании прошло три дня. Три долгих-долгих дня, в течении которых я посетил все достопримечательности Сунагакуре. И даже полетал над пустыней неподалеку. Ничего особенного. Пустыня она и в Африке пустыня. Коноха и ее окрестности намного примечательней должны быть.
На полигоны я пошел уже от безысходности, и вовсе не для тренировок. Просто, решил посмотреть как тренируются Суновцы. Суновцы тренировались вяло. Нет, может это я, насмотревшись тренировок Наруто, зажрался, или они при мне ничего убойного не показывали, но глядя на вялые спарринги и метание железяк генинами, и не менее вялые стихийные тренировки остальных, даже еще скучнее стало.
Именно в этот момент это и началось. Сначала я почувствовал беспокойство, а потом слабенькое, но все же чувство потери. Сначала даже не понял, и лишь через минуту догадался проверить друзей. Сами друзья были живы и даже почти здоровы, за исключением Наруто, который тренируясь сильно изматывает себя, отчего к вечеру здоровье у него болтается на уровне десяти процентов, и Фу, которая в дороге не очень сильно, но уставала.
Сейчас же Фу явно была в бою. Ее здоровье снижалось резкими рывками, иногда замирая, и даже незначительно увеличиваясь. А вот еле ощущаемые спутники были плохи. Вернее, один был очень даже мертв, а второй собирался вот-вот к нему присоединится. На всякий случай приготовив «Зов ветерана», я продолжил наблюдать. Статус Фу несколько раз менялся с Семихвостым, отчего, еле заметная изначально, дополнительная полоска жизни, впервые замеченная мной еще у Наруто, становилась основной, а ее собственная чуть смещалась не уходя, тем не менее, на второй план. Видимо это и была та самая частичная трансформация. В какой-то момент погиб второй сопровождающий джинчурики Водопада. Отчего я опять ощутил мимолетное чувство потери. А через некоторое время перестал чувствовать беспокойство, и одновременно здоровье Фу перестало понижаться, замерев на одном уровне примерно в пятнадцать процентов: «Бой закончился», — понял я, и отправился к Казекаге. Вряд ли он будет доволен если я «забуду» сообщить о произошедшем.
В приемной было суетно. Шиноби бегали с бумажками, ловко уворачиваясь от столкновений друг с другом и посетителями. По потолку и стенам, на удивление, никто не передвигался, кроме безликих. Видимо это считалось неприличным, или правила какие-нибудь на данный счет имелись. Гаара находился в малом зале собраний, на каком-то совещании. Так что пришлось поскучать в коридоре. Наконец, примерно через час, дела отпустили Казекаге, и мы засели в его кабинете.
— На Фу напали, сопровождающие мертвы. Все как я и предполагал, — огорошиваю главу селения с порога.
— А что сама Фу?
— Жива, конечно. Если они ее случайно убьют, придется некоторое время ждать, пока Семихвостый переродится, так что они были осторожны.
— И что дальше? Ждать?
— Угу. Ждать пока Семихвостого не извлекут, и в последний момент вытаскивать ее.
— И все же мне не нравится этот вариант. Просто сидеть, и просто ждать… Наруто бы так не поступил.
— Это точно. Этот заводной апельсин слишком добрый. И упрямый. Но ты-то понимаешь, что даже если мы ее сейчас спасем, то впоследствии Акацуки явятся в Водопад? Будет слишком много лишних жертв, а джинчурики все равно окажется у нукенинов. Водопаду не защитить Фу, а другие деревни пока что не осознали всю угрозу от Акацуки.
— Да. Понимаю, — и, помолчав. — Тебе что-нибудь надо для твоих целей?
— Чтоб не дергали впустую. Остальное, даже еда, имеется.
— Хорошо. Держи меня в курсе.
Следующие два дня ничего не происходило. Лишь к вечеру второго дня, опять появилось беспокойство, а еле заметная полоска здоровья принадлежащая биджу заточенному в Фу начала постепенно убывать: «Блин, это по настоящему напряжно. Нет ничего хуже чем ждать и догонять» — в аниме-то подобные события мельком показаны. Это эпичные бои растягивают до полугода.
И еще целых полтора дня длилось извлечение биджу.
***
Утро красит кровавым светом верхушки скал окружающих Сунагакуре. Жутковатое впечатление, особенно перед важной операцией спасения. И понимаю что это просто очередная песчаная буря приближается, а подспудно все равно жду неприятностей.
Ночью принесли тела сопровождавших Фу джонинов. Один сожжен, чуть ли не до углей. Второй проткнут и порезан во многих местах. Видимо послужил жертвой ритуалиста. С ним проблем не возникло. Первого же для воскрешения поместили в какую-то противную жижу, чтобы уменьшить болевые ощущения от восстановления нервных окончаний. И все равно он извивался как червяк под ботинком, пока нарастала плоть. После процедур и беседы с Казекаге, в которой я не участвовал, бедолаг отправили отдыхать, хоть те и рвались бежать спасать Фу.
