СтихоТвари

      Если возьмёшься за рёбра, наружу выгнешь, да и к тому же сумеешь не разломать, вскроешь последнее из костяных святилищ – тех, что тебе сохранить поручала мать, - первым услышанным будет предвечный рокот.       Я не могу обещать тебе страшных тайн, новых путей, откровений или уроков. Рокоту очень легко в меня прорастать, в полой очищенной клетке грудины скрыться и, оркестровым morendo внутри дыша, в выскобленной допуста тишине гробницы эхо биения больше не приглушать.       Хронос – один из обманщиков старых песен, трикстеров давних эпох и вчерашних дней. Жрец со смешливой улыбкой мешает взвеси, входит в Париж, Братиславу или Сидней, там рассыпает на площади звёздный порох... и исчезает.       Ты спишь и не видишь снов. Взвесь проникает под кожу, въедаясь в поры, и растворяется. Вся. Незаметно. Но...       Просто в один из дней что-то внутри завоет, так, что от боли не выдержать-не смолчать; в сердце набухнет звенящее-грозовое – вскрыл бы и вынул, да вот не найти ключа...       Делаешь вдох. После – всё происходит быстро. Рёбра распахнуты, вычищено внутри. Вместо же сердцебиения – будто выстрел – всё тишина накрывает и серебрит. Лёгкие, сердце и прочее – бросить в куртку, может, её заберёт прочь смешливый жрец; он отдаёт тебе твой диплом хронохирурга...       Там, в груди, тихо.       Ты думаешь – наконец.       Взвесь начинает работать почти что сразу. В лёд подреберья врастает чужой металл. Тихое-тихое эхо приходит в разум, и исчезает парящая пустота. Ты не заметишь сначала, но в ночь услышишь: будто бы звонкую медь в интервал дробят...       Хронос подходит на четверть вселенной ближе, и запускается таймер внутри тебя.       Всё, что имеет значение – ритм стука: он всё скребётся зубцами о тишину. Трикстер Безвременья знает свою науку; можно сказать, что он знает её одну. Ты открываешь с усилием дверцы клети, рёбра расходятся, внутренность обнажив: шестерни мягко рокочут по звонкой меди, стрелки на счётчике острые, как ножи. Не прекращается тиканье, стук и шорох, все механизмы отлажены, верен ход; словно на воздухе спичка упала в порох – ты оживаешь – шаман, заклинатель, Тот. В центре всего механизма пылает солнце, плавит рассудок, выковывает чертёж; разум сливает в единое медь и стронций, время идёт – и ты сам вместе с ним идёшь.       Всем не дано оставаться к концу живыми, важно лишь не прекращать бесконечный бег. Если однажды ты, нагнанный Часовыми, им не поддашься – они заберут к себе. И, возлагая на чашу перо богини, против ты ставил бы только лишь стук часов. Чаши уравновешены в середине, ход продолжает бегущее колесо.       Рокот звенит и вибрирует под ключицей, стрелки вращаются и механизм идёт.       Я... я пока что не спрашивал, что случится, если когда-нибудь он остановит ход.