Тонкая дрожь внутри

Каждое утро Мило Вуйчика начиналось ровно в семь утра. Ровно семь и никак иначе на протяжении последних нескольких лет. Стоит лишь стрелке стареньких, но неизменно точных часов, что преданно служили ещё в детстве дедушки Мило, направить свой острый кончик на цифру семь, стоит лишь пекарю в местной кондитерской вынуть из печи первую утреннюю порцию горячего хлеба к открытию, как в тот же миг в крошечном домике на углу улицы, больше напоминающем скворечник, Мило просыпается от мягкого голоса папы-омеги и ласкового поцелуя в тёплую ото сна щёку. На кухне к приходу юного омежки в синей тарелке в пёстрый цветочек уже остывает каша, приготовленная заботливой рукой, соседский пёс на улице, как всегда, встречает с восторженным лаем, дожидаясь угощения от доброго омежки, а давний знакомый, тот самый пекарь из кондитерской, стоит за кассой и радушно улыбается, держа на прилавке уже готовый круассан для постоянного покупателя. И не важно - светит ли солнце, изливаются ли тёмные тучи на землю дождём, бушует ли ветер, обрывая листву, бегут ли прохожие в праздничной суете выбирать подарки или держат путь на работу в совершенно обыкновенный понедельник - во всей мороке и непостоянстве, в мире, где никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя быть точно уверенным в чём-то, Мило Вуйчик позволяет себе всё-таки не сомневаться в нескольких вещах: в ласковом поцелуе по утрам, в манной каше на столе и синей тарелочке, расписанной цветами, в преданности дедулиных стареньких часов, в их с папой тихом маленьком семейном счастье, что поселилось в стенах скромного домика. Мило был уверен в каждом дне, что начинался ровно в семь часов. Утро, поцелуй, завтрак, холодный нос соседского пса, четыре минуты ходьбы до пекарни и любимый круассан с малиновым вареньем, университет, экологический клуб и возвращение домой, где даже воздух пахнет умиротворением и счастьем, а затем подработка. И Мило Вуйчик не представлял свою жизнь иначе. С Тимом они познакомились в старшей школе, когда оба впервые пришли осенью в экологический клуб. Два новичка, чувствовавшие себя поначалу чужими среди незнакомых людей, что давно уже сотрудничают друг с другом, сблизились. Даже патологически стеснительный Мило со временем стал замечать, что уже не боится поздороваться с дружелюбным Тимом первым, поговорить о какой-нибудь незначительной мелочи или пройтись вместе до остановки. И дела клуба становились как будто ещё более полезными, каша по утрам вкуснее, а дорога до дома веселее, когда Мило, напевая себе под нос песенки, разглядывал землю под ногами и, выискав какую-нибудь замысловатую букашку, вдруг неожиданно сам для себя подумывал: "до чего же занятный экземпляр! Интересно, а Тимми тоже любит жуков? Надо обязательно-преобязательно спросить!" (у самого Милли дома коллекция из собственноручно сделанных снимков обожаемых им насекомых в наличии трёхсот двадцати двух штук!) и продолжал идти дальше, размышляя о том, что бы мог ещё любить Тим, и что ещё непременно ему нужно рассказать. И очень часто в тот момент, когда прелестный Мило шлёпал по лужам домой и составлял мысленно целый список вопросов для Тима, сам Тим, переключая песни в машине Алана, вспоминал образ неуклюжего, чудаковатого, но такого милого омежки и улыбался, а утром прихватывал с собой лишнюю вкусную булочку - вдруг Мило она понравится? И совместные прогулки становились всё более продолжительными, а разговоры непринуждённее. И однажды, когда Вуйчик пришёл в клуб и увидел место Тимми пустующим, омеге стало вдруг тоскливо, настолько тоскливо, как если бы дедулины часы безвозвратно сломались, а папа вдруг не поцеловал бы бархатную щёку утром. А для Мило, между прочим, это всё равно, что разбежаться и кинуться с обрыва вниз головой! Поэтому, узнав, что Тимми подхватил простуду, Вуйчик