Приготовим лимонад вместе?

      Глава 27. Усаги.       Последние три недели были не скучными, как говорит мой Мамору. Наша малышка активно росла, ее шевеления становились все более частыми и продолжительными. Несколько раз я вообще не могла уснуть всю ночь. И выглядела утром так, что мой драгоценный муж – большой поклонник соблюдения дисциплины сам заставлял меня остаться дома и пропустить занятия. Как он говорил – ему подумать было страшно о том, что мне станет нехорошо на улице от недостатка сна.       Так что в выходные мы старались отоспаться за всю неделю, а если не спали, то просто валялись в кровати, разговаривали, смотрели старые фильмы. Они единственные, которые Мамору не тянет комментировать в саркастическом ключе.       Вот и очередное воскресенье мы проводили в постели в компании большой миски винограда без косточек и несравненной Мерилин Монро. Накануне Мамору вернулся с работы совсем поздно, спал почти до полудня после победы над очередным рабочим завалом. Вечером мы собирались выйти в магазин, чтобы купить продуктов на следующую неделю, но сейчас выбираться из уютной спальни совсем не хотелось. Мы досматривали «Ниагару», виноград был съеден только наполовину, а своей очереди ждал еще «Джентельмены предпочитают блондинок». Мамору назвал этот фильм лозунгом всей его жизни, когда мы выбирали что посмотреть в прокате.        - Я бы хотел съездить с тобой туда, - Мамору кивнул на экран телевизора, который перенес из гостиной ради нашего воскресного просмотра, - Очень впечатляющее место.        - Ты был там?        - Был, когда учился в Штатах. В конце обучения выдалась неделя между окончанием последних экзаменов и выдачей подготовленных и переведенных документов. Решил не терять времени, а поехать в интересное место. Не пожалел ни разу. Хочу, чтобы ты тоже его увидела.        - Может и увижу, - мне всегда было очень приятно, когда Мамору начинает строить планы на наше будущее. Когда он говорит о местах, которые хочет показать нам с дочерью или о чем-то, чем мы сможем заниматься. Знать, что он хочет этого нашего будущего, ждет его, было на самом деле важно для меня. Это давало надежду. Надежду на то, что мои чувства, возможно, когда-нибудь станут взаимными. Думать об этом лишний раз, снова расстраиваться - совсем не хотелось. Поэтому я постаралась отвлечься на сюжет фильма.        - А что ему так нужен этот мистер Кетеринг, - спросила, глядя как на экране засуетился один из главных героев.        - Выиграл какой-то конкурс. На рекламный слоган или что-то типа того. Хочет получить свой денежный приз, - муж вытащил из миски сразу несколько ягод и хотел положить их в рот, когда его телефон завибрировал на тумбочке у кровати, мерно стучась о ножку настольной лампы. Он протянул руку и взял гаджет, - Зойсайт. Если он опять встрял в переделку, я его вытаскивать не буду, - шепнул мне Мамору, прежде чем ответить на звонок, - Да? – какое-то время он слушал друга, а я пыталась понять, зачем Лумису убивать жену, если изначально он хотел просто скрыться и начать жизнь заново. Мы слишком много разговаривали во время фильма, и теперь я поняла, что упустила половину сюжета. Джорджи втолкнул Роуз в комнату с колоколами, когда Мамору нажал кнопку паузы на пульте, - Зойсайт просит встретиться с ним и Ами в «Короне». Говорит – это очень важно. Пойдем?        - Пойдем, раз важно. Когда? – не дожидаясь ответа, я с огромным сожалением откинула одеяло и спустила ноги с кровати. Сколько же мы не были в игровом кафе, без визита в который раньше у нас ни одна неделя не проходила. Мотоки не работает там уже года три. Три с половиной. Значит, в «Короне» мы не были последние два года. Странно, что Зойсайт и Ами назначили встречу именно там.       