By Chance, But Always

Повисшая в комнате тишина давила на всех присутствующих. Каждый из парней неуверенно переводил взгляд, не задерживаясь надолго на одном месте. Сосед Йена, Тимми, тоже включился в эту странную, молчаливую игру, отложив в сторону ноутбук, и недоумевающе косился то на рыжего, то на брюнета. Микки, кажется, забывал дышать. Его, грудь совершенно неподвижная, напряглась до неприятного ощущения в рёбрах, глаза застилала одурманивающая дымка, а под кожей проходил холодок, который ещё больше заставлял чувствовать себя неуютно. Милкович ловил себя на мысли, что уж слишком это все затянулось, но говорить что-то он явно не собирался. Не потому что нечего (как раз очень даже наоборот), но его сдерживало какое-то неопределённое чувство смущения и обиды. А ещё он думал, что право высказаться первым, нужно предоставить Йену. - Наверно, моя очередь принять душ, - неловко поднимаясь с кровати и обращая на себя растерянные взгляды парней, проговорил Тимми. Галлагер, стоявший прямо перед брюнетом, нервно заламывал кисти рук, не зная, куда их деть. Его губы подрагивали от нахлынувших эмоций, будто он вот-вот расплачется. Как только дверь за соседом закрылась, Йен присел рядом с брюнетом на край кровати. Они сидели близко, каждый чувствовал некое волнение и переживания другого, а так же чувствовали прикосновения колен, которое ни в коем случае не было прервано. Рыжик не смотрел на Микки, не повернулся к нему, не устремил, свой по-прежнему пробирающий до костей, взгляд. Он чувствовал, что облажался и хотел как можно скорее исправить всё. Ему чертовски не хочется терять Микки. Он необходим ему. Галлагер нуждается в нём. - Мик, прости меня, - всё ещё не поднимая взгляд на Милковича, начал Йен. Голос его дрожал от волнения, запинаясь на каждом слове, - Я не должен был говорить того, что сказал. Он, наконец, оставил свои руки в покое, и, заглянув в лицо парня, рыжик накрыл своей ладонью руку Микки. - Мне правда жаль. Я не хотел тебя обидеть. Я ни за что бы... Милкович повернулся к нему лицом и просто убил своим взглядом. Это был не тот огненный, яростный, злой, ненавидящий взгляд. Пожалуй, это была самая лучшая смерть. В его глазах была ясность, глубина, забота и...любовь? Галлагер запнулся, будто потерял равновесие и провалился в этих глазах. Он утонул, растаял, исчезнув. Рыжик продолжал смотреть, не отрываясь и не смея произнести больше ни слова. Он уткнулся в плечо брюнета, прижимаясь лбом и сжимая руку парня ещё сильнее, возможно до боли, но для Микки это была самая приятная боль. Брюнет ощущал, как по телу медленно расползается приятное тепло, как сердце сжимается, даря ноющую боль в груди, как бабочки начинают кружиться в бешеном ритме, задевая внутренние органы. Он чувствовал, как его футболка намокала от влажных волос рыжего, как его горячее дыхание обдаёт кожу плеча. Вот они, совсем рядом, определённо вместе и определённо счастливы. - Я просто испугался за тебя. С тобой могло случиться что-то, и я бы чувствовал свою вину,- Милкович тяжело вздохнул, устремляя свой взгляд на медную макушку, - Я и сейчас чувствую свою вину. Их взгляды снова пересеклись, а пальцы продолжали переплетаться. Насколько бы не было это продолжительным, им явно не хватало. Не хватало этого взгляда, было мало прикосновений, рваного дыхания, учащённого сердцебиения, близости. Катастрофически мало. Сорвать поцелуй казалось таким обычным делом, особенно в такой момент.Так почему же никто из них не решается? Йен лишь с жадностью взглядом впивается в кадык брюнета, нервно прыгающим при каждом удобном случае. А Галлагер трусит, сомневается, до невыносимой боли сдерживается. Но терпение отнюдь не вечное. Рыжик медленно провёл тыльной стороной ладони по щеке Микки, наслаждаясь каждой секундой их близости. Неспешно наклоняясь к лицу парня, Йен едва прикоснулся губами его подбородка, а затем поднимаясь выше, ближе к манящим, молящим губам. Он не схватил их грубо, не стал настаивать на своей власти над ними. Это были нежные прикосновения, просящие извинений за недавнюю дерзость. От них у брюнета глубоко всё искрилось, обжигая внутренности. Ласково, дразня каждым движением, Галлагер начал блуждать по телу Милковича, залезая под футболку и касаясь оголённой кожи. Дыхания едва хватало, но сдаваться и прерывать поцелуй не хотелось. Но хотелось большего. Микки, стараясь изо всех сил, поддерживал заданный темп. Мягко прикусывая губу рыжего, он слегка оттягивал её, а затем вновь окунался в поцелуй, проталкивая горячий язык внутрь чужого рта. Это была не схватка, скорее сплетение, слияние в единое целое. Привычно запуская пальцы в шевелюру Галлагера, Милкович дёргал