***
Вконец справившись с паникой, последние пять минут Гарри смотрел на Барти Крауча. Тот тихо посмеивался в пустоту, раз в три минуты опасно подкатываясь к краю кровати. На его тощих покрытых пигментами костяшках запеклась тёмная кровь, она же украшала измятую подушку на полу. Похоже, Барти долгое время бил стену или пол, пока его не успокоили парой зелий. Раз в пять минут в помещение, угрожающе хмурясь, залетал декан Слизерина. Примерно на шестом появлении Гарри перестал ему удивляться, приняв как должное, что его профессор — сторонник Волдеморта. Действительно, что в этом такого? Всего лишь работает на Волдеморта, и Гарри знает об этом, ерунда какая — успокоительный настой был убедителен в своих аргументах. Профессор Снейп, многообещающе прожигая в Поттере дыру, сносил в комнату новые и новые склянки, фиалы, коробочки. Горка на прикроватном столике росла с каждым возвращением мужчины, и Гарри всё никак не мог понять, почему он не использует заклинание левитации. Было бы быстрее и проще, но мальчик не рисковал озвучивать мысли, здраво рассудив, что не ему учить старшего. За окном окрасил персиковой краской чистое небо рассвет. В конце февраля светает поздно, и время завтрака давно прошло. Поесть Гарри никто не предложил, но хотя бы перевели в специальное крыло для больных. Поттер узнал об этом от того же Снейпа. — А я летал… — раздалось счастливое бормотание со стороны Барти, и Гарри тихо засмеялся. Крауч сейчас, на самом деле, очень счастлив. Наложенное заклятие среди целителей именуется «Порок мечтаний» и рождает яркие галлюцинации, основанные на реальных желаниях жертвы. Из неприятных минусов: сильнейшая лихорадка, приступы паники, обезвоживание. Также вы, скорее всего, никогда более не проснётесь, если наложивший не смилостивится и не снимет заклятие. Убирается оно только хозяином, о чём умолчал перед Беллой Снейп. Заклинание-то простое, но мало кому нужное — боевую замену раздобыть и выучить не составит труда. Поэтому Гарри часто не понимали. «У тебя же такой талант к атаке, а ты в защиту, Поттер!» — хмурился как-то профессор Грюм на четвёртом курсе. Защита — это красиво. Щиты и барьеры — только малая её часть. Есть ещё и умение поддерживать партнёра, помогать ему, забирать часть боли себе. Там, где проиграет пара сильных боевиков, быстро растратив силы, атакующий с целителем за спиной даже не прервутся на отдых. Да и «целитель» — название пусть и красивое, но совсем не подходящее. Шаблон: раз ты медленно танцуешь, значит, слабый маг, не можешь иначе. Целитель — это поддержка, баланс в паре, сохранение равновесия. Нелепо думать, что он не может постоять за себя или годится только настойки варить. Гарри отвернулся от пустившего слюну Крауча, крепко обнимая подушку. Лицо почему-то горело от любых мыслей о паре, и холодная ткань никак не могла его остудить. Целитель — это поддержка. Немногим нравится, стоит признать. Постоянно на заднем плане крутить бёдрами и поражать шикарной волной — не очень интересно, когда вокруг кровь и стоны. Но и драться — а именно на драку похожи все танцы боевиков — желания не возникает. Гарри танцевал медленно уже четвёртый год. За это время он ни разу не пожалел о своём выборе и давно смирился, что один на курсе остался без пары. Он действительно чувствовал, что сделал правильный выбор. Только вот отдачи пока не получил. — Вы уснули, Поттер? — Нет, сэр, — Гарри сел на скрипучей кровати. — Что будет дальше? — А чего вы ждёте? — скривился мужчина. — Не волнуйтесь, в жертву вас никто приносить не будет. Но и не выпустят. Пока. — Чудно, — глупо улыбнулся Гарри, растирая живот. — Тогда вы не посмотрите? А то, кажется, при похищении меня немного ранили. Синяк