в этот же день стоял на пороге его комнаты с баночкой любимого малинового варенья в руках. И с пониманием того, что Тимотео Харрисон для него не просто знакомый из клуба. С той осени прошёл уже не один год. Милли - как ласково любил называть его папа - и Тим стали близкими друзьями. Многие, кто их знал, говорили - "они похожи". Отчасти это утверждение может быть правдивым - и Тим и Мило относятся к тому типу людей, что совсем не умеют производить нужное впечатление по собственной или чьей-то прихоти, что навряд ли предпочтут многолюдные сборища уединению или вечеру в кругу самых близких друзей, тех самых, в присутствии которых пропадает вдруг куда-то, как мираж, вся застенчивость. И Мило и Тим не способны флиртовать, изображать заинтересованность, когда им на самом деле происходящее далеко безразлично. От природы бесхитростный Мило не умеет притворяться. Тим не умеет разбрасываться чувствами. Все интимные переживания этих двух омег могут быть доступны лишь для них самих, а ещё для тех, кто по каким-то причинам занял прочное место в их сердцах. Юноши разнились между собой настолько же, насколько и были похожи. Тим весь свой подростковый период провёл в компании семерых альф и вольно-невольно, но медленными темпами постепенно впитывал в себя частичку некоторых их черт. Алан тщательно заложил в Тиме основу из уверенности, а своей заботой выстроил надёжные защищающие стены, поэтому прежняя безответность омежки постепенно отставала от него, как старая краска, осыпающаяся со стен. Мило же в силу своей робости и застенчивости всегда был открыт и беззащитен перед обидчиком, уходил, смахивая тихие слёзы, и никогда ничего не рассказывал папе - ведь ему будет так больно. Наивный фантазёр Милли часто мечтал о нём, своём альфе, о таком родном, что непременно должен быть ласковым и добрым, нежным и чутким. Омежка каждый раз лежит на кровати и представляет перед сном: вот его альфа стоит на улице и не сводит глаз с его весёлого личика, а вот уже они вдвоём прогуливаются по какому-нибудь парку, и Милли счастливо жмурится в крепких объятиях истинного. Насладившись своими грёзами, Вуйчик всегда быстро забывался в сладком безмятежном сне, и даже там, преследуемый своими наивно-детскими омежьими мечтами, умудрялся попасть на пару свиданий. В реальности же Мило боялся даже заговорить с альфами, и когда он задумчиво мусолил кончик карандаша и рисовал в своём маленьком блокнотике тысячный, наверное, портрет того самого предназначенного ему природой альфы, Тим с добродушной усмешкой фыркал, вглядываясь в очертания мужской фигуры, так старательно выведенной тонким грифелем на бумаге. Уж кому-кому, а Тимми все эти любовные глупости совсем не интересны, хоть он уже и ходил на свидания с альфами. Ничего занятного в этом нет! Милли, в общем-то, пользовался интересом у бет и альф, даже больше - не будь он таким застенчивым и стеснительным чудаком, то вполне мог бы увлечь любого приглянувшегося парня. Омежка не был сногсшибательным красавцем, но запах медовой булочки с корицей, очаровательный маленький носик и раскосые карие глаза делали своего обладателя настолько милым, что ни один накачанный идеальный омежий торс не смог бы сравниться с природной притягательностью Милли. Увы, к большому несчастью для альф, Вуйчик их сторонился - иногда из-за стеснительности, а иногда и попросту из опасения. Омежку пугали незнакомые едкие запахи с примесью возбуждения. Сколько раз на заправке, где подрабатывает Милли, огромная ручища какого-нибудь самоуверенного "альфа-самца" огревала омежьи ягодицы смачным шлепком под улюлюканье остальных дружков! И Мило смаргивал подступающие слёзы, неловко натягивая джемпер всё ниже и ниже, чтобы максимально скрыть свою чересчур выдающуюся часть тела. Любые попытки парней подкатить к Милли прерывались на корню - омега