отросшие пряди, даря их обладателю лишь удовольствие от прикосновений. Сдавленные стоны наполнили комнату, а глухое мычание отражалось от поцелуя, теряясь глубоко в душах парней. Переходя на шею и усыпая её влажными прикосновениями губ, Йен медленно налегал на брюнета, заставляя того послушно ложиться под тяжестью его тела. Вздохи сменились на рычание, как только сильная, но ласковая рука легла на заметно припухшую область джинс. Возбудившись лишь от одних миккиных звуков, рыжик плотно прижался своей эрекцией к его бедру, начиная неспешно тереться и стаскивать одежду, которая мешала более близкому контакту. Сначала избавившись от своей футболки, а затем от футболки парня, Галлагер прильнул к груди Микки и, усыпая поверхность жаркими поцелуями, стал выкладывать дорожку вниз, чем дальше двигаясь, тем чаще слыша своё имя. Топя руку в рыжих волосах и извиваясь под натиском ласк, Милкович невольно задумался, что извинения Йена стоят того, чтобы ссориться с ним. Всё, что было до этого, было мимолетным, не серьёзным, лёгким. Сейчас же всё чувствовалось иначе. Будто это может продолжаться вечность. - Ой, я не вовремя, - вошёл Тимми, тут же жалея, что не постучал, и, отвернувшись, вновь направился в сторону двери, - Не обращайте на меня внимания. Я, пожалуй, у Сантаны переночую- добавил он, покидая комнату. А парней этот визит нисколько не отвлёк от дела. Галлагер по-прежнему буквально вылизывал голый торс брюнета, уделяя особое внимание соскам, проводя языком и засасывая маленькие горошинки. Когда рука рыжего скользнула под резинку боксеров, Микки выгнулся, поддаваясь навстречу робким движениям парня. Шире расставляя ноги и запрокидывая голову от удовольствия, Милкович ловил каждую секунду, дарящую неизменное блаженство и кайф. - Господи, Йен, - вырвалось у брюнета, когда прохладные пальцы прошлись по головке члена, размазывая выступившую смазку. Прикусив губу, Галлагер жадно впился взглядом в лицо партнера, который едва не взрывался, в самом хорошем смысле этого слова. Делать Микки приятно - стало задачей номер один для рыжего. Он мог даже кончить от одного только вида наслаждающегося под ним Милковича. Черноволосый тщетно пытался сдерживаться и вести себя тихо. Частое дыхание поднимало в комнате температуру, а тепло в телах поддерживали жаркие поцелуи, которые становились глубже. Рука Галлагера всё ещё находилась в штанах парня, а сам Микки решил заняться спиной Йена, оставляя на ней красноватые дорожки от коротких ногтей. Посчитав, что джинсы сейчас являются лишним предметом, рыжик решил избавиться от них, а заодно и от своих штанов. Одежда небрежно полетела на пол, и двое обнажённых парней продолжили, сливаясь в очередном мокром поцелуе. - Я обещаю, что больше не облажаюсь, - тихо прошептал Йен и вновь принялся усыпать ласками тело Милковича. Этим словам очень хотелось верить. Но стоило ли? Когда-то он уже слышал это. Заглаживать вину рыжик, конечно, умеет, но что делать с тем, что перед этим чувствовал Микки. Ему было действительно больно. Те слова, будто ножом прошлись по его сознанию, оставив хорошо заметный шрам. Думать сейчас об этом совершенно не хотелось, поэтому, оставив все мысли, брюнет сосредоточился на происходящем. Особенно на губах Йена, которые уже приближались к твердой плоти, требовавшей новую порцию наслаждения. Нежно обхватив член парня, Галлагер медленно провел рукой по поверхности. Срывая с уст Милковича сладкие стоны, парень сомкнул губы на затвердевшем органе и, помогая руками, начал вбирать в себя до основания с жадностью. Давясь слюной, но не прерывая минет, рыжий усердно сосал, пытаясь переплюнуть в умении саму Сашу Грэй. Заглатывая его полностью, а затем, освобождая, Йен проводил по твердому стволу горячим языком, заставляя Микки сильнее впиться побледневшими пальцами в мятые простыни. Наращивая темп, рыжик причмокивал, наполняя комнату развратным, хлюпающим звуком. - Галлагер, я ж сейчас кончу, - прошипел брюнет, прогибаясь в спине и запрокидывая голову до хруста в шее. Всё тело ныло от удовольствия, прося скорейшей разрядки. Но в таком деле торопиться нельзя. Залезая в прикроватную тумбочку и выуживая от туда смазку и упаковку презервативов, Йен принялся к новому этапу. Он положил для удобства под партнёра подушку и, выдавив немного лубриканта на пальцы, поднёс руку к плотно сжатому колечку мышц. Первый палец, оказавшийся внутри парня, вырвал из груди Милковича рычание, которое смешалось с довольным мычанием Галлагера. Почувствовав меньшее давление, рыжик добавил второй палец и, вжимаясь в тело любовника, начал создавать тренье между их членами, от которого дыхание перехватывало у обоих. Давясь