от ботинка Барти давно сошёл, а вот след от каблука в районе солнечного сплетения болел и начинал гноиться. Если прислушаться в тишине, Гарри мог почувствовать тихий пульс магии, безуспешно кружившей вокруг ранки. Она не затягивалась. — Похищение? Никому не сдались ваши с Киркволлом тушки, Поттер, всего лишь случайность. Показывайте. Профессор довольно грубо надавил на плечо, приказывая лечь, и длинными холодными пальцами задрал мятую поттеровскую рубашку. Некоторое время он молчал, хмуро оценивая повреждение, и внезапно надавил совсем рядом с воспалением. Гарри подбросило на кровати на добрый фут, но твёрдая рука Снейпа тут же пригвоздила его к матрасу. Мальчику показалось, что он сейчас задохнётся — внутри всё непроизвольно сжималось, не пропуская воздух, и хотя боли не было совсем, ощущение очередного обморока накатило незамедлительно. Широкая ладонь зельевара легла на бешено сокращающуюся грудную клетку, магией ослабляя напряжение. — Успокойтесь, Поттер, — приказал профессор, пуская расслабляющие волны по телу Гарри. Совсем тихо от его ладони потекли слабо вибрирующие волны мелодии, подкрепляющей колдовство. Гарри прислушался к мотиву: неторопливый, мрачноватый, с явными отголосками органа. — Это слабый яд. Кто вас ранил? — Белла? — с сомнением протянул Гарри, постепенно восстанавливая дыхание. — Моя магия не справляется. Да и ваша, похоже, тоже, — Поттер покосился на руку зельевара, всё ещё вливающую в него энергию. Снейп пальцы отдёрнул незамедлительно и скривился, отходя к столику с зельями. Тихая музыка колдовства, заполнявшая помещение, оборвалась. Наверное, нужно было намекнуть осторожнее, но Гарри хотел избавиться от посторонней магии как можно быстрее. Обычно он с трудом воспринимал чужое проникновение, сейчас же ощущения словно обострились в десятки раз — заклинание профессора неприятно текло по венам, нисколько не помогая. Довольно быстро поттеровская магия развеяла весь оказанный эффект — она всегда была своевольной, не позволяя чужакам защищать хозяина. — Держите, Поттер, — Снейп опустил в протянутую ладонь тёмно-синюю стеклянную ёмкость. — Мазать три раза в день. — Спасибо, — Гарри повернул склянку к восходящему за окном солнцу, любуясь бликами. — М-м, профессор, а вы не подскажете, где тут… Презрительно осмотрев смущённого Поттера, зельевар молча указал на дверь напротив входной и приказал через час быть готовым. К чему? На это мужчина хмыкнул и покинул покои, предоставив мальчишке одиночество в компании бредящего Барти.***
Потрясающая смесь любопытства и опаски. Гарри показалось, что его со всем парадом ведут на эшафот. Вернувшийся ровно через час Снейп сказал, что Тёмный Лорд желает его видеть. Поттеру выдали чистые одежды, скептически осмотрели приглаженные волосы и вывели в широкий коридор. Гарри сразу понял — Малфой-мэнор. Ему уже приходилось гостить в поместье по приглашению Драко, и не запомнить огромную парадную лестницу с золотыми перилами и общий вычурный стиль казалось невозможным. Малфои были знаменитой и процветающей семьей, и единственный их недостаток — чрезмерная демонстрация богатства — всегда бросался в глаза. И подлость, бегущая наперегонки с преданностью Волдеморту, это тоже не шибко мило. Оглядываясь на бесконечные портреты малфоевских предков, Гарри ловил в душе отголоски страха. Они набатом стучали в груди, дрожали сжатыми в кулак пальцами и всё никак не пропадали. «Тёмный Лорд желает видеть» — только эта фраза рождала в груди панику и всплеск адреналина. Одно дело четыре года искать информацию о Волдеморте и знать большую часть его биографии, но совершенно другое — увидеться с ним вживую, поговорить и, что желательно, уйти живым. Но то ли