Во всё то время, что осталось от ночи, Микки пробыл в полудрёме. Его организм шептал убаюкивающие слова, и мозг медленно отключался от усталости. Но сердце Милковича мгновенно сжималось, отгоняя желанный сон, и неистово орало, напоминая брюнету о недавнем непонятном приступе рыжика. Оно без устали твердило, что оставлять сладко дремлющее тельце никак нельзя, и Микки, словно послушный раб, вновь раскрывая сонные глаза, устремлял уж слишком заботливый взгляд на Йена.
Первые лучи солнца, обжигающие кожу парней, уже давно пробрались в комнату. Галлагер по-прежнему мягко расположившись на груди брюнета, посапывал, дразня своим обжигающим дыханием и посылая по телу Милковича несколько стаек мурашек.
Относительную тишину нарушил будильник, задавая и так неудачному утру более ужасный тон своим противным писком.
Оживший в тот же миг рыжик подскочил и, не рассчитав собственные силы и легкость головы, врезался затылком в стену, издав при этом характерный звук погибающего тюленя. Потирая ушибленное место и чертыхаясь на через чур болезненное пробуждение, Йен удивленно уставился на Микки, который едва мог сдерживать смех, но при этом одарённый самой яркой улыбкой.
Милкович был действительно рад обнаружить парня здоровым, если не считать только что полученную травму. Сейчас он просто веселился от вида неуклюже сгорбленного Галлагера, наполнявшего комнату звуками на сей раз напоминающими рёв буйволов.
- Это не смешно, - обиженно надул губы Йен, наблюдавший как брюнет медленно срывается на откровенный ржач.
- Ладно-ладно, прости, - вскидывая руки в примирительном жесте, произнес Микки, - Как ты себя чувствуешь?
Давно ли Микки мать его Милкович стал такой сентиментальной соплёй? Сто процентов тогда, когда на горизонте появился рыжий.
- Всё в порядке, - благодарно заглянув в голубизну глаз Милковича, ответил Йен.
После четырех секунд визуального контакта, силы сдерживать себя и подавлять вполне обыденное утреннее желание иссякали. Взглядов уже было недостаточно, хоть они и были наполнены самыми жаркими чувствами из всего многочисленного ассортимента. Не хватает таких же горячих прикосновений, но это дело поправимо.
Первым не выдерживает Галлагер, буквально набрасываясь и впиваясь в губы парня, требуя страстного и мокрого поцелуя. И Микки отвечает, впускает настойчивый язык, переплетая со своим. Хрипя в рот рыжего матерные словечки, брюнет почувствовал сильную руку на столь чувствительном месте. Толкаясь навстречу и пытаясь создать необходимое трение, Милкович старательно вылизывал нижнюю губу любовника, утопая в одобрительных стонах.
Не разрывая поцелуя и не убирая руку с прежнего места, Йен залез на брюнета, при этом видимо старался пройти сквозь него, другого объяснения, почему он так вжимался в Микки, найти трудно. Татуированные пальцы бесстыдно зарывались в меди чужих волос, другая рука едва прикасалась к спине рыжего, очерчивая выступающие позвонки.
Резкая смена позиции заставила Милковича невольно подавиться воздухом. Накаченное тело настойчиво прижимало его к матрасу. Крепкий захват не выпускал кисти рук, и член Галлагера упрямо терся об ягодицы брюнета. Лёжа на животе и чувствуя на затылке знойное дыхание парня, Микки старался сдержать просьбу, что бы Йен был помягче, ибо возбужденный орган беспрестанно отдавал тянущей болью от некомфортного положения. Но мокрый язык, вычерчивающий загадочные иероглифы на распаленном участке кожи шеи, и упрямый стояк, упирающийся сквозь два слоя ткани, заставили молчать, лишь иногда позволяя проронить стон наслаждения.
- Почему остановился? - жалобно взвыл Милкович, прежде чем понять, что рыжий что-то задумал.
Покопавшись в шкафу и обыскав все ящики комода, Галлагер нашёл необходимую вещь и с видом победителя приближался к постели, держа в руках чёрную полоску ткани.
- Ты чёртов извращенец, - произнес брюнет, наблюдая, как огонь похоти прожигает туман вожделения, застилающий глазное яблоко, - Ты развратная сучка, Галлагер.
В одну секунду, преодолевая расстояние между ними и вновь оседлывая Микки, Йен достаточно грубо схватил запястья любовника и, не сильно заботясь о возможном причинении боли, туго перевязал галстуком.
- Без разговоров, Мик, - делая несколько узлов, как учили на военной подготовке, привязывал парня к изголовью кровати и командовал Йен, всё больше настраиваясь на небольшую игру, - Не вынуждай меня искать кляп, - с улыбкой добавил он.
- Не думаю, что он у тебя найдется, - не желая так быстро сдаваться и отдаваться в полное подчинение, не унимался Милкович.
- Ты прав. Но есть ещё несколько способов заткнуть тебя.