Я сидел в плетеном из какой-то лозы кресле. И задумчиво перебирал предметы в сундуке. Из тех предметов что у меня есть, два могли отправит к другу меня, один мог притянуть друга ко мне, а четвертый мог делать оба действия. Разница между ними была в количестве использований, и времени до следующего применения — откате. На всякий случай я приготовил все. Подумав, я еще и воспользовался фан-заклинанием превращающим меня в совомедведя. Эдакую тварюшку с формами матёрого бурого мишки, но в совиных перьях и с клювом. Если мне придется самому отправляться в логово Акацуки, то будет лучше если меня не узнают.
Накаркал. Так как я не играл уже полтора года, то естественно забыл об одной особенности «Зова ветерана». Для того, чтобы переместить союзника, надо получить его согласие, а Фу была без сознания, и естественно не могла дать свое добро. Поэтому, когда дождавшись исчезновения полоски здоровья биджу, я не получил отклика активированного «Зова ветерана», то активировал «Зов механика», переносящий колдующего к цели.
Едва появившись в новом месте, и не обращая внимания на окружающее, сразу активировал на себя «Циклон», особое умение последнего шанса позволяющее цели в течении целых десяти секунд игнорировать любой урон. Эдакое десятисекундное бессмертие, с откатом в 5 минут. После чего сразу набросил «неумиралку» на лежащую передо мной девушку, и на всякий случай схватив ее в охапку, буркнул «Эвак!» Конечно же, заклинание экстренной эвакуации группы имело другое название, и то, что я назвал его именно так — скорее привычка. К счастью сработало.
Едва появившись в новом месте, я сразу почувствовал первое срабатывание «неумиралки», в момент когда Фу должна была умереть, восстановившей ей некоторое количество здоровья. Посмотрев на девушку убедился, что здоровье продолжает быстро убывать.
— Видимо, тебе придется разок умереть, малышка, — прошептал я наблюдая за вторым и последним срабатыванием заклинания предотвращения смерти.
Когда бывшая джинчурики Семихвостого все же умерла, я наконец воспользовался воскрешением: «Оживить», «Спокойствие», «Фотосинтез», — комбо гарантированно приводящее в надлежащий вид любого, даже высокоуровневого персонажа. Понаблюдав за здоровьем пациентки, и убедившись что оно не собирается уменьшаться, задумался. А задумался я об очень простой вещи: «Стоит ли ее будить?»
После недолгих раздумий решил подождать. Неохота, знаете ли, получить ногой в глаз, от не ожидавшего меня увидеть друга. Так что отправился осматриваться куда нас занесло. Занесло нас на какой-то лесистый холм. Заклинание эвакуации переносит в ближайшее безопасное место, так что можно не опасаться что прямо сейчас нас кто-то найдёт. В конце концов, убедившись что не могу определить наше местоположение, решил возвращаться. А вернувшись увидел удивленно озирающуюся молодую красивую девушку.
— Виии! — взвизгнула та, едва меня увидев.
— И чего мы кричим? — уточнил я, но видимо был не понят.
— Аааааааа! — заорало это чудное создание, с ударением на букву «о» в слове чудное.
Отшатнувшись от неожиданной звуковой атаки, я в недоумении почесал лапой клюв… Клюв! Мда, хорошо что я не стал ее будить… Отменив, наконец, облик совомедведя, ну что поделать, раз уж у всяких нежных созданий совомедведефобия, я наконец дождался внятных реакций на мои слова и внешность. Вот ведь чудная, жабы ей, видите ли, в друзья годятся, а милое безобидное существо в перьях до истерики доводит.
Надо бы постараться не забывать про накладываемые облики. Мне-то они все привычны. За долгие дни ожидания чем только не займешься, вот я и развлекался изучением доступных заклинаний и предметов. Более того, удалось выяснить, что с обликами появляется и моторика присущая созданию чей вид я принимаю. Это можно назвать матрицей существа. Если я принимаю облик волка, то и веду себя как волк. Вываливаю язык если жарко, чешу задней лапой за ухом если чешется. Если принимаю облик пчелы… ну, летаю, жужжу. Если феей цветочной обращаюсь, так и тянет танцевать кружась в воздухе. А внешность призрачного лича, с одного из фестивалей, заставляет меня издавать потусторонние звуки и пугать прохожих. К счастью последний облик я проверял во время очередного полета по пустыне. Причем это все естественно, и не вызывает ни малейшего психологического отторжения. Да и, разум никуда не девается, как и способность использовать заклинания.
С Фу у нас состоялся серьезный разговор, в котором она узнала о судьбе сокомандников, моем происхождении, что Акацуки сделали с ней, и почему я это допустил, хотя и мог вмешаться раньше. Похоже что она успела подружиться с Чоумеем, я наконец узнал как звали ее биджу, так что пришлось убеждать, что сделаю все для того чтобы его спасти. В конце концов объяснившись с погрустневшей девушкой, и вместе сориентировавшись на местности, сопроводил Фу до границы Водопада вызвав специально для нее забавного ездового цыпленка-переростка, под названием «Прыгучий грифостраус». За два дня, что мы добирались до цели, девушка так привязалась к этому ощипанному чудовищу, что пришлось подарить ей вызывающее перо.
