Движение «за» и «против»

Когда Гарри очнулся, всё уже было кончено. Из окна падал прозрачный золотистый свет, доносилось приглушённое пение птиц, а простыни на кровати приятно крахмально скрипели. Сонно улыбнувшись, Гарри осторожно потянулся — ничего не болело! Он чувствовал себя отдохнувшим, наполненным магическими силами и энергией — чёрт, неужели проспал весь месяц? Он хихикнул. — Доброе утро? — улыбнулся Милдим, заходя в палату. — Я принёс тебе кое-что. На столик рядом с кроватью опустился изящный фиал с восстанавливающим зельем. Другой флакон целитель оставил у соседней кровати. В женщине, исхудавшей и измождённой, Гарри едва признал Беллатрикс Лестрейндж. Её непослушные волосы словно бы посерели, да и с кожи сошла всякая краска, острее обозначились скулы, грудная клетка едва вздымалась. Милдим, проследивший напряжённый взгляд своего подопечного, покачал головой. — Повреждено магическое ядро, — Гарри испуганно распахнул глаза. Целитель осторожно коснулся его плеча. — Про Это я говорил. Напарнику Тёмного Лорда- — Мы победили? — быстро перебил его Поттер. Милдим тихо вздохнул. — Можно и так сказать. Когда вы с Томом переместились к лагерю, практически сразу пришла погоня. Но их оставалось мало, да и то все побитые. Вы хорошо постарались… Нам оставалось закончить начатое. «Когда вы с Томом». Гарри почувствовал, как в одно мгновение курс мыслей сменился, и сердце забилось чаще. Просто р-раз — и вот оно уже скачет, как сумасшедшее, и в груди всё переворачивается. Реддл поцеловал его. Мерлин, конечно, не просто так — это же Тёмный Лорд, но всё же. Всё же. Гарри так отчётливо помнил его большую ладонь, о которую опирался, пытаясь не скулить от боли. Помнил, как тихо дышал Реддл, пока он пытался собраться с силами и сказать, что должен остаться. И помнил — Мерлин, он помнил — тень Тома, накрывшую его прежде, чем их губы соприкоснулись. От испуга и неожиданности Гарри тогда зажмурился. И стоял так до самого конца, покуда сознание не поплыло. Ну не дурак ли? Захотелось с головой забраться под подушку и скулить, вопить и немного плакать. Так быстро и так… так неожиданно. Зачем это Тому? (Ему понравилось?) Гарри так ярко осознавал сам факт поцелуя, но вспомнить подробностей он не мог. Может, и к лучшему. Входная дверь тихо скрипнула, и вошёл Тёмный Лорд. Милдим тут же скользнул к нему, шепнул пару слов, покивал и, с мягкой улыбкой обернувшись на мгновение, вышел. Гарри с замиранием сердца следил, как Реддл, игнорируя Беллу, подходит ближе к нему. Он уселся в кресле напротив и где-то с минуту изучал вид за окном над головой у Поттера. Когда же, наконец, опустил взгляд, серые глаза смотрели прямо и без прохлады. Гарри даже поёжился. — Я рад, что мы выбрались, — пробормотал он себе под нос, и Реддл неожиданно усмехнулся. Весь его вид: свободно уложенные волосы, белая рубашка с рукавами, закатанными до локтей, изящно вытянутые ноги — всё это говорило о крайней степени расслабленности. Значит… угроз больше нет? — Нет, — не скрывая факта легилименции, просто ответил Том, — сбежали единицы. У них не останется сил и желания повторять эту выходку. — Хорошо… — вышло не очень радостно. Вспомнился Сириус, с мольбой в глазах тянувший к нему руку. Сириус, с которым пришлось драться и которого пришлось предавать. Но вспомнился и Реддл — окровавленный, окружённый, с изрезанной спиной и связанными руками. Как же быстро Гарри пришлось делать выбор между ними двумя. И выбор, как оказалось, весьма очевидный. — Сколько прошло времени? — Неделя, — снова усмехнулся Лорд. Гарри тревожно дёрнул плечами, непривычный к такому спокойствию и открытости с его стороны. Реддл смотрел на своего партнёра без отчужденности, так, будто признал его существование. Но это ведь был Том Реддл. Всплыл образ их связи, искалеченной и поблекшей. Вспомнились тренировки, на которых Гарри, оказывается, медленно убивали. Том — чёрт возьми — Реддл. Всё