Не успев придумать новый едкий ответ и что-либо произнести, как брюнет почувствовал на своих губах чужие губы. Настойчиво и властно требуя поцелуя, рыжик безжалостно впивался короткими ногтями в грудь Микки.
И Микки это нравилось. Ему нравилось ощущать эту боль. Она доставляла ему лишь удовольствие и до дрожи пронизывала всё тело насквозь. Жёсткая ткань натирала кисти рук, грубые прикосновения вырывали хрипы и рычание из грудной клетки. Йен знает, как возбудить Милковича. Достаточно выкинуть нежности, и всё превращается в чистый кайф.
Спускаясь ниже и по пути успевая прикусить соски парня, Галлагер достигнул пункта назначения. Сорвать боксеры с брюнета зубами было бы очень эпично, но пафос здесь ни к чему. Отбросив лишнюю одежду - ну как одежду, нижнее белье - рыжик криво улыбнулся и, оставив след от укуса на внешней стороне правого бедра, медленно отстранился, дабы полюбоваться проделанной работой.
Микки привязанный, практически обездвиженный, тяжело дышащий, растрёпанный, с искусанными красными губами и яркими метками от шеи и ниже. Великолепно!
Насладившись сей картиной, Йен решил не останавливаться, ведь сейчас это сделать просто невозможно.
Непонятно откуда появившийся лубрикант, пришёлся как раз кстати. Некоторым количеством геля небрежно была смазана пока еще плотно сжатая дырка Милковича, ещё несколько капель отправились прямиком на член, уже находящийся в латексной упаковке.
Внемля протяжным хрипам брюнета и смешивая всё это со своими стонами, Галлагер, не особо церемонясь и не до конца растянув партнёра, который, честно говоря, срывался на крик, умоляя поскорее войти, наконец, сделал первое движение. Войдя всего наполовину, он тут же вышел.
- Сучок, ты можешь уже трахнуть меня? - нарастающее возбуждение мешало ясно формулировать свои мысли, и Микки не мог ничего с собой поделать. Он сверлил взглядом рыжего и пытался прижать его к себе с помощью ног.
- Нет, Мик, - хватаясь за бёдра Милковича и налегая на него всем телом, - Мне так не нравится, - добавил он шепотом на ухо и слегка прикусил мочку.
Резким движением перевернув парня на живот и поставив в нехитрую позу, Йен прижался к его замечательной заднице своей эрекцией и, недолго думая, вогнал всё полностью. От такого неожиданного действия Микки невольно вздрогнул и, прогнувшись в спине, зашипел от недовольства.
- Галлагер, какого хуя ты вытворяешь? - зарываясь в подушку и до крови кусая собственные губы, Милкович пытался справиться с причинённой болью.
- А вот так мне нравится, - кажется, не обращая никакого внимания на замечания брюнета, произнес Йен, - И я знаю, что тебе это тоже нравится.
В какой-то степени он был прав. И Микки понял это через минуту. Частые толчки больше не приносили дискомфорта, а неудобная поза и натёртые галстуком запястья были отодвинуты на второй план. На первом же находился рыжий, который отчаянно выбивал из Милковича душу. Его животное рычание, перемешанное с другими сексуальными звуками, вылетающими прямиком из его груди. Как он сильно сжимал брюнета, пытаясь всего прижать к себе и не отпускать, словно Микки пытались отнять у него.
- Как же это хорошо, - простонал Галлагер, запуская свои развратные пальцы в смолистые волосы.
- Йен, пожалуйста, - поддаваясь навстречу толчкам и прикусывая уголок подушки, проскулил Микки, - Пожалуйста.
Рыжик знал, чего хочет Милкович. Он прекрасно понимал, о чём тот его просит.
- Нет, - мгновенно отрезал Галлагер, - Я не притронусь к тебе, ты кончишь сам. Для меня.
Последнюю фразу он едва слышно выдохнул куда-то в изгиб шее и, вновь отстранившись, с новыми силами стал увеличивать темп.
Микки разрывался. Гудящие яйца, переполненные спермой, неприятно оттягивали, отсылая по нервным окончаниям болезненные ощущения. Но член Йена, беспрестанно задевая простату, заставлял брюнета ненадолго забыть об этом и, не сдерживая себя в стонах, криках и матерных похвал, брюнет отдавался полностью в сильные руки парня.
- Чёрт, - прорычал Милкович, чувствуя скорую разрядку.
Белёсая струя разбавила буйство красок простыней. Микки, закатив глаза от удовольствия, был пробит меткой дрожью, которая быстро расползлась по всему телу, захватывая самые неприступные места. Протяжный вой от сокрушительного оргазма брюнета послужил лучшей мотивацией для Галлагера.
Он продолжал рьяно вбиваться, жадно глотая воздух. Мысленно благодаря Бога за посланного ему Милковича, хотя и был убежденным атеистом. Йен больше не мог этого выносить. Микки буквально захватил его член в крепкие объятия. Рыжий с протяжным стоном спустил прямо в брюнета и, обессилено наклонившись, отвязал его от изголовья.
