Приготовим лимонад вместе?

      Глава 18. Мамору.       Усаги уснула вскоре после того, как мы выехали из города. Хотя — скорее не спала, дремала. Я убавил звук на магнитоле, но не стал выключать музыку совсем. Усаги не впервые заснула в машине, когда мы куда-то едем и я уже знал, что негромкое музыкальное сопровождение только способствует ее отдыху. Дорога прошла в молчании. У меня даже мыслей особых не было, кроме тех, что связаны с управлением машины и, по возможности, избегания тех участков дороги, где авто могло тряхнуть и потревожить сон моей жены.       В тот момент, я просто… отдыхал. Как ни странно, присутствие этой девушки, которая так неожиданно ворвалась в мою жизнь, в рекордный срок заставила всю мою жизнь вращаться вокруг нее, успокаивало, давало уверенность не просто в завтрашнем дне. В его приходе я никогда не сомневался. Но Усаги заставляла верить, что все будет хорошо. Давала почувствовать уверенность — впереди долгие годы счастья.        - Счастье, - мне захотелось произнести это слово вслух, прочувствовать его, «покатать на языке». Еще полгода назад, я не думал, что могу быть счастлив. Не рад какой-то удаче, не весел во время встречи с друзьями, а именно счастлив — вот так, почти беспрерывно. За то время, что существует наш брак, за те несколько недель, что Усако живет со мной, я только раз утратил это мягко окутывающее душу тепло. Когда обидел ее, когда вместо привычного уже «Мамо-Тян», я снова услышал от нее свое полное имя. Она и сейчас порой называет меня Мамору. Но только в те моменты, когда не может себя контролировать. Когда дрожит в моих руках от удовольствия, стремительно разбегающегося вместе с кровью по всему телу. И тогда, этот хрипловатый всхлип-стон-выдох: «Мамору» становится самым лучшим, что я слышал в своей жизни. В остальные моменты я хочу быть только Мамо-Тяном для моей Усако.       Моя… она действительно моя. И я готов на все, чтобы она всегда была рядом со мной. Была так же счастлива, как я сам. И не ради нашего ребенка. Вернее — не только ради него. Просто уже сейчас я понимаю, если Усаги уйдет, я совершенно точно свихнусь, снова оказавшись в привычной мне раньше тишине.       Там, где Усаги, тихо не бывает. В какой-то момент, она пошевелилась во сне, тщетно попытавшись устроиться удобнее на сидении. Пробормотала что-то неразборчивое и смешно поморщилась. Не удержавшись, отнял одну руку от руля и коснулся ее плеча, осторожно погладив через мягкую шерсть свитера и пропустил по ладони ее хвостик.       Я заставил себя вернуть все внимание дороге. Если продолжу изучать ее, могу навлечь на нас всех большие неприятности. И на нас с ней, и на нашего ребенка. В моей жизни есть пример того, как опасна может быть ерундовая поездка. Не допущу, чтобы с ними что-то случилось.        - Все хорошо, спите, - я сам улыбнулся своим мыслям, поняв, что обратился не только к ней, но и к нашему еще не рожденному ребенку. И меня совершенно не удивило, не обеспокоило это открытие. Это было… нормально. Я читал, что ребенка успокаивает звучание голоса матери. Но чем хуже голос отца? Я жду его не меньше, чем Усако. Хотя и понимаю, что чуть не лишил себя этого права. Сам, по собственной глупости, из-за собственных убеждений. Возможно, я жду рождения ребенка больше, чем моя жена. Потому что мне нужно извиниться перед ним или перед ней. И пообещать, что никогда больше не оттолкну от себя его маму и его самого. В моей жизни нет ничего, важнее чем они.       К тому времени, как мы приехали к отелю — двухэтажному зданию в стиле колониальной Америки — Усаги успела разоспаться. Вытащив из машины наши вещи, я повесил сумки крест-накрест через плечи и собирался взять жену на руки. Было неудобно. Сумки то и дело норовили «выехать» из-за моей спины, а спереди они только мешали бы, сковывая мои движения. Потянувшись к креплению ремня, чтобы отстегнуть ремень жены, я не уследил за одной из сумок. Она мгновенно соскользнула вперед и довольно ощутимо ткнула Усаги в бок. Почти моментально, она открыла глаза и выпрямилась на кресле. Изумленно заозиралась вокруг.        - Мы приехали, да? - она попыталась сладко потянуться, но ей помешали ремень безопасности и мои руки.        - Помнишь, что мы читали? Нельзя, - увидев, как она насупилась, я не сдержал улыбки.        - Нельзя верить всему, что читаешь, - возразила мне жена, - Ну я разочек. Совсем капельку, - она показала разведенные на пару миллиметров указательный и большой пальцы.        - Разве что так, - повторив ее жест, я усмехнулся. Жена кивнула с самым серьезным видом, ее лицо приобрело совершенно непередаваемое выражение блаженства. Усаги чуть подняла руки, готовясь слабо зевнуть и «капельку» потянуться. Но не смогла этого сделать, разочарованно покачала головой.        - Расхотелось… Вдруг, он и правда от этого «на попу сядет»? Вот рожу, и буду потягиваться целыми днями! - она выставила свой указательный палец так, что он практически уперся в мой нос. Этот жест заставил меня рассмеяться.        - Договорились, именно этим ты и будешь заниматься,- отстегнув ремень, я помог ей выбраться на улицу. Жена полной грудью втянула свежий воздух, счастливо рассмеялась.        - Здесь так хорошо, Мамо-Тян! - одним стремительным шагом преодолев разделяющие нас сантиметры, Усаги крепко обняла мою руку, потерлась щекой о предплечье.        - Ты же еще ничего не видела! - ее умение радоваться самой малости всегда меня поражало. Каждому приятному моменту в жизни, она умела обрадоваться так, будто сейчас в ней сосредоточилась вся отведенная на наше несовершенное человечество радость, - А что если нам выделили плохой номер? Или еда здесь паршивая? А может — все выходные не зададутся?       Всего на несколько секунд лицо Усаги помрачнело. Но на ее лицо все же вернулась все та же безмятежная, счастливая улыбка. Она снова потерлась о мою руку, кажется даже блаженно замурчав при этом, как довольный котеночек.        - Ну и что? - жена посмотрела на меня снизу вверх и я свете фонарей, окружающих подъездную дорожку к отелю, разглядел на ее щеках нежный румянец, - Если еда окажется паршивой, если номер плохой? Если даже нам не понравится здесь совсем или все выходные будет стоять плохая погода и мы ни разу не выйдем из отеля. Что с того? Я знаю, что мне очень понравятся эти выходные. Мы ведь здесь вместе, только вдвоем… втроем, - она быстро поправила себя, прикоснувшись ладонью к своему животу.        - Вообще-то, здесь полно людей, - почувствовав довольно сильное дуновение ветра, мы поспешили ко входу в отель.        - Знаешь, Мамору, ты очень умный. Но есть вещи, в которых ты совсем глупый, - со вздохом ответила мне Усако, не выпуская моей руки, - Все люди вокруг нас не касаются. Они сами по себе, а мы — сами, вместе с тобой и все.       В вестибюле отеля никого не оказалось. Пришлось нажать на кнопку звонка, чтобы вызвать портье. Усаги была в восторге от этого маленького звонка-колокольчика. Нажала на него не меньше пяти раз. Немного испугавшись, что сейчас эта неугомонная перебудит всех постояльцев этого милого местечка, я перехватил ее ладонь, в очередной раз потянувшуюся к звонку. Чтобы смягчить вышедший немного грубым жест, ласково сжал тонкие пальчики. Усаги улыбнулась в ответ и перевела взгляд на висящую на стене картину в массивной деревянной раме, изображающую бурную горную реку.        - Простите за долгое ожидание, - из двери за стойкой портье вышла женщина лет сорока — сорока пяти, чуть поклонилась, приветствуя нас, - Мы рады приветствовать Вас в нашем отеле, - мы ответили на приветствие, Усаги с присущей ей открытостью улыбнулась незнакомке.        - Супруги Чиба, я звонил вчера, - вытащив из сумки документы, я протянул их женщине, уже сверяющейся с базой данных.        - Оставьте вещи здесь, - она указала ладонью в угол, - Их принесут в номер через пару минут. Пойдемте, я Вас провожу, - еще раз улыбнувшись нам, женщина пригласила пройти за ней вглубь холла. Наш номер оказался угловым на первом этаже. Небольшая современная комната с двумя большими окнами и маленькой примыкающей ванной. Сочетание серых и бежевых стен, лаконичная мебель в простых линиях, однотонная обивка кресел и плед, застилающий постель. Чем-то эта комната была похожа на нашу собственную спальню.       