Звёздный скульптор

            Комморра. Ковен гемонкулов Десяти тысяч порезов.       Далеко от мрачных башен города-в-паутине Индра вел допрос попавших ему в руки темных отродий. Вынимая «пациентов» из «гостеприимных пенатов», Индре приходилось вкалывать им подавляющие чувствительность вещества, иначе эльдары очень быстро лишались сознания от сенсорного шока. Процесс шел плодотворно. Одно известие о Черной Библиотеке окупало все хлопоты. А этот секрет был не единственным. Индра уже потирал руки в предвкушении визита на древние тропы.       Не избегнув грехов надменности и презрения, Индра был слегка небрежен, и одна из молодых ведьм, черпнув сил из глубин безумия, в которых она плавала, смогла разорвать мышцы сердца и лопнуть несколько сосудов в голове. Индра не стал препятствовать и оживлять ее. Он посчитал наказание достаточным, да и в конце концов, ему нужно было доставить «весть» тёмным. Они умные, поймут. Хлестнув напоследок отлетающую душу хлыстом из ауры пустых, Индра отправил тело в прозекторскую.       Ковен гемонкулов в Комморре — страшное место. Страшное, даже по извращенным меркам темных эльдар. Слухи, один черней другого, витают по городу. Справедливые слухи, верные, преуменьшенные, ибо фантазия обывателей многократно уступает таковой у мастеров плоти, боли и пыток, бессмертных чудовищ, бывших когда-то правителями народа эльдар. Попавшему сюда никогда неизвестно, кем он будет больше, пациентом или объектом, вылечат его или повесят на крюк. Немного спасало то, что соплеменники гемонкулам стали уже слабо интересны. За тысячи лет они успели изучить каждый аспект эльдар, и физический, и душевный. Но риск оставался всегда.       Лаборатория воскрешения была комплексом из восьми открытых помещений, творцов плоти мало заботили приличия или страх смерти. Одна из комнат, дугой огибавшая остальные помещения, была наполнена подвешенными телами. Живыми телами, которые каждую минуту испытывали чудовищные страдания. Если кто-то искал ад воплощенный, то это был он. Хор боли, питавшей своей извращенной силой новую жизнь для более удачливых разумных.       В центральном отсеке царил хозяин лаборатории. Выгнутая парящая фигура со множеством конечностей, с неестественно вытянутым лицом, с акульими зубами. Он был воплощенным эталоном гемонкулов, пороком возведенным в степень.       Перелетая от одной машины к другой, от тела к телу, хозяин лаборатории постоянно мусолил лоснящиеся масляной пленкой руки, словно мыл их под невидимой струей. Если приглядеться, можно было заметить, что кисти не родные этому телу, толстые обручи весьма органично крепили чужую плоть, скрывая под собой срезы и шрамы. Гемонкул любил каждый день менять набор основных конечностей. Его фетиш, желание ощутить каждый день по-новому. И хор давал ему множество возможностей, для батарейки руки — лишнее. На сегодня руки были эльдарские, впрочем, это скорее было исключением, чем правилом.       Вдоль дальней стены, на множестве кольцевых рельс висели рядами небольшие пластинки с закованной внутри плотью эльдар, жаждавших воскрешения. Над одной из таких пластинок загорелся фиолетовый огонек. Пластинки качнулись, сталкиваясь с мягким звоном, когда заработал двигатель. Огонек рывками доехал до развилки, и пластинка свалилась в чашу, заскользившую по воздуху в раскрытое чрево анализатора. Несколько мгновений, и на экране высветились руны, возвещая смотрящему, кто и что перед ним.       — Фахʼшен, — окликнул хозяин лаботатории своего раба, убедившись, что все оплачено сполна, — готовь капсулу. Очередной клиент прибыл.       Молодой излом отлепился от своей ниши, мелко закивал и кинулся к оборудованию. Спустя пару часов он притащил на медицинской кушетке тело молодой ведьмы. Гемонкул осмотрел тело и остался доволен, хорошая работа.       — Отлично, вколи ей пару стимуляторов и гони в шею.       Секунду спустя, ведьма очнулась и тотчас зажала уши и раскрыла рот, словно вокруг стояли боевые ревуны. Ее фигура скорчилась, выскользнув одним движением, словно змея, из-под медицинского покрывала. Взгляд эльдарки безумно заметался по комнате. Наконец, ее внимание остановилось на столике с хирургическими инструментами. Прежде, чем кто-либо из гемонкулов успел среагировать, ведьма схватила один из широких скальпелей и одним движением рассекла себе горло, почти отделив голову от тела. В затухающем взоре сверкало просто неземное блаженство.       — Как интересно, какой… сладкий вкус отчаяния, топленый оттенок безнадежности, острые кусочки безумной решительности, играющее блаженство свободы в смерти и свежий холод тающей воли, — гемонкул смаковал неожиданный букет чужих ощущений. Он провел наконечником одного из дендритов по своему подбородку, его пальцы били короткими движениями по воздуху, словно играя на невидимых струнах. — Восхитительно! Фахʼшен, включи ловушку на последнего клиента и подготовь капсулу. Оставшихся передай Раззе. Меня не беспокоить!       Скрюченная фигура заметалась по помещению, дергая пышущие тяжелым паром рычаги, нажимая на кнопки и руны.       — Очень любопытно, — озвучил свои мысли хозяин лаборатории, глядя на тело и включая черепной бур, — чем же достигли такого эффекта? И кто это такой умелый? А ещё, мне очень повезло, — погладил он тело по щеке, — ведь по слухам, тебя ещё долго никто не хватится.             Субсектор Ультрамар. Макрагг. Крепость Геры.       Северус Агемман, капитан первой роты Ультрамаринов, Регент Ультрамара, возвращался в компании нескольких соратников с полигона, когда его настиг вызов с орбиты.       Полупрозрачное лицо магистра, парящее над диском походного гололита, равнодушным взглядом обвело десантников. Даже сквозь творение адептов Омниссии его аура заставила десантников встать во фрунт.       — Северус, — магистр, как всегда, не стал тратить время на политесы, — последняя станция будет у нас. С Высокими Лордами все решено. Остальное на тебе. Начало работ — через два месяца. Подготовь, что нужно.       — Благодарю за хорошие новости, магистр. Все будет исполнено. Отвага и честь!       — Отвага и честь! — Марнеус едва заметно кивнул и отключился.       — Отлично, — изобразил нечто весьма отдаленно похожее на улыбку Северус. — Если судить по имеющемуся опыту, чистый доход от наших планет вырастет где-то на треть.       — Так это ради денег? С каких пор у нас их не хватает? — Фолкерс, лишь недавно вошедший в свиту Северуса, скривил гримасу. Он был отличным тактиком и командиром, но некоторые вещи не входили в круг его понятий.       — Болван! — регент с оглушительным звоном стукнул по своему бедру. — Естественно не только ради них. Но и они важны. Деньги — это мера доступных нам ресурсов. Это корабли, амуниция и даже твоя терминаторская броня. Ты думаешь, раз нам принадлежит целый субсектор — «эти грязные деньги» нам уже не нужны? Ты дьявольски ошибаешься.       — Но у нас же много…       — И мы используем все, до последнего миллитрона, для усиления ордена! А теперь закрой свой рот и марш к Виккерсу. Будешь просвещаться, раз не понимаешь, что такое финансы и с чем их едят.       Десантник пристыженно, что выглядело комично в исполнении фигуры под три метра в тяжелой силовой броне, поклонился, отдал честь и утрусил прочь.       — Интересно, он вообще понимает, что на восстановление того же Прандиума тронов уйдет столько, что хватило бы перестроить наш флот дважды.       — Сомневаюсь. Но может брат Виккерс вобьет немного толка в его чугунный лоб, — регент хотел еще раз ударить по бедру, но в последний момент удержал руку. — Возьми Слейда, его взвод и лети на Зифиос. Мы не имеем права оставлять контроль над ситуацией другим. Станция важна. Нам необходимо знать, насколько эти ксеносы надежны.             *** Омак от Темный_Змей. «В темно-синем лесу…» ***       Тёмная комната освещалась лишь дрожащим пламенем нескольких свечей. На стенах, еле видимые в отблесках мечущегося света, висели картины. Лишь очертания каких-то людей проглядывались на них, тем самым давая понять, что картины являются чьими-то портретами.       Комнату наполняли несколько десятков людей, одетых в балахоны с глубокими капюшонами, что надежно скрывали личность присутствующих даже от ближайших соседей, не говоря уже о внешнем наблюдателе. Все они тихо переговаривались между собой, передвигались, подходили к картинам и обсуждали их, изредка поглядывая на дверь. Словно ждали кого-то.       