успокоительное, влитое Снейпом с утра, действовало очень хорошо, то ли Поттер априори бояться долго не умел, но постепенно паника сходила на нет. Какое-то странное чувство не покидало Гарри со вчерашнего вечера — в теле чувствовалась лёгкость и прохлада, как будто кто-то непрерывно обдувал его веером. Обычно пылающий, как маленький вулкан, он чувствовал себя не в своей тарелке. Была ещё одна беспокойная мысль: — Профессор, а что с Джеем? — не могли же Пожиратели взять только его. Зачем? — Мистер Киркволл в порядке и в запоздалом беспокойстве не нуждается. Вы нескоро увидитесь, Поттер. — Ясно… Профессор? — Если вы собираетесь спросить, не побегу ли я сдавать вас Дамблдору, не надейтесь. Тёмный Лорд не прощает предателей. Гарри слабо кивнул, опуская взгляд. Родившееся было вновь волнение и запоздалое желание спастись растаяли так же быстро, как и появились. — Сэр, можно вопрос? Зельевар раздражённо оглянулся на поджавшего плечи ученика и с неохотой кивнул. — Тёмный Лорд меня убьёт? Лучше всяких слов за Снейпа ответил возведённый к потолку взгляд, и только потом мужчина съязвил: — Вашей тупостью, Поттер, малолеток пугать. Зачем Лорду жизни двух слабых не блещущих умом детей? Думаете, для этого вы здесь? Потешить самолюбие маньяка? Случайность, Поттер, не более. Вас, как более старшего, Лорд поставит в известность о происходящем, не думайте лишнего. Облитый презрением с ног до головы Гарри покраснел и пробормотал что-то в оправдание. В конце концов, неужели нельзя было просто ответить? Со Снейпом они никогда особо не ладили, но если сравнивать ненависть декана Слизерина к остальным гриффиндорцам и отдельно взятому зеленоглазому целителю, пожалуй, всё было не слишком запущено. Гарри Снейп хотя бы носом в котёл не тыкал, Поттер поводов для злости не давал. Зельеварение, как и медленный танец, требует терпения и осторожности. Ни в какое сравнение с бешеными боевыми рывками не идёт. Поэтому в любимчиках у зельевара всегда маячил Малфой, отличающийся терпением и талантом. А Гарри… Взбалмошный гриффиндорец-Поттер, как его можно любить. Зелья не портит, считай, жизнь себе на уроках продлевает. — А может Лорд, допустим, избавиться от свидетелей? — Гарри взволнованно взлохматил волосы, чувствуя значительное замедление шага у чьих-то покоев. Похоже, они пришли. Снейп покачал головой и несколько раз постучал в высокие дубовые двери. — Я поражаюсь вам, Поттер. Не думайте о себе слишком много. Вам дорога только в свидетели собственной самовлюблённости. Прощайте. Получив какой-то мысленный приказ, зельевар схватил Поттера под локоть и быстро втолкнул в приоткрывшуюся дверь. Гарри отметил, что он, похоже, был только рад избавиться от докучливых вопросов и возвращения живого гриффиндорца не ждал.***
— Чаю? — с порога спокойно предложил Тёмный Лорд. Гарри настороженно огляделся, ожидая увидеть, как минимум, чёрные свечи по всему кабинету и летучих мышей под потолком. Это ведь обитель чёрной магии, логово Волдеморта, купель кровожадности! В голове раздался чей-то сдавленный смешок, и Гарри покраснел от собственных мыслей. Наверное, даже страшным Лордам Судеб комфортнее жить в светлых помещениях без готического антуража? Кабинет, куда втолкнул его Снейп, казался пристанищем контрастов: светлые обои гармонировали с иссиня-чёрным паркетным полом, мебель как на подбор тёмная с красивыми белоснежными вставками. Какое-то монохромное место… Из ярких цветов только голубое небо за окном. Даже сам Лорд был отчасти чёрно-белым. Светлую кожу подчёркивали волосы то ли тёмно-каштанового, то ли чёрного цвета. Глаза Реддла — серые-серые и пронзительные — внимательно смотрели в ответ. Гарри покраснел: красивый. Очень. — Садитесь, мистер