Приготовим лимонад вместе?

      Глава 28. Мамору.       В фильмах все происходит иначе. Он и она на диване перед камином или в постели перед сном. Его рука на ее животе. Звучит мягкая, приятная музыка. И вдруг, мужчина начинает громко восторгаться, предполагая: у них вскоре родится футболист. Так происходит в фильмах. У нас случилось по-другому.       Заканчивалась двадцать четвертая неделя беременности. Усаги проснулась довольно рано в воскресенье и, судя по всему, отчаянно хотела дать мне выспаться. Но когда моя жена старается быть тихой… это совсем не тихо. Обычно, бывавшая довольно ловкой в домашних делах, сейчас Усако производила, кажется, десятки шумов в минуту. У нее все время что-то падало, опрокидывалось, рассыпалось. Она шипела на нашу кошку, призывая ее вести себя тише. А я лежал в нашей постели и просто наслаждался этими звуками жизни в нашей квартире. Я успел позабыть, какая тишина стояла здесь всего несколько месяцев назад по утрам. Но свои ощущения от этой беззвучной обстановки помнил прекрасно.       Хватило меня ровно до того момента, как в кухне что-то упало с весьма характерным звуком. Судя по всему, мы лишились очередной кружки или керамического кролика. Луна – очень своевольная скотина. Шляется где хочет, не утруждая себя мыслями – ее худосочное туловище, отягощенное банкой корма, просочится в щель между кружкой, стоящей на краю стола и тарелкой с фруктами или нет? Поэтому с посудой мы прощаемся регулярно.       Выйдя из спальни, я застал жену, стоящей на коленях и выбирающей из рассыпанного по полу сахара крупные куски разбитой сахарницы.        - Дай мне, - подойдя к раковине, я вытащил из-под нее щетку с совком, пару тряпок. Принялся убирать беспорядок.        - С такой женой, как у тебя, и не поспишь совсем, - Усако тихо вздохнула, погладила меня по плечу и, тяжело опираясь на сидение стоявшего рядом стула, поднялась на ноги, - Луна, ты где? – она огляделась в поисках виновницы происшествия, но кошки и след простыл.        - Зашкерилась, - я усмехнулся, сметая на совок последние крупинки, наскоро протер пол, чтобы не осталось мелких осколков. Усаги вечно забывает по всей квартире свои тапочки и ходит босиком. А потом настаивает, что это я отнес их в детскую, потому что она туда точно не заходила сегодня, - Боится, что ей сейчас влетит за все хорошее.        - Эта сахарница все равно была… своеобразной, - она подобрала очень мягкое определение. Лично я был уверен, что человек, придумавший сахарницу в виде кролика с отрывающейся головой, был полным психом, - И потом… Можно подумать, ее когда-то наказывали, - Усаги снова окликнула кошку, но та и не думала появляться из своего укрытия.        - Я не знаю, чего она успела натерпеться, пока была дворовой, - закончив убирать учиненный моим питомцем бардак, я поднялся на ноги, выбросил мусор и направился в ванную.       Несколько минут потребовалось, чтобы привести себя в порядок. По квартире уже плыл аромат варящегося кофе, добавлявший еще один штрих к удачному началу выходного дня. Но главное так и не было пока сделано. Промокнув лицо полотенцем, я посмотрел в зеркало, чтобы убедиться – на щеках не осталось следов пены для бритья. В очередной раз усмехнулся, заметив выражение своих глаз. Выражение спокойствия и внутреннего довольства собой и всем, что происходит в моей жизни. Прежде, зеркалу не часто перепадало удовольствие отражать такое. В последнее же время, оно избаловано такой работой.       Когда я снова вышел в кухню, Усаги задумчиво крутила в руках прозрачную упаковку с сахаром, в которой было около трети объема. Чуть нахмурившись, жена перевела взгляд на расставленные перед ней на столе пустые баночки.        - Вот теперь, доброе утро, - я подошел к ней со спины, обнял, скрестив пальцы на ее подросшем в последнее время животе. Поцеловал жену в макушку, - О чем так серьезно задумалась?        - Не знаю, куда пересыпать, - накрыв мои руки своей свободной, Усако подалась чуть назад, будто стараясь прижаться ко мне еще теснее. Это ее стремление быть ближе – такое искреннее, такое нужное мне, что не могу сдержаться. И нужно-то всего пара движений, чтобы развернуть Усако лицом к себе и найти ее губы, чуть отдающие легкой сладостью и горчинкой апельсинового сока.       Сегодня у нас была обширная «программа». Утром торговый центр. Усаги решила, что с приходом весны нам просто жизненно необходимо обновить свое постельное белье, но самым ярким комплектом, который у нас оказался, был темно-зеленый с узором из контуров белых клеток. Учитывая любовь своей тогда еще невесты к перекатыванию и раскидыванию конечностей во сне, я купил кровать с максимально широким матрасом. Найти комплект с подходящей к нему простыней оказалось делом довольно не простым.       Обедать мы собирались в доме родителей Усако. Жена уже неделю не заглядывала к родителями и очень соскучилась по матери с отцом. Как и они по дочери.       Вечером я хотел исполнить свое обещание и отвести жену в «Корону». Хоть Усаги и пыталась убедить меня, что это совсем необязательно, она поделилась со мной своим тайным желанием. И если это в моих силах – почему не могу сделать этого для своей жены?       В полюбившийся Усако торговый центр, где было множество маленьких магазинчиков с текстилем и прочими товарами для интерьера, мы попали около одиннадцати утра. Жена подошла к стенду с сенсорной картой прикидывала, как нам выстроить свой маршрут передвижения по центру.       Усаги стояла у карты, водя по ней пальцем и что-то беззвучно шепча одними губами, поглаживая свободной рукой свой животик, условно скрытый под розовым худи. Наша малышка была уже достаточно большой и фигура ее мамы не оставила бы вопросов даже у самого недалекого человека.       Стоя рядом с женой, краем глаза я заметил движущуюся в нашу сторону машину-уборщик. Вряд ли управлявший ей человек стал бы направлять автомат в нашу сторону, но я предпочел не рисковать. Стоя лицом к Усаги, чуть прижал ладонь к ее боку и хотел отодвинуть с дороги. Это совершенно не было похоже на толчок или пинок, как пишут в книгах или говорят в фильмах. Под моими пальцами будто прошла легкая волна. Словно маленькая рыбка проплыла, позволив мимолетно себя задеть. Совсем коротко. Но ощущение движения на кончиках пальцев осталось.        - Усако, это… - не часто какие-то события ставят меня в тупик. Сейчас, я просто не мог найти слов, чтобы выразить все эмоции, которые меня охватили. Я каждый день вижу снимки УЗИ. Усаги заботливо крепит каждый новый на дверцу холодильника магнитом-сердечком. Иногда я могу просто замереть перед этой «фотовыставкой» и минуты разглядывать каждую, чтобы видеть, как месяц за месяцем меняется наша дочь, готовясь к своему рождению. Раньше, у меня был зрительный образ и знания из книг и статей о развитии беременности. Теперь, я ощутил нашу девочку.        - Ты в порядке? – жена обеспокоенно посмотрела на меня, положив ладонь мне на локоть.        - Я почувствовал. Вот только что. Она пошевелилась и задела мою руку, - слова по-прежнему давались с трудом. Но, кажется, никогда до этого я не был так близок со своей семьей, как в этот короткий момент, - Мы можем… Не знаю… Присесть? Это как-то слишком, - собраться с мыслями в ближайшие минуты вряд ли было для меня возможно. Усаги кивнула, взяла меня за руку и мы вместе подошли к одной из скамеек в холле торгового центра.        - Все хорошо? Мамо-Тян? – ее голос звучал обеспокоенно, но я не решался взглянуть на жену. Боялся увидеть в ее глазах разочарование. Моя реакция на движение дочки была странной. Но… Усако давно уже стала моей единственной семьей. Кажется – еще до того, как мы поженились. До того, как переспали на свадьбе друзей и зачали дочь. Возможно даже – с самого первого дня. Когда одним своим появлением рядом могла заставить меня испытывать эмоции яркие, как никогда и ни с кем раньше. Все было так, все было верно. Но с дочкой было иначе и сложнее.        - Помнишь, я сказал, что ты – вся семья, которая у меня есть? – потребовалась долгая минута, чтобы решиться встретиться с женой взглядом. В глазах Усаги были тревога и волнение. И ни капли разочарования, которого я так боялся. Она только кивнула в ответ на мой вопрос, - У меня сейчас странное чувство, - мне важно было донести до жены свою мысль так, чтобы она на меня не обиделась. Или обиделась не слишком сильно, - Ты моя семья, потому что я сам захотел этого. Захотел тебя рядом со мной и сумел уговорить. С ней по-другому. Она…        - Она – твой кровный родственник. Часть тебя. Ты это пытаешься мне сказать? – ее слова были произнесены так естественно, будто мое сознание для нее – не больше чем открытая книга, - Не переживай, пожалуйста. Я все понимаю. Я чувствую то же самое. Она Чиба, но наполовину Цукино, - жена замолчала на несколько секунд, касаясь своего живота. Потом взяла второй рукой мою ладонь и прижала рядом со своей. Но я уже ничего не почувствовал, - Притихла, - Усако раздосадовано прищелкнула языком, но руку мою не убрала, - Если честно, я очень рада тому, что могу дать тебе кровную родню. Это очень важно для человека. А так я еще и могу быть с тобой. Быть частью твоей семьи, - она опустила взгляд на наши руки, печально усмехнулась, - Жалко звучит, да? Не обращай внимания, пожалуйста. Гормоны, что с меня… взять…       Последнее слово она договаривала, уткнувшись носом в мой свитер. Не зная, как еще показать Усаги, как важны для меня ее чувства, как я за них благодарен, просто сгреб жену в охапку и как мог крепко прижал к себе. Насколько позволяло нам деликатное положение. В нескольких шагах от нас остановились две женщины под пятьдесят. Краем уха я различил что-то неодобрительно про них в их годы. Усаги попыталась отстраниться, но я удержал ее на прежнем месте.        - Это моя жена! – сам поразился какой-то звериной интонации в собственном голосе. Захотелось защитить свое право обнимать жену там, где хочу и так как хочу.        - Мамо-Тян, может… Может нам пойти домой? В другой раз в магазин придем. И к родителям можно в другой раз пойти, если тебе нужно время, - она все же отстранилась немного, положив ладони на мои плечи.        - Пойдем, - я перехватил ее ладонь, чуть потянул, помогая ей подняться на ноги, и направился в сторону ближайшей галереи с магазином текстиля.       В дом тестя и тещи мы приехали немного раньше, чем было условлено. На мое предложение погулять до оговоренного с ее родителями времени, чтобы не стеснять их своим присутствием, Усаги замерла, так и не отпустив ремень безопасности, который отстегивала.        - Ты сейчас серьезно? – она посмотрела на меня с тем же недоверием, с которым смотрела во времена наших ежедневных перепалок в игровом кафе. Видимо, она что-то такое увидела в моем взгляде, потому что недоуменно покачала головой, позволила, наконец, широкой ленте ремня вернуться в механизм, - Мамо-Тян, у нас с тобой будет дочь. Я надеюсь, что однажды она выйдет замуж за человека, которого будет очень сильно любить. И они будут приезжать к нам на обед или ужин. Тебе хотелось бы, чтобы наша дочка и ее муж ходили по району – чтобы нас не стеснять – вместо того, чтобы выпить с нами лишнюю чашку чая?        - Я еще не задумывался на такую далекую перспективу, - признался, чуть барабаня пальцами по рулю.        - Поверь, мне кажется, ты этого совсем не захочешь, - протянув руку, она прижалась ладонью к моей щеке, - Пойдем. Родители нас ждут, - она ободряюще улыбнулась мне, первой вышла из машины и открыла заднюю дверь, чтобы забрать пакет с купленным для родителей и брата печеньем. Когда я вышел следом и включил сигнализацию, жена взяла меня за руку, ободряюще погладила мои пальцы и потянула ко входу в родительский дом.       Я все еще чувствовал себя неуверенно, попадая в дом родителей жены. Не смотря на то, при каких обстоятельствах я познакомился с этими людьми, в их доме меня всегда принимали с распростертыми объятиями. Это было сложно принять. Хотя бы потому что за несколько часов до этого знакомства, я обидел их дочь. Поэтому, наверное, чувствовал в компании этих людей огромную вину.       Пользуясь тем, что Икуко и Кенджи увлеклись рассказами Усако о ее самочувствии, я поднялся на второй этаж под предлогом «руки помыть». Направляясь к ванной, остановился у двери комнаты, которая раньше принадлежала моей жене. Я был там только однажды. В ту ночь, когда она сбежала от нашего разговора и притворялась спящей, чтобы только ее больше не трогали.       Подчиняясь какому-то внутреннему порыву, толкнул дверь и вошел в комнату. Прошел к кровати, по-прежнему застеленной нежно-розовым покрывалом, словно до сих пор ждала, что хозяйка вернется. Не дождется. Я никуда ее не отпущу. Не допущу ситуации, в которой она захотела бы уйти и вернуться в дом родителей.       Сел на кровать и огляделся. Здесь прошла большая часть ее жизни. Не сомневаюсь, эти стены видели много всего интересного в жизни Усаги. Очень легко было представить, как она возвращается из школы и – как была в форме – бросается на кровать, обнимая подушку и зарываясь в нее лицом.       Или - раздраженно отбрасывает в сторону портфель и шипит себе под нос что-то про противного баку, который снова своими придирками испортил ей такой замечательный день.       Я еще раз окинул взглядом комнату. Здесь не осталось вещей Усаги. Перед свадьбой она упаковала все. Старые игрушки, книги, манга, одежда. Все это перешло с хозяйкой в ее новую жизнь. В нашу жизнь. Но мне вдруг стало обидно, что так мало знал об Усаги в прошлом. Искал с ней встречи, выводил из себя, чтобы насладиться видом покрасневших от злости или смущения щек. Хотел ее до такой степени, что в глазах темнело. Знал, когда идет в школу, когда возвращается домой. Точно знал, что в понедельник, среду и четверг она заказывает в «Короне» мороженое, во вторник картошку фри с сырным соусом и шоколадное молоко, а в пятницу – молочный коктейль с шоколадом и печенье. Точно знал, какое у нее сегодня настроение. Часто – даже до того, как видел ее лицо. Научился определять по тому, за каким игровым автоматом в гейм-кафе застал свою Оданго.       Усмехнулся собственным мыслям. Еще тогда, я считал ее своей. Разве что права свои никак не заявлял.       Поднявшись с места, прошелся по комнате, останавливаясь у предметов мебели и думая, что она могла бы здесь хранить. Выдвинул ящики ее письменного стола. Пустые. Какие-то будто осиротевшие, как и вся эта комната. Задвинув ящик, я хотел уже отойти от стола жены, когда взгляд зацепился за дефект на поверхности столешницы. Чуть наклонившись, я смог разглядеть на светлом дереве заключенную в сердце надпись: «Мамору+Усаги». Она, видимо, нацарапала ее иглой циркуля или канцелярским ножом, или чем-то похожим.        - Мамо-Тян, - она заглянула в приоткрытую дверь и облегченно рассмеялась, - Вот ты где. Я думала, куда ты пропал? Ушел руки мыть и… Что ты там разглядываешь? – Усако подошла ко мне, положила руку на мой локоть и так же склонилась над столешницей. Тихо выдохнула, поняв, что меня так заинтересовало, - Я попалась, да?        - По крайней мере, не с поличным, - я положил ладонь на ее плечо, чуть прижал девушку к себе.        - Мне было пятнадцать. Это казалось мне хорошей идеей, - Усаги смущенно улыбнулась, провела кончиком пальца по надписи, - Между прочим, я на это целый вечер убила. Видишь, как ровно?        - Безусловно, я оценил твои старания, - внезапно, захотелось задать ей столько вопросов, но я предпочел ограничиться одним, - Ты часто думала обо мне?        - Я потратила целый вечер на то, чтобы увековечить твое имя в своей комнате! Я думала о тебе постоянно, - она улыбнулась, кивая своим мыслям, - Если бы у стен были уши, обои здесь были бы еще более розовыми. Я так часто размышляла о том, какие у тебя красивые глаза. И далеко не всегда делала это только в мыслях.        - Только глаза? – я усмехнулся, а она покраснела еще больше. Обернулась ко мне и обхватила мое лицо руками.        - Глаза, - она серьезно кивнула, - Губы, - указательным пальцем она мягко провела по моим губам сверху-вниз, едва оттянув нижнюю, - Скулы, - потянувшись ко мне, чуть коснулась губами моей щеки, - Нос, - на этот раз, она не стала приподниматься. Мягко потянув на себя, заставила склониться к ней и потерлась своим вздернутым носиком о кончик моего, - Волосы, - одна ее ладонь скользнула со щеки дальше и ласковые пальцы чуть взъерошили волосы у меня на затылке, - А все остальное я тогда могла только представлять. И, хочу тебе сказать, фантазии у меня в пятнадцать не хватало, чтобы вообразить, насколько ты красивый, - игривые ладошки отпустили мою голову, скользнули вниз по спине и легко проникли под свитер.        - У меня в девятнадцать тоже не хватало фантазии, чтобы вообразить, насколько ты красивая. Хотя, я размышлял об этом довольно часто, - я повторил ее жест, тоже запустив ладони под ее худи. Она снова потянулась ко мне за поцелуем, но нас отвлек оклик тещи, звавшей к столу. Усако отпрянула от меня так быстро, будто не собственного мужа собиралась поцеловать, а какого-то парня, которого тайком провела в свою комнату.       Ерундовая, мимолетная мысль больно задела. Мы все так же стояли у письменного стола, и я придерживал жену, не давая ей отстраниться окончательно. Я с самого начала знал, что не был у нее первым. И меня это устраивало. Хотя бы здесь, я мог быть уверен – боли ей не причиню. Со мной Усаги было только хорошо. Но, если тот парень целовал ее здесь, я не хочу, чтобы те поцелуи были последними, которые видели стены этой комнаты. Достаточно было сделать буквально полшага вперед и наклониться, чтобы наши губы соединились. Усако замерла, будто не знала – что делать. А потом ее руки легли на мою грудь, губы чуть дрогнули, приоткрываясь для меня. Девушка в моих руках тихо всхлипнула, когда я углубил поцелуй. Подалась навстречу, прижимаясь теснее, ближе. Насколько это было возможным.        - Усаги, Мамору, да где вы? – голос тестя раздался где-то совсем рядом с дверью. Сил резко прервать поцелуй не было ни у меня, ни у нее. Наши губы еще несколько раз мягко соприкоснулись, прежде чем мы отступили друг от друга. Усаги прижала пальцы к своим чуть припухшим губам, прошла мимо меня к закрытой двери. Закрытой. Я был полностью уверен, что жена ее не закрывала, когда нашла меня в своей комнате.       