не могло быть так просто. — Так мы- — Мы? — встрепенулся Том. Закинул ногу на ногу, провёл тонким пальцем по нижней губе и наклонил голову. — Конечно же. Мы. «Мы» свободны, Гарри. Я тебя поздравляю. Неожиданно ему стало чертовски жарко. Заполыхали щёки, грудь сдавило нехваткой воздуха. Сознание на момент отключилось. Свободны? — Ты здорово мне помог. Видишь ли, — Реддл подхватил с тумбочки какую-то тетрадь, — нам с тобой, как партнёрам, было непросто в последнее время. Это он про то, как неделями рвал нити, связавшие их? — И, разумеется, сил у нас двоих (у тебя особенно) оставалось немного. Потому что он забирал их с каждой разорванной нитью? — Так что при перемещении, Гарри, — Том с улыбкой посмотрел прямо ему в глаза, — наша связь просто… исчезла. Руки тряслись. Вспомнился их поцелуй — и не мягкость губ Реддла, а треск рвущихся нитей в груди, прежде чем он отключился. Хорошо, хорошо, так, черт возьми, по-слизерински, — Гарри горько заулыбался — хитро отвести внимание, чтобы он не сопротивлялся. Никаких чувств, Мерлин с ними, всего лишь удобный способ заткнуть глупого мешающего мальчишку, чтобы без лишней возни изничтожить партнёрство. Еще и магией его подпитаться. — Ну что ты, — невозмутимо заметил Реддл. Голос его сделался немного ленивым и тягучим, словно Том упивался каждой сказанной фразой. Гарри сидел в кровати, абсолютно окаменев. — Я очень расстроился, когда узнал обо всём. Моё слово про наше партнёрство, наши чудесные обещания… Так вот зачем он пришёл. Сейчас, когда с мальчишкой Тёмного Лорда Волдеморта связывало меньше, чем ничего, он решил, что здорово будет потравить тому душу. Ведь всё это время он — Он — Тёмный Лорд, вынужден был с ним возиться, танцевать, прикасаться к нему. Ох нет, конечно же, Том с удовольствием бы продолжил… Только вот их партнерство так неудачно сошло на нет. Ну что за невезение! И он даже пришёл посочувствовать, поддержать — просто чудо, а не партнёр. Бывший. Опять же, какая жалость. Наверное, предполагалось, что сейчас-то Гарри поплатится. Убивать потенциального целителя не с руки, а вот сломать пару воздушных замков в его сердце — это пожалуйста. Будьте добры, мистер Поттер, откройте-ка душу, чтобы удобнее было плюнуть. Только вот он не готов был. Ноги сами двинулись, и Гарри вскочил с кровати, обиженный и взбешённый. Всё это время, каждый их танец Том разрывал нити партнёрства. Зачем, Мордред, зачем так долго? — Почему ты сразу всё не закончил? — вопрос вышел едва различимый. — Я не самоубийца, — тихо ответил Лорд. У головы Реддла взорвался флакон с зельем. Осколки оцарапали скулу, синие капли брызнули ему на лицо. Он медленно отклонил голову. Гарри потянулся было за новым флаконом, но тумба была пуста. Тогда за дверью соседнего кабинета задрожали и зазвенели склянки, но Том поднялся быстрее. Ледяные стальные пальцы сомкнулись на поттеровской шее, и мальчишку спиной впечатало в стену. Напротив оказалось лицо Тома, со скулами, обострившимися из-за плотно сжатых зубов, с глазами, потемневшими от нахлынувшей волны бешенства. Реддл шипел, глядя ему в глаза: — Забываеш-шься. Снова Гарри вцеплялся пальцами в ладонь Тёмного Лорда. Только в этот раз для того, чтобы глотнуть хоть немного воздуха, упрямо и дерзко глядя Реддлу в глаза. Тот медленно и презрительно осмотрел его, прижатого к стене, задыхающегося. — Ты совсем идиот, — почти что спокойно заметил Реддл. Его голос выражал удивлённое разочарование таким наивным мальчишкой, в которого он, Том, видимо, всё же немного верил. Тот факт, что Гарри до сих пор оставался жив, говорил… — Только о том, что ты забавно пытался меня защищать от тех магов. За это я сделаю вид, что зелье само разбилось. Благодарность Тёмного Лорда во всей своей высокомерной красе. Пальцы разжались, и Гарри сполз по стене почти что до самого пола. Кое-как устоял. Выпрямился. Лорд развернулся, чтобы уйти. — Ты ничего не