Я на хую вертел романтику.

Я так счастлив с ней. Мне так этого не хватало всю мою жизнь. Мне так не хватало её… Сейчас, анализируя свою жизнь, с уверенностью могу заверить, что ранее она была серой и однотонной, а сейчас она яркая — такая же, как тот рассвет, когда мы признались с Бернадеттой друг другу в любви. — Берни, слушай, — начал я разговор, перебивая брюнетку от её подпевок и отвлекая от подтанцовок под радио, — я ведь даже не знаю твою фамилию. Блядство, точно! — Засмеявшись, бью рукой по рулю. — Ты, по-моему, один или два раза говорила, когда зачитывала какую-то документацию, но я как-то не обратил внимание. Я даже не уверен в том, что это была твоя фамилия. — Ты серьезно не помнишь мою фамилию, Бибер? — засмеялась она, слегка покосившись и недоверчиво посмотрев на меня. — Ой, всё, в другой раз ни о чём спрашивать не буду, — надулся я, почувствовав, что мне реально стыдно перед ней. Вот я говнюк. Не помнить фамилии любимой, так это ваще пиздос. — Оу, так ты серьёзно, — немного огорчившись, девушка снижает свою тональность. — Прости-и, — мило тяну я, но не смотрю на неё. Позорище. Какое же унижение, блять. — Хауард, — кратко произнесла она и улыбнулась. — Так ты мне никогда его и не называла! — возмутился я. — Вот почему я не помню! — сообразил я. — Да-а, — протянула, смеясь надомной, Берни. — Ну, ты не спрашивал, я и не говорила. — Так мне незачем и было спрашивать, скоро итак поменяешь, — пожимаю плечами, тихо произнося вторую часть предложения. — Так какая моя фамилия? — спросила девушка, продолжая хихикать и, видимо, не услышав мои последние слова. А мне и на руку. — Ты Бернадетта Хауард. Правильно? — спросил я и улыбнулся, посмотрев на неё. — Правильно-правильно. А что ты знаешь обо мне? — продолжила девушка, пытаясь докопаться до меня. — Как зовут моего отца? — Она точно смеется надомной. — Берни, я знаю тебя, и это самое главное, а всё остальное мне ещё только предстоит узнать, но всё это такое неважное. — То есть ты не помнишь имени моего отца? А матери? — насупив брови, спросила она. — Питер и Альба. Я помню. Я помню всё, что ты мне говорила. Просто я уточнил тебе суть жизни, — рассмеялся я. — Философ мой, как же я тебя люблю, — чмокнула меня в нос брюнетка, а я расстаял от счастья. — Я тоже люблю тебя, Берни, — глажу её по коленке, но продолжаю смотреть на дорогу. — Так куда ты все-таки меня отвозишь? Слушай, мне уже страшно. — Тебе нечего бояться. Приедем, увидишь, ещё недолго осталось, — проговорил я, уже вдалеке замечая нужное мне место. Там, за краем, виднелись карусели, куда мы, собственно, и направлялись.

