Движение «за» и «против»

Весна пришла неожиданно для многих. Внезапно, распугав холода, она заявилась посреди февраля и нагло уселась на трон. Словно волшебница какая приворожила её так рано и только на территорию Хогвартса. Снег, обиженно тая, питал промёрзшую землю украденной влагой, не желая, но помогая тем самым вторженке-весне. Люди, животные и птицы были только рады переменам, в спешке прощаясь с зимними нарядами. Ростки ещё не пробились на талой земле, но деревья, что были ближе всех к солнцу, уже озеленили верхушки. Больше всех красовалась Дракучая Ива — накануне холодов близнецы Уизли распылили над ней какое-то зелье, и вот, пригретое за зиму снежным одеялом, оно впиталось и прижилось. Теперь Ива, мирно шелестя на ветру листочками, гордо благоухала разноцветными — перламутровыми, радужными, небесно-голубыми — бутонами. У профессора Макгонагалл, обличившей хулиганов в первый же день, язык не повернулся наказать близнецов за такую красоту. Поддержал её и директор Дамблдор, с интересом изучивший цветочную лозу, протянувшуюся по всему древесному стволу и перекрывшую большую дыру у ивы в корнях. Теперь рядом с деревом частенько прогуливались ученики, любуясь её красотой. Она же, умиротворённая и обогретая ранней весной, даже не скрипела грозно ветвями. Недалеко от неё Хагрид установил лавочки, грубо обработанные нежной заботой о студентах. На них, откидываясь на высокие спинки, было чудесно читать и разговаривать, любуясь красотой волшебных просторов. Медленно перелистнув снежно-белую страницу новенькой книги, увлечённый ученик поправил кончиком пальца невидимые очки. Несколько лет назад ему подарили зелье коррекции зрения, но юноша всё никак не мог отделаться от старых привычек. Книга была очень интересная, наверное, поэтому юношу мало заботил ветер, игриво трепавший его волосы. Отросшие ниже плеч, они забавно рвались из стороны в сторону, ловя в свою угольную черноту маленькие лепестки с шевелящейся ивы. — Я почему-то знал, что найду тебя здесь, — довольный голос нарушил щебечущий весенний покой у скамеек. Сзади, наклонившись рядом с читавшим, насмешливый блондин, Драко Малфой, заглянул в книгу через приподнявшееся от вздоха плечо. — Наверное, потому что я второй месяц уже сижу на этой скамье каждые выходные? — спокойно подметил потревоженный, показывая Драко обложку. Хмыкнув и потеряв к ней всякий интерес, тот быстро сел рядом, запрокинув голову к ярко-голубому небу. — Шутить пытаешься, Поттер? — Нелепо получается, да? — фыркнул Гарри. Малфой в ответ не проронил ни слова, только тонко улыбнулся. Спрятав усталый взгляд под ресницами, он долгое время тихо и глубоко вдыхал свежий воздух. Что-то ему не нравилось — он сильно морщился, когда ветер изредка проносился мимо. «Слишком сладко», — подумалось Гарри, который знал, что Малфой не любит приторные запахи. Прошёл час, когда Драко вырвался из лёгкой полудрёмы и взглянул на читающего Поттера. Тот был полностью поглощён своей книгой, но всё никак не мог дочитать её вот уже третьи сутки. В волосах его запуталось с десяток облетевших розоватых лепестков, и Драко от нечего делать принялся собирать их. Но на место снятых тут же прилетали новые, и Малфой злился, что никак не закончит свою работу. Эти лепестки как магнитом притягивало! — Как твои тренировки? — спросил Гарри, не отрываясь от чтения и игнорируя прикосновения к волосам. — Никак, — спокойно ответил Драко. — Когда вы в последний раз виделись? — Три месяца назад. Гарри вздохнул. Малфой не любил говорить о своём партнёре и за прошедшие годы так и не смирился. Скорее, забросил попытки что-либо изменить и перестал ходить через день к свитку за повторной проверкой. Спустя два года. Принципы у Драко рушились медленно, даже слишком. — Отец всё ещё злится? — Люциус Малфой однажды заявился в школу и долго шипел на директора, грозясь закрыть саму школу, если ситуацию не изменят. Но ничего у него не вышло, его сын так и остался с первым партнёром. — Не совсем, — уклончиво ответил Драко. — Он скорее