забыл? «Идиот, Поттер, ты идиот», — прозвучал в голове голос Малфоя. Том стоял к Гарри спиной, и потому тот не видел, как выразительно и устало закатились глаза Тёмного Лорда. Тот сожалел, что не в его правилах убивать детей. — О чём же я мог забыть, Гар-ри? — может, о том, что Круциатус до смерти не доведёт, но вот мозги хорошенько промоет? Кивнув на соседнюю кровать, где бледная и неподвижная Беллатрикс почти сливалась по цвету с белоснежными простынями, Поттер уверенно заявил: — Больше у тебя нет напарника! Реддл расхохотался. Искренне и громко — так, как смеются только от очень хороших и глупых шуток. Должно быть, слова Гарри относились к обеим категориям, потому что смеялся Том действительно долго. — И что с того? — наконец выдавил он. — Думаешь, мне от этого хуже? — нет. Действительно, нет. Это Белла Лестрейндж очнётся через неделю и будет скулить, валяться в ногах Тёмного Лорда и умолять его о ещё одном танце. Магии в ней не хватит уже почти ни на что, но она будет дрожать от желания вновь прикоснуться к своему господину, снова обзавестись правом стоять рядом с ним на передовой и гордо смотреть на других, недостойных. Недостойной будет уже она. Реддл же переступит её скрючившуюся фигурку с тем спокойствием, с которым отбросил её тогда, в лесу. Он-то не пострадает. — Больше некому будет пожертвовать за тебя жизнью, — Лорд посмотрел в ответ очень пронзительно. Гарри встал на ноги, но по-прежнему опирался о стену, боясь, что колени, дрожащие от волнения, подведут его в следующий же миг. — Кроме меня. Казалось, Том снова вот-вот засмеется. Но он почему-то не стал. Видимо, понял, что Гарри отчасти прав: как ни любили Пожиратели смерти своего повелителя, каждый из них дорожил собственной шкурой слишком сильно, чтобы по своей воле взойти на танцевальную плаху. Том их не винил, скорее поощрял слизеринскую осторожность. Когда появилась Белла, с горящими глазами рвавшаяся навстречу Лорду, никто не хотел занять её место. Они понимали: слишком уж высока цена статуса. Сейчас же, когда место напарника Тёмного Лорда оказалось свободно, Реддл прекрасно знал, что никто не вызовется по собственной воле. «Кроме меня». Ну конечно. Помимо мальчишки Поттера, тысячу раз преданного, брошенного, отвергнутого — никто. — И чего ты только хочешь добиться? — задумчиво проговорил Том. — Красивого самоубийства? — Нет, я… — Гарри запнулся. И правда. Чего он только хочет добиться? Так опрометчиво раз за разом лезть к Тёмному Лорду, словно бы не уяснил — ничего у них не получится. Столько попыток, а результат до сих пор один. Даже узнав, что Реддл ни на секунду не видел в нём партнёра, что тот просто хотел растянуть удовольствие, разрывая их связь, Гарри по-прежнему чувствовал, что не может от него отвернуться. Этот комок, сжимавшийся в груди каждый раз, когда дело касалось Тома, не позволял оставаться на месте. Может, на самом-то деле Гарри всё знал? Понимал, что во время их танцев в груди обрывается именно связь между ним и Волдемортом? И шёл, все равно шел, потому что не мог удержаться, потому что как только оказывался рядом с этим мужчиной, высокомерным и элегантным, голос внутри вопил: «Так всё и надо!». Становилось понятно, что именно рядом с Реддлом всё… правильно. Было до какого-то времени. Пока Гарри не побежал за ним, зная, что Том от него избавится. Рванул наперерез проклятию крёстного, чтобы спасти чужого по сути для себя человека просто потому, что голос внутри скулил, и плакать хотелось от страха. В тот момент, когда Гарри между семьей и Волдемортом выбрал последнего, мир окончательно спятил. — Кажется, — голос почти не дрожал, — мне просто ничего другого не нужно. — Кроме как умереть за Тёмного Лорда, — практически промурлыкал Том. Теперь взгляд его сделался почти что заинтересованным, как у учёного, нашедшего новую форму жизни. Этому учёному не терпелось приступить к исследованиям. Реддл протянул руку. К