воздухом, вылизывая ключицу Микки и двигаясь в нём уже тремя пальцами, парень всё не переставал нашептывать только ему понятные слова. Частое дыхание обжигало кожу брюнета, а влажные поцелуи напоминали мелкие разряды тока, которые накрывали волной наслаждения. Раскатав презерватив по своей эрекции и хорошенько смазав, Йен приставил пульсирующую головку к анальному входу, а затем, нагибаясь и прикусывая нижнюю губу Милковича, он аккуратно двинулся вперёд. Проникнув совсем немного и остановившись, он стал ожидать реакции партнёра, а Микки лишь глухо и удовлетворительно прорычав, стал самостоятельно медленно насаживаться. Галлагер не желал сейчас жёсткого секса. Он хотел любви, нежности, ласки, размеренности. Поэтому, взяв на себя ритм процесса, он сковал руки брюнета у него над головой и, прижимаясь всем телом, начал не спеша вводить оставшуюся половину члена. Милкович было, резко дернулся, захотев всё и сразу, но, напоровшись на взгляд зелёных успокаивающих глаз, а затем, услышав неровное дыхание и мягкий приказ расслабиться у себя над ухом, он просто растаял и решил доверить всего себя этому парню. Когда, наконец, Йен был полностью в Микки и ощущал тепло его стенок, он задал темп, настолько медленный, что сам едва сдерживался. Украшая шею парня все новыми метками и даря свежие ощущения от плавного соприкосновения простаты и члена, Галлагер заливался самыми сексуальными звуками, от которых у брюнета перехватывало дыхание, а пелена возбуждения больше и больше застилала его взгляд. Внизу живота завязался тугой узел и жутко тянул, от чего случайные прикосновения рыжего к этой зоне сопровождались томным стоном, выходящим из самых недр. Руки, крепко держащие запястья Милковича, ослабили свою хватку и уже переплетались с татуированными пальцами. Обхватывая ногами талию Йена, черноволосый ещё ближе притянул его к себе, если это вообще возможно, и, непрерывно что-то мыча, Микки прикусил кожу плеча, когда Галлагер вновь нащупал чувствительную точку. Недовольно рыча и напрягаясь, рыжик в ответ сильнее сжал руки брюнета. Капельки пота лениво сползали по веснушчатой спине и завершали своё путешествие уже в изрядно промокшей простыне. - Мик, какой же ты горячий, - с жаром вновь и вновь повторял Йен, совершая очередной плавный толчок. - Просто не останавливайся, пожалуйста, - растягивая каждое слово, шептал Милкович, снова утыкаясь в шею парня. При очередном движении брюнет жалобно взвыл, срываясь на громкий стон, и белёсая жидкость тёплой струей наполнила пространство между их телами. А Галлагер, почувствовав резкие сокращения вокруг члена и сбивчивое дыхание у уха, тоже уже не мог себя сдерживать. Хватая Микки за талию и страстно прижимаясь к нему, рыжик просто растворился в объятиях Милковича, обездвиженный сладостной волной оргазма. Как только темнота пропала из глаз и конечности снова начали ощущаться, Йен кое-как сполз с жадно глотающего воздух брюнета и, ложась рядышком, тоже начал восстанавливать дыхание. - Я не знаю, как ты это делаешь, Галлагер. Но я тебя за это обожаю, - прикусив губу, Микки приподнялся, усаживаясь на кровати. Тяжело вздохнув и проведя рукой по спутавшимся волосам, Милкович покинул постель и быстро стал собирать свои вещи, разбросанные по полу. Рыжик, наблюдавший за всей этой картиной, непонимающе уставился и приподнялся на локтях. - Ты уходишь? - нахмурившись, спросил Йен, смотря, как брюнет пытается влезть в джинсы, - Мик, куда ты собрался? - Домой, - не поднимая взгляда, ответил тот. - Вообще-то ты можешь остаться здесь, - увереннее проговорил парень, тоже поднимаясь с кровати, - Зачем тебе домой? Или ты всё ещё злишься? - Нет, - резко прервал его Микки, устремляя свои небесные глаза на поблескивающие изумрудные. - Ну и в чем тогда дело? Почему ты не можешь переночевать здесь? Со мной? Милкович замялся. Держа в руках футболку и внимательно начиная изучать каждый её дюйм. Рыжий мог всё запросто понять, вглядевшись получше в глаза Микки, он смог бы его раскусить. Но Галлагер не должен этого увидеть. Милковичу сейчас совершенно не хочется показывать свою слабость. - Почему? - не унимался рыжик, хватая черноволосого за руку и притягивая к себе. - Йен, я хочу остаться. Просто...- не договорив, он глубоко вдохнул и вновь отвёл взгляд. - Просто останься. Ничего больше не говоря, Галлагер медленно повёл его обратно в сторону постели. Микки подчинился и уверенным шагом последовал за парнем. Он не мог стать зависимым. Брюнет должен был быть сильным и сражаться с рыжей чумой. Но видимо поздно. Он давно поглощён, и всё, что остается - это лишь расслабиться и довериться. И ведь неизвестно, куда всё это может завести.