убегал, уходил, тихо лепеча что-то неразборчивое, оставляя неудавшегося ухажёра в немом изумлении, а по вечерам всё так же мечтал о том, как однажды (и обязательно совсем скоро) он вдруг почувствует аромат своей настоящей, природной пары. Так что из-за странного поведения и абсолютной неприступности за ним закрепилась репутация забитого чудика с чертовски горячей попкой. Имя Вуйчика известно многим на его факультете, хотя сам омега того факта даже не знает, даже больше - не может о таком и помыслить. Чтобы на него, маленького застенчивого мышонка, кто-то обращал столько внимания! Вот и сейчас Мило мягкой тенью скользил по полному народа коридору в поисках автомата с кофе, крепко придерживая лямки своего рюкзачка и стараясь никого не задеть. Сквозняк следовал за юношей по пятам, злостно обдавая холодом омежьи плечи, укрытые широким шарфом, что совсем не помогал спастись от чувства зябкости. До чего же непредусмотрительно было для Милли надеть тонкую рубашку под курточку, не посмотрев перед выходом на термометр. Омега остановился у аппарата, растёр ладошки с замёрзшими пальчиками и несколько раз пробежался глазами по разным наименованиям напитков в поисках подходящего и не очень дорогого. Монетка брякнула в приёмнике, и Мило вытащил стаканчик с дымящимся содержимым. "Так мало" - разочарованно подумал Вуйчик, шикая на обжигающую жидкость, прежде чем сделать глоток и почувствовать приятные мурашки от долгожданного ощущения тепла. Краем глаза Мило заприметил неподалёку профиль омеги, очень похожего на его закадычного друга. Шагнув поближе и осторожно выглянув, Вуйчик окончательно убедился в том, что не обознался. "Это же точно Тим!" - обрадовался он и уже собрался подойти, как вдруг остановился и попятился обратно к аппарату - Тимми был не один. Рядом сидел высокий черноволосый альфа. Это Алан, Милли его знает - это самый близкий друг Харрисона, весь красивый такой, с спортивной фигурой. Так как оба юноши являлись друзьями Тима, то множество раз сталкивались и были относительно знакомы. Алан с Милли даже здоровался! Всегда! Да-да! Правда дальше приветствия дело так и не зашло. Но это было не всё: на диванчике рядом с Тимом, закинув одну длиннющую ногу на другую, сидел ещё один альфа. Широкоплечий, рыжий и такой же красивый, как Алан. "Нет...еще красивее!" - восхитился про себя Мило, напрочь позабыв про остывающий напиток в стаканчике и озябшие пальчики. "Прямо как будто из моего блокнота...". Милли и не думал выходить из своего укрытия - если бы Тим был просто с Аланом, но...в присутствии этого красивого незнакомца омежка бы просто не смог пробыть и минуты, даже от самой мысли об этом...почему так горят щёки? Мило прижал свой кофе к груди и коснулся тыльной стороной холодной ладони лица, чтобы унять слишком яркий румянец. Ну вот, температура, всё-таки простыл, какой же я глупый" Вуйчик уже прижался лицом к прохладному металлу кофейного автомата, за которым прятался. Компания на диване располагалась довольно близко, чтобы тайный наблюдатель смог рассмотреть Риза и остаться инкогнито. Рыжий альфа что-то шепнул Алану и широко заулыбался, даже не подозревая о том, что своей белоснежной улыбкой в этот же самый миг заставил приподняться уголки губ одного маленького милого шпиона. Риз рукой проводит по уложенным волосам, взбивая чёлку резким движением, и обаятельно прищуривается, когда в очередной раз что-то оживлённо рассказывает другу, а Мило понимает, что он уже где-то видел это лицо. Точно. Фото с выпускного Тима! Вот где Вуйчик видел этого альфу. Он точно был там, кажется, они стояли у ресторана в обнимку с Тимми на одном из снимков, и альфа был с точно такой же укладкой. Но имени Риза Милли не знал - у Тима так много друзей, прямо целая куча, ведь он такой хороший и добрый. "Интересно, а я бы мог понравиться этому альфе?" - думал Мило, всё