Тонкая дрожь внутри

      Я так и уснул вчера рано вечером, не дождавшись ответа от Тима на свои сообщения. В предвкушении сегодняшнего дня я с пробуждения находился в своём наилучшем настроении: сосед всё-таки ответил мне, явно пребывая в восторге от видеозаписи с концерта.       Пританцовывая, я спускался к завтраку, представляя, как здорово мы проведём время с Тимом и ребятами, как они подружатся с ним, и в нашей компании появится ещё один человек. Милый и весёлый омега. В душе и голове царила опьяняющая лёгкость, когда я, уже сидя за столом, одной рукой держал телефон и рьяно строчил новые сообщения для Тима.       В очередной раз, не глядя поднося вилку ко рту, я промахнулся и ткнул себе острием в подбородок, здоровый кусок блинчика упал мне на грудь и испачкал одежду липким джемом.       — Алан! Сколько раз говорить! Убирай свой телефон, пока принимаешь пищу! — Отец грозно подался вперёд и сложил руки на груди, всем видом показывая серьёзность своего требования. Вообще, отец всегда был строг ко мне, считая это единственно верным методом воспитания сына-альфы. В детстве за проделки я не раз получал широким ремнём с железной бляшкой, а сейчас вынужден соответствовать ряду определённых требований отца.       Будь я омежкой, отец бы лелеял меня до смертного одра и расцеловывал до посинения каждый божий день, забыв, что такое строгость, поэтому я на самом деле несказанно рад, что родился альфой. Лучше уж так, чем гиперопека.       — Гленн, не ругайся, ты же знаешь, что Алан просто так не нарушает наши правила. Причина, видимо, серьёзная — папа осторожно опустился на стул подле нас, загадочно улыбаясь.       Ох, что-то мне не нравится этот хитрый тон.       — Он просто отвечает на сообщения кому-то, и я даже догадываюсь кому, — я с салфеткой в руке замер, прекратив оттирать пятно от ткани своей футболки и настороженно уставившись на говорящего папу, — дорогой, Алан вчера возвращался домой вдвоём с таким очаровательным омежкой, ну просто прелесть… — губы омеги растянулись в довольной улыбке.       О нет, только не это…       — Нет-нет, вы не так всё поняли! Тим — наш новый сосед и мой новый одноклассник, мы с ним просто славно поладили! — я, запинаясь и махая руками, попытался прояснить родителям ситуацию, но это оказалось не так просто.       — А какой милый у него комбинезончик! — папа умилённо щебетал, периодически прикладывая ладони к своим щекам. Я собирался вновь противостоять этому мощному потоку папиных фантазий, но отец прервал меня:       — Сынок, ты молодец, почему же раньше не сказал о своём мальчике? — недавняя суровость отца как в воду канула, стоило ему только услышать «омежка», «мальчик Алана».       — Да. Потому что. У меня. Его. Нет! — я подпрыгнул на стуле и для пущей убедительности разделял каждое сказанное слово короткой паузой, — Тим никакой не мой мальчик, мы же познакомились только вчера! Не надо ничего выдумывать, — я проговорил всё как можно убедительнее, чтобы утихомирить родителей, пока направлялся за своим рюкзаком.       Уже перед самым выходом я услышал напоследок тихое папино «ах, Алан так быстро вырос».       На дороге прямо перед домом столпились шестеро изрядно растрёпанных друзей.       — Привет, — невпопад завопили несколько разных голосов. На заднем плане слышались какое-то пыхтение и чья-то одышка.       — Привет. Ребят, что с вами? — расстилающаяся передо мной картина приводила меня в недоумение.       — Да Луи закрысил от нас пачку с чипсами в рюкзаке, не хотел делиться и ел в одно лицо, пока Стэн его не спалил. Подумать только — чипсы! Пожалел! Стыдно, стыдно, друзья!       — Да я не завтракал вообще-то, хотел хоть этим перекусить, а вы налетели, как коршуны на падаль. Зверьё дикое, последние крохи отберёте, — виновник происшествия, вытряхивая крошки из рюкзака, всё же попытался оправдаться.       Какие же они все идиоты, но я люблю их.       