экспериментам. Помедлив, Гарри подался вперёд. Их ладони соприкоснулись, и ничего не произошло. Тишина реддлова ритма по-прежнему оглушала, только теперь она была какой-то отчаянно пустой, с нотками отстранённости — больше Гарри не мог назвать эту тишину общей, она скорее была… просто — его и Тома. В одно мгновение горло сдавило тисками, с трудом удалось сглотнуть комок горечи и боли. А вот Реддл нахмурился. На одну крошечную, ничтожную секунду ему вдруг померещилась тонкая паутинка, мелькнувшая между ним и мальчишкой. Когда тот, вжав голову в плечи, уже потянул свою руку обратно, Лорд резко перехватил её за запястье. Испугом сверкнули зелёные глаза. Поттер пытался освободиться, спрашивал что-то, но лепет его заглушил поток напряжённых мыслей. Реддл всё вслушивался в их ритм, смотрел и смотрел на расстояние, разделившее его и Поттера. Морок, этот отголосок оборванной связи, то появлялся, то пропадал. Допускать ошибок было нельзя. Гарри сдавленно выдохнул и упёрся руками в грудь Тома, когда тот притянул его к себе. Серый взгляд Тёмного Лорда быстро темнел, делаясь пасмурным, и точно не предвещал добра. Волдеморт смотрел куда-то сквозь Поттера, и действия его казались непроизвольными. Гарри рванулся, но хватка Реддла была безупречна. — Я убью тебя, — спокойно отметил он, — если не повинуешься. Гарри оцепенел, когда заиграла музыка. Ноги не слушались, и тогда Реддл, подавшись вперед, вклинился между ними бедром. Он всё наседал, пока Гарри не сделал шаг, следом другой, развернулся, и снова — потом повторил. Они танцевали вальс, но вальс медленный и тягучий, настолько неправильный по своей сути, что тело протестовало и каменело. Том, медленно поворачивая его, словно не видел — взгляд остекленел, потерял отголосок осмысленности. Он точно прислушивался. И Гарри тоже стал слушать. Сначала в панике он ничего не понял, а когда осознание ушатом холодной воды обрушилось сверху, он отшатнулся. Следом, шипя, кинулся Том. Не успел. Воздух чуть дрогнул, и Гарри почувствовал, как последняя, крошечная, едва уцелевшая ниточка связи чуть не оборвалась. Падая-пятясь, он упёрся в стену, забыв про всякую магию. Затрясся. Руки, вытянутые вперед, схватили лордовские пальцы, рванувшие к его шее. Вцепились, не отпускали и всё тянули куда-то (похоже, к своей груди). — Нет, — зашептал Гарри, почти что сползая на пол, — нет, нет, — теперь, когда снова была надежда, он словно бы опьянел. — Не смей, — Лорд до сих пор не видел. Его голос был тих, глаза почернели, руки жадно тянулись к горлу мальчишки. — Не смей мне мешать. Он наконец вцепился Гарри в глотку и протащил вверх по стене, чтобы глаза в глаза, чтобы придавить для верности своим телом, точно загнанную добычу, и шипеть прямо в ухо: — Ты не почувствуешь, как все закончится. Это мерзко горячее дыхание прошлось влагой по шее, и Гарри заскулил. Руки, до того пытавшиеся оторвать пальцы Реддла от горла, теперь беспорядочно шарили по его груди. Сил не хватало. Он вцепился в рубашку Тома, промокшую от того зелья, и сжал до глухого треска. — Ещё немного. — Пожалуйста-а, — он мог только шептать. Чувствуя, как плывёт перед глазами, а в груди натягивается последняя нить, Гарри беспомощно зажмурился. Волнами бросало то в жар, то в холод. Затылок упёрся в стену. Еле соображая, он зашептал вверх, куда-то на ухо Реддлу: — Я дам клятву, Непреложный обет, — Мордред! — да что угодно, — слёзы потекли прямо на пальцы Лорда. — Только оставь её. Что угодно. Пожалуйста… — Что угодно, — этот змеиный шёпот раздался уже внутри него. Каждая клеточка тела, каждый нерв взорвался от напряжения и испуга, когда одна рука Тёмного Лорда скользнула ему на запястье. Тут же предплечье вдавили в стену и резанули. Пронзила боль. Вцепившись в порез, Реддл второй рукой отклонил голову Гарри к плечу и шептал уже непрерывно. — Повторяй слово в слово. Он повиновался. "Голос" в душе приказал. — Я, Гарри Джеймс Поттер...