ещё глядя на рыжие густые волосы, и почему-то вдруг коснулся пальцами своих собственных, каштановых и мягких. "У меня вроде бы тоже неплохие" Милли ужасно хотелось подойти поближе, вслушаться в интонацию, в этот низкий бас, рассмотреть, как меняются черты лица альфы, когда тот шутит, говорит или слушает. Хотелось хоть на секундочку вдохнуть наверняка крепкий аромат, прочувствовать каждую нотку. И Мило пытался отогнать от себя эти странные желания, это наваждение, что до сего дня никогда ещё не мучило его. Вот ещё неделю назад он отказал альфе в знакомстве и прыгнул в первый попавшийся автобус, лишь бы исчезнуть подальше, а сейчас прячется и бесстыже подглядывает за малознакомым парнем, пытается успокоить не пойми откуда взявшийся жар на нежно-розовых щеках о холодный металл своего временного укрытия. Стаканчик с кофе опустел - Мило, когда тот остыл, выпил остатки одним махом, так и не согревшись. Очередь перед Тимом в кабинет рассасывалась, а проходящие мимо люди уже с недоумением косились на странного омежку, прислонившегося к аппарату. Вуйчик выпал из этого мира и прибывал в своём выдуманном уголке, что с реальностью не имеет ничего общего. Абсолютно. В фантазиях Мило нет ничего рационального, а физические законы планеты Земля порою не действуют напрочь. Неизвестно сколько омега бы ещё простоял в тени, сколько бы ещё представлял большие ладони Риза, бережно покоящиеся на своей талии, если бы не одно "но" - замечтавшийся Мило в надежде разглядеть объект симпатии высунулся слишком далеко, а у Тима слишком острое зрение. Тимми заметил странные шевеления неподалёку от себя, когда решил поменяться местами с Аланом, устав от навязчивого Риза. Любопытный носик, высунутый из-за кофейного автомата сперва не привлёк большого внимания Тима - мало ли, кто там и где стоит и ожидает своей очереди? Поэтому омега продолжил общаться с друзьями, но когда половина лица тайного наблюдателя оказалась в опасной видимости и попала в поле зрения Тима, Харрисон, отбросив всякую неуверенность в том, что подглядывающий человек есть не кто иной, как его близкий друг, громко окликнул омегу по имени. - Мило?! Вуйчик, так безнадёжно зависший в своём персональном парадизе, с громким треском сжал пальцами пластик, отчётливо услышав собственное имя, и экспресс рейс до станции "реальность" мчится молниеносно вместе с осознанием всей глупости той ситуации, в которую попал омежка. Его обнаружили, нашли, раскусили. Прячущегося, раскрасневшегося, любопытно высунувшегося, как ребёнок, подглядывающий, куда папа прячет конфеты перед обедом. Вот только папа оказался прозорливым, и задуманная шалость провалилась по всем пунктам. Мило продолжал стоять на том же месте недвижимый с потерянным выражением на лице и полным непониманием того, что ему делать. Уйти было самым неподходящим вариантом - такое решение сделало бы положение Милли ещё более нелепым, да и весь вид Тима, обращённого к растерянному другу, говорил непосредственно о том, что Милли должен подойти ближе и хотя бы поздороваться. Омежка сделал настолько глубокий вздох, словно он - утопающий, что вынырнул из-под толщи холодной воды, уже не надеющийся вернуться из бездны на поверхность, и сделал первый шаг вперёд на еле гнущихся ногах. И с каждым новым сердце омежки совершало очередной невообразимый кульбит, а Мило сильнее стискивал в руках ни в чём не повинный стакан, грозясь проткнуть его насквозь. Потому что он, так легко и вальяжно склонив голову набок, пристально смотрел на Милли. Смотрел долго, неотрывно, неподвижно, резко прервав разговор с Аланом, в то время, как у самого омежки подкашивались ноги от одного этого взгляда. И Риз, сидящий на диване, позабыв до конца прикрыть рот, напоминал больше прекрасную восковую фигуру, намертво застывшую в одном положении. Но вот только Риз не статуя. И