Сегодня мы вышли значительно раньше обычного и могли особо не торопиться. Полли спорил о чём-то с Роджером, остальные обсуждали фильм, который посмотрели вчера в кинотеатре все вместе, пока я отдыхал после тренировки, поэтому поддержать разговор не мог и только слушал бессмысленные для меня обрывки фраз, всматриваясь в знакомую хрупкую фигуру, копошащуюся в рюкзачке на тропинке у своего участка.       — О, смотрите, наш новый одноклассник-чучело, — Риз, совершенно не стесняясь громкости сказанного им, ткнул пальцем в сторону Тима. Омега явно услышал оскорбление и повернул испуганное личико в нашу сторону, глядя мне в глаза.       Я любил своих приятелей, любил своенравного и порывистого Риза, но на этот раз злость переполнила всё моё нутро, когда в таких добрых зелёных глазах омеги колыхнулся страх, непонимание и горечь, когда улыбающиеся вчера губы едва заметно дрогнули.       — А где ты забыл свой комбинезон? Его наконец-то сожгли? — несколько моих друзей засмеялись, а меня внутри заколотило от гнева и обиды за Тима.       — Да заткнись ты, Риз, — я с силой дёрнул альфу на себя за лямку рюкзака, чуть не сбив его с ног. Друг потёр своё предплечье, кое-как всё-таки удержав равновесие.       — Алан, ты чего? — смешки остальных приятелей мгновенно стихли, все явно ощущали, что ситуация выходит за рамки шутки.       — Да ничего, просто ты понятия не имеешь, как отвратительно слушать то, что ты опять несёшь. Прекрати обижать Тима. Ты мне противен, — с этими словами я подошёл к омежке и ободряюще потрепал за плечо.       — Пойдём в школу, — я тихонько увлёк за собой Тима, он пошёл следом за мной, явно смутившись от случившегося конфликта и держась за край моего рукава, — ты чего, не вешай нос, они тебя больше не обидят.       Сзади послышался топот ног: Полли нагнал нас и пристроился рядом.       — Ээээ, Полли, и ты туда же? — Риз, явно шокированный происходящим, крикнул нам вслед, в голосе его проглядывало явное беспокойство.       — Да, и я туда же, потому что твои дебильные шутки про Тима в принципе никогда не были смешными, а уж тем более, когда ты в сотый раз их повторяешь, просто меняя обзывательства, я не собираюсь это слушать, — Полли с абсолютно невозмутимым видом продолжил с нами путь до школы, а я был ему безмерно благодарен за адекватную реакцию и понимание. С Тимом они практически сразу нашли общий язык, и всю дорогу мы были поглощены приятной болтовнёй друг с другом, омежка явно выглядел куда более умиротворённым, чем до этого. Однако ближе к концу пути Тим слегка притих и задумчиво глядел куда-то вдаль. Наш разговор с Полли прервал неожиданный вопрос омеги.       — Алан, а ты точно не жалеешь о том, что…что так сделал из-за меня? Он же твой друг, и вы теперь…       Я мгновенно понял причину задумчивости омежки и суть того, что он пытался мне сказать.       — Пф, Тим, нет, конечно. Тот факт, что Риз мой друг вовсе не означает то, что я должен слепо потакать ему. И вообще-то ты теперь тоже мой друг, я тебя не дам в обиду. Точнее, мы не дадим, — Полли подтверждающе качнул головой, соглашаясь с моими словами. Тим едва заметно улыбнулся.       Мы остановились за школьными воротами, омега ступил в сторону крыльца, но я остановил его, взяв за локоть. — Тим, мы сейчас идём в курилку, думаю, раз ты не куришь, тебе лучше не появляться там. Запах пристанет, или увидит кто из учителей, потом доконают тебя и твоих родителей. Лучше иди сразу на урок, а мы к звонку придём, ты же помнишь, где кабинет Чандлера? — Омежка кивнул и отправился в школу, в то время как мы с Полли свернули по нашей привычной тропинке.       В курилке мы молча затягивались, лишь изредка перекидываясь короткими фразами между собой и оглядываясь в поисках знакомых лиц, приветственно кивая. Здесь всё было как обычно: толпа народу всех возрастов и полов оживлённо обменивалась утренними новостями и курила. Я завис, бездумно вдыхая и выдыхая горький дым.       — Риз? — в абсолютном молчании к нам с Полли подошли друзья в полном составе. Напряжение, словно удавка, душило нас и не давало предстоящему разговору начаться       — Ал, я не совсем понял, что произошло, но твой поступок…в общем, прости, если тебе это так важно, — друг продолжал исступлённо таращиться куда-то сквозь мою шею.       — А я-то тут причём? Это не меня ты поливал помоями, мне твои извинения не нужны, мне нужно, чтобы ты извинился перед Тимом. Ты виноват только перед ним, — я усмехнулся, а Риз всё так же стоял. Слова давались ему с трудом, было видно, что он тщательно обдумывает каждую фразу.       — Я извинюсь перед ним для тебя, но просто скажи — почему? Ты же его толком не знаешь, точнее, ты его вообще не знаешь, но уже носишься чего-то, — Риза явно разрывали противоречия. Он понимал, что во всём случившемся всё-таки виноват, но другая его дерзкая сторона отчаянно сопротивлялась и хотела явно высказать мне возмущения.       — Потому что Тим теперь тоже мой друг, это раз, потому что унижать омег — последнее дело, это два, потому что твои «шутки» были действительно тупыми, это три. Могу продолжить, хочешь? — Риз отрицательно помотал головой.       — Но, Ал, какой ещё к черту друг? Ты же его вчера впервые увидел в своей жизни.       — Мне как-то всё равно, сколько времени прошло с момента знакомства, когда всё моё естество просто орёт, что этот человек — мой.       — Ты в него влюбился, что ли? — Риз не прекращал своих попыток выискать подвох в моих словах.       — Нет. Я же сказал: он мой друг, и я не дам его в обиду, как бы не дал в обиду тебя, или как бы ты не дал никому в обиду Дэйва.       — Не сравнивай! Мы дружим кучу лет! — Риз вспыхнул от негодования.       — Как думаешь, а мы бы стали дружить столько лет, если бы, например, в самый первый день нашего знакомства я бы бросил тебя на посмешище и наблюдал за твоим унижением, стоя в сторонке, м?       Риз в абсолютной тишине смотрел мне прямо в глаза, не решаясь ничего сказать, так как говорить ему было действительно нечего: я видел, по глазам видел. Альфа кусал губу, тяжело вздыхал, словно собираясь что-то сказать, но всё равно продолжал молчать. Спустя некоторое время он, прочистив горло, тихонько проговорил всего три решающих слова:       — Хорошо, я понял…       Я в душе возликовал, ведь именно такой реакции я ожидал от Риза. Я не хотел, чтобы он извинялся перед Тимом для галочки.       — Я рад, — только и смог сказать я.       — Я извинюсь перед ним.       С наших плеч словно упал огромный тяжкий груз, я мысленно облегчённо вздохнул.       — Мир? — Риз неуверенно улыбнулся мне и протянул руку. Я, не колеблясь, сжал её, без лишних слов демонстрируя своё согласие, — пойдём уже найдём Тима, и я извинюсь перед ним.       Но этот трогательный миг примирения не разорвал неожиданный громкий крик.       — Гляньте-ка только на этого крысёныша, он ещё и жвачку от нас прятал!       Все незамедлительно обернулись в сторону Луи, но тот был уже далеко и бежал к главному входу школы.       — Крыса!       У кабинета Чандлера, в сторонке от окружающий, стоял Тим и задумчиво глядел в окно, слушая в наушниках музыку и елозя пальчиком по стеклу. Он даже не заметил нашего приближения и испуганно дернулся, когда Риз ткнул его в хрупкую спину. Тим осторожно вытащил наушник, весь сжавшийся и напряженный, он с опаской посмотрел на Риза, а потом на меня. Моя успокаивающая улыбка немного, как мне показалось, расслабила ожидающего чего-то плохого омежку. Риз жестом попросил Тима вынуть второй наушник, и тот всё ещё недоверчиво выполнил просьбу.       — Прости меня. За сегодняшнее да и за вчерашнее тоже…пожалуйста, я поступал отвратительно по отношению к тебе, — сказал альфа, медленно покачивая корпусом, немного коробясь, но всё же довольно чётко и громко. Омега полностью повернулся, уже более доверчиво глядя на нас.       — Да всё в порядке, проехали, я тебя прощаю, — глаза Тима вновь лучились своей зеленью, и от этого зрелища у меня в душе вдруг разлилось такое тягучее обволакивающее тепло. Наконец-то вся эта паршивая ситуация разрешилась. Но окончательно меня добили оставшиеся ребята:       — И нас прости. За то, что смеялись… — альфы понурили головы, словно провинившиеся дети. Но Луи поразил нас больше всего: он вдруг протянул несколько фруктовых жвачек, которые пожалел для нас, омеге. И Стэнли испепелял всё вокруг ревнивым взглядом.       После четвёртого занятия мы решили пообедать, и во время трапезы ребята постоянно обращались к омеге с различными вопросами, словно «прощупывая» его со всех сторон с целью узнать омегу немного получше. Тим говорил развёрнуто эмоционально и интересно. Я наблюдал за каждым из них, а внутри меня аж распирало от какой-то непонятной радости. Стаканы с напитками уже опустошались, моя отбивная испарялась по-тихоньку с тарелки. Тим, довольствующийся какими-то сладостями, неустанно оглядывался и ёрзал на скамье, точно ожидая чего-то. Мне показалось это странным: лицо омеги было каким-то озабоченным и растерянным.       — Тим, с тобой всё в порядке? — Спросил я. Внимание ребят обратилось на омежку       — Да, — как-то тихо проговорил он, — всё хорошо, просто мне нужно, чтобы вернуть чужую ручку, которую вчера случайно унёс. Это не надолго, подождёте здесь? Всё равно Луи, Стэн и Роджер ещё едят.       Мне было известно, что Тим ни с кем кроме меня так и не разговорился, в душу прокралось на секунду какое-то смутное нехорошее предчувствие.       — Хорошо, будь осторожен.       Омега, растерянно кивнув, направился к выходу из кафетерия. Стэн по-прежнему пытался утащить из тарелки Луи какой-то кусочек, Полли потягивал сладкий кофе, попутно копаясь в телефоне, а мой утренний сок и выпитые банки газировки конкретно давали о себе знать: я предупредил ребят, что отлучусь на небольшое время, и направился в сторону ближайшего туалета для альф.       До помещения я добрался довольно быстро, внутри было прохладно и пахло табаком; некоторые не думающие ученики курили прямо в уборных. Когда я уже застёгивал ремень на джинсах, меня остановил громкий голос знакомого мне ублюдка: дружок и по совместительству шестёрка Болдуина своим хрипловатым тембром рассказывал кому-то про некого «маленького омегу», с которым Болдуин скоро прямо в коридоре «славно позабавится и выудит все его деньги». И я отчётливо услышал слово «Тим».       — Да мелкий из восьмого… Тимом зовут, Болдуин как всегда притворился самой добротой, а сейчас подшутит над ним, по нашим лучшим традициям для новичков: малыш искупается и будет знать, что, если в будущем хочет ходить здесь спокойно, то пусть отдаёт свои карманные денежки нам каждый день.       Я вылетел из кабинки, стиснув зубы.       — Это ты сейчас искупаешься, урод. В каком коридоре Болдуин ждёт его? — Схваченный мною за ткань футболки альфа дёрнулся, когда я неожиданно приблизился к нему. — В каком, я спрашиваю, коридоре? — впечатываю альфу в стену, дожидаясь ответа. Парень растерянно смотрит по сторонам и пытается свободной рукой оттолкнуть меня в сторону, но у него не выходит.       — На втором этаже, северное крыло вроде бы, — я отпустил его и выбежал из туалета. Не может быть, чтобы Тим повёлся на такой очевидный обман, он же не настолько глуп! Тем более я предупреждал его об опасности, наверняка он уже вернулся в кафетерий и там дожидается меня с ребятами.       Коридоры, лица учеников, стены — всё мелькает перед моими глазами, пока я с огромной скоростью бегу на первый этаж. Двери распахнуты. Вот Луи переговаривается со Стэном, вот Полли всё так же копается в своём телефоне, вот Роджер с Дэйвом моют руки у раковин, вот Риз громко смеётся над чем-то. Здесь присутствуют все. Все кроме Тима. Злость на Болдуина и наивного Тима заполняет меня. Обречённо топнув ногой, я разворачиваюсь и с ещё большей скоростью мчусь в место, где, по словам шестёрки, будет происходить «забава».       