Наконец разъединившись, парни, глубоко дыша и отходя от острых ощущений, расположились на смятых, пропитанных потом простынях. Йен, забывая недавно примеренный образ, нежно целует солёную кожу плеча, мимолетно заглядывая в сверкающие небесным светом глаза. Его будто переполняло желание что-то сказать, разрывало его изнутри и не давало покоя. Это что-то так и крутилось у Галлагера на языке, но слетать с него не спешило. Микки это чувствовал и, повернувшись лицом к любовнику, слегка прикоснулся к поджатым губам, а после даря короткий, милый поцелуй.
Набравшись храбрости, рыжик придвинулся ближе и, немного приподнявшись, шепнул брюнету на ухо одно единственное предложение, состоящее из пяти слов, таких простых слов, но которые разбили и без того пошатнувшийся мирок.
Блять.
***
Неделя жёсткого игнора. Игнорировать колледж, ибо там может быть Йен. Игнорировать телефон, ибо Йен может позвонить или написать. Игнорировать предложения отца, взять его на очередные переговоры, ибо встречи проводятся в ресторане, где работает Йен. В этом весь Милкович.
Но телефон всё ещё не затыкался, оповещая владельца о новых звонках и смс. Однокурсники, будто с ума посходили, любыми способами пытаясь затащить его на учебу, и даже Мэнди непривычно много болтала и напрягала каждым своим появлением, потому что заканчивалось все одним и тем же.
Целыми днями сидя в квартире, пытаясь, все домашние заботы, вроде покупки продуктов, уборки, стирки, свалить на сестру, Микки занимался самобичеванием и разбором своего внутреннего конфликта, скуривая по пути двухдневную норму сигарет. Выстраивая в своем сознании весы и погружая на правую чашу всё то хорошее, что было у них с Галлагером, этот потрясный секс, отсутствие лишних вопросов и упреков, погружая туда все те светлые чувства, что впервые испытал брюнет, находясь с Йеном. Но в левую чашу рухнуло, уверенно оттягивая в свою пользу, то единственное предложение, те пять слов, которые вырвались из этого прекрасного рта.
Зачем? Зачем надо было все портить?
Каждый раз после самокопания приходя к такому выводу и виня во всем рыжего, Милкович со злобой тушил догоревший окурок, пытаясь на нём выместить всю обиду. Он отказывался себе признаваться, что скучает, что готов забыть ту неосторожную фразу. Однако до сих пор продолжал сидеть на месте, отрицая собственные чувства. Напоминая себе о непродолжительности отношений, об их мимолетности и довольно странном их характере.
Пытаясь вытолкать парня из своих мыслей, Микки засыпал с помощью спиртного, просыпаясь с головной болью, затёкшими конечностями и воображаемыми веснушками, рассыпанными по знакомому лицу.
***
- Доброе утро, мудак, - звонкий женский голос, ворвавшийся в сонное сознание брюнета, нанёс болезненный удар по всё ещё пьяному мозгу.
- Мэндс, что ты тут вытворяешь? - яркий луч солнца ослепил дремлющего парня, и девушка подумала, что освободить окна от плотных штор - лучший способ пробуждения.
- Вообще-то уже обед, - посмотрев на брата с упрёком, произнесла Милкович, - Почему ты не на учебе?
- Знаешь, мне кажется миссис Дженет домогается меня, поэтому мне страшно ходить туда, - придумывая на ходу двенадцатую отмазку за неделю, пробубнил Микки.
- Мик, хватит мне врать. Я знаю, почему ты не ходишь.
- Тогда почему каждый раз спрашиваешь? - перебил её брюнет, - Или ты хочешь снова поднять тему насчёт Йена, и что бы я опять выставил тебя из квартиры?
Блаженно потягиваясь и наблюдая за грозным видом сестры, Милкович прошёлся пятернёй по спутанным волосам и сделал первое усилие подняться с постели.
- А ещё я знаю, из-за чего вы поссорились, - становясь в позу "руки в боки", отчеканила Мэнди.
Недоумение сменилось беспокойством и расползлось по всему лицу парня.
- Это он тебе рассказал? Ты с ним разговаривала? - наигранный похуизм был отброшен подальше, и Милкович растерянно бродил по девушке взглядом, надеясь заполучить всю сейчас интересующую информацию.
Брюнетка лишь быстро кивнула и коротко усмехнулась, а затем направилась в сторону кухни, скрываясь в дверном проёме.
- И кстати, у тебя сегодня вечером встреча с отцом, - произнесла Мэнди, вновь появляясь в проходе, и, заметив, что брат готов придумывать новые отговорки, добавила, - Он сказал, что это супер важно, и если вздумаешь не прийти, получишь пизды.
Оставшись в комнате наедине с собой, Микки устало выдохнул и присел на край кровати
- Замечательно, блять.