Сборы всегда занимали у меня много времени, а в последние недели, оказываясь перед зеркалом я стала пристально вглядываться в изменения, произошедшие с моим телом. Как очень явные, так и, на первый взгляд, в глаза не бросающиеся. Изменения, произошедшие с моей талией очевидны. Малышка с каждым днем становится все больше, и мой живот растет вместе с ней. Грудь тоже изменилась. И замечаю это не только я. При одном воспоминании о довольных улыбках Мамору становится немного неловко. Но не все изменения мне нравятся. Недавно, начала замечать, что низ живота покрывается дорожкой довольно жестких волос. Мой врач говорит – результат гормональной перестройки и после родов быстро исчезнет. Но все равно – не слишком приятно.       Увидев, что я снова изучаю эту злосчастную дорожку, Мамору подошел и обнял меня со спины за плечи.        - Что ты все время туда смотришь? – он улыбнулся, поймав мой взгляд в отражении зеркала.        - Не очень-то приятно вдруг обнаружить себя ближайшей родственницей мартышки. И не надо опять пытаться говорить, что тебе даже нравится. Когда ты пытаешься врать, у тебя кончики ушей краснеют, - вздохнув, я встряхнула одну из полюбившихся рубашек для беременных, пытаясь понять – нужно ее гладить или можно и так надеть?        - Правда? - все так же, не отпуская меня из своих рук, Мамору покрутил головой из стороны в сторону, пытаясь рассмотреть свои уши, - Никогда не замечал.        - А это потому, что у тебя глаза очень удачно расставлены, ушей не видно. Отпустишь? Мне одеваться нужно, а то, сам знаешь – придем последними.       Из дома мы вышли минут через двадцать. Утром все небо было затянуто тучами, временами пробрасывал дождь. А после обеда из-за туч показалось солнце, непогода рассеялась.        - Давай пройдемся? – последние несколько недель были достаточно прохладными, к тому же, получив большой проект, домой Мамору возвращался очень поздно. Я и припомнить не могла, когда мы в последний раз гуляли вместе. Муж посмотрел с сомнением на платье, которое я решила надеть в последний момент, окинул взглядом накинутый кардиган и кеды, в которых мне сейчас было удобнее всего.        - Ты не замерзнешь?        - Нет, тепло же, - я обхватила его локоть обеими руками, потянула в нужную нам сторону и Мамору сдался. С улыбкой кивнув мне, он пошел рядом. Но чем дальше мы отдалялись от своего дома, тем больше он мрачнел, - В чем дело, Мамо-Тян? Ты не хочешь идти на встречу?        - Нет. Просто вспомнил вдруг. Неважно, - он отмахнулся, попытался снова улыбнуться, но улыбка у него вышла кривой.        - Ты не можешь мне рассказать? – не хотелось приставать к нему и силком лезть в голову, но и мое настроение вдруг резко ухудшилось.        - Я просто вспомнил, как в самом начале ты позвала меня слушать сердцебиение малышки. Мы так же шли в твою больницу, - пояснил Мамору.        - Тебя расстраивают эти воспоминания? – его слова немного задели меня. Я думала, день, когда мы услышали биение сердца нашей девочки, был одним из счастливейших в наших жизнях. А он только грустит, вспоминая о нем.        - Меня расстраивает то, что не уделял тебе внимания, которого ты заслуживаешь. Тебе достался чертовски непрошибаемый жених, Усако, - он остановился, взглянул в мои глаза.        - Зато, муж из тебя получился просто невероятный, - я говорила совершенно искренне. Уверена, ни один другой мужчина не уделял бы мне столько внимания, сколько уделяет Мамору. Мне хотелось отвлечь его от невеселых мыслей, - Пойдем, Мамо-Тян, нас ждут, - мы снова двинулись вдоль нашей улицы, я прижималась щекой к шершавому рукаву его любимого пиджака и думала о том, что могу ответить откровением на откровение.        - Знаешь, - решившись, наконец, я обратилась к мужу, - Когда мы с девочками учились в школе и ходили в «Корону», мне очень нравилось наблюдать за парочками, которые проводили там свои свидания.        - В самом деле? – муж посмотрел на меня, чуть вскинув бровь. В глубине его глаз я увидела очень знакомое выражение. Точно так же он смотрел на меня много лет назад, когда мы только познакомились и все наши встречи оканчивались одинаково – в пылу перепалки.        - Да. Они всегда были такими счастливыми. Никого вокруг не замечали. Когда мне было шестнадцать, я представляла на их месте нас с тобой. Думала – как было бы здорово прийти вот так с тобой… - внезапно, я вспомнила, что произошло в моей жизни потом. Мамору уехал на свою учебу, а я – совершенно напрасно – связалась с братом одноклассника. Мне казалось, это поможет забыть о Мамору. На деле понимаю теперь – это была самая большая ошибка в моей жизни. Невозможно подменить любовь к одному человеку отношениями с другим.       Стоило мне задуматься о грустном, как наша девочка шевельнулась. Я улыбнулась, прижав ладонь к животу. В любом случае – мне не о чем жалеть. Кто знает, осмелилась бы я пойти за Мамору в ту ночь, если бы для меня все это было бы впервые? Теперь, у меня есть замечательный муж, которого я очень люблю. А скоро появится и наша девочка. Так стоит ли мне жалеть о чем-то, что было раньше?       Мамору воспринял мою внезапную смену настроения по-своему. Чуть развернув меня к себе, муж положил ладони на мои плечи и коротко поцеловал в губы.        - Мы обязательно сходим в «Корону» вдвоем, - пообещал он мне, - Если ты мечтала о такой малости, мне ничего не стоит воплотить твое желание в жизнь.        - Пожалуй, не полностью, - я улыбнулась, погладила его щеку, - В шестнадцать я мечтала о том, что ты проводишь меня домой после этого и поцелуешь у ворот родительского дома. А сейчас, мне совсем не хочется, чтобы ты отвел меня к родителям после свидания.        - Мы упустим этот момент, и я провожу тебя к нам домой, - пообещал мне муж, снова кладя мою руку на сгиб своего локтя.       Когда мы все же добрались до «Короны», Ами и Зойсайт сидели у нескольких составленных вместе столиков в углу зала. Подруга сидела, прижавшись к своему жениху, и тихо что-то ему рассказывала. При виде их счастивых лиц, я не могла не бросить на мужа довольный взгляд. Примирение этих голубков после недавней ссоры я считала исключительно своей заслугой. Кто знает, сколько бы еще Зойсайт напивался и вытаскивал Мамору из нашей постели, чтобы он вытащил его из какого-то другого места, если бы я не разложила ему все по полочкам?        - Привет. Мы первые? – Мамору отодвинул для меня стул с краю стола и помог присесть, сам сел рядом.        - Рэй отошла позвонить, - Ами улыбнулась как-то особенно. Эта улыбка появилась у нее после известия о ее стажировке. Она одновременно счастливая и немного грустная. Все мы понимали, что скоро придется расстаться на неопределенное время. А зная нашу Ами – вполне может статься, что ее обмен студентами может привести к полному переводу в американский университет. Она может получить там работу. Когда думаю об этом, становится немного страшно. А если не врать себе – страшно становится до ужаса. Мы никогда не разлучались надолго с тех пор, как подружились в четырнадцать лет. Но одновременно с этим страхом, я очень горжусь подругой. Как и Зойсайт, наверное, Мамору говорит, что после их примирения, парень забил весь свой стол на работе брошюрами университета и только и ищет момент, чтобы упомянуть – его невеста будет учиться в одном из лучших американских учебных заведений.       Наша компания собиралась довольно долго. Минако и Кунсайт, Мако и Нефрит, живут довольно далеко от «Короны», да и Джедайт добирался сегодня издалека.        - Ну что, теперь-то скажете, что за повод? – Нефрит, приехавший вскоре после нас, успел выдать уже не меньше десятка теорий, начиная от того, что они тайно поженились и сегодня мы будем отмечать это радостное событие до того, что Ами и Зойсайт последовали нашему с Мамору примеру, и скоро у нашей малышки появится первый друг или подруга. Друзья в ответ на все его предположения только продолжали загадочно улыбаться.       - Теперь – скажем, - Ами посмотрела на жениха и сделала над столом приглашающий жест ладонью, предлагая ему самому озвучить их новость.        - Я решил поехать вместе с Ами. Найду работу, снимем квартирку недалеко от университета. При первой же возможности – рванем в Вегас и поженимся, - коротко описал нам свои планы Зойсайт. Ами только счастливо кивнула, крепче сжимая руку своего жениха, - Я уже подал документы на оформление рабочей визы. У отца есть там друзья. Один из них обещал помочь с работой. В его фирме нужен системный администратор.       