Следом за мной вылетели ничего непонимающие друзья, но я не стал ждать их: нужно немедленно добраться до коридора. Среди суматохи и гама у окна отчётливо виднеется одинокая знакомая фигурка. Я облегчённо вздохнул. Он один. Но моя радость по всем законам подлости оказалась напрасной — к нему приблизился какой-то альфа и увлечённо стал что-то говорить, отвлекая, а сзади тащился другой, которого невозможно было не узнать — Болдуин с добытым откуда-то ведром приближался к Тиму со спины. Ярость с новой силой закипела в моей крови, и я сорвался с места. Вдох. Вот его с омегой разделяют всего несколько шагов. Выдох. И я с силой отталкиваю омегу к стене и литры ледяной воды обрушиваются тяжестью на моё тело — я не успел перехватить этого урода.       В коридоре не слышится ни единого звука, Тим сидит на полу и испуганно смотрит на меня, Болдуин, с ужасом осознавая сделанное им же, пятится с пустым ведром назад. Ну уж нет, теперь он просто так никуда не уйдёт.       — Не убегай, дорогуша, сейчас тебе наконец выпадет возможность попытать свою храбрость и отвагу на ком-то, помимо омег.       Чуть не плачущий Тим на полу, прилипшая к моему телу холодная мокрая футболка и джинсы, наглая морда альфы окончательно глушат остатки моего трезвого разума. Один удар в ключицу заставляет Болдуина упасть на плиточный пол. Ведро с грохотом катится в другую сторону. Двое приятелей альфы тут же подлетели к нам, и один из них размашисто дал ногой мне по спине. Боль разнеслась вдоль хребта и отдала в лёгкие. Я, преодолев секундную слабость, в ответ перехватил его ногу перед очередным ударом и распластал тушу альфы на полу рядом с Болдуином, который пытался восстановить дыхание после удара грудью об пол. С третьим альфой мы через мгновение уже катаемся по плитам, я без разбору наотмашь колочу соперника по всему, что только подвернётся мне под руку. Мною владеет лишь одна цель — сделать им как можно больнее.       Все попытки альфы подмять меня под себя оканчивались провалом: всё-таки они хоть и превосходили меня в количестве, но вытряхивание денег с омег не принесли им ни силы, ни опыта. Поднявшийся второй альфа вцепился в мои волосы и прошёлся кулаком по носу. А я поднялся и что есть силы ударил головой прямо в центр мерзкого лица, разбив ему в кровь нос и губу.       — А ну уберите руки от Алана, иначе вам же самим не поздоровится, — крикнул появившийся рядом Риз, что с остальными моими друзьями уже закатывал рукава в намерении ввязаться в драку, — а не многовато ли втроём на одного лезть? Раз не многовато, давайте тогда вы трое против нас семерых, как вам?       Болдуин и его дружки, зажимая разбитые лица, уже направились прочь подальше от всех.       — Бегите, бегите. Попробуйте только ещё хоть пальцем тронуть нашего Алана или наше чучело, ну…в смысле пугало, ой, в смысле Тима, ясно? — Риз плюнул вслед уходящему Болдуину. Тот минутой ранее поднялся с пола и, хромая, уже плёлся со своим ведром следом за приятелями. Внутри меня даже вдруг промелькнула какая-то жалость к этому человеку. Но когда Тим неловкими шагами подошёл стереть капли крови, вытекающие из моего носа, и я увидел эти напуганные зелёные глаза, вся моя жалость к Болдуину исчезла.       Тим снял с себя лёгкую кофточку и осторожными касаниями промакивал бордовые капли, сползающие к нижней губе. И сейчас, в этот самый момент, меня раздирало два противоречивых желания — потрепать омегу по плечу, улыбнуться и ободрить его или же просто затряхнуть на месте за его наивность.       — Алан, тебе больно? Прости меня, это я виноват, я тебя не послушал, а ты был прав, — Тим бессвязно шептал себе под нос, словно готов был провалиться сквозь землю от стыда за то, что, по его мнению, он стал причиной моих проблем.       — Почему ты такой наивный и доверчивый? А если в следующий раз это будет не ведро воды? А если в следующий раз это будет уже не Болдуин, а какой-нибудь любитель малолетних омежек? Ты за ним тоже пойдёшь, куда пальцем поманит? — мой тон был резковатым, отчего Тим весь немного сжался, — и нет, мне не больно, это просто царапина и слегка подбитый нос, — я всё же смягчился, увидев переживания омеги, который не знал, что сказать, и только пытался натянуть свою кукольную кофточку поверх моей мокрой насквозь футболки, потягивясь вверх к моим плечам. Такой трогательный, он опять напомнил мне какую-то смешную зверушку. Хоть на улице и была весна, но температура была ещё низкая, в школе было далеко не тепло. Омежка, стоя в одной тонкой футболке, с посиневшими губами и бегущими от холода мурашками по шее, всё прыгал и прыгал вокруг меня, пытаясь согреть единственной своей мало-мальски тёплой вещью. В этот момент время для меня словно замерло, внутри моего сознания что-то переворачивалось. Тим, замёрзший и ёжившийся, содрал с себя последнее и отчаянно пытался всучить это мне, жертвуя своим собственным комфортом.       Конечно, у меня было шесть друзей, но это было нечто принципиально иное — дружба между альфами, которые никак не стали бы меня во что-то кутать или заботиться так трепетно и трогательно, как Тимми.       Быть может, всему причиной то, что Тим — омега? Или что-то иное, не знаю. Но именно в тот момент и началась наша настоящая дружба, тогда мы оба осознали что-то, что было ведомо только нам двоим. Глаза Тима, обращённые на мой разбитый нос, тоже выдавали бурю мыслей и эмоций, творившуюся в его душе, точно такую же, что и в моей собственной. С самого начало этот омега так прочно поселился в моих мыслях.       Но всё же я не мог принять от него дар.       — Убери, Тим, пожалуйста, оденься сам, — я мягко отвёл маленькие руки с кофтой от себя, — она же всё равно на меня не налезет, разве что только на одно плечо. Я просто возьму свою толстовку из шкафчика в раздевалке бассейна, — в ответ на мои слова омега согласно кивнул и тихо прошептал:       — хорошо.       Говорить совсем не хотелось, да никто, собственно, и не пытался.       До раздевалки мы шли вместе и молча. Лишь тогда, когда я уже вытер полотенцем сырой торс и натянул толстовку, Тим нарушил тишину робким вопросом:       — Ты простишь меня?       — А я и не обижался.       — Но ты подрался…       — Пустяки.       — Из-за меня…       — Не из-за тебя, а за тебя.       — Это одно и тоже.       — Это разное.       — И ты не пожалеешь?       — Нет. Мы друзья, — Я обнял Тима, и он улыбнулся. Когда я полностью переоделся, и мы вышли в школьный двор, о неприятном инциденте напоминали лишь небольшая царапина, разбитый нос и мокрая футболка в моём рюкзаке. Мною было выдвинуто предложение придти ко мне в гости и вместе провести оставшийся день. Предложение, надо сказать, было встречено весьма и весьма охотно.       В тот вечер в моей гостиной раздавались весёлые громкие голоса. Тим оказался настоящим мастером приставки и по очереди выигрывал у нас с ребятами, вызывая шок и восхищение у всех собравшихся. Полли по началу даже устроил по этому поводу тотализатор, а в роли ставок выступала пицца. Принимать участие в этом аттракционе отказался один лишь Луи, явно не собиравшийся расставаться с едой, что и стало очередным поводом для приставаний Стэна. Он опять тискал Луи и не давал ему житья. Риз с вздёрнутыми вверх бровями смотрел на парочку.       — Эй, Стэнли, знаешь, есть альфы, которым нравятся альфы, так вот… — но договорить Ризу не дал Стэн, а Луи носился вокруг удушающих друг друга приятелей и всеми силами пытался защитить своего ненаглядного. Тим сидел с кружкой какао на мягком пуфике и смеялся в кулачок, поглядывая в мою сторону как бы с вопросом «что происходит?».       Наклонившись немного, я шепнул ему на ухо:       — Не обращай внимания, это у них норма.       На самом деле, Луи и Стэн хоть и были частью всей нашей компании, но между собой были особенно близки: их родители дружат ещё с университетской поры, а сами ребята вместе с пелёнок в буквальном смысле.       — Риз, а ты что, ревнуешь? — Тим крикнул громко и обнажил в ухмылке зубки.       — Что-то ты не такой уж и тихоня, — Риз явно обомлел от подобного заявления омеги.       