***

— Бо-оже, — протянула девушка, вылезая из машины и смотря снизу вверх на различные поржавевшие карусели, — тут так красиво! Ужасно потрясающе, несмотря на то, что всё заброшено, — восхищенно парировала Бернадетта. — Это ещё не то место, куда я собирался тебе привести. Иди сюда, поможешь мне, — позвал я любимую, подходя к задней части машины. — Что ты задумал, мелкий засранец? — хитро улыбнулась она, подойдя ко мне. Как только я открыл багажник, она закричала: — Пикник? Ура! — обняв меня, она принялась вытаскивать корзину с едой. — Нет, поставь, она тяжелая. Лучше возьми плед, термос и фонарик. — Оум, — начала умиляться сероглазая, — это так мило. Ты такой романтичный, — поцеловала она меня в щеку. — Ох, а ведь совсем недавно я говорил, что нахуй не нужна мне эта романтика, — вздохнул я, взяв в руки корзину и закрыв багажник. — Говорил, что на хую вертел её. Какой-то я непостоянный. — Я и есть твоя романтика, разве нет? И ты вертишь меня на хую. Так что постоянный ты, постоянный, — засмеялась она, а я вместе с ней. — Я говорил тебе, как сильно я тебя люблю? — тут же тянусь к ней и целую её. — Берни, ты — моё всё. И даже больше. А не только какая-то там романтика, — говорю это и вновь целую её. — Но ты ведь меня ещё не так хорошо знаешь, дурачок.  Её милая улыбка не может не понравится. Господи. Схожу от неё с ума. — Ну и что? Как я говорил ранее, всё равно я знаю тебя. Никогда не поздно узнать что-то новое, — улыбнулся я, продолжая идти вперёд, как заметил, что Берни отстала. Повернувшись назад, увидел, что моя девочка остановилась, совсем изменившись в лице. Настроение исчезло, что ли? Но я вроде ничего плохого не сказал. — Берни, ты нормально себя чувствуешь? Всё в порядке? — спросил я, поставив корзину на землю и подойдя ближе. — Да, — отмахнулась она. — Просто… Есть кое-что, что ты не знаешь обо мне, потому что… Мне было страшно признаться. — Так говори сейчас, я не стану тебя осуждать, — обнял я её за плечи. — Нет, ты не понимаешь, — отвернулась она от меня.  — Берни? — подошел к ней сзади, как услышал, что она плачет. — Джастин, прости, что порчу наше свидание. Просто я не могу больше обманывать тебя. Я напрягся. Мне страшно. Боюсь её слов. — Берни, пожалуйста, не пугай меня… — прошептал я, где-то внутри переживая, не больна ли она или еще чего похуже, не дай Бог. У девушки с рук неожиданно выпал термос, фонарик и плед. — Джастин! — быстро повернулась она и обняла меня, зарыдав. — Бернадетта, пожалуйста, поделись со мной. Обещаю, что не отвернусь от тебя. Я ведь люблю тебя. Ты всегда можешь на меня рассчитывать, любимая, — целую её в макушку головы. — Это случилось три года назад, — начала рассказывать она, всё ещё вжимаясь в меня головой. — Тогда я думала, что этот человек всегда будет рядом со мной, что он — тот самый единственный. Я хотела, чтобы он был первый и последний. Но он… он воспользовался мной, наивной девочкой, а затем, когда появилась ответственность, сбежал. — Ответственность? — И я осталась одна. Одна против всех. Одна вместе с ней. Джастин, у меня есть ребёнок. Поэтому прости… — вдохнув мой запах как можно сильнее и сжав мой свитер своими пальцами, она отошла от меня, направившись прочь. В голове проскользнуло воспоминание. Я вспомнил, что видел фотографию дома у Бернадетты, где стояла она и маленькая девочка. Я тогда ещё подумал, что это её младшая сестренка. Но, видимо, это её дочь. Поэтому они так похожи. Это маленькая копия Берни. Вот, какая ответственность! Я не мог думать, куда Хауард собралась идти пешком, что сейчас она делала и вообще, что произошло, но я знал одно: её ребёнок — мой ребёнок, всё её — моё тоже, потому что она моя. И я не собирался её отпускать. Дурочка моя, я ведь не оставлю вас. — Берни, стой! — я подбежал к ней, взяв её за руку. — Я тоже должен тебе признаться. — Вижу заинтересованный взгляд заплаканных глаз и делаю тяжелый вздох. — Несколько лет назад, а точнее в подростковом возрасте случилось то, что напрочь изменило меня, что изменило мою жизнь в корне, — пытался я растянуть время и создать интригу. — И тогда… — я опустил взгляд вниз, словно мне трудно признаться в том, что я собираюсь сказать. — Тогда впервые твой «возлюбленный» встал! — закричал я, посмотрев в глаза Бернадетте, которая в следующую секунду рассмеялась. — Дурак! — ударила она меня по плечу кулаком. — Я люблю тебя, дурочка, — прижимаю её к себе. — И буду любить эту девочку тоже. Как её зовут? — спрашиваю, улыбаясь и смотря в глаза брюнетке. — Откуда ты…? — Заметил фотографию ещё в тот самый вечер, когда мы познакомились, а сейчас всё понял, — перебив её, я ей мягко улыбнулся. — Рейчел. Моя маленькая Черри. — Наша, — поправляю её. — Наша маленькая Черри. — Сильнее обнимаю Бернадетту, но тут же отодвигаюсь от неё, засовывая правую руку в карман. — Знаю, не время и не очень подходящий момент, я воообще планировал это сделать на закате солнца, но… — становлюсь на одно колено, открывая красную бархатную коробочку. — Ты выйдешь за меня замуж, Бернадетта Хауард? Позволишь любить тебя всю свою жизнь? Позволишь стать отцом для Черри? — смотрю в её глаза, надеясь на то, что она любит меня также сильно, как и я её. Мне так страшно было лишь в тот раз, когда я изменил ей и переживал, что больше не увижу её. — О, Джастин! — припадает ко мне в объятия Берни, падая на колени и начиная плакать. — Я так сильно тебя люблю! — всхлипывает она. — Хауард, я хочу провести с тобой каждый день своей гребаной жизни, хочу любить тебя и быть любимым тобой. Хауард, черт возьми, стань моей женой, — целую её в шею и вдыхаю запах её волос. — Я согласна! Согласна, о Боже! — улыбаясь, чмокнула меня, прижимая к себе. А я счастливо открыл глаза и посмотрел на небо, на котором разлился персиково-розовый цвет. Берни немного отодвинулась от меня и тоже посмотрела туда же, куда и я. — Вот видишь, идеальный момент, всё так, как ты и хотел — и то самое время, и тот самый момент, и тот самый закат. — И та самая романтика, без которой в любви ну уж никак, — прижимаю Берни к себе сильнее, боясь, что она убежит от меня. Но она не убежит. И я это знаю. Никто из нас не сбежит от своего счастья. Потому что от него невозможно скрыться. Оно найдет тебя, где бы ты ни был. Если оно должно у тебя быть, оно обязательно будет. Оно достигнет тебя повсюду. А сейчас мы счастливы, и это самое главное.