смирился и больше не реагирует. «Совсем как ты». Гарри промолчал. Они ещё какое-то время сидели, не разговаривая и практически игнорируя друг друга. Малфой скучал, равнодушно разглядывая редкие облака на белом небе, а Гарри смотрел вперёд, на Дракучую иву. Та больше не соответствовала своему названию. Ласково дотягиваясь ветвями до ближайшей лужицы, она собирала воду своими большими листьями и осторожно капала на лозу вокруг ствола. Та, благодарно расцветая новыми цветочками, которые сразу же облетали, пробиралась выше по стволу, словно стремилась оплести каждую ивовую ветку. «Ива перестала быть Дракучей, когда стала не одинокой», — подумал Гарри, но мысль свою не продолжил. Настроение в этом крошечном искусственном парке со скамейками всегда было спокойное и приподнятое, и лишними мыслями себя отягощать не хотелось. Драко поднял голову, когда Гарри медленно встал со скамьи. — В башню? — подбирая выпавшую из книги закладку, спросил он. — Прогуляюсь немного, — Гарри благодарно принял карточку из рук блондина и улыбнулся. Запнувшись на своём ответе, Малфой всмотрелся в его лицо и заухмылялся. — Так ты всё ещё не разучился улыбаться, Потти? — Гарри удивлённо взглянул на его приподнятую бровь и поймал наглое пояснение: — Строя из себя книжного червя, ты забываешь, что когда-то показывал этому миру эмоции. Гарри, вновь заулыбавшись, пихнул Малфоя в бок. Тот, зашипев что-то про неотёсанных гриффиндорцев, взлохматил ему волосы и вновь получил локтем. — Может, в Хогсмид отсюда сбежим? — беззаботно пропел Гарри, разглядывая освещённые ярким солнцем просторы. — С тобой, конечно, на край света, Поттер… — Малфой тоже заулыбался, — но Грейнджер с меня за это шкуру спустит.

***

— Гарри Джеймс Поттер! От грозного оклика указанный сжался, собираясь просочиться обратно в проём за рамой, но со спины его предательски вытолкал на свет божий Драко, нагло ступивший на территории львов. — Опять ты здесь, Малфой, — вяло проворчал Рон, посматривая на усевшегося в бордовое кресло парня, и спустя мгновение пододвинул к нему столик с шахматами. Драко усмехнулся, склоняясь к чёрно-белому полю, и мимоходом спросил: — Из-за чего на этот раз бушует Грейнджер? Рон вздохнул, тоскливо поглядывая на рассыпающуюся в претензиях подругу, и прошептал: — Волосы… — Волосы? — Сколько можно ходить, как чучело, Гарри Поттер? — девушка схватила ойкнувшую жертву за ухо и потащила на табурет. Драко засмеялся над проблемами друга и в целом поддержал Грейнджер с её ярым желанием привести Поттера в божеский вид. А то ходит по замку, убожище лохматое, нормальных учеников пугает. С третьего курса Гарри умудрился отрастить себе волосы чуть выше лопаток, но по своей обыкновенной неряшливости совершенно за ними не следил. Возмущения мисс Грейнджер прозвучали, на его взгляд, неоправданно — есть волосы и есть, Гермиона вон и сама с копной ходит… Получив за последнюю мысль подзатыльник, Гарри виновато уселся на табурет, позволяя накинуть на себя странного вида тряпочку. На Поттера сочувственно взглянули гриффиндорцы из дальнего угла, но кроме них, предпочитающих не отсвечивать, и друзей свидетелями гнева Гермионы были только картины. Вооружившись небольшими ножничками, мисс Грейнджер щедрым движением отстригла зажатый в кулаке хвост мёртвых поттеровских волос. Не долетев до ковра, они исчезли в огне простейшего заклинания. Дальше Гермиона орудовала уже осторожнее, приводя друга в презентабельный и привлекательный вид. — Куда только Сириус смотрел при вашей последней встрече? — проворчала, уже остывая, девушка. Крёстного Гарри, вовсю отжигавшего на лоне войны и горячих точек, она любила только за огромный авторитет, которым пользовался Блэк у своего крестника. — Сказал, мужик должен ходить лохматым! — жизнерадостно выпрямился Гарри. — Оно и видно… — вздохнула Гермиона, укорачивая волосы на затылке. Сириус, конечно, был сильным магом и удивительным человеком, способным вытянуть Гарри из любой депрессии… И крестника своего он обожал! Разве что безалаберным был