Зойсайт продолжал рассказывать об их планах, а другие парни за столом словно лишились дара речи. Если мы с девочками уже успели привыкнуть к мысли о том, что Ами уедет уже довольно скоро, то они находились в самом начале пути к пониманию и принятию того, что скоро их компания перестанет быть привычной.       Опустив руку под стол, я сжала колено мужа. Мамору растеряно обернулся ко мне, кивнул, давая понять, что он в порядке.        - Когда вы уезжаете? – собравшись с мыслями, спросил Джедайт.        - Ами поедет к середине августа, к началу учебного года. А я раньше. Когда виза будет готова. Через месяц, думаю. Сниму жилье, разберусь с работой. И буду ждать свою ненаглядную, - прижав Ами к себе, Зойсайт поцеловал ее в лоб.       Рядом со мной, Мамору все еще пребывал в смятенном состоянии. Эти четверо парней раньше были его единственными близкими людьми. Когда он сам уезжал на учебу в Штаты, у него не было сомнений в том, что он вернется. Мы много говорили об этом в последнее время. Мамо-Тян сказал мне, что Америка никогда не привлекала его для жизни. Все, кто был ему дорог, были здесь, дома. У Зойсайта все иначе. Конечно, здесь остается его семья – родители, сестра. Но если там они с Ами пустят корни, возвращаться домой они будут разве что на праздники. Мне казалось: пережив в своей жизни столько расставаний с близкими, Мамору сейчас должен был чувствовать себя очень неуютно.       Постепенно, напряжение за столом сменилось обсуждением дальнейших планов пары наших друзей. Я же смотрела только на мужа. Он сидел над почти опустевшей чашкой со своим черным кофе и смотрел в нее так, будто действительно хочет увидеть среди кофейной гущи картины грядущего будущего. Мне так хотелось поддержать его, но я понятия не имела, что можно сказать в такой ситуации.        - Хочешь мороженого? – Мамору обратился ко мне так внезапно, что я вздрогнула. За последний час он не обронил ни слова, - Я принесу, - не дожидаясь моего ответа, он отодвинул стул, поднялся и направился к стойке. Обернувшись, я наблюдала за мужем, он сделал заказ парню, который работал теперь здесь вместо Мотоки. В ожидании, когда мороженое будет готово, он облокотился на барную стойку, сцепив руки в замок и смотрел куда-то вниз, себе под ноги.       Никто из друзей и глазом не повел, когда я поднялась со своего места и направилась к мужу. Мамору чуть повернул голову в мою сторону, вымученно улыбнулся.        - Мотоки живее справлялся, да? – он кивком головы указал на нового сотрудника кафе.        - Мамо-Тян, хочешь – уйдем отсюда? – я старалась говорить тихо. Боялась, что друзья могут неправильно нас понять, если услышат.        - Нет, Усако, - он протянул руку, коснулся моей щеки и погладил большим пальцем, - Все в порядке. Спасибо, - эта его улыбка оказалась куда более настоящей. Не сдержавшись, я обняла мужа, как могла – крепко. Разговоры в таких ситуациях никогда не были моей сильной стороной.        - Я люблю тебя, - эти слова показались мне единственными правильными сейчас. В следующую секунду он прижался к моим губам ласковым поцелуем. Нас прервал наигранный кашель бармена. Мамору забрал со стойки вазочку с мороженым, обнял меня одной рукой за талию и повел к друзьям.       Снова оказавшись за столом, я взяла руку Мамору и приложила к своему животу. Это всегда успокаивало и радовало моего мужа. Он пока не мог почувствовать движения малышки. Но мне казалось, что это должно произойти уже совсем скоро. Я даже перестала позволять кому-то притрагиваться к моему животу. Мне казалось - будет несправедливо, если кто-то почувствует нашу дочь раньше, чем ее папа. Но честно сказать о причинах своего поведения смогла только родителям. Думала – остальные просто не поймут моих мыслей, поэтому только отнекивалась от всех просьб.        - А мне вчера не разрешила, - заметив, как я прижимаю ладонь мужа к своему животу, Мако посмотрела на меня с каким-то осуждением.        - Мамо-Тян успокаивает малышку, - улыбнулась я, - Не так просто наслаждаться общением с друзьями, когда у тебя в животе танцуют не хуже чем в самом модном клубе. А когда она чувствует своего папу – сразу успокаивается.       Муж рассеянно улыбнулся, будто находился сейчас где-то на грани между происходящим сейчас в зале кафе и своими собственными мыслями.       Мы вышли из «Короны», когда небо над городом уже начало темнеть. Свет уличных фонарей уютно смешивался с прозрачным темно-синим сумраком. Мы молча шли вдоль ярко освещенных витрин магазинов и пестрых вывесок работающих до поздней ночи заведений. Мамору все еще был погружен в какие-то свои размышления, а я не хотела ему мешать.        - Ты очень устала? – спросил он вдруг, когда до нашего дома оставалось пройти совсем немного, - Я хочу тебе кое-что показать, но если хочешь отдохнуть, это подождет до другой нашей прогулки.        - Я не устала. Веди, - мне действительно хотелось увидеть то, чем муж хочет со мной поделиться. Мы неторопясь направились к районному парку, где я сама ни раз гуляла после школьных занятий одна или с подругами.       Через этот парк, Мамору повел меня напрямик к задним воротам. Я бывала в этой части парка, но не особенно часто. Здесь нечего было делать. Ни палаток с едой и прохлaдительными напитками, ни качелей, ничего. Одни лишь пешеходные тропинки.        - Мне раньше нравилось приходить сюда, когда нужно было подумать и успокоить нервы, - мы вышли через задние ворота парка к пешеходной зоне, полукруглой площадкой выступавшей над набережной реки. В чуть рябящей от течения и легкого ветерка темной воде отражались серп луны, редкие звезды и свет фонарей набережной.        - Здесь красиво, - положив руки на ограждение, я обернулась к Мамору. Он стоял едва ли в шаге от меня, заложив руки в карманы джинсов и глядя на воду. Кивнул в ответ на мои слова.        - Главное – спокойно, - отозвался муж через несколько секунд, - Здесь мало кто ходит. Особенно вечером.        - Мамо-Тян, ты расстроен из-за того, что Зойсайт решил уехать вместе с Ами? – мы были одни и я, наконец, могла задать вопрос, который тревожил меня последние несколько часов.        - Нет, Усако, - он чуть обернулся в мою сторону, улыбнулся, - Я не расстроен из-за того, что рыжий уезжает. Он мой друг. И скорее всего я буду очень по нему скучать, пока не привыкну к тому, что он теперь на другом континенте. Но я понимаю, что так лучше для них обоих. Я не расстроен. Просто я вдруг понял, что понимаю его. Понимаю Зойсайта очень хорошо. Если бы мне сказали, что ты должна уехать… Я бы тоже бросил все здесь и поехал куда угодно. Не потому что мы женаты и я должен. А потому что мне хотелось бы этого. Черт! Прошло так мало времени, а я уже не представляю, не помню, как жил до всего этого, до тебя.        - Тебя это пугает? – я очень надеялась, что мои глаза щиплет от ветра с реки.        - Это нет. Точно нет. Скорее – радует. Впервые, во всем появился смысл. В том, что выжил в той аварии, что жил все эти годы, в учебе, в работе. Во всем. И весь смысл – здесь. Смысл в тебе, Усако, - он снова улыбнулся, а потом вдруг стал мрачен, - Пугает меня другое. Вдруг, это все закончится? Вдруг, тебе надоест ждать, когда я разберусь в себе, пойму что-то, что все понимают сразу? После всего того, что есть у нас с тобой сейчас, я просто не смогу жить так, как до этого, - он вытащил руки из карманов, положил ладони на парапет ограждения. Повернувшись к нему, я положила руку сверху, чуть сжала его пальцы, второй рукой коснулась лацкана его пиджака.        - Это не закончится. Тебе не нужно бояться, что я уйду или куда-то денусь. Мы с тобой семья, я всегда буду рядом с тобой. И наша дочка тоже.       Он обернулся ко мне и крепко обнял. Не знаю, сколько времени мы простояли вот так – крепко обнявшись и глядя на темную воду. Наконец, ветер с реки стал совсем холодным, Мамору уже не мог укрыть меня в полах своего пиджака.       