Поттер, — спокойно махнул рукой мужчина, указывая на соседнее с собой кресло. Он сидел с видом абсолютного господина, вокруг которого вьются подобострастные слуги. Всё: гордо приподнятый подбородок, идеальная осанка, взгляд, заинтересованный в допустимой мере — всё это говорило о силе, уверенности и полном самоконтроле. Гарри неловко скользнул ближе, опускаясь на мягкую поверхность. Теперь с Лордом их разделял только камин с правой стороны и прозрачный изящный столик с двумя чашками чая. — Печальная ситуация с вашим похищением получилась. Осторожно поднимая обжигающий пальцы фарфор, Гарри слабо кивнул. Немного неловко начинать утро чашечкой чая и разговором с Волдемортом. Хотя последний никаких признаков агрессии не выказывал, лишь спокойно следил за гостем. Но и от этого взгляда становилось не по себе. О чём говорить? О коллекции вырезок из газет с его участием? Или, может, пожаловаться на некомпетентность его слуг? Странно сидеть сейчас и просто молчать, но и тем никаких не находится. Снейп ясно дал понять: отсюда их не выпустят, слишком опасно. Светлые многое отдадут, чтобы узнать побольше о Волдеморте, воспоминания вверх дном перевернут. Тогда что будет дальше? Придётся остаться здесь, в мэноре? Знал ли сидящий напротив мужчина ответ? Гарри всё не решался спросить. Молчание затягивалось, никто не стремился его нарушать. Скорее по привычке Гарри прислушался к магии собеседника — подобное действие всегда считалось традиционным при знакомстве. Не сразу до мальчика дошло, чей ритм он пытается уловить. А главное — что он его совсем не слышит… Абсолютная тишина. Гарри сидел, слабо морщась от усилий, и не мог разобрать даже отзвука, исходящего от Волдеморта. Должен же быть хотя бы слабый пульс его магии, небольшой толчок, доказывающий, что в кабинете слышен не только поттеровский ритм. — Сомневаюсь, что вы почувствуете, мистер Поттер, — с неизменным спокойствием нарушил тишину Тёмный Лорд. Мужчина отставил чашку в сторону и полностью сосредоточился на вздрогнувшем Гарри. Юноше показалось, что ещё немного, и острый, как игла, взгляд Тёмного Лорда ужалит его куда-нибудь в грудь или висок, не найдя ничего примечательного. Реддл помедлил, прежде чем признаться. — Я тоже не слышу ваш ритм. — Ох, — только и смог сказать Гарри. Маги слышали чужой ритм всегда, он значил саму жизнь, магию, текущую по их жилам… — Вы совершенно правы, — кивнул Лорд скорее мыслям Гарри, нежели его реакции. Разговор перестал быть наигранно официальным, в голосе Реддла теперь сквозили нотки удивления. — Должен признать, подобное открытие весьма неожиданно. Вы ведь знаете, что отсутствие ритма означает… «…только то, что для двух магов он един, потому они его и не слышат». Лёгкая растерянность показалась Гарри в равнодушной маске Лорда. Они оба испытывали неловкость от происходящего. — Мы не проходили проверку… — медленно Реддл отвёл за ухо выбившуюся прядь. Гарри смотрел на него, легко нахмурившегося и удивлённого, и не знал, что сказать. Прислушаться к чужому ритму — действие сродни приветствия, сейчас вылившееся в неловкое молчание между Тёмным Лордом и гриффиндорцем. Проверка… для взрослых, таких как Реддл, одна — нужно станцевать. — Я предлагаю вам её проигнорировать, — ничего вокруг не изменилось, Волдеморт всё так же сидел в кресле, очнувшись от первичного удивления. Он вновь распрямил плечи и вежливо ждал ответа, пока Гарри медленно цепенел в кресле. — Видите ли, мистер Поттер, — Лорд поджал бледные губы, слегка подаваясь вперёд. Он отвёл взгляд и говорил быстро и отстранённо, пряча нижнюю часть лица в переплетённых пальцах. — Идёт война, пусть и политическая. С каждым днём её конец всё ближе, и