слишком, а буйную голову и вечно кипящую кровь тянуло воевать с «Силами Тьмы». Вот и объявлялся он только на праздники, всё остальное время наживая себе побольше врагов и боевых увечий. Гарри при таком раскладе он забрать не мог, сам жил в вечном странствии, но Поттер на него не злился — любил и восхищался, попутно вытягивая побольше информации о действиях Тёмного Лорда. Да, на Лорде Поттер был едва ли не помешан. Слюной капал на откопанные в архивах газеты и готов был играть в шпиона, выведывая у Сириуса всё новые и новые сведения. Даже имя его узнал! Как? Чудом и проклятием. У Гермионы до сих пор мурашки бежали по коже, стоило ей вспомнить осень пятого курса, когда Гарри ворвался в гостиную, что есть мочи крича: — Волдеморт! Волдеморт! … — ученики вокруг закатили глаза, не понимая, что за странное слово выкрикивает взбесившийся товарищ. А потом Гарри таинственно-громким шёпотом объяснил мисс Грейнджер, что же его так в этих буквах взволновало… Гермиона нервно дёрнулась. Полное имя Том Марволо Реддл. Это они выяснили совсем недавно. Как-то вечером Гарри гордо продемонстрировал подписанное фото обворожительного темноволосого юноши, прожигавшего фотографа взглядом. Цвет глаз было не разобрать на чёрно-белой фотографии, но Гарри вцепился в эту карточку и постоянно таскал с собой. На расспросы «Откуда? Как ты понял?» Гарри сообщил, что профессор Дамблдор недавно встретил его ночью и провёл воспитательную беседу у себя в кабинете. Правда, во время этой беседы он сильно отклонился от темы и решил, что ночь длинна и можно поведать обо всех курсах, что он когда-либо обучал. Поведал, мимоходом упомянув некоего мистера Реддла, прославившегося во время учёбы тем, что постоянно ходил под псевдонимом из переделанного имени. А утром Гарри, понадеявшись на силу удачи, сунулся в архивы. Итог: полное имя самого тёмного мага столетия, лихорадочный блеск изумрудных глаз и… совпадение? Гермиона так не думала. Также мисс Грейнджер не думала, что Поттер просто взял и на третьем курсе заинтересовался Тёмным Лордом. Война его не интересовала так сильно, как тот, кто её развязал. Гарри мог сколько угодно отнекиваться, что ему интересна «Только личность! Выдающийся лидер!», но Гермиона с каждым годом всё больше подозревала… впрочем, лучше об этом даже не думать. — Готово, — девушка в последний раз щёлкнула ножницами, и они растворились вместе с тряпкой на Поттере. — Ого! — Гарри восторженно осмотрел свою обновлённую причёску в наколдованное зеркало. — Гермиона, тебе бы в парикмахеры! — Это в цирюльники, что ли? — хихикнул из кресла Малфой. — Поддерживаю, Поттер, ты совершенно прав. Не заметив саркастичного подтекста, Гарри провёл рукой по густым волосам, которые теперь прикрывали только мочки ушей, но взлохматить причёску не получилось. — Ну, — Гермиона вопросительно взглянула на смущённо улыбнувшегося Гарри, — лохматым ходить мне нравилось больше… Драко с воплем скатился с опрокинутого кресла, когда на него напрыгнул Поттер, спасающийся от проклятий мисс Грейнджер. Буря улеглась только после полудня, когда было установлено, что опрятный вид Поттеру очень даже идёт, а красиво лежащие волосы делаю его прямо-таки «Ла-а-апочкой», как откомментировала опрошенная Лаванда Браун. Гарри на «ла-апочку» морщился и всё пытался взлохматиться, но Гермиона рядом только хитро на это улыбалась. Благодаря упрямству своенравной мисс Грейнджер и капле чудодейственного бальзама волосы Поттера ещё долго не примут так излюбленный их хозяином неаккуратный вид. — Как насчёт Хогсмида? — Малфой, до этого с недоверием ворошивший поттеровскую причёску, замер с запущенными в черноту прядей ладонями. — Суббота только начинается, так что мы вполне можем его посетить, — Гермиона улыбнулась, убирая листки с конспектами в сторону. — Кстати, Грейнджер… — Что такое? — Свари и мне этот бальзам для волос, а? Также Драко умолчал, что с этого дня непременно заставит Поттера по утрам окунать голову в волшебный раствор. Хоть какая-то от очкарика должна быть польза.