В свою квартиру мы вошли через полчаса. Домой возвращались совсем неторопливым шагом. Шли молча, но это было хорошее молчание. В нем не было ни напряжения, ни какой-то недосказанности, ни ощущения что нам просто не о чем говорить. Это молчание было полно нашим согласием, общим ожиданием чего-то хорошего, что ждет нас впереди.       Всю дорогу от набережной до самой квартиры Мамору не отпускал мою руку, а едва за нами закрылась входная дверь – прижал мои пальцы к своим губам.        - Холодные, - тихо шепнул он, прежде чем протянуть руку и провернуть выключатель нагрева воды в ванной, - Тебе нужно согреться.       Я уже стояла под теплыми струями воды, когда услышала, как открывается дверь ванной комнаты.        - Я принес твою пижаму, - сквозь плотную шторку было не видно, чем занимается Мамору, но совсем скоро он отдернул в сторону разделявшую нас пленку и ступил ко мне в ванную, - Решил сэкономить воду, - улыбнулся муж, прежде чем его губы накрыли мои. Мы не впервые принимали душ вместе. Но впервые это было так. Только лишь кожа к коже, губы к губам. Касание рук, ладоней, пальцев. Ни один из нас не пытался зайти дальше. Это были минуты только для нежности, а не для страсти.       Мамору выключил воду, помог мне выбраться на мягкий коврик и насухо растер полотенцем.        - Одевайся скорее, - он кивнул на сложенную у раковины одежду. Увидев свою глухую пижаму, которую брала в нашу поездку за город, я улыбнулась. Мамору определенно питает к ней какую-то ему одному понятную симпатию.        - Нравится она тебе? – я улыбнулась, встряхивая пижамные штаны.        - Ты в ней какая-то уютная и домашняя, - Мамору вытерся сам, повесил полотенца на приделанную к стене сушилку, - Мне нравится, - протянув руку, он забрал из общей стопки свою одежду.       Говорить о чем-то серьезном больше не хотелось. Спать пока тоже. Мамору приготовил для нас горячий шоколад, разогрев в микроволновке остатки нашего молока с парой долек любимого сорта шоколада и мы пили его, сидя на полу в гостиной.        - Продукты так и не купили, - я отставила опустевшую кружку, с сожалением посмотрела на ее дно. Мамору с улыбкой придвинул мне по столешнице собственную чашку, где еще была пара небольших глотков. Поднявшись на ноги, он вышел в спальню и вернулся с ноутбуком.        - В супермаркете на углу есть круглосуточная доставка. Выбери что нам нужно, пусть привезут. Все равно спать пока не собираемся.       Пока я оформляла заказ в доставке, муж перенес телевизор на его законное место, подсоединил все провода.        - Можем досмотреть «Ниагару» или начать смотреть «Блондинок»? – обратился он ко мне, возвращаясь с пультом на свое место, - Сок какой-нибудь закажи, - добавил он, бросив взгляд на страницу браузера.        - Какой? – я открыла вкладку с напитками, стала пролистывать ассортимент, - Давай «Блондинок». В «Ниагаре» и так уже понятно, что ничем хорошим это не кончится.       Мамору кивнул, указал пальцем на пару сортов сока в списке и нажал кнопку запуска заказанных фильмов на пульте телевизора. Через несколько секунд комнату заполнила музыка заставки компании, снявшей фильм. Я успела нажать кнопку отправки заказа в супермаркет и сосредоточилась на фильме.        - Знаешь, когда мы были помолвлены, я не думала, что могут найтись фильмы, которые мы сможем смотреть вдвоем. Над которыми ты не будешь смеяться и глумиться, - призналась я мужу, глядя как на экране Дороти заводит в каюту целую олимпийскую сборную, - Ужас! Что она с ними со всеми делать собирается?        - Совершенно точно – ничего такого. Фильм пятидесятых годов, - Мамору улыбнулся, прижал меня одной рукой к себе, - Это классика, Усако. Над таким грех смеяться, - он положил свободную руку на мой туго обтянутый кофтой живот, - Не толкается? – тихо спросил, делая вид, что вопрос задан просто так, между прочим, и он сам полностью увлечен происходящим в фильме.        - Нет. Спит, наверное, - я сама посмотрела на свой живот, словно через одежду и собственную плоть могла увидеть, чем занимается наша дочка, - Знаешь, может быть, пора начать называть ее по имени? Я читала, что это полезно для формирования связи с ребенком.       Мамору пожал плечами, теперь полностью сосредоточившись на движениях своей ладони по моему животу.        - Если честно, мне нравится звать ее просто Малышкой, - признался он после минутного раздумья.        - Мне тоже, - я обняла свой живот руками, прижалась щекой к предплечью мужа, ощущая запах его геля для душа и средств для стирки от чистой футболки. А еще – невероятное, ставшее таким родным, тепло его тела, - Но не вечно же она у нас будет Малышкой?        - Не вечно, - согласно кивнул Мамору, - Но лет до пяти, думаю, обижаться не будет.        - Точно, - я рассмеялась от ощущения счастья, которое затапливает меня каждый раз, когда мы говорим о своем ребенке, - Как ты думаешь, какой она будет?        - У нее будут твои глаза, - уверенно ответил мне муж, на пару секунд вернув свое внимание к фильму. Я тоже посмотрела на экран. Главные героини обсуждали пассажиров корабля. Кажется, и половину этого фильма мы тоже пропустим. Сожаления эта мысль вовсе не вызвала.        - Твои пожелания я помню, - его слова снова заставили меня рассмеяться, - Я имела в виду характер. Какой она будет? Как думаешь?        - Какой? – Мамору отклонил голову чуть в бок, уперся затылком в сидение дивана, к которому мы прижимались спинами, - Ну какой может быть наша дочь? Это будет самый вредный младенец из всех.        - Вредный?! – я возмущенно посмотрела на мужа и прижала ладони по бокам своего живота, как будто хотела закрыть дочке уши.        - Конечно, - Мамо-Тян рассмеялся, глядя на мою реакцию, - Ты сама подумай: ее родители – Оданго-атама и Бака. Вот увидишь – она начнет показывать характер с первых дней жизни.        - Не слушай его, маленькая моя. Ты у нас самая-самая лучшая. И папа все равно тебя любит, - я погладила живот и хотела продолжить смотреть фильм с видом оскорбленной невинности, но муж вдруг склонился и через ткань одежды несколько раз поцеловал меня куда-то в район пупка.        - Конечно, ты у нас самая лучшая. И, конечно, я тебя люблю. Но ты ведь и правда вредная, да? Даже знакомиться с папой не хочешь, - он почти шептал, обращаясь к нашей дочери, и ласково поглаживал мой живот кончиками пальцев. Я положила одну ладонь на его голову, стала перебирать пряди густых волос.        - Скоро. Уже совсем скоро она достаточно подрастет, и ты сможешь ее чувствовать.       Мамору только кивнул, не отвлекаясь от своего занятия.        - Еще, мне кажется, она будет такой же сладкоежкой и засоней, как ее мамочка, - он поднял на меня глаза, ласково и почти озорно улыбнулся.        - Мне главное, чтобы она училась как папочка. И была не такой неуклюжей, как я.        - Мы ведь все равно будем ее любить. Даже если она не оправдает ни одного из наших представлений… - Мамору выпрямился, снова обнял меня.        - Конечно. Как бы там ни было, для нас она будет самым замечательным ребенком.       Нашу комнату снова наполнили звуки музыки и слова песни из фильма. Я подняла глаза на телевизор.        - О чем она поет?        - Ты совсем не понимаешь?        - Английский никогда не был моей сильной стороной, - я прикусила щеку, надеясь, что муж не напомнит – в школе у меня в принципе не было сильных сторон в учебе. Но он только обратил внимание на песню, слушая ее какое-то время.        - Если совсем коротко, то она поет о том, что любовь лучше спорта. Сладкая любовь, - поправил себя муж и усмехнулся, - Или я совсем испорченный, или дамочка намекает на секс.        - Мамо-Тян, ты не испорченный, ты невыносимый! - я смогла только рассмеяться, - Любовь лучше спорта, значит? Какая мудрая женщина! Я закажу себе футболку с такой надписью.        - Я тебя в такой футболке из дома не выпущу, - пригрозил Мамору. Вдруг его губы снова оказались настолько близко к моим собственным, что сдержаться от поцелуя было просто невозможно.