Но вот в комнату вошёл последний гость, обративший на себя внимание всех присутствующих. И сразу после этого началось то, что любой другой житель Империума Человечества со страхом, ненавистью и презрением назвал бы ересью — люди в балахонах после небольшой подготовки начали молиться. Молиться картинам, изображающим в разном положении и в разные моменты истории существ, которых только издалека можно было принять за человека. Да, только сейчас, когда еретики при помощи дополнительных свеч добавили света, на картинах можно было разглядеть разумных, что совсем недавно стали знаменитостью на восточном крае Империума. Подарившие людям быструю связь и возглавившие поход для освобождения планеты от еретиков и демонов. Последнее весьма удивило многих представителей рода человеческого — не так часто ксеносу дозволялось руководить человеческой армией для освобождения человеческой планеты. А столь эффективный разгром противника только добавил им известности. Минбарцы. По словам некоторых, самая миролюбивая и дипломатичная раса из известных людям на данный момент. За их деяния, за их культуру и поведение многие люди симпатизировали этим разумным, а более молодые и авантюрные, узнав, что минбарцы обучают людей на своём корабле, пытались добиться для себя того же, чтобы затем похвастаться этим перед своими сверстниками.       Тем печальнее было видеть, как эта раса стала причиной появления еретических направлений. Кто знает, до чего доведут подобные собрания людей? Наверное, хорошо, что у данного собрания не было свидетеля. Ведь не было?..       …Гвардейцы медленно, но уверенно шли вперёд по коридорам, оставляя позади себя трупы ксеносов. Привычная картина для этой Вселенной, однако на этот раз всё происходило немного по иному сценарию. Ксеносы в виде минбарцев, нарнов, теней и ворлонов защищались от гвардейцев, но не отвечали огнем.       Не будь приказа, не находись рядом инквизиторы и комиссары, что пытались воодушевить Верных Детей Человечества призывами не останавливаться, в своём фанатизме не видя, как на них смотрят некоторые «воодушевлённые», многие гвардейцы возможно и опустили бы оружие, прекратили бы бойню. Но у них не было выбора, а потому они продолжали стрелять. Стрелять по разумным, что совсем недавно были друзьями для людей.       Этот корабль, являющийся чем-то вроде основного дома для ксеносов, был последним оплотом для оставшихся выживших. Остальных либо уже уничтожили, либо уничтожают в данный момент времени. И только корабль продолжал держаться. Его защитники ставили препятствия, пользовались щитами, отбрасывали нападающих пси-ударами, передвигались с невероятной скоростью, уворачиваясь от выстрелов лазганов и избегая ранений.       Занятным в этой ситуации было то, что защитники словно целенаправленно двигались в одну точку. Ксеносы, во время штурма находящиеся в передней части корабля, умело отступали в направлении хвоста, каким-то чудом избегая гвардейцев, что должны были встретить их на пути. Находящиеся же в это время в хвосте корабля ксеносы, наоборот, двигались в сторону передней части корабля. Но командующему данной операцией такое поведение защитников было лишь на руку. Загнать их всех в одну точку в середине корабля и насесть с двух сторон — что может быть проще? Разве что расстрелять их корабль тремя линкорами, здесь собравшимися, которые не позволили ксеносам сбежать. Однако высшее руководство приказало не трогать корабль ксеносов, а он не дурак, чтобы ослушаться.       Но как бы защитники ни старались — они проигрывали. Гвардейцы всё же слишком многочисленны и хорошо вооружены. Они оставляли после себя множество трупов ксеносов, и невольный свидетель данной картины с облегчением подумал, что, к счастью для Бриесанн, она не видела всего этого.       И именно последняя мысль, удивившая неведомого свидетеля своим сочувствующим отношением к чувствам охотницы, стала отправной точкой для того, чтобы вся эта картина уничтожения ксеносов растворилась в сознании Калмаэля, прерывая его медитацию…             Корабль «Индра». Провидец Калмаэль       Раскрыв глаза, эльдар бездумно огляделся. Вокруг всё было по-прежнему. Сад, в котором он часто медитировал, ничуть не изменился, всё так же радуя своей красотой и даруя спокойствие.       