сбивающееся вдруг дыхание при виде приближающегося хрупкого чуда очевидное тому доказательство. Альфе на секунду даже становится страшно от этого чувства, он не понимает, не знает. Риз не знает, что впервые за всю его жизнь, его сущность альфы пробудилась и взревела от смертной тоски по своей паре, переворачивая привычный мир. Таймер запущен, и назад дороги нет. Когда Мило подходит слишком близко, Алан с доброжелательной улыбкой приветствует его, пожимая маленькую омежью руку. И в груди Риза вновь что-то бесповоротно щёлкает. Потому что тонкие пальчики в большой смуглой ладони Алана смотрятся охрененно. И это делает больно. Риз уверен - в его собственной крошечная ладошка смотрелась бы куда лучше. Омега отвечает на рукопожатие и непрестанно чувствует на себе взгляд рыжего альфы, прожигающий насквозь. Алан, переглядываясь с Тимом, едва заметно пожимает плечами - такого Риза они видят впервые. Почему он молчит? Что здесь происходит? "Вмешаться необходимо" - решает Тим. Приобняв Мило за плечи, тихонько шепчет ему "не стесняйся ты так" и подводит его ближе к Лакеру. Мило почувствовал, что у него вот-вот отнимется язык от волнения, когда в воздухе запахло крепким кофе с какой-то добавкой. Стаканчик с напитком давно пуст, и омежка понимает - этот головокружительный запах принадлежит рыжему альфе. По коже вновь пробежались мурашки - Милли, это Риз, наш с Аланом давний друг, не бойся его, - сказал Тим, показывая потерянному Ризу за спиной Вуйчика жест рукопожатия, и альфа протянул руку Мило, смущённо опустившему голову, и сжал нежные омежьи пальчики так трепетно, как будто боясь, что они могут рассыпаться от одного лишь грубого прикосновения. "Какие маленькие у него ручки, неужели действительно могут быть такие маленькие? Удивительно" - крутится в голове Риза, пока он подушечкой большого пальца невесомо оглаживает шёлк омежьей кожи. Аромат кофе и рома усиливается, а большая ладонь касается так ласково, что Милли ощущает, как жар с его пылающих щёк постепенно уходит куда-то к низу живота, возбуждая природу омеги. Риз впервые в жизни не знает, что сказать, лишь глупо улыбается и выдавливает неестественно-хриплым голосом "приятно познакомиться", всё ещё не выпуская чужую ладошку из тёплого плена. Да, она действительно смотрится в его руке бесподобно, альфа не ошибался. Алан давно уже игнорирует звуковые сигналы сообщений своего смартфона, зажимает динамик и следит за развернувшимся представлением - для него такое поведение друга - диковинка. Алан не может поверить своим глазам: тот самый прожжённый прохвост и ловелас Риз, падкий на высоких эффектных красавцев-омег с рельефными прессами, который в любой ситуации за словом в карман не полезет, сидит сейчас перед робким крошкой Милли и с трудом может выдавить из себя обыкновенное приветствие. Да он таких малюток раньше даже за потенциальных партнёров не считал. Но Риз не замечает ни заинтересованного Алана, ни Тима, что напряжённо наблюдает за каждым его действием, потому что Мило слишком рядом, и Риз впервые улавливает сладкий аромат медовых булочек и корицы, такой дивный, волнующий и в то же время по-домашнему уютный, что исходил от кареглазого омеги. Сладость этого хрупкого юноши обезоруживает, и Риз понимает, что его посетила глупая мысль - альфа всем сердцем надеется, что румянец на нежных щёчках омеги вызвал именно он, а не прогулка по морозной улице. Мило же готов бежать, куда глаза глядят - ещё немного и собственный запах предательски выдаст его волнение и возбуждение, а альфа как назло так красиво улыбается и касается так бережно, что Милли того и гляди сейчас начнёт источать свой медовый аромат с утроенной силой, как при течке. Тим, в отличии от Алана, что лишь просто сидел и смотрел на происходящее, не собираясь вмешиваться, как сторонний зритель, стоял подле друзей и наблюдал