Номер понравился Усаги. Я понял это по ее довольной улыбке еще до того, как она прошлась по комнате, осмотрела несколько простых картин на стенах, вдохнула запах стоящих в вазе на круглом столике крупных хризантем.        - Здесь так красиво, - она снова улыбнулась, неизвестно, к кому обращаясь. Ко мне или к провожавшей нас женщине. Та, дождавшись пока шустрый парнишка, чем-то похожий на нее саму, принесет наши вещи, откланялась, пожелав нам хорошего отдыха.        - Ты довольна? - пройдя вглубь комнаты, я сел на край постели. Усаги, на ходу стягивая свитер, подошла ко мне и села на мои колени. Потом, будто опомнилась, словно я словом или жестом дал ей понять, что мне не приятно, попыталась подняться и пересесть, но я удержал ее, обняв за талию. Успокоенная этим моим жестом, Усаги расслабилась, откинувшись, легла щекой мне на плечо.        - Я очень довольна. Спасибо тебе за эту поездку, - она шепнула совсем тихо, обдав кожу на моей шее легким облачком своего горячего дыхания.        - Не за что. Понимаю, что это совсем не тот медовый месяц, который, наверное, должен был у нас быть, но пока это все, что могу тебе предложить. Когда ребенок родится и будет постарше, чтобы мы могли оставить его с твоими родителями, я свожу тебя куда захочешь, обещаю.       Услышав, она резко выпрямилась, заглянула в мои глаза. В ее взгляде читались изумление, недоверие и радость. Но какая-то растерянная, очень осторожная, испуганная даже.        - Ты хочешь поехать куда-то только со мной? - изумленно спросила она, как только справилась со своими эмоциями.        - Конечно, почему тебя это удивляет? - потеряв тесный контакт с женой, я почувствовал себя будто обделенным. Притянул ее в прежнее положение, - Ты ведь сама хотела поехать куда-нибудь после его рождения. - мои пальцы будто сами переползли на небольшую плотную выпуклость ее животика.        - Да, но я не думала, - ее пальцы «побежали» навстречу моим, встретившись — сплелись друг с другом, - не думала, что ты захочешь поехать только со мной, без малыша.        - Почему это? Снова твои мысли, что все только ради малыша? - осознание этих ее размышлений причинило даже какую-то боль, - Усако, не надо. Ты же знаешь, что это не так. В тот первый вечер, когда ты сказала о беременности — да, так и было. Но очень скоро все изменилось. Я почувствовал, что ты на самом деле очень близкий мне человек. Раньше, мне было бы сложно в это поверить. Но теперь — я на самом деле рад, что именно ты вошла в мою жизнь, стала моей семьей. Я уверен, что ни с одной другой девушкой мне не было бы так хорошо, никого другого я не смог бы принять в мою жизнь. Тем более — настолько легко. Впервые в жизни, я на самом деле тороплюсь домой — к тебе. Мне хочется быть рядом. Хочется слушать, как ты рассказываешь о своем дне и жаловаться на балбеса Зойсайта. Нравится таскать за тобой обогреватель. Нравится самому ходить за тобой, когда ты идешь на кухню, чтобы заварить чай или в ванную — вымыть руки и не прекращать разговора. Мне все это нравится! Нравится засыпать и просыпаться рядом с тобой, Обожаю целовать тебя, прикасаться… - я почувствовал, что если сейчас же не сделаю вдох, задохнусь немедленно. Остановился, чтобы перевести дыхание. Усаги молчала, продолжая согревать мою шею своим дыханием.        - Я больше не буду, - шепнула она через минуту, - Все время повторяю себе, что ты не раз уже говорил мне все это или почти все, но мне очень трудно поверить, что тебе хорошо со мной.        - Не просто хорошо, я думаю, что на самом деле счастлив, - чуть развернув голову, я поцеловал ее лоб, открытый распавшейся «сердечком» челкой.        - Думаешь? - уточнила она, подняв на меня взгляд.        - Мне не с чем сравнивать. Такое со мной впервые. Но думаю — да, я счастлив, - кажется, ей понравился мой ответ. Во всяком случае — она снова улыбнулась, хоть и немного грустно. Еще несколько минут мы просидели молча обнявшись, потом Усаги ойкнув заелозила у меня на коленях.        - Ты не мог бы меня отпустить? - уточнила жена, чувствуя, что я не собираюсь разжимать своих рук, - Мне надо… - она быстро краснея кивнула в сторону двери ванной. Разжав руки, я пронаблюдал за тем, как жена, захватив по дороге свою сумку, скрылась в смежной комнате. Через несколько секунд раздался звук бьющей в раковину воды. Потом — работающего душа. Я откинулся на спину, вытянувшись на кровати. Вторая половина дня в офисе оказалась гораздо более напряженной, чем первая. Даже пришлось оставить Зойсайта на работе, чтобы исправлял свои косяки. Обычно, я сам остался бы сидеть у него над душой, подгоняя. Но сегодня не смог себе этого позволить. Не тогда, когда пообещал жене, что вечер мы проведем вместе. Не когда запланировал для нас эту поездку.       Поднеся к глазам руку с часами, взглянул на время. Почти час ночи. В последнее время мы совсем выпали из своего режима. Обычно — к одиннадцати уже в постели. Хотя и засыпаем ближе к часу, а то и позже.       Усмехнулся, провел ладонями по лицу, пальцами сильнее прижав глаза. Мы женаты меньше месяца, а все уже воспринимается таким привычным, естественным. Не верится, что эта девчонка не всегда была рядом со мной, что она появилась в моей жизни совсем недавно и сразу привнесла в нее столько хорошего, столько тепла, света.       Прежде чем Усако вышла из ванной, прошло минут пятнадцать или чуть больше. Я расстелил постель и сидел в кресле. Боялся, что если лягу — моментально провалюсь в сон, не приняв душ. Наконец, дверь в ванную приоткрылась и Усако с каким=то горестным вздохом показалась оттуда в длинных серых штанах и розоватой кофте с длинным рукавом.        - Я совсем не смотрела, что беру из ящика с пижамами и вот, - схватив пальцами края рукавов, она вытянула руки вперед и чуть в стороны, - Мало подходит для романтических приключений, да? - она старалась не терять присутствия духа.        - Так даже интереснее, - подойдя к ней, я чуть погладил нежную щеку и отчаянно зевнул, - Правда сейчас я, пожалуй, вынужден отказаться от заманчивого намека. А вот утром — с удовольствием проверю, насколько легко выпутать из этого кокона мою прекрасную бабочку.       Она заметно покраснела, но не улыбнулась. Я видел, что жена так же как я борется с зевотой. Наконец, природа и усталость взяли верх над ее самообладанием. Женская ручка взметнулась вверх, чтобы успеть прикрыть широко открывшийся рот. Изящного в этом жесте было очень мало, но когда так широко и искренне зевает именно Усако, такое выражение лица приобретает какую-то особенную умильность.        - Даже не пытайся меня дождаться, - посоветовал я, - Ложись в постель и засыпай, - быстро присев на корточки, я поднял край ее кофты, потянул немного вниз резинку пижамных штанов, чтобы оголить кожу ее живота, прижался к нему несколькими короткими поцелуями, - Спокойной ночи, Усако. Сладких снов, - снова выпрямившись, я получил преисполненный нежности поцелуй и проследил за тем, как жена бредет к постели, ложится и укрывается, стараясь разделить одеяло максимально честно.       Когда я вышел из ванной, увидел, что она оставила гореть одну из настольных ламп у кровати, чтобы мне не пришлось пробираться в темноте на ощупь. Самой ей пришлось укрыться с головой. Усаги не любит спать при свете, он мешает ей, раздражает глаза. Я погасил лампу еще до того, как лег. Забравшись к ней под одеяло обнял жену со спины, поцеловал уже спящую девушку в основание шеи и, кажется, сам провалился в глубокий сон еще до того, как моя голова коснулась подушки.       Из номера мы вышли к тому времени, когда все нормальные люди уже подумывают об обеде. Сначала — отсыпались за всю рабочую неделю, потом я исполнял свое обещание. А после, неосмотрительно решив сэкономить время, мы забрались в душевую кабину вдвоем.        - Есть хочу, - канючила Усаги, пока мы шли по коридору от нашего номера к стойке портье, за которой теперь находился мужчина за пятьдесят, - Давай, перед тем как идти в эту ледяную деревню, позавтракаем.        - Не получится, Усако. Завтрак в такое время уже нигде не подают. Придется обедать. Что ты хочешь? - я собирался спросить у портье, где можно поесть и что можно посмотреть в округе кроме ледяной деревни, ради которой мы сюда приехали. Возможно, правильнее было бы заказать еду в номер, но тогда был велик риск вообще не выйти оттуда. Особенно, если бы Усаги снова начала меня целовать. Я и так чувствовал себя всемогущим супер героем из-за того только, что сумел переступить порог комнаты. Не уверен, что хоть когда-нибудь устану от страстных искр, мелькающих между нами.        - Не знаю, - она задумалась на мгновение, потерла переносицу кончиком указательного пальца, - Наверное — пончик с шоколадом. И молоко. А еще — жареную картошку. И может — пару кусочков курицы в панировке…        - Что я слышу? Тебя потянуло на фаст-фуд? - остановившись, я приложил ладонь к ее животу, - Он что — спит? Или утратил бдительность? А может — ночью сбежал погулять, оставив вместо себя приятеля — большого поклонника вредной и жирной пищи?       Слушая меня, Усако все больше мрачнела. Она так забавно выглядела со своими надутыми в приступе обиды губками, что я не смог сдержаться и хмыкнул.        - Ладно, не дуйся. Хочешь картошку — будет тебе картошка, - услышав мои слова, она только фыркнула, хотя я заметил спрятавшуюся в уголках ее губ улыбку.       Ближайшее кафе оказалось совсем недалеко, к тому же располагалось как раз на пути к ледяной деревне. Так что уже через полчаса Усако боязливо поглядывала на брусочек картошки-фри, который успела обмакнуть в густой томатный кетчуп. Несколько раз она уже потянулась к нему губами, но всякий раз отстранялась, даже не прикоснувшись.        - Что такое? - я отложил собственный бутерброд, - Ты же мечтала именно об этом.       - Знаю, - Усаги вздохнула, вернула кусочек на свою тарелку и вытерла пальцы о салфетку, - Просто страшно. Вдруг — он не обрадуется такой еде?        - Заказать тебе что-то другое? - я уже хотел подозвать к нам официантку, но Усако меня остановила.        - Нет, я попробую, - решившись, она взяла со своей тарелки сразу несколько кусочков картошки и, крепко зажмурившись, сунула в рот. Почти мгновенно по ее лицу распространилось выражение блаженства, - Как же вкусно! Я успела забыть, как ее люблю.        - Рад, что ты довольна, - я сделал глоток кофе и чуть не выплюнул его, услышав от жены: «Почти как утром», сделав над собой усилие, все же проглотил напиток, - Прости, дорогая, но я уточню — картофель так хорош или я так плох?       Теперь настала ее очередь давиться от удивления. Усако посмотрела на меня округлившимися глазами, но ответить ничего не успела, потому что к нашему столику подошел человек, которого я никак не ожидал здесь встретить.        - Мамору, вот уж не ожидал встретить тебя здесь! - повернувшись на оклик, я увидел своего университетского преподавателя профессора Камура. Он читал на нашем курсе лекции по оптике и был одним из членов комиссии на моем госэкзамене и защите диплома, - Считал, что это развлечение для таких пенсионеров как я, решивших провести выходные с внуками, - он кивнул на столик неподалеку, где сидела пожилая дама в окружении троих детей.        - Мы сейчас сами наподобие пенсионеров, - я как можно мягче указал рукой на Усаги, - Моя жена в положении, - немного повернувшись к Усако, я представил их с профессором друг-другу. Жена немного смутилась, промямлила какое-то невразумительное приветствие. Будто испугалась, что сейчас мой бывший преподаватель начнет задавать ей вопросы по всему курсу своего предмета. От того, насколько нелепым получилось ее приветствие, Усако окончательно смутилась и молча уткнулась в свою тарелку. Профессора Камура, кажется, такое ее поведение только позабавило, - Если бы я знал, что Вы уже вернулись из своей командировки — обязательно прислал бы Вам приглашение на свадьбу.        - Мы вернулись только в прошлый четверг, - профессор отмахнулся от моих слов, а я не стал уточнять, что он не на много опоздал к нашей свадьбе, - Я недавно разговаривал со своим другом, он был очень доволен твоей работой, - несколько лет назад, именно профессор Камура рассказал мне, что в компании, где работает его давний приятель требуются специалисты по программированию. Тогда мы с Джедом и устроились туда. А позже, под собственную ответственность, «подтащили» туда же Зойсайта. Чтобы под присмотром был.        - Я очень благодарен за то, что Вы помогли мне устроиться туда.        - Помог? - профессор, кажется, был удивлен таким моим отношением к вопросу, - Я ничего не сделал. Только рассказал тебе о вакансии, - в этот момент один из внуков окликнул профессора и тот с улыбкой кивнул своей семье, - Если будешь рядом с университетом, и у тебя будет свободное время, заходи. Всегда интересно, как складывается жизнь у бывших студентов.        - Расписание осталось прежним? - я чуть улыбнулся, вспоминая о том, насколько постоянным были эти сидения в одной и той же аудитории с двух до четырех по вторникам.        - Вот уже двенадцать лет, - профессор усмехнулся в ответ, обернулся к Усаги, - Было очень приятно познакомиться, юная леди. Поверьте, Вам очень повезло с мужем. Мамору далеко пойдет.       Усаги, наконец, смогла выдавить подобие своей обычной широкой улыбки.        - Я знаю. Мне тоже было очень приятно познакомиться. Извините, - решив, видимо, что позволила себе лишнее, она снова опустила взгляд.        - Я считаю, что мне с женой повезло гораздо больше, -дождавшись, когда преподаватель отойдет к своему столику, я сел рядом с женой, положил ладонь на ее плечо, - Ты почему так засмущалась вдруг? Шикарный дядька. Совсем не злой или строгий. Чего было пугаться?        - Не знаю, - Усаги все еще смотрела только в свою тарелку, развозя кусочком картошки островок кетчупа в какую-то непонятную кляксу, - Просто он выглядел таким серьезным. Я растерялась.        - Как же ты со своими преподавателями общаешься? - мне было искренне непонятно, как можно настолько сжиматься при виде человека. Конечно, он гораздо старше, очень уважаемый человек, но ведь не настолько, чтобы при виде него поджилки тряслись.        - Точно не так запросто, как ты, - она положила в рот еще пару ломтиков картошки, тщательно их прожевала, словно раздумывая, сказать что-то или нет, - Тебя часто наказывали в школе?        - Наказывали? Ты имеешь в виду серьезные разговоры с учителями? Ну, было пару раз, наверное. Когда увлечение спортом в какой-то момент привело к снижению успеваемости, - я постарался припомнить дела давно минувших дней.        - “Привело к снижению успеваемости», - завистливо вздохнув, повторила Усаги, - Снижение подразумевает, что изначально она была высокой. У меня такого никогда не было. И под наказаниями я имела в виду не беседы, а другое. Когда тебя выгоняют из класса или оставляют после уроков. Такого с тобой не происходило. Конечно, нет. А вот со мной — постоянно, - она старалась смотреть куда угодно, только не на меня. Обычно, девушки стараются представить себя только с лучшей стороны. Усаги же честно выворачивала всю правду, даже самую не лестную для нее самой, - Знаешь, у нашей учительницы английского было любимое «развлечение». За любое нарушение — в коридор с ведром воды на голове. Доставалось не только мне, конечно. Просто… в общем, я оказывалась там чаще, чем мои одноклассники. Другие учителя тоже иногда прибегали к такому виду наказания, но не так легко было на него нарваться. У меня ни разу не получилось, хотя к ним я так же приходила с опозданиями, с не выученными уроками и забытыми дома тетрадями. А вот по милости англичанки много «дивных» часов провела в коридоре за все года обучения.        Что ответить на ее откровения, я не знал. Конечно, если все так, как говорит Усаги, ее бывшая учительница — садист в чистом виде. Ну и порядки были в школе, где довелось учиться моей жене. Может — все ее проблемы с учебой взялись как раз оттуда? Слишком занята она была страхом очередного наказания, чтобы еще задумываться о том, чтобы следить за своей успеваемостью.        - А ты родителям говорила о происходящем? - вопрос родился сам собой из закравшейся в голову мысли: «А мистер и миссис Цукино, так любящие свою дочь, как допустили происходящее?». Конечно, в нашей стране несправедливо смотрят на школьные наказания сквозь пальцы, но всему же есть предел!        Усаги, уткнувшись в чашку с молоком, отрицательно покачала головой.        - Моя учеба и так доставляла массу проблем. Ну, ты же видел мои оценки. Зачем было лишний раз тревожить родителей? - ее логика заставила меня в голос застонать. Мысленно, я сделал себе отметку на будущее — тщательно следить за школьными делами наших детей. Раньше, мне и в голову не могло прийти, что в обычной школьной жизни может происходить что-то подобное. Хотя, думаю, Усаги, сама пройдя через многое, не выпустит из вида момент отношения учителей к нашим чадам.        - Знаешь что? - в ответ на мой вопрос, она вскинулась, будто ощетинилась вся. Словно я снова собираюсь над ней смеяться. Как тогда, когда мне было восемнадцать, а ей — всего четырнадцать, - Я могу тебе точно пообещать, что никто не будет незаслуженно наказывать нашего ребенка. Любого, кто попытается, я смогу поставить на место. Ты ведь мне веришь?        - Верю, - она расслабилась. Наконец, на ее личико вернулась привычная настоящая, искренняя улыбка.        По ледяной деревне мы бесцельно гуляли недолго. Усаги увидела неподалеку каток и потащила меня в ту сторону. Припомнив, что про катание было написано в различных источниках, я покорно отправился за женой. Искренне полагал, что катается она неплохо, раз уж сама решилась на подобную забаву на пятнадцатой неделе беременности. Какой там! Едва мы вышли на лед, ноги Усаги начали нелепо разъезжаться в стороны. От падения ее спасла только крепкая хватка, с которой она вцепилась в мои локти. Да и я совершенно не собирался допустить ее падение.        - Усако, ты иногда ведешь себя неадекватно! С чего ты вообще сюда полезла?! - кое-как добравшись с ней до бортика, от которого нас изначально отделяли метра три.        - Я думала, будет здорово, - она, кажется, собиралась расплакаться, - Фигурное катание, это так красиво.        - Красиво, - тут уж не поспоришь — Но, только если уверенно стоишь на ногах. Давай, отдышись и поедем на выход.        - Нет! Ну пожалуйста, хотя бы чуть-чуть, вот здесь, по бортику. Я всегда хотела научиться, - она умоляюще посмотрела на меня, еще и руки, оторвав от бортика, сложила на груди чуть ли не молитвенно. Глубоко вздохнув, и мысленно ругая себя последними словами из своего немаленького нецензурного лексикона, я кивнул. Интересно — она всегда будет так запросто плести из меня веревки или только сейчас, во время беременности?        Проехав пару кругов по периметру катка, Усаги удовлетворила несостоявшуюся фигуристку у себя в душе, но с катка уходить не собиралась. Усевшись на лавочку у выезда на лед, моя жена долго еще наблюдала за более талантливыми и удачливыми конькобежцами, потягивая быстро остывающий какао, которое я купил в палатке неподалеку и едва ли не силой заставил ее выпить. Хоть какой-то обогрев. Судорожно пытаясь изобрести способ оторвать жену от скамейки, я рылся в телефоне, надеясь найти на карте какое-нибудь место неподалеку, куда она точно захочет пойти. В том, что ей полезно просто сидеть на холодном воздухе, я совсем не был уверен.        - Если верить карте, здесь недалеко большой магазин товаров для новорожденных. Не хочешь сходить, посмотреть? - как можно небрежнее, предложил я.        - Я думала, ты не хочешь ничего покупать, пока мы не узнаем пол ребенка наверняка, - Усаги отвлеклась от созерцания людей на катке, удивленно посмотрела на меня. Действительно, такой разговор был у нас еще до свадьбы. Тогда, мы коснулись вопроса только косвенно, когда ее мать спросила, когда я собираюсь заниматься ремонтом детской и покупками для малыша. Я и правда сказал, что не собираюсь заниматься этим, пока врачи не скажут, ждем мы сына или дочку.        - Ну, наверняка мы узнаем, мальчик у нас или девочка только через двадцать пять недель, - протянул к ней руку, приглашая подняться с места, - И я не хочу покупать ничего, явно указывающего на половую принадлежность ребенка. А что-то нейтральное, почему нет?        Нам пришлось несколько раз спросить дорогу, но в конце-концов мы нашли этот магазин. На ходу стащив с рук перчатки, Усако двинулась к длинным рядам колясок.        - Смотри, какая, - она уже держалась за ручку черно-сливовой коляски, тщательнейшим образом изучая ее внутреннее наполнение, - И, как ты говорил, подойдет и мальчику, и девочке. Темная, практичная. Мне нравится.        - Это намек? - я подошел к жене, приподнял заинтересовавшую ее модель, - Ох, ни черта себе! Нет, Усако, эту штуку мы покупать не будем. Похоже, ее из цельного куска гранита высекли.        - Я даже не подумала о весе, - она отпустила ручку коляски, с сожалением провела ладонью по сукну, которым была обшита сама люлька.        - Для этого, у тебя есть я. Только, давай коляску будем покупать где-нибудь ближе к дому? Все же, везти такую крупную покупку из другого города не слишком удобно. Посмотри одежду, игрушки, бутылочки. Что еще будет нужно?        - Много всего, - она улыбнулась, бросила тоскливый взгляд в сторону кроваток под красивыми балдахинами.       Отказавшись от предложенной помощи продавца-консультанта, мы прошли к штангам с развешенными на них умильно-маленькими вещичками. При виде их, глаза Усако загорелись почти что хищным огнем. Она с таким наслаждением перебирала все эти боди, кофточки, слипы, что я даже не решался вмешиваться в процесс. Усаги брала в руки вещь, с нескрываемым трепетом смотрела на нее. Гладила ткань, проверяя ее на мягкость. Как-то особенно нежно улыбалась своим мыслям.       Взяв очередные штанишки — белые с тонкими желтыми полосками — она обернулась ко мне.        - Представляешь, каким маленьким будет ребенок? - улыбнувшись, она приподняла одну крохотную штанину, заканчивающуюся свободной широкой резинкой, - Удобно, правда?        - Что в этом удобного? - мне казалось, что детская одежда должна быть более закрытой, чтобы малыша не продуло. А здесь… с этими прорезями придется надевать на него носки, а это лишние резинки на нежную кожу новорожденного.        - Не нужно будет раздевать малыша, чтобы добраться до его ножки и поцеловать, - Усаги любовно прижала штанишки к груди, - Я без них не уйду! Не захочешь покупать, останусь жить рядом с ними.        - Не останешься, - я забрал у нее вешалку, кивнул на штангу, чтобы продолжала выбирать. Мне понравилась эта ее нежная улыбка и хотелось, чтобы она сияла на лице жены как можно дольше.       Из магазина я вышел с двумя туго набитыми пакетами. Кроме штанишек, Усаги приглянулись еще несколько боди, два слипа, ползунки с кофточкой, пара детских футболок. Еще, она посчитала, что мы просто не можем не купить для ребенка одеяло — игрушку, комплект для купания из двух больших полотенец «с уголком». Я и сам не удержался от покупки. Пока жена вздыхала, выбирая из двух сосок с Винни-Пухом, заприметил на том же стенде погремушку-прорезыватель для зубов, изображающую связку ключей от машины с брелком сигнализации.        - Это вот так тебе все равно, мальчик у нас или девочка? - Усаги не смогла сдержаться, чтобы не поддеть меня, выразительно глядя на меня, вцепившегося в упаковку с игрушкой. А потом, с тоской бросила взгляд в сторону вешалок с красивыми платьями для совсем маленьких девочек, - Хотя, я тебя понимаю.        - В наше время, большинство девушек водят машину. Так что — будет привыкать с младенчества. А вот если ты вздумаешь напялить на сына что-то подобное, - я указал в том направлении, куда она смотрела, - я даже не знаю, что с тобой сделаю. Отшлепаю — это минимум.        - Ну у тебя и фантазии, - Усако рассмеялась, потом стала серьезной, - Вот уж этого можешь не бояться. Но знаешь, все эти вещи для девочек такие милые… Я теперь очень хочу дочку.        - И ей тоже будешь плести оданго? - я не удержался, погладил жену по голове.        - Буду, - уверенно ответила Усако, - Конечно, буду, - она снова улыбнулась, коснулась ладонью живота, - Не важно, мальчик это или девочка. Все равно, мы будем очень сильно его любить. А сейчас — его неплохо бы покормить. Как ты смотришь на идею раннего ужина?        - Снова быстрая еда? - я сделал вид, что пребываю в ужасе.        - Нет, - жена рассмеялась, взяла меня за руку, - Что-нибудь согревающее. Карри или рагу.       В отель мы вернулись довольно поздно. Давно уже стемнело и в большинстве жилых домов начал гаснуть свет. А мы шли к месту своего временного проживания и я обнимал мягко улыбающуюся Усако за плечи. В тот момент, я уверен, мы оба были счастливы. И тот маленький неизвестный, но уже любимый человечек у нее под сердцем — тоже.