И действительно: в наше первое знакомство Тим был не очень многословен, но сейчас я не мог его узнать: если сначала мне пришлось самому выводить омегу на диалог, то этим вечером его было не остановить. Он смеялся, шутил, болтал без умолку и даже! Подумать только! Посмел издеваться над самим мистером-дерзость Ризом Лакером!       Я невольно любовался веселым омегой, именно таким я и видел Тима, а не зажатым и молчаливым «изгоем». Он изначально был задорным и милым, нужно было лишь только создать для него подходящую комфортную обстановку. Я слушал его бесконечные рассуждения обо всём на свете и думал — насколько же одиноко было этому маленькому омеге. Сейчас в его глазах и голосе горело живое пламя, которому просто раньше нечего было греть и некому было светить. Пока Тим потягивал какао и увлечённо болтал, а троица альф переводила дыхание после заварушки, Дэйв всё это время фотографировал сам себя на мой телефон, пытаясь добиться идеального изображения.       В коридоре раздались тяжёлые шаги, и в гостиной появился отец с пиджаком в руке.       — Здравствуйте, мистер Вуд! — все ребята, как один, резво подскочили со своих мест и поприветствовали моего отца.       — Привет, паршивцы, — взрослый альфа потеребил Роджера за нос, — всё развлекаетесь?       Отец хоть и был строг со мной, но всё равно был добрым человеком и любил моих несносных друзей. Тим немного беспокойно поёрзал на своём пуфике и решился тоже поздороваться.       — Здравствуйте, — тихо и смущённо произнёс омега. Отец присмотрелся к здоровающемуся объекту.       — Здравствуй, лапонька, — родитель лучезарно улыбался Тиму, — почему меня не предупредили, что у нас сегодня будет такой очаровательный гость? Я бы захватил домой что-нибудь сладкое для омежки.       — А почему это мы паршивцы, а он лапонька? — Роджер с возмущением скрестил руки на груди. Взрослый альфа проигнорировал вопрос, потому что рядом с ним остановился пришедший папа, обвив руку мужа своими.       — С возвращением, дорогой. Пойдём наверх, не будем мешать им общаться. Алан, в вазе для сладкого должен ещё быть шоколад, — папа, получив от мужа лёгкий поцелуй в лоб, подмигнул нам и увёл за собой отца, который пожелал нам счастливого вечера. Тим всё ещё смотрел на пустующее пространство, где только что стояли мои родители, и задумчиво гладил пальцем ручку кружки.       — Ты чего задумался? — я присел на корточки рядом с пуфиком.       — Они у тебя такие красивые и любящие, я просто залюбовался.       Мне показалось, что омега сказал это с какой-то тоской.       — А, это да…ещё какао? — я взял из рук Тима пустую посуду и поднялся.       — Угу, — Тим всё так же задумчиво смотрел в одну точку, поправляя упавшую на лицо длинную чёлку.       — Сейчас принесу, там тебя Дэйв зовёт как раз. Альфа манил рукой Тима к себе.       — Мы просто обязаны запечатлеть этот замечательный вечер! — Дэйв притянул за плечи мальчика ближе к себе и сделал кучу фотографий с омегой и несколькими ребятами на заднем фоне. Я ещё раз оглянулся на них по пути на кухню. Эх. Идиллия!       По возвращении в гостиную, я отдал Тиму кружку с вновь дымящимся ароматным какао и сладости, а затем присоединился к просмотру каких-то смешных видео с мультипликационными героями. Но от него нас отвлёк Риз своими мыслями вслух.       — Тим, ты такой хороший омега, — Риз мечтательно закатил глаза, а Стэн подхватил мысль друга:       — Да, это точно, — Стэнли говорил, вальяжно развалившись на полу, — ты интересный и весёлый, вот где ты был раньше? Давно пора было разбавить нашу холостяцкую компанию таким смышлёным миленьким омегой.       Тим смущённо дул на горячее какао, поджав под себя ножки.       — О, ты ещё и можешь быть нашим омежьим агентом, будешь говорить нам секреты других омег и советовать типа как к ним лучше подкатить в будущем и всё такое, а отец Ала будет приносить специально для тебя сладости, которые достанутся и нам. Сколько же от тебя пользы! — Мы все весело рассмеялись.       — Эй, я вам не позволю тут на мне наживаться! — Тим показал всем присутствующим кулак и с серьёзнейшим видом продолжил наслаждаться сладким напитком.       — Да мы же шутим…но ты всё равно поможешь своим друзьям, м? Ведь поможешь же?       — Стэн состроил щенячьи глазки и подёргал омегу за штанину.       Тим с усмешкой фыркнул и обратился к Дэйву, который спрашивал разрешения выложить их совместную фотографию, так ему приглянувшуюся. Омежка, даже не рассмотрев фото, дал своё согласие.       — Если ты не заметил, то я пока что не особо в почёте у одноклассников, так что не знаю, как к ним «подкатывать». Но если что-то узнаю, то помогу, это не проблема, — Тим с видом крёстного отца протянулся на своём пуфике и смерил всех покровительственным взглядом. Омега выглядел до невозможности забавно.        Замечательный вечер по всем законам жизни проходил быстро, время летело незаметно. В играх и весёлой болтовне мы не заметили, как стрелка часов показывала уже за десять. Ребята оставались у меня на ночь и сейчас, перед выходом, мы уговаривали Тима тоже остаться на ночевку.       — Оставайся, мы сходим к тебе за вещами и вернемся, тут же рукой подать до твоего дома. У нас столько еще планов: скачанный фильм ужасов, настолько кошмарный, что запрещен в некоторых странах! Тим, ну оставайся, ты столько потеряешь, если вернёшься к себе! — Я больше всего на свете хотел, чтобы он остался с нами, но увы: омега не мог.       — Я бы с радостью, но папа не разрешит, — Тим уже застегивал пуговицы на кофточке.       — Ну блин…почему?       — Потому что это мой папа.       — Тогда мы тебя сейчас проводим, подожди секунду, — мы с ребятами поспешно стали натягивать обувь.       — Да не надо, я сам дойду, Ал, мой дом ведь по соседству. А еще спасибо за вечер, ты не представляешь, как же мне хорошо, — омега улыбнулся мне и уже хотел приоткрыть входную дверь и ступить за порог, но на первый этаж спустился папа.       — Тимми, не вздумай идти один! Алан и мальчики тебя проводят, в наше время омежкам ходить в потёмках одним категорически нельзя.       — Хорошо… Мистер Вуд, спасибо вам большое за гостеприимство, я давно не был так счастлив, как сегодня, — мальчик лепетал, сбиваясь и опуская немного голову вниз, отчего выглядел просто до безобразия мило. Мой папа, кажется, готов был расплыться лужей по коридору. Да, они с отцом всегда мечтали ещё и о маленьком сынишке-омеге, но вот как-то не вышло.       — Не за что, солнышко, приходи к нам чаще, — папа погладил омегу по спине, — Алан, — обратился он уже ко мне, — проводите Тима до самой двери его дома.       — Спасибо ещё раз, до свидания! — Тим поднял ладошку на прощание, и мы вышли на свежий воздух. Омега держал в руке связку ключей с брелками в виде разных коал.       На крыльце моего нового друга мы оказались уже спустя пару минут, он пожимал нам всем поочерёдно руки и прощался, говоря о том, как хотел бы тоже провести с нами эту ночь. Только когда омега в жёлтой вязаной кофточке скрылся внутри своего дома, предварительно провернув в замке ключ, мы с ребятами повернули обратно. Я шёл, держа руки в карманах и беспрестанно улыбаясь. Всё-таки Тим удивительный: по-детски милый и трогательный, но, с другой стороны, задорный и любознательный.       Он так быстро влился в нашу жизнь, что с тех пор каждый из нас семерых не мог представить себе даже дня без этого резвого и нежного омеги.       Дружба в нашем возрасте имеет свойство возникать так неожиданно и спонтанно, что, повзрослев, ты уже не можешь это ни понять, ни объяснить. Так было и у нас.       Наша дружба началась с потрёпанной тетрадки, смятых записок, трясущихся от холода рук и крошечной кофты на чёрных пуговичках, так отчаянно накидываемой на мои мокрые плечи. Прохладный вечерний ветерок обдавал свежестью, под ногами шуршала сочная молодая трава. В комнатке на втором этаже соседского дома загорелся неяркий свет ночника.