за каждым телодвижением Лакера, готовый в любой момент обнаружить и пресечь поползновение в сторону Мило. Но, к удивлению Харрисона, Риз вёл себя более чем скромно и ненавязчиво, вот только он долго, чересчур долго держал за руку Милли, заставляя того краснеть ещё больше. - Риз, пусти, ты его смущаешь! - Тимми вновь положил руки на плечи Вуйчика точно так же, как и тогда, когда подвёл его познакомиться с альфой, и увлёк за собой на пару шагов назад. Риз с опустошающим сожалением отпустил маленькие пальчики, а Милли сжал их в кулачок и поднёс руку к груди, словно пытаясь сохранить немного того тепла, которое дарила большая ладонь альфы. Вдруг дверь в кабинет омеголога, про которого в свете последних удивительных событий забыли все из компании на белом диванчике, резко распахнулась, и оттуда выскочил Эмери, одногруппник Алана и Тима, известный своим весьма развязным образом жизни. Он, поудобнее перекинув через плечо сумку, задорно окликнул Тима, чем привлёк к себе внимание всех четверых. - Твоя очередь, Тимми, - Эмери злобно зыркнул в сторону незнакомого омеги, что хотел было пройти следующим вместо Харрисона, и рукой перегородил проход поперёк проёма. У Милли от паники брови полезли на лоб - ведь если Тим уйдёт прямо сейчас (а это неизбежно), то он останется практически наедине с Ризом. Куда смотреть? Что говорить? И нужно ли говорить что-то вообще? Тим замешательство друга видит прекрасно и уходить никуда не хочет, зная некоторые особенности болезненно стеснительного Милли. Но тут уж ничего не поделаешь. - Я позвоню тебе, как закончу, поедем в клуб вместе, - сказал Тим, надеясь хоть немножко подбодрить омежку, - но если тебе некомфортно, - уже куда тише шепнул Тим, - то ты не жди меня, поезжай сразу, - и, улыбнувшись, направился к кабинету, собираясь с мыслями - Алан хоть и значительно успокоил его насчёт осмотра, но какая-то малюсенькая змейка всё равно ещё отравляла своим ядом сомнений разум омеги. Эмери всё ещё стоит у кабинета, и его глаза заговорщицки блестят, не предвещая ничего хорошего. - Там такой красавчик, тебе понравится,я бы с ним... Что? Дверь приоткрылась изнутри, и из неширокого проёма послышалось довольно громкое: "ну же, следующий, проходите, не задерживайте очередь". Эмери перед уходом хитренько подмигнул, а Тимми нерешительно шмыгнул в кабинет омеголога, оставив Мило в обществе Алана и Риза. Между этими тремя повисло неловкое, чересчур затянувшееся молчание. Алан ну совсем понятия не имел, что бы такое можно сказать, чтобы начать, а главное продолжить и поддержать разговор с замкнутым Мило и безнадёжно зависшим Ризом. Учеба? Но омежка учится на другом факультете, и Алан понятия не имеет, что можно на этот счёт сказать. Спросить "как дела"? Вуйчик наверняка ответит что-нибудь вроде "нормально" или "хорошо", а дальше разговор зайдёт в тупик. Пока шестеренки в мозгах Вуда активно крутились, работая над поиском нужного вопроса, Риз ничего не пытался придумать, он просто рассматривал маленькие красные вишенки на кремовой рубашке омеги, и сердце альфы утопало во всепоглощающей нежности к этому милому хрупкому существу, которое он видел впервые в жизни. Худенький, но в меру, чуть повыше Тима, темные раскосые глаза и совершенно очаровательный, по-детски вздернутый носик. Загляденье. За спиной у Мило висел рюкзак в виде большой морковочки, весьма не лёгкий на вид, и Риз, чуть не стукнув себя по лбу за такую невнимательность, придвинулся к Алану поближе и заставил того занять освободившееся место Тима, поскромнее и покомпактнее устроил свои ноги и предложил омежке присесть. - Не стой, присядь сюда, - сказал Риз, дотронувшись пальцами до освободившегося местечка рядом с собой. Милли вздрогнул - диван был довольно узким, и сидящие на нём располагаются почти вплотную. Мило, только посмотрев на место рядом с