Брак и любовь

Горькое счастье, выдранные у птицы удачи перья. Валерио путался в своих желаниях и целях. С получением титула герцога Штольгана исполнились те его мечты, которые он лелеял слишком давно. А сейчас, сейчас ему это все были ли нужно? Достижение стало провалом, увы. В попытках разложить по полочкам сложившуюся ситуацию, Валерио проводил все свободное время, а именно вечера в своей комнате. Он горько смеялся над собой, ведь как ни сложись ситуация, все ему не нравится и все кажется неподходящим, неродным. А еще начинал себя ненавидеть за невозможность определиться с тем, чего же он хочет. Именно в таком состоянии застал его Арчи. Вошел, так просто, словно они вместе здесь жили полгода и сел в кресло напротив, позволяя Валерио удивленно его разглядывать, кусать губы от восхищения, в неверии и удивлении. — Я-то думал, он тут семейную жизнь налаживает! Леро, я вижу грусть в твоих глазах и не пойму от чего. Столько сил, мой дорогой я потратил на то, чтоб сделать тебя счастливым. Что не хватает тебе для счастья сегодня? Валерио не ответил. Он молча встал, подошел к креслу, на котором сидел Арчи и опустился на пол перед ним. Поднял руку и завороженно наблюдал, как кончики пальцев проходятся по небритой щеке, сухим губам. Арчи подтянул его к себе на колени и прижался губами к макушке. Они сидели так достаточно долго. Валерио слишком отчетливо понимал, что ему не хватало именно этого: рук Арчи, губ Арчи и его присутствия рядом. Больше всего Леро хотел остановить мгновение и заставить весь остальной мир исчезнуть. Чтоб был только этот дом, эта комната и больше никого рядом. Валерио все больше чувствовал себя умиротворенным, чувствовал, что все страхи отходят на задний план. Становилось важно лишь то, что они вместе. Арчи не шевелился, позволяя Леро наслаждаться теплом своего тела. — Я люблю тебя, Леро, — прошептал Арчи и нарушил иллюзию замершего мгновения. — Я тоже люблю тебя, — Валерио отозвался без раздумий. Позже Лаццо любил говорить, что это была своеобразная точка в его пути, но на самом деле лишь запятая. Герцог Штольган потянул за собой неожиданного гостя. Поздний вечер был на руку — все спали, и не было нужды представлять гостя. Они ели на кухне, за столом для слуг. Пили из одной на двоих бутылки вино, закусывали холодным мясо, кусочками сыра и мягким хлебом. Валерио кормил с рук возлюбленного и задыхался от понимания, как сильно, оказывается, он тосковал все это время. Их знакомство, такое короткое, но для того, чтобы понять, что этот человек твой — оказывается, многого и не нужно. Ночь встретила их в поле. Веселых, в распахнутых рубашках, хохотом пугающих птиц в округе. Они бежали по мокрой траве, и Валерио был упоительно счастлив. Ветер пах свободой, а трава под спиной, мокрая, холодящая голую кожу, напоминала, что он счастлив здесь и сейчас. Пальцы любовника грелись об его кожу, и неприлично хотелось хохотать. — Леро, — прошептал Генрих. — Называйте меня просто Эзор, советник Его королевского величества, — счастливо рассмеялся Валерио, отчетливо понимая, что нет больше сомнений и страхов. А неудачник Валерио Лаццо мертв. Это потом герцога Штольгана отметят в истории. О нем напишут, что он был хитрым и изворотливым, что все его деяния были лишь на благо страны и королевской семьи. Никто не свяжет его имя с супругом Фрэнсиса Болье, зато расскажут о трёх детях от молодой и красивой жены. Но про любовь с королём, которая длилась больше двадцати пяти лет, вплоть до смерти монарха, конечно, тоже никто не напишет, как и то, что все эти годы герцог Штольган любил, был счастлив и любим. А сейчас Эзор наслаждался мгновением, мечтая, чтоб оно остановилось навсегда.