Подышав и успокоившись, Калмаэль начал размышлять над тем, что ему показал его дар. А поразмышлять было над чем. Это только несведущему в делах предвидения могло казаться, будто будущее можно легко предсказать. На самом деле будущее для провидцев — это не одна чёткая дорожка, а множество неясных путей. Провидцы в зависимости от силы дара видят несколько направлений будущего, где-то очень чётких, что бывает довольно редко, а где-то — нет. Чёткость видения свидетельствует о большей вероятности появления данного варианта будущего. И таких ясных или неясных видений может быть несколько, что тоже не добавляет уверенности, а может и вовсе не быть. Новичок в этом деле может лишь видеть варианты будущего, гадая, что привело к тому или иному результату, и не в силах что-то с этим сделать, а вот опытный провидец может то, что не в состоянии сделать другие — в своём трансе он может видеть ситуации, его касающиеся, предшествующие концовке видения, и менять их, если это в его силах. И таких ситуаций вокруг провидца намного больше, чем самих следствий. Опытный провидец выбирает нужный вариант будущего, а потом делает всё, чтобы он стал реальностью — он может увидеть сотни вариантов разговора, в котором он лично участвует, лишь для того, чтобы, сказав пару нужных слов, привести собеседника к нужному для него результату.       Калмаэль считал себя опытным провидцем, хоть и не самым сильным. События в его жизни сложились так, что он невольно лишился статуса учителя молодых эльдаров, которые в своём порыве отправились к звёздам, так что приглядывать больше не за кем. Именно по этой причине он, чтобы не казаться приживальщиком в глазах других и в первую очередь в глазах собственных, начал усердно заниматься предвидением будущего, информируя минбарцев о результатах. Просто ничего не делать — не для него.       Две картины, увиденные Калмаэлем, являлись причиной и следствием. Он видел либо уже состоявшееся, либо то, что скоро состоится, и результат этого. На самом деле это довольно редкое явление — увидеть истинную причину знаменательного события будущего, узнать то, что стало причиной грядущих неприятностей. К сожалению, этому нельзя научиться — Мать сама решает, кто достоин данного знания.       И если с причиной события он бессилен — та является единственной картиной и очень чёткой, — то вот со следствием уже можно что-то сделать. Он видел десятки вариантов того, что могло случиться, и эта картина уничтожения ксеносов лишь самая чёткая из них, что вовсе не свидетельствует о своей неизменности.       Калмаэль достал из кармана очень редкую траву, изарʼдаинн, которая позволяла эльдару усилить свои способности провидца. Увы, без этого средства здесь, на корабле, он не может видеть будущее так далеко и чётко, как это было у него на родине. Пусть корабль косвенно и стал тем, из-за чего эльдар снова получил возможность предсказывать будущее, но он же и являлся тем, что мешало Калмаэлю в предвидении. Казалось, будто сам корабль не имел никакого чёткого будущего, будто он был вне времени. И вот такая трава очень помогала ему в деле. Правда, Калмаэль уже принимал стимулятор до этого, что и позволило ему увидеть эти события, и новый приём пагубно отразится на здоровье, отправив его в койку на несколько дней, так как употреблять изарʼдаинн можно не чаще, чем раз в семь дней, но оно того стоит. Минбарцы и нарны уже давно стали для него друзьями, так что он сделает всё, чтобы избежать геноцида близких ему разумных.       Пожевав траву, привычно успокоив своё сердце и замедляя дыхание, Калмаэль начал погружаться в глубокий транс. Только в таком глубоком трансе можно увидеть свои действия и менять их, видя результаты своих ещё несовершённых действий.       Найдя желаемый поток событий и выйдя из медитации, Калмаэль весело и неудержимо рассмеялся: «Ну разумеется, разве есть другой, лучший вариант решения, кроме как подойти к Деленн и выдать ей суть проблемы?!»             *** Конец омака. ***             Корабль Индра. Олара Сервиус.       — Леди Олара Сервиус, — голос ГʼКара, прокатившийся из вокса по всему ангару, не предвещал мне ничего хорошего, — не соблаговолите ли посетить каюту капитана?       Десять минут спустя, я уже стояла перед отцом и судорожно пыталась найти оправдание открытым на экране документам. Получалось плохо.       — Ты сделала что?! Аргх! — отец зарычал, словно дикий зверь.       Он заметался по каюте. Руками, закованными в черные перчатки, он массировал костяные дуги над висками. Как всегда, когда решение какой-то проблемы от него ускользало.       — Аргх! Предки, за что мне все это! — он воздел вверх руки и потряс ими. Закончив взывать к потустороннему, он опустил взгляд на меня и рявкнул: — Снимай штаны!       — Что?! — я решила, что мне послышалось.       — Ты меня слышала, дочка! — отец взялся за пряжку орнаментированного ромбическим узором ремня. — Видят предки, я не хотел этого, но другого выхода не вижу.       Когда несчастные тугие штаны наконец сползли у меня с бедер, отец перегнул меня через низкий столик и от души, с оттяжкой, врезал ремнем по моим ягодицам. Боль отдалась по всему телу, даже в носу засвербило. Я могла бы ее заблокировать, минбарцы хорошо меня обучили подобным вещам, но не стала. Отец имел право меня наказывать. Мне еще не было понятно, что именно такого страшного я совершила, но это не было важно. Отец прав. Всегда.       — Я вижу ты, дочка, не понимаешь, что устроила. Какой, предки меня забери, Легион? «Тайный» орден. Неужели ты думала, что это осталось бы неизвестным? Мы, только узнав о проблеме, нашли твое творение за два дня. Думаешь, Империум глупее? Инквизиция на протяжении десяти тысяч лет искореняет проблемы, ищет заговоры и тайные культы. Десяти тысяч лет, Олара! Это титанический объем опыта. Иные цивилизации рождались и умирали за такое время. Олигархия Нарна вчетверо моложе! Можешь поинтересоваться у Калмаэля, чем бы твоя эпопея закончилась. Мне с Деленн он очень красочно всё описал.       — Ладно проблемы с Империумом, — отец мерно, в такт фразам заносил ремень, — ты не подумала, что сотворишь с нами? Ты создала культ! Культ, Олара! Ты забыла, что тебе говорили о силе веры? В конце я, мы — исчезли бы, превратившись в монстра, составленного из чужих желаний!       Минут десять спустя, уже на выходе из дверей, «Система» оповестила меня о потере 20 тысяч ОР. Я горько усмехнулась. Вот что меня сейчас заботило в последнюю очередь, так это репутация. «Я чуть не убила отца, чуть не убила Индру со всеми обитателями» — эта мысль набатом била в темя. Пройдя несколько десятков метров по коридору, я уткнулась лбом в холодную стену и после несколько раз побилась об нее головой. Визор издал тревожную трель, предупреждая об эмоциональном срыве и принудительном вводе лекарств. Я тотчас сорвала браслет. Успокоительные мне сейчас были не нужны. Я хотела полностью прочувствовать свое… свою… не важно.       — Какая же я дура. Прости, прости, простите, — сорвалось шепотом с губ.       Слезы невольно лились из глаз, как ни старалась их удержать. Нельзя было, что бы кто-то увидел меня в таком состоянии. Открыв ближайшую пустую каюту и заперев за собой дверь, я уткнулась в подушку и дала волю чувствам.       Через полчаса, когда на подушке закончились сухие места, я усилием воли прекратила истерику. Все, хватит. Есть время быть девушкой, а есть время быть правителем. И сейчас пришла очередь правительницы.       Зеркало в ванной отразило образ всклоченной чувырлы из «нижников», с размазанной косметикой и птичьим гнездом на голове.       — Будущий, гракс меня подери, великий лидер! Ха! Ха-ха-ха!       Всхлипнув пару раз напоследок, я стала приводить это существо из зазеркалья в порядок. Отсутствие с собой косметики мне не помешало. Преподавательницы по манерам и этикету не раз повторяли: «не сумочкой единой леди жива».       Аккуратно собранные на кончики полотенца останки макияжа, детская присыпка, таблетка активированного угля, еще пара подобных мелочей, и через час с четвертью я выплыла из каюты королевой.       Времени на бесполезную горечь у меня не оставалось. Следовало как можно быстрее придушить выращенную собственными руками гадюку. Стоя на платформе, что несла меня к ангару, я размышляла, кого оставить, кто слишком много знает, а кого еще можно использовать.       На счастье, посвященных я не плодила, их было мало, большая часть агентов исполняла мою волю вслепую, не зная, что и кто на самом деле стоит за их действиями. Пожалуй, стоит перевести их на официальное положение. Устроить аналог добровольческого ополчения, на профессиональном уровне. Тогда можно будет сделать вид, что ранее я лишь присматривалась к ситуации. А если воспользоваться Хиосскими положениями от 822М34, то я смогу на этом даже заработать и получить вход в ближний круг пары губернаторов.       Оставалось решить, что делать с Фумис и Нортэном. Первую я убивать не хотела, а смерть второго поднимет слишком большие волны. Надежда на благоразумие и страх. Известие, что нас раскрыли, должно охладить их пыл и заставить пригнуть головы.