Ризом, уже почти физически мог ощутить, как будет касаться своими бедрами альфы и млеть от опасной близости. Лишь только представив это, омежка готов лишиться чувств от волнения. "Я так больше не могу" - До свидания, - омега огорошивает своими словами Риза, чья улыбка мгновенно сползает с лица. Уж что-что, а услышать в ответ на предложение присесть "до свидания" он никак не ожидал. Не проблемы ли у него со слухом? Видимо, нет, потому что в следующую секунду Мило разворачивается и быстрым шагом направляется в одном только ему известном направлении. Последнее, что видит альфа, это большая ярко-оранжевая морковка на спине омежки и стремительно удаляющаяся соблазнительная пухленькая попка, какой он никогда и нигде еще не видел. Риз обязательно бы захлебнулся слюной и умер от такого прекрасного зрелища, если бы не искал сейчас свою укатившуюся куда-то на пол челюсть. Альфа растерянно посмотрел на Алана, чьё лицо, наоборот, сохраняло полную невозмутимость, и как-то жалобно и подавленно спросил: - И что это было, Ал? Вуд, припомнив несколько историй от Тима о странностях Мило Вуйчика, со вздохом ответил: - ничего, он просто чудной. Удивительно, что он хоть что-то тебе сказал перед уходом. Насколько мне известно, он обычно просто убегает. - Вот как... - протянул Риз. Значит, не всё так плохо. Альфа уже подумал о том, что противен омеге, что напугал его, что совсем ему не понравился, - так этот чудик... - близкий друг Тима, - ответил Алан, про себя усмехнувшись тому, как Риз сказал это "чудик". В стиле "всё по-прежнему", "я в порядке" и "типа никто не понял, что я конкретно попал". - А у него... - Нет, у него нет альфы, - вновь перебил Алан, давно уже понявший, что к чему. И Риз ничуть не удивился, ведь омежка пах только булочками, мёдом и невинностью. Да и вопрос этот так - для полного успокоения. - А что? - спросил Алан с хитринкой в интонации. - Хорошенький...- с тоской прошептал Риз и прикрыл глаза, вспоминая прелесть румяных щёчек Мило Вуйчика. - Ты часом ни о чём не хочешь со мной поговорить? - прервал сладкие грёзы Алан. Ему на самом деле очень хотелось обо всём расспросить друга, узнать, что же тот сейчас чувствует, что собирается делать. Ведь Алан может подключить Тима, помочь.. Но кто он такой, чтобы, подобно наглому непрошеному гостю, без приглашения лезть в сердце Риза? Если друг не готов поделиться этими сокровенными мыслями, то и не стоит его мучить. - Нет, - Риз не хотел пока обсуждать произошедшее: слишком сильны были эмоции, слишком запутаны мысли. Он просто не способен был сейчас на столь серьёзный разговор. Ему нужно время. - Окей, так что там с этим практикантом, ты так и не рассказал до конца. - Каким ещё практикантом? - Риз удивился без доли притворства и посмотрел на альфу, как на полоумного. Губы Алана дрогнули в улыбке. "Что и требовалось доказать". - Не бери в голову, поехали со мной к Дэйву, тебе бы не мешало немного расслабиться. - Ну поехали, только домой заскочим, я машину оставлю, а потом к тебе сразу же, а оттуда уже к Дэйву. - Без проблем. Друзья встали, и Алан, глянув на злосчастный кабинет омеголога, вспомнил о Тиме, "бедняга" - подумал альфа и, разблокировав смартфон, который держал в руках, набрал сообщение на номер Тимми. "Будь мужиком!" и несколько смешных смайликов. Вздохнув, Алан ещё раз прошёлся тяжёлым взглядом по кабинету. "Лишь бы только ты только был здоров, лишь бы только здоров" - такова была единственная мысль альфы.

***

В тот миг, когда глаза Эмери искрились озорством, Тим понял - что-то здесь не так, и убедился в этом, только шагнув за порог кабинета. В помещении, отделанном в привычных для поликлиник светлых тонах, склонившись над столом, врач что-то рассматривал на экране компьютера, а по широкой спине и терпкому запаху Тим сделал ужасающее открытие. Это альфа! - Присаживайтесь.