Приготовим лимонад вместе?

      Глава 24. Мамору.       Уже около часа я боялся пошевелиться, моей руке, на которой уснула Усаги, кажется, уже грозила ампутация. Она долго не могла успокоиться, перестать думать обо всем том, что произошло между нами в этот насыщенный на серьезные разговоры день.       Когда мы наконец остались одни в своей квартире, жена, едва живая от обилия заботы к себе со стороны матери и подруг, мечтала только о том, чтобы добраться до подушки. Но когда мы, наконец, оказались в постели, весь сон с Усаги просто слетел. Она ужом извивалась в простынях и одеялах. То нерешительно прижималась ко мне, то вдруг откатывалась как можно дальше. Так, что только чудом удерживалась на краю нашей широкой кровати. И каждый раз старалась объяснить мне свое поведение. То ей холодно, то жарко, то подушка нагрелась. То в матрасе неизвестно откуда вдруг взялась «ямка», в которой Усаги неудобно.        - Иди сюда, - дождавшись, когда она в очередной раз подкатится ближе ко мне, сгреб этого неугомонного зайца в охапку, пригладил ее спутавшиеся от такого непочтительного обращения волосы.        - Не спится, - с обреченным вздохом констатировала жена.        - Я почему-то так и понял, - в ответ на мои слова, она только вздохнула в темноту комнаты.        - Мамору, - я даже вздрогнул – отвык слышать от нее свое полное имя в разговорах. Судя по всему, то что она собирается мне сказать – очень важно, - Как мы теперь будем?        - Что ты имеешь в виду? – напряженная пауза в ее словах затянулась, поэтому решился поторопить Усаги.        - Ты ведь теперь знаешь, что я к тебе чувствую. И мне почему-то страшно…        - Считаешь, что я могу… - подобрать слова было трудно, но я надеялся, что правильно понял ее опасения, - … «использовать все сказанное против тебя»? – юморист из меня всегда был никакой, прямо скажем, но я очень надеялся что это бледное подобие удачной шутки поможет разрядить обстановку. В принципе, результат не был так уж далек от желаемого. Усаги тихо рассмеялась, прижавшись спиной к моей груди.        - Нет, - она вдруг оборвала свой смех, - Я просто думаю… я ведь теперь совсем не смогу держать это все «при себе». А я по себе знаю, как может утомлять влюбленный в тебя человек, если эти чувства не взаимны. Я очень боюсь надоесть тебе с этой ненужной тебе любовью. Не представляю, как буду жить в таком случае.        - Можешь не бояться этого. Для меня твои чувства значат очень много. Они для меня… - я снова замолчал, не зная, как говорить о таких вещах, - Представь себе слепого человека… Нет, не так. Представь человека, который всю жизнь провел в темноте. Привык к ней, научился в ней ориентироваться. А потом в его мире появился свет. Он увидел не одни только очертания, а целый мир. Краски, оттенки, блики и тени. Как думаешь, он захочет добровольно отказаться от этого?        - Мне кажется, человек, который много лет провел в темноте, должен испугаться и света, и ярких красок, - задумчиво ответила Усаги, положив ладони поверх моих, сжимавших ее, может – слишком сильно, но она не выказывала никакого недовольства.        - Сначала да. Вначале, ему может показаться, что там, в привычной темноте, было лучше, безопаснее. Но на самом деле нет. Это только иллюзия, привычка. А на самом деле хорошо, спокойно, уютно, там где свет. Ты для меня этот свет. Поэтому ты можешь не бояться, что однажды надоешь мне, - какое-то время мы лежали, молча обнявшись. Мне казалось, что настенные часы сломались – слишком громким в нашей спальне казалось их тиканье.        - Спасибо, Мамо-Тян, - тихо шепнула она, и откуда-то, будто из нее самой, пришло понимание – она успокоилась. Возможно не совсем, но сейчас мы поговорили о том, что действительно беспокоило ее весь этот длинный день. И, надеюсь, она поняла все то, что я хотел ей сказать.       Следующие несколько недель Усаги практически не ходила на занятия. Врач действительно рекомендовала ей покой, и моя жена с радостью выполняла это предписание. Из-за своего сидения дома, Усаги совершенно не скучала. Ежедневно, возвращаясь с работы, я заставал в квартире ее подруг в разных комбинациях. А однажды – даже Нефрита, моющего в нашей ванной кошачий лоток.        - У Усаги голова закружилась, - тихо сообщил мне друг, выглядя при этом таким напуганным, что возник вопрос – а решится ли он когда-нибудь на собственного ребенка, после перенесенного сегодня потрясения.        - Все хорошо? – жена нашлась в гостиной, полулежала на диване, откинувшись спиной на приставленную к подлокотнику подушку. Рядом с ней на журнальном столике стояла чашка с зеленым чаем и большая тарелка с печеньем, от которой на всю комнату распространялся густой, пряный запах корицы. В кресле буквально в полуметре от Усаги в самой напряженной позе сидела Мако. Казалось – одно движение со стороны подруги и Кино бросится к телефону, чтобы вызвать скорую.        - Ничего не хорошо! – ответила со страданием в голосе Усаги, отбросила плед со своих ног и предупреждающе выставила перед собой руку, запрещая Мако приблизиться и помешать ей подняться, - Мы с этими неугомонными были в торговом центре. Я хотела купить кастрюлю, но кто бы меня туда одну пустил? – она бросила гневный взгляд в сторону одной из ближайших подруг, - Так вот… посмотрели кастрюли в отделе с посудой, а потом мне захотелось молочного коктейля, который продают на четвертом этаже. Мы поднимались туда из цоколя на лифте. Ну я и сказала сдуру, что у меня от такой высоты в этих стеклянных лифтах голова кружится. Через десять минут была уже тут, - жена почти с ненавистью ткнула пальцем в обивку нашего дивана, - Нашу кошку торжественно выставили в будущую детскую и заперли там. Мотивировали это тем, что кошки переносят некую заразу, крайне вредную для беременных и будущих малышей. А мне не вредна Луна. Мне вредно, что в этом доме меня заставили лечь, как больную, не подпустили к кухне, заставили пить чай с медом – он, видишь ли, успокаивает… И выпустите уже Луну! Она так кричит, что вот-вот сорвет себе голос, - закончив свою гневную тираду, Усаги спрятала лицо в ладони, явно стараясь успокоиться, чтобы не причинить вред нашей дочке.        - Сейчас выпущу, - на самом деле, только после ее замечания я обратил внимание на кошачий вой, стоящий на всю квартиру. Может, потому что привык к этому? Усаги просто никогда не сталкивалась с нашей кошкой, когда Луна требует любви и ласки ото всех окрестных хвостатых донжуанов. Трижды в год ровно на восемь дней эта социопатка превращается в ярую сторонницу активного общения. Только чудом мне удалось соблюсти честь своей питомицы. И то – путем тотального воздержания для пушистой мерзости. Говорил с ветеринаром о возможной стерилизации, но мне объяснили, что она решит наши проблемы только в том случае, если во времена своей дворовой юности Луна не успела попробовать кота. За это ручаться я не мог.       Едва открыв дверь пустующей пока комнаты, я с трудом сдержал себя от гневной тирады в сторону ни в чем не повинной кошки. В борьбе за свою свободу, Луна знатно обработала когтями косяки и само полотно двери.        - Так, наказание длинной в жизнь, иди сюда, - как мог грозно позвал я в сторону гостиной, наблюдая за тем, как кошка гордо вздернув нос и хвост прошествовала в приоткрытую дверь спальни.        - Ты мне? – робко и совсем неуверенно уточнила жена, показавшись на пороге. Изображение мячика на ее футболке уже заметно увеличилось, натянутое растущим животиком. Это зрелище всегда парализует меня на секунду-другую. Порой, очень трудно удержаться от того, чтобы достать из туалетного столика Усаги одну из лежащих там лент и измерить с помощью его длины увеличивающиеся объемы жены. Даже не знаю, почему до сих пор не сделал этого.        - Нет, Усако, - я обернулся в сторону ванной, откуда до сих пор не вышел один из моих лучших друзей, - Неф, можно тебя на несколько добрых слов?        - «Добрых»? Ты? - недоверчиво уточнил парень, выходя из ванной, - Усаги, чем ты его кормишь? Сколько я должен тебе заплатить, чтобы ты готовила и для моего дедушки? От его испортившегося с возрастом характера страдает вся семья. Если уж тебе удалось сдобрить Мамору, что стоит какой-то пожилой джентльмен?        - Прекрати заговаривать зубы моей жене, приятель! – я захлопнул несчастную дверь, прижался спиной к стене, - Какого мужского полового ты запер нашу кошку? Спасибо что с балкона не выкинул…        - Я? – Нефрит отшатнулся с видом оскорбленной невинности, - Да как ты мог такое подумать? Обо мне?!        - Не первый день знакомы, - хмыкнул я, - Прекрасно знаю, что ты мою кошку не выносишь.        - А она меня так прямо обожает! – шатен возвел страдальческие глаза к потолку.        - У нее есть все основания для нелюбви к тебе. Ты с самого начала звал ее тощим блохастым мешком, - судя по выражению лица, появившемуся у Усаги, она здорово перепугалась этой нашей перепалки. В отличии от той же Мако, которая невозмутимо сворачивала плед в гостиной. Она-то, за годы отношений с Нефом уже не раз оказывалась с нами наедине и привыкла к вечным ленивым переругиваниям и пререканиям, - Иди сюда, - я поманил ее рукой, а когда подошла, обнял одной рукой за все еще угадывающуюся талию, - Не бойся. Я почти-почти уверен, что мы с этим типом не подеремся.        - Почти? – ошеломленно повторила жена, боязливо прижавшись и переводя недоверчивый взгляд с моего лица на Нефрита.        - Один раз все же случилось… - Нефрит усмехнулся, прижавшись плечом к дверному косяку ванной, - Но сегодня это не повторится. Тогда была очень располагающая обстановка. Двое студентов, одуревших от бесконечно подготовки к экзаменам. Початая и целая бутылка виски, из закуски к которой только сухие листы нори. И главное – полное несовпадение взглядов на вопрос вероятности жизни на других планетах. Ты в курсе, что твой драгоценный Мамо-Тян верит в зеленых человечков?        - Не вижу причин в них не верить. Иногда мне кажется, что ты свалился откуда-нибудь с Юпитера, - мои слова вызвали у друга усмешку, - где-то же ты так приложился головой.        - Чиба, напомни, почему все мы до сих пор с тобой дружим? – с притворным вздохом спросил Нефрит.        - У Зойсайта и Джедайта нет выбора. С начальством лучше дружить. А вы с Кунсайтом просто мазохисты, - легко расписал я все диагнозы.        - Сволочь! – беззлобно констатировал друг, потом посмотрел на часы на своем запястье, - Счастье мое, нам пора.        - Нефрит, Мамору просто шутит, вам не обязательно уходить, - Усаги будто испугалась чего-то. Но друг поспешил ее успокоить.        - За последние восемь лет я столько наслушался от твоего мужа и по стольким заданным им непечатным маршрутам прогулялся, что вряд ли он может меня всерьез обидеть.        - Мы занимаемся с хореографом. Нефрит решил, что наш первый танец на свадьбе должен быть совершенно потрясающим, - Мако наконец оставила в покое детали интерьера нашей гостиной, вышла к нам в прихожую и взяла с вешалки свою куртку.        - Но вы же и так прекрасно танцуете, - совершенно искренне удивилась моя жена.        - Вот видишь, не одна я так считаю! – Мако нетерпеливо посмотрела на своего жениха, потом обернулась к Усаги, - Ты моя самая лучшая подруга!        - Вот именно! Поэтому она не объективна, - закончив свою мысль тоном, не терпящим возражений, Нефрит помог невесте одеться, взял собственное щегольское пальто и, попрощавшись с нами, они покинули квартиру.        - Почему ты с ним так? – Усаги первой вернулась в гостиную, чтобы переделать там все на свой лад. На наш. Диванные подушки, расставленные Мако так, словно готовились к фотосессии в журнале об интерьерах, были безжалостно раскиданы по сидению, тщательно свернутый плед встряхнут и почти небрежно брошен на подлокотник дивана. И, хоть это и напоминало беспорядок, комната сразу обрела жилой вид. Тарелку с печеньем жена унесла в кухню, чтобы переложить его в свою любимую большую банку – один из подарков ее родителей.        - Как «так»? – я остановился в дверях, наблюдая за действиями жены.        - Грубо, - без укоризны или упрека пояснила Усаги. Она просто хотела понять причины моего поведения, - Вы ведь друзья. На самом деле друзья.        - Да, - я кивнул, соглашаясь с ней, - Но ваша дружба с Рэй тоже не всегда образцово-показательна.        - Так получается, - Усаги остановилась, зажав в руке несколько довольно больших печений. Кажется – задумалась, - Но мы с ней все равно подруги.        - И мы с Нефритом тоже друзья. Это для нас как разминка что ли. Для всех пятерых. Ну не умеем мы по-другому. С другими людьми – проще простого. А между собой только так. Особенно с Нефритом.        - Никогда не замечала этого, - она с удивленной улыбкой пожала плечами, покачала головой и подошла к холодильнику, чтобы взглянуть на то, что можно приготовить из имеющихся продуктов, - Что скажешь об омлете? С овощами, например… есть морковь, помидоры… - она углубилась в своих поисках в контейнер для овощей, - …бобы, - прикрыв холодильник, она показала мне пластиковый контейнер с остатками купленных на днях бобов.        - А может – не будешь сегодня готовить? – я вытащил из кармана джинсов телефон, стал листать телефонную книгу в поисках сохранившихся со старых времен номеров ближайших доставок, - Закажем пиццу или еще что-нибудь? Просто отдохнешь.        - Тоже будешь относиться ко мне как к глубоко больной? – с нескрываемым подозрением Усаги окинула меня взглядом.        - И в мыслях не было, - я примирительно поднял руки, - Прекрасно знаю, что ты отлично переносишь нашу беременность. Просто решил немного облегчить тебе жизнь – и потом, разве в других семьях так не делают? Просто заказать что-то, провести вместе вечер…        - Делают, - Усаги облегченно улыбнулась, убрала коробочку с бобами обратно на полку холодильника – дожидаться своего часа, - Только мысль о доставке меня не очень греет. Могут привезти что угодно. А мне совсем не хочется вспоминать свою тошноту. Давай сделаем по-другому.        - Хочешь сама куда-то пойти? – я посмотрел на часы, встроенные в дверцу холодильника рядом с датчиком температуры. Время конечно еще более чем детское, но я совсем не был уверен, что в каком-то приличном «вкусном» месте нас сейчас дожидается уютный столик где-нибудь в дальнем углу зала.        - Нет. Мне Рэй рассказывала про отличный магазин готовой еды, где они с Джедайтом покупают себе ужины, когда она не хочет готовить. Может, съездим туда? Не очень далеко, вкусно. И у них есть и продуктовые отделы. Я бы купила кое-что для завтрашнего ужина. Нашла рецепт в интернете. Мне кажется – я справлюсь. Правда Кермисайт нам пока такого не показывала, но не думаю, что это очень сложно.        - Раньше ты не бралась за рецепты, по которым не готовила на курсах. Растешь, - я кивнул, надеясь ее приободрить, - Одевайся. Ты знаешь, где находится этот магазин?        - Только приблизительно. Рэй никогда не обращает внимания, куда они едут. Полностью доверяет Джедайту как водителю, - отозвалась Усаги, уже проходя мимо меня в гостиную, а оттуда – в спальню.        - Это она зря, - усмехнулся я себе под нос, припоминая, как однажды этот «опытный водитель» завез нас в такую глушь, что мы втроем – он, я и Кунсайт едва нашли на карте, где мы вообще находимся. А всего-то надо было по боковым маленьким улочкам объехать пробки. В районе, где прошло детство этого «Шумахера».       Расположившись на диване, я почесывал одной рукой оскорбленную Луну, пока дозванивался до друга.        - Где вы с Рэй покупаете еду? – без обиняков перешел к делу, как только услышал голос Джеда.        - Да где угодно кроме собственной кухни! – судя по напряженному и взвинченному тону друга, эти «голубки» в очередной раз готовы были поубивать друг друга, - В нормальных, я подчеркиваю – НОРМАЛЬНЫХ - семьях мужчина приходит домой и видит вкусный ужин! А что буду видеть я?! Да ладно я! Я хоть в детстве видел домашнюю стряпню. А наши бедные дети?! Они ведь про нее только от одноклассников и друзей услышат!        - Как и про закрученные самим папой краны, - не удержавшись, я вставил в их перепалку свой грош, - Джед, скажи мне адрес или название магазина и я от тебя отстану. Сможете дальше лаяться в свое удовольствие.        - От здания нашей компании третий поворот направо и по прямой. Прямо в него упрешься, - быстро сориентировав меня, Джедайт не прощаясь бросил трубку.       Усаги собралась минут за пятнадцать, что не так уж плохо, учитывая, что она все время прерывалась, чтобы погладить нашу кошку или поговорить со мной о том, чем мы хотим поужинать.       Как бы там ни было, а до искомого пункта назначения мы все же добрались. В поистине огромном торговом зале все было заполнено продуктами разной степени готовности. От еще живой рыбы и крабов в аквариумах до полностью прожаренных стейков, приправленных травами и специями. Желудок болезненно сжался, напомнив о том, что выданная мне утром женой запеченная с овощами рыба была прекрасна, но с тех пор как я ее употребил, прошло уже больше четырех часов.       Усаги задумчиво оглядела торговый зал, пытаясь сориентироваться в многочисленных указателях. Кажется, больше всего ее привлекла табличка с надписью «Блюда из курицы». Жена направилась к холодильникам под ней, осторожно прикрывая ладонью живот, чтобы зазевавшиеся посетители магазина не могли задеть драгоценную ношу корзинкой или тележкой.        - Что ты хочешь? – Усако обернулась ко мне, держа в одной руке упаковку зажаренных в маринаде крылышек, а в другой контейнер приготовленных на пару овощей с рисом и кусочками куриного филе.        - Если честно, я просто хочу есть. Давай выберем что-то, что не нужно долго разогревать и оформлять, - она кивнула в ответ на мои слова, положила в нашу корзину пару коробочек с крылышками. В соседнем отделе добавила большую порцию запеченных на гриле овощей.       Так же быстро жена разобралась и с покупкой неободимых для готовки продуктов и шоколадных десертов. На все перемещения по магазину мы потратили от силы минут двадцать. А еще через четверть часа уже входили в двери собственного дома.       Свет в фойе не горел, за стойкой домовладелец пытался дозвониться до аварийной службы.        - Лифт не работает, - предупредил он, едва мы переступили порог.       Я с сомнением посмотрел на жену. Один я запросто поднялся бы на этаж по лестнице. Но для Усаги на двадцатой неделе подъем на тринадцатый этаж вряд ли покажется легкой и приятной прогулкой. Она словно прочла мои мысли.        - Мамо-Тян, я беременна, а не больна. Если мы пойдем не слишком быстро, я вполне смогу подняться, - уверила меня Усаги, доставая из своей сумки телефон и включая на нем фонарик. Мне оставалось только последовать ее примеру.        - Если устанешь, сразу скажи мне. Будем отдыхать хоть на каждом этаже, - предупредил жену, открывая перед ней дверь, ведущую на лестницу.       Конечно, с отдыхом на каждом этаже я немного перегнул палку, но несколько раз мы останавливались, чтобы Усаги могла отдыщаться, прижавшись к стене.        - Если я еще захочу прогуляться по лестнице – напомни мне об этом дне, - тяжело дыша, но все же с улыбкой, которую я видел в свете фонариков наших телефонов, попросила Усако, когда мы остановились у двери своей квартиры и я искал ключ в карманах пиджака.       - Обязательно, - я усмехнулся, провернул ключ в замке и с легким щелчком открыл дверь, - Присядь, - не смотря на работающие в двух телефонах фонарики, я под руку подвел жену к креслу, помог ей сесть, устроив под спиной пару диванных подушек, - Пойду, найду свечи.       Она кивнула, блаженно вытянув перед собой ноги, и откинула голову на спинку кресла.        - Часто здесь такое бывает?        - Не слишком, но случается. Дом довольно старый. Боишься? – поочередно открывая дверцы кухонных шкафов в поисках нашего запаса на чрезвычайный случай, я обернулся к жене. Она пожала плечами, задумчиво глядя в темноту перед собой.        - Не то чтобы боюсь. Просто не хотелось бы, чтобы что-то такое произошло, когда у меня начнутся роды.       Наконец, я нашел свечи, поставил пару в стаканы и зажег. Осторожно двинулся с ними к журнальному столику, который частенько заменял нам обеденный стол.        - Если тебя это тревожит, я могу подумать, что можно сделать в этой ситуации. В крайнем случае, мы можем сдать эту квартиру и переехать в один из новых жилых комплексов. Хочешь?        - Нет, -она покачала головой, не переставая тихонько поглаживать живот, - Мне нравится твоя квартира. Не смотря ни на что, нам хорошо здесь.        - Это наша квартира, - как мог мягко поправил ее, доставая купленную еду из пакета, - Разогреть не получится.        - Курица и так вкусная, - Усаги ободряюще улыбнулась, пересела из кресла на пол, придвинула к себе упаковку с овощами и надорвала вакуумную упаковку, - Нужно принести посуду, - она обернулась в сторону кухни, начала приподниматься, но я помешал ей. Учитывая присущую моей жене «грацию» и ее постоянное «везение» передвижение в одиночку по квартире в полутьме – не совсем то, чем ей следует заниматься. Сам принес тарелки, палочки и стаканы. Открыл прихваченную у кассы магазина бутылку виноградного сока. Усако молча наблюдала за тем, как красноватая терпко-сладкая жидкость наполняет ее стакан, благодарно кивнула, принимая его из моих рук. Одна ее ладонь привычно легла на выпуклость живота и слегка поглаживала обиталище нашей дочки. На ее лице поселилось выражение привычных в последние дни сосредоточенности и тревоги        - Сегодня тоже ничего? – я скинул пиджак на спинку одного из кресел, опустился на пол и положил свою ладонь рядом с ее, как будто сам мог что-то изменить. Около двух недель назад врач велела Усаги начать отслеживать движения малышки. По сроку, ей пора уже заявить о себе. Статистика говорит, что большинство матерей в первую беременность начинают чувствовать шевеление ребенка на двадцатой неделе. Однако, она подходила к концу, а Усаги так ни разу и не ощутила заветных движений.        - Нет, - она подняла на меня обеспокоенный вгляд, - Я знаю, что она в порядке. Она жива. Но что если что-то не так?        - Ты записалась на УЗИ? – пару дней назад мы договорились – если к концу недели ничего не изменится, сходим на внеплановую процедуру. Усаги кивнула, переведя взгляд на наши пальцы, соприкоснувшиеся на ее животе.        - Во вторник, вечером. Что если в тот раз все прошло не так благополучно, как врачи сказали? Я не хочу ее потерять. Я этого не переживу, - впервые за все время нашего знакомства я видел эту девушку такой испуганной и потерянной. Стремясь ободрить – обнял, крепко и осторожно прижимая к себе. Через ткань своей футболки я ощутил горячую влагу слез, которые Усаги все же спрятала от меня, но теперь они нашли выход. Она просто тихо плакала, позволив напряжению последних дней покинуть ее вместе с этими слезами.        - Мы ее не потеряем. Мы в середине пути. Еще через двадцать недель сможем взять ее на руки. Она будет самым крепким, красивым и здоровым ребенком, - мне хотелось поделиться с ней своей уверенностью и постепенно ее всхлипы становились все тише и реже, - Все будет хорошо, Усако. Она просто копит силы для того самого толчка.        - Я думала… - она чуть отстранилась, провела рукой по лицу, вытирая глаза, нос и щеки, - думала, что после этого подъема по лестнице она пошевелится. Но нет.        - Она сделает это, когда будет готова, - вслед за ней, я сам провел ладонями по щекам жены, убирая остатки слез, - Мы ведь читали, что это нормально. Такое бывает. Некоторые женщины и на двадцать второй неделе ничего не чувствуют. У нас еще куча времени впереди.        - Я ведь даже не знаю, чего ждать? На что это должно быть похоже. Везде так размыто пишут, описывая эти ощущения. Иногда мне кажется, что я просто не пойму, что вот оно – уже случилось. И начинаю прислушиваться к себе слишком внимательно. Вчера почти два часа просидела на одном месте, а мне показалось, что пара минут всего.        - Уверен, ты точно поймешь, когда это произойдет. Не волнуйся, пожалуйста. Понимаю, что это очень трудно. Но сейчас ты должна в первую очередь беречь себя и дочку. Лишние нервы не идут на пользу ни тебе, ни ей. Успокойся и думай о хорошем.        - Хорошо, - она снова прильнула ко мне, прижавшись щекой к плечу, затихла на пару минут, - Как твой друг? Скоро его выпишут?        - Сапфир? Мы переписывались на днях. В эту пятницу его должны отпустить домой. Парню не терпится вернуться к работе. Говорит – от постоянного бездействия начинает плохо соображать, - я понимал, что смена темы нужна ей для отвлечения от беспокойства за дочь и старался поддержать ее в этом желании.        - А как он будет работать? Бинты уже сняли?        - Одна рука у него цела, голова тоже задета гораздо меньше, чем врачи предупреждали. У этого парня, как у нашей Луны, девять жизней.        - Ему на самом деле повезло, - согласилась со мной Усаги, - Как и нам. Ты ведь не собираешься…        - Купить новый мотоцикл? – она спрашивала об этом каждый вечер практически с того самого дня, когда я привез ее из больницы домой, - Нет, Усако. Ты можешь не сомневаться. Я достаточно понятлив и усвоил урок, который преподала жизнь. Снова ставить под угрозу нашу семью я не хочу. К тому же, это не самый подходящий вид транспорта для благонадежного отца семейства.        - Точно, - она улыбнулась, почти искренне и, учитывая ее состояние, это была маленькая победа. Мы помолчали с минуту, - Но знаешь, ты на самом деле очень хорошо выглядел на мотоцикле.        - Значит, без него я выгляжу недостаточно хорошо? – я усмехнулся, потянулся к столу и протянул Усаги открытый ею контейнер с овощами. Ей нужно было поесть. Игнорируя палочки, она руками взяла кусок зажаренного на гриле цукини, издала какой-то неясный звук, что-то пробурчала себе под нос, - Прости, я не расслышал, - так же как она – пальцами, вытащил для себя кусок цветной капусты, запоздало пожалев, что мы не прихватили к овощам какой-нибудь соус.        - Все ты расслышал, - буркнула Усаги, теперь глядя в окно на горящий огнями многочисленных вывесок и окон зданий город, - Ты всегда выглядишь слишком хорошо. Настолько, что даже из дома тебя выпускать не всегда хочется. Джедайт говорил раньше, что половина незамужних девушек вашей компании закапали слюной двери кабинета твоей группы. И причина этому – мой муж.        - Когда это он тебе такую глупость сказал? – я готов был в этот момент придушить друга. Моя жена и так постоянно накручена, а он ее еще нашими офисными сплетнями раздражает.        - Давно. До беременности, - она стала слишком пристально изучать овощи в контейнере, выбирая следующий лакомый кусочек и не поднимая на меня глаза.        - Вот уж об этом ты точно можешь не беспокоиться. Если меня это все раньше не интересовало – с чего должно теперь? – мне хотелось сменить тему, которая расстраивает Усаги, но пока не мог найти другую подходящую для разговора. Она пожала плечами, все так же перекладывая палочками кусочки овощей в контейнере с места на место, - Тебе не нужно ревновать. Правда. С той нашей ночи, ни одна девушка не выдерживала конкуренции с тобой.        - Что? – Усаги выпрямилась, посмотрела на меня, будто не верит произнесенным словам.        - Тебе это может не понравиться. После того, как мы вернулись со свадьбы Кунсайта и Минако, сестра Зойсайта устроила мне свидание вслепую. Она давно просила встретиться с ее подругой. Вот я и согласился. Наверное, надеялся, что это поможет отвлечься. Поужинал с этой девушкой в ресторане. Но на протяжении всего ужина сравнивал ее с тобой. И совсем не в ее пользу. На твоем фоне она казалась вульгарной, пошлой, неинтересной. Не знаю, что бы я делал, если бы все не сложилось так, как сложилось. Думаю – в конечном итоге начал бы тебя преследовать, возможно, даже – неосознанно.        - Вот как? – жена отодвинулась от стола, выпрямилась, отложила палочки и прижала обе ладони к своему животу, - Нет, ты это слышла?        - Эй! Не пытайся настроить дочь против меня. Я не для того тебе все это рассказывал.        - Я и не пытаюсь. Точнее не пытаюсь настроить ее против тебя. Скорее уж пытаюсь повысить себя в ее глазах. Пока, она явно предпочитает папу. А мне с ней все время проводить. Ты же большую часть времени на работе.        - Я хочу меньше работать. Не сразу – со временем. Думаю, ближе к твоим родам начну работать из дома. И Нефрит подобрал для меня пару вариантов надежного вложения. Хочу вложить часть родительского наследства, - давно уже собирался поговорить с женой о своих планах и момент вдруг показался мне подходящим.        - Мне казалось, ты не хочешь трогать эти деньги? Ты так говорил, - она недоуменно посмотрела на меня, не переставая поглаживать нынешнее жилище дочки.        - Я очень много думал в последние месяцы. Не хочу, чтобы ты одна справлялась с дочерью, не хочу не знать ее, не уметь с ней управляться. Чтобы быть хорошим отцом, мне нужно меньше работать. А чтобы мы при этом ни в чем не нуждались, деньги должны работать. Мы можем, конечно, просто расходовать наследство, но в таком случае, рискуем очень быстро остаться на мели. Так что вложение – очень разумный путь, - я вытащил из упаковки одно из крылышек, протянул его Усаги, но она, кажется, была погружена в свои мысли, - Ты против моей затеи?        - Нет, что ты, - она покачала головой, ласково улыбнулась. Но даже в неровном свете свечей было видно, насколько обеспокоенно она на меня смотрит, - Я просто… Можно честно сказать?        - Конечно. Что тебя волнует?        - Я очень боюсь быстро тебе надоесть. Понимаешь, сейчас ты все время говоришь, что тебе со мной хорошо. Но на самом деле, мы вместе проводим не так много времени. Утром часа полтора. Вечером сколько получается? Часов пять-шесть перед сном? Это если ты рано пришел домой. Ну и в выходные. Но это все для тебя в новинку. А что будет, если я все время буду рядом с тобой? Я ведь все время болтаю, напеваю, мычу под нос. Что я там еще делаю, ты говорил?        - Много чего, - я отложил еду, вытер пальцы салфеткой и приобнял жену за плечи, - Но ничего такого, что могло бы мне не понравиться или надоесть. Как тебе объяснить, - задумался на минуту, пытаясь подобрать верные, понятные ей слова, - Я никогда не чувствовал себя таким живым, как рядом с тобой. Разве ощущение собственной жизни может надоесть? И потом, я же уже работал из дома. Ты никогда мне не мешала.        - А когда она родится? Что если я не смогу объяснить, что папа работает? – она прижалась щекой к моему предплечью и смотрела на чуть колышащееся пламя свечей.        - Тогда, я сам попробую ей объяснить. Как сейчас пытаюсь объяснить ее маме, что ни с чем не придется справляться в одиночку. Пойми, я буду рядом с вами обеими, чтобы разделить это все – бессонные ночи, грязные пеленки, отрыжки, зубы, колики, газики и что там еще бывает у младенцев?        - Уверен, что готов ко всему этому? – теперь, ее взгляд был направлен только на мое лицо.        - Уверен. Меня за это все ждет щедрая награда – ее улыбки, ее смех, первый раз, когда она сядет, поползет, встанет на ножки. А главное, у меня будет довольная жизнью, отдохнувшая жена. Которая, я надеюсь, не даст мне замерзнуть одинокими вечерами и ночами, когда ребенок, наконец, угомонится. Не даст ведь? – чуть приподняв ее лицо за подбородок, на миг прижался к губам поцелуем. Большего позволить себе мы пока не могли из-за предписаний врача.        - Не даст, - улыбнулась Усако, когда я отстранился. Она выглядела смущенной, но и довольной. Уверен – ее щеки порозовели, но в неверном оранжеватом отблеске огня этого не было видно.        - Знаешь, о чем еще я думал в последнее время? – мы уже закончили свой импровизированный ужин, свет до сих пор так и не дали, но это не было так уж важно. Мы вытянулись вместе на диване, Усаги лежала, закинув на меня бедро и ногу, изредка, будто лениво, ерошила мои волосы. Кажется, она уже находилась в состоянии полудремы. Даже не ответила мне, а просто пожала плечами.        - У нас ведь осталось совсем немного времени, когда мы будем только вдвоем. Нужно успеть им воспользоваться. Может, сходим куда-нибудь? На концерт или в театр? В кино, наконец. Надеюсь, скоро врач разрешит тебе больше активности. Что скажешь? На следующих выходных, например?        - В этом месяце наши выходные нам не принадлежат, - лениво напомнила жена, - В эти репетиция свадьбы Рэй и Джедайта. В следующие – мы с девочками идем выбирать ткань для платьев подружек.        - Забыл, - честно признался и тихо охнул от тяжести – Луна, до того дремавшая в кресле теперь решила перебраться к нам и прыгнула как раз на мой живот, - А ведь и правда, сегодня четырнадцатое, а приглашение на репетицию на шестнадцатое. Кому нужны все эти репетиции? Мы без них обошлись как-то.        - Сравнил, - Усако тихо рассмеялась, - У нас были сжатые сроки. И обстоятельства. Да и Рэй так спокойнее. Поверь, так лучше. А то она будет нервировать нас всех и Джедайта. А он вас. Чем меньше нервов, тем лучше. Хотят они репетировать свадьбу несколько раз – их дело.        - Конечно. Тогда, как только свадьба этих двоих будет у всех от зубов отскакивать, мы отправимся… Куда ты хочешь?        - Я хочу везде, - рассмеялась Усако, - На днях в почтовом ящике была листовка из кинотеатра с ближайшими премьерами. Для начала посмотрим, что там есть. Выберешь фильм, который тебе понравится, а то ты опять весь сеанс…        Она вдруг замолчала на полуслове, резко села, едва не скинув меня с дивана. Луна свалилась с моего живота на пол и недовольно зашипела, принялась драть когтями напольное покрытие. Но нам с женой было не до этого.        - Ты в порядке? – я сел рядом с женой, но она словно забыла обо мне, прижав раскрытую ладонь к животу, и словно прислушивалась к чему-то.        - Мне кажется, - начала она через пару секунд и снова замерла. Медленно, на ее лице появилась счастливая улыбка, - Я уверена! Она толкается! Мамо-Тян, наша девочка толкается! – по ее щекам быстро побежали дорожки слез. Интуитивно, я понял, что это слезы счастья и облегчения. Волнение за дочку, которое не проходило у нас обоих с того дня, как Усако выписали из больницы теперь отступило, уступая место не спокойствию даже – умиротворению и абсолютной уверенности – все в порядке. Наша кроха – настоящий маленький боец. Я обнял Усаги, положив одну ладонь на ее живот. Дочка еще слишком мала, чтобы я мог ощутить ее движения. Но скоро она подрастет и тогда все изменится. А пока – мне достаточно просто знать, что с ней все хорошо и обнимать ее маму.