ваше… похищение способно сломать немного восстановленную репутацию Тёмной стороны. Поймите, отпустить мы вас не можем… но и находиться рядом — невозможно. «Размечтался», — вот и всё значение его слов. — Ну так сотрите память! — оборвал Лорда Гарри. В сравнении с тихим уверенным голосом мужчины собственный звонкий и по-детски обиженный показался ему громким и некрасивым. — Следы вычисляются на раз, — тут же отбросил идею Реддл, — в противном случае нежелательная информация быстро найдёт любопытного. Теперь вы понимаете? — Всё ради политики, — прошептал Гарри, вглядываясь в зеркальную поверхность остывшего чая. Персиковая чашка в его руках ходила ходуном, и он никак не мог разглядеть в ней своё отражение. Волдеморт поднялся с кресла и обратился к окну, где давно взошло весеннее солнце. — Именно. И если вы это понимаете, мистер Поттер, вам и вашему другу будет предоставлено место в поместье на ближайшие дни. Его голос, спокойный и совершенно ровный, показался Гарри самым некрасивым на свете. Тихий, не передающий и капли сожаления, равнодушный, холодный, ужасный. Он вмиг заполнил потемневшее сознание и звучал в каждом движении Реддла. Мужчина вновь сел напротив, внимательно присматриваясь к затихшему гостю. — Ты согласен? — эту интонацию, непоколебимую, не позволяющую воспротивиться, нагло-уверенную, Гарри впервые услышал и запомнил в темноволосом маге. — Да, — он нервно кивнул, не понимая, почему соглашается. Надо возразить! Возмутиться! Они ведь партнёры, почему Реддл отвергает это? Равнодушный тёмный взгляд не позволил. Волдеморт не примет другого ответа, он показывал это каждым движением. Горделивой осанкой, вздёрнутым подбородком, прищуренными светлыми глазами, почему-то показавшимися Гарри сперва очень красивыми. Задрожав от неприятного холода, мальчик отступил. Спустя пять минут напряжённого молчания в кабинет ураганом ворвалась Пожирательница Смерти. Гарри вздрогнул от наведённого шума и осмотрел ликующую женщину — Белла с торжеством смотрела на Лорда. — Манеры, Беллатрикс, — нахмурился Реддл. Белла остыла и поскреблась в дубовую дверь, на что господин милостиво кивнул. — Проводишь мальчика в западное крыло. Сейчас же. — Да, мой Лорд, — радостно закивала женщина, вцепляясь ногтями в плечо Поттера. Гарри зашипел, попытавшись вырваться, но его резко и уверенно потащили к выходу из кабинета. Он словно очнулся. Вцепился глазами в Реддла, отошедшего к рабочему столу. Мужчина спокойно провожал их взглядом, потеряв всякий — даже положенный манерами — интерес. В который раз Гарри возмутился его холодности, резкие черты лица Лорда показались ему отвратительно хищными и чужими. — Почему? — он почти сорвался на крик у дверного проёма. Белла недовольно дёрнула его за плечо. — Потому что ты станешь помехой, — спокойно ответил Том Реддл, отворачиваясь к окну, — а в политике это лишнее. Поттер больше не пытался вырваться, позволив женщине себя увести. Дверь за мальчишкой быстро захлопнулась, скрыв шаги и дальнейший его тихий скулёж. Том знал, пусть и не слышал, что ребёнок сейчас кусает губы и морщится, почти не видя, куда идёт, из-за соли в глазах. Эта же соль скопилась и в уголках глаз мужчины — от чёртовой боли. Лорд стиснул кулаки, пытаясь восстановить дыхание. Растерянный, радостный взгляд до сих пор стоял у него перед глазами, и с каждым вдохом мигрень всё усиливалась. Слишком быстро! Слишком быстро всё произошло. Одна встреча — и он нашёл своего партнёра, тут же от него отказавшись. Внутри, тяжело скрежеща, как несмазанные шестерёнки, сдвигались давно закреплённые устои. Том схватился за голову, вспыхнувшую болью. Магия не прощает, когда от её подарков отказываются. Похоже, будет нелегко.