Усако проскользнула в коридоре мимо отца, быстрее, чем обычно, направляясь к лестнице. Но у первой ее ступеньки замерла, стала спускаться очень осторожно, придерживая живот. Мы с ее отцом шли следом.        - Спасибо. Усаги бы очень смутилась, если бы поняла, что Вы нас видели, - я тихо обратился к тестю, чтобы жена нас не услышала.        - Не за что. Я рад, что она счастлива с тобой. Что вы оба счастливы, - мужчина поправил очки и чуть улыбнулся мне.        Мы засиделись в доме Цукино почти до самых сумерек. Мать Усаги показывала крохотные вещички, которые они с мужем купили в подарок нашей дочке. Они с Усако долго смотрели какие-то журналы по вязанию, обсуждая будущий узор на одеяле, которое Икуко вязала для внучки.       Когда мы наконец собрались уходить, мать Усаги буквально заставила взять огромный кусок ее фирменного пирога с лимонным кремом и кучу каких-то контейнеров с едой. Я хотел сразу ехать в «Корону», но теперь придется заезжать домой, чтобы сгрузить все это добро в холодильник. Жаль будет, если пропадет.       После всех наших перемещений, в кафе мы попали довольно поздно. Посетителей практически уже не было. Все же, это излюбленное место встреч школьников. А им в это время вроде как положено быть уже дома.       Мы заняли один из столиков, рассчитанных на двоих. После часов, проведенных в доме ее родственников, есть совсем не хотелось. Но это ведь настоящее свидание, верно? Так что, не дожидаясь внимания к нам от официантки, я сделал у стойки заказ на большой молочный коктейль с двумя трубочками и тарелку картошки фри. В последнее время, когда мы куда-то выбираемся, Усаги всегда ее просит.        - Принесут через пару минут, - отчитался я перед женой, возвращаясь к ней за столик. Усаги рассеянно кивнула, накручивая на палец прядку волос.        - Здесь стало иначе, чем раньше, - заметила Усаги. В прошлый раз, мы были здесь с друзьями, а она была обеспокоена моей реакцией на весть об отъезде Зойсайта и не особенно вглядывалась в обстановку, - Когда ты был здесь в последний раз? Ну, до той недели.        - Еще при Мотоки.        - Мы с девочками заходили еще пару раз после его отъезда. Но как-то не так все было. При твоем друге было душевнее что ли. Можно было не только поесть и поиграть, но и поболтать по душам, - она улыбнулась, взглянув на меня, - Можно было встретить интересных людей.        - И поругаться так, что окружающие этого долго еще не забудут. Верно? – протянув руку, я откинул один из ее хвостиков за спину Усаги. Просто захотелось к ней прикоснуться. Сейчас могу позволить себе гораздо большее, но тогда, когда мы регулярно сталкивались в этих стенах, легкие незаметные касания ее волос были тем немногим, что я мог себе позволить. Кроме тех случаев, когда обладательницу этих хвостиков нужно было подхватить или удержать при очередной попытке встретиться с асфальтом, - Мне нравилось, когда ты спотыкалась. Можно было тебя ловить, - почти вопреки своему желанию, признался я жене.        - А мне нравилось оказываться в твоих руках, - Усаги смущенно опустила взгляд, - Это было так… волнительно.        - Ваш заказ, - к нам подошла официантка, чуть сдвинула в подставку для сахарницы, салфеток и баночки с дополнительными посыпками к мороженому. Поставила между мной и женой тарелку с картошкой и высокий стакан, над которым возвышалась горка взбитых сливок и две красные загнутые трубочки.        - Спасибо, - Усако улыбнулась работнице кафе, взяла ломтик картофеля и тщательно обмакнула в густой кетчуп, - Вкусно, - она блаженно зажмурилась, прожевав картошку, - Давай, а то я и одна все съем, - жена указала ладонью на тарелку.        - Когда ты стала есть фри с кетчупом? – я тоже взял картошку, опустил в густой соус.        - Когда начала скучать по тебе, - она честно встретила мой взгляд, не пыталась больше скрывать от меня свои чувства, открыто говорила со мной, делилась тем, что было у нее на сердце и на душе, - Ты никогда не любил сырный соус.        - У того, что подают в таких кафе странный вкус, - я пожал плечами, наблюдая как жена ломтиком картошки выводит незамысловатый узор на поверхности соуса. Он был достаточно густым, чтобы нарисованное в нем сердечко было явно видным, - Усако…        - Да? – она подняла на меня глаза, и мне пришлось сглотнуть непонятно откуда взявшийся ком в горле.        - Если не хочешь – не отвечай. Но тот парень – твой первый, - при этих моих словах, она напряглась, но кивнула, давая знак, что я могу продолжить, - Если ты говоришь, что любила меня, почему была с ним?       Жена горько усмехнулась.        - Дура потому что, - она скрестила пальцы и выгнула ладони к себе, посмотрела на обручальное кольцо, - Мне казалось, так я смогу тебя забыть. Не получилось. Хорошо, что я быстро поняла – такой способ мне не поможет. Хотя – недостаточно быстро. Тебя это волнует? То, что он был?        - Я просто хотел понять, - уже и сам жалел, что завел этот разговор. Только в очередной раз расстроил жену, - Знаешь, эта картошка действительно вкусная. Но она ведет нас в какую-то не ту сторону. А мы все же на свидании. Хочу, чтобы тебе было весело, а не грустно, - я отставил тарелку и придвинул ближе к нам коктейль, - Давай?       Наш коктейль опустел уже больше чем наполовину, когда Усаги вдруг вытянула шею, разглядывая игровую часть помещения.        - Галага свободна, - она чуть улыбнулась мне, - Хочешь, пойдем сыграем? Я несколько раз пыталась после того, как ты уехал в Штаты. Но так и не зашла дальше третьего уровня. Все время сбивали.        - Иди к автомату, я куплю жетоны.       Для человека, который на моей памяти, едва ли не каждый день просиживала юбку своей школьной формы на стуле перед автоматом, играла Усако отвратительно. Элементарная игра под ее управлением превратилась в симулятор управления космической станцией. Не меньше. И станция эта гибла под натиском инопланетных мух на тренировочном уровне.        - Усако, - уткнувшись лбом в макушку сидящей на стуле жены, я испустил жалобный стон, - Ну ты можешь хотя бы смотреть, где бонусы падают. Это был наш последний жетон, а мы даже первый уровень не прошли. Как ты вообще до третьего добиралась?       Она что-то буркнула в ответ, но я не расслышал. Пришлось переспросить.        - Джедайт, - громче и членораздельнее произнесла Усаги, - Однажды Рэй притащила его сюда, ну я и попросила помочь мне пройти начальные уровни. А потом просто повезло, наверное. Говорю же – один раз и вышло.        - Ладно, - я выпрямился, достал из кармана джинсов бумажник.        - Ты куда? – жена ухватила меня за рукав свитера, не намереваясь отпускать.        - Куплю еще жетонов. Моя жена должна проходить, как минимум, четыре уровня, - я усмехнулся, погладив ее шарик оданго.        - В самом деле? Меня не предупреждали, что у тебя такие высокие требования, - Усаги рассмеялась, - Что ж, будем тренироваться, - отважно кивнула жена. К моменту закрытия «Короны» мы едва забрались на второй уровень игры. Но это был чертовски хороший вечер вдвоем.       Дома мы оказались можно сказать ночью. Усако сразу прошла в кухню, чтобы накормить кошку, а я взял в спальне пару чистых полотенец и отправился в душ. Когда вышел оттуда, думал – жена уже спит, но она нашлась в спальне, сидя перед раскрытым ящиком комода, куда сложила все свои старые записи и тетради в первые дни нашей совместной жизни.       Постельное белье с нашей кровати лежало на полу бесформенной кучей, а на матрас были брошены все имеющиеся у нас подушки и один из трех купленных сегодня комплектов.        - Это намек, что я все должен сделать сам? – еще раз взъерошив свои волосы полотенцем, я подошел к кровати, вытряхнул комплект из упаковки и стал разбирать наволочки. Усаги удалось невозможное – отыскать комплекты, где их было ровно столько, сколько нам нужно. Она испытывала какую-то маниакальную страсть к подушкам. В кровати их было шесть штук, она притаскивала еще пару с дивана в гостиной, но к утру все равно ее голова оказывалась на одной с моей.        - Нет, - она улыбнулась, чуть повернувшись в мою сторону, - Я сейчас тебе помогу. Только найду кое-что.       К тому времени, как она нашла свое «кое-что», я уже надел наволочки на пять подушек из шести. Она наскоро побросала оставшиеся ненужными тетради и блокноты в ящик.        - Мамо-Тян, ты не мог бы? – жена протянула руку, пошевелила пальцами в воздухе. Я подошел к Усако и помог ей подняться с пола, - Ты спрашивал, часто ли я о тебе думала. Вот. Полюбопытствуй. Только знай, если будешь насмехаться надо мной, я закроюсь в ванной и не выйду оттуда до самых родов. Понял? – покраснев, она слишком резко ткнула мне в грудь несколько блокнотов, - Подожди только. Сначала, я выйду, а потом открывай, - она подошла к куче белья на полу, неуклюже наклонилась, чтобы собрать его и вышла из спальни, едва не потеряв маленькую наволочку в дверях.       Проводив ее взглядом, я сел на кровать, раскрыл верхний из блокнотов на первой странице и у меня зарябило в глазах. Видимо, учась в средней школе, моя жена обожала цветные гелевые ручки. А еще – ей очень нравилось писать мое имя и обводить его сердечком. Иногда сердце было просто контуром, иногда этот контур был увит какими-то листьями или цветами. Некоторые были проткнуты стрелой. Другие были парными. Были даже сердца, фигура которых тоже состояла из множества маленьких сердечек, внутрь которых были вписаны другие – еще меньшие.       Она была не права – смеяться над ней мне совсем не хотелось. Отложив в сторону ее блокноты, я провел ладонями по лицу, не в силах отвести взгляд от ярких обложек. Если бы еще тогда я знал, как хорошо и спокойно нам будет вместе, не бегал бы от самого себя и от своих желаний. Но мне было так страшно сломать Усаги. Боялся не суметь дать ей то, чего она хочет. Растоптать и обесценить ее чувства. Но скольких лишних моментов мы могли бы избежать в своих жизнях, если бы я просто был немного решительнее. Немного больше верил в людей и в себя.       Усако нашлась в кухне. Стоя у окна гладила сидящую на подоконнике кошку, довольно ластящуюся к ее ладони.        - Ты долго, - заметила она, не оборачиваясь ко мне.        - Разве? – подойдя сзади, я положил ладони на ее плечи, привлек ближе, прижимая спиной к своей груди.        - Может, мне просто так показалось, - она подняла руку к своему плечу, и мы сплели пальцы, - Ладно, - Усако глубоко и как-то обреченно вздохнула, - Можешь посмеяться надо мной. Один раз. Больше я не хочу об этом вспоминать. Хорошо?        - Я не хочу смеяться над тобой. Если честно, сейчас я очень жалею, что не пришел за тобой раньше. Несколькими бессмысленными романами в моей жизни было бы меньше, - немного склонившись, я уткнулся лицом в ее волосы, вдыхая ставший незаменимым запах ее шампуня и духов. Едва ощутимый сейчас, но все еще кружащий голову.        - Не надо ни о чем жалеть, - чуть слышно попросила меня Усаги, - Ты просто будь рядом. И обними меня сейчас крепко-крепко.