Приготовим лимонад вместе?

      Глава 10. Мамору.       Я знал, что нельзя торопиться, что нельзя спешить продемонстрировать Усаги все свое нетерпение. Напротив — мне нужно было действовать как можно нежнее: осмотрительно, бережно. И ведь я действительно хотел все сделать правильно. Сказать, что она невероятно красива в этом своем платье настоящей принцессы. Сказать, как на меня действуют ее глаза. Их ясный омут затягивает в свою глубь и угрожает уже никогда не отпустить меня в привычную жизнь. В этих глазах просто застыла робкая надежда на то, что брак, заключенный нами окажется на самом деле счастливым. Я просто не могу долго смотреть в ее глаза, потому что они подчиняют, порабощают меня. Именно поэтому, старался свести зрительный контакт к минимуму. Вначале, сколько это было возможно, держался у нее за спиной. А потом, без промедления поцеловал, заставляя глаза цвета неба закрыться. В первые секунды, она ответила мне. Жарко, страстно, жадно. Но стоило моим пальцам коснуться молнии, спрятанной за длинным рядом декоративных пуговиц на спине ее платья, Усаги напряженно замерла. А секунду спустя — маленькие ладошки легли на мою грудь, стали с силой давить, настойчиво отталкивая. Опешив от такой реакции Усаги, я разжал руки, отпуская ее.       Все время, что мы готовились к свадьбе, я видел, что Усаги сама тянется ко мне. Считал, что она, как и я сам, скучает по нашей близости. Никак не был готов к тому, что она оттолкнет меня в нашу брачную ночь. Или, желание Усаги повторить ночь, которую мы провели вместе, мне только померещилось? Вполне возможно, она просто боится. Я сам столько времени сомневался из страха навредить ребенку. А Усаги… сколько бы для меня не значил этот малыш, для нее он куда больше. Ведь Усако уже его мама. И не раз уже доказывала, что готова защищать его от всего. Я почти убедил себя, что причина ее поведения — страх за ребенка. Но следующие ее слова окончательно лишили меня остатков понимания происходящего.        - Не надо, - ее едва слышный шепот звучит в этой тихой комнате как истошный крик отчаянья, - Не надо, - повторила, чуть размыкая губы на которых еще нежно розовеют остатки губной помады, - Я не хочу так. Не хочу, чтобы ты себя заставлял прикасаться ко мне только потому что так положено. Потому что брачная ночь — тоже часть сказки. Ты уже сделал для меня столько всего, что просить о большем я не могу, - Усаги судорожно обхватила руками свои плечи. Мне показалось — она боится, что я могу наброситься и начать срывать подвенечный наряд силой.        - Почему? - собственный голос не желал меня слушаться. Пришлось сглотнуть, чтобы не издавать лишь бессмысленных хрипов, - Почему ты считаешь, что я заставляю себя прикасаться к тебе?        Усаги попятилась, оглянулась через плечо, убеждаясь, что за ней есть кресло и села в него, все так же — прикрываясь от меня руками. Я же был настолько поражен ее словами, что кажется и просто пошевелиться в тот момент было для меня непосильной задачей.        - Я очень много думала о том, что между нами происходит. Не сразу, но поняла, почему ты так себя ведешь. Тогда, я просто разочаровала тебя, да? Ты говорил, что давно хотел меня, наверное — представлял себе, как все будет, как должно быть. Но я не оправдала ожиданий, верно? Тебе было плохо со мной, - она отвела взгляд в сторону. Создавалось впечатление, что говорит не со мной, а с пышным букетом роз, установленным в вазе на одном из столиков, - Знаешь, мне очень многие говорят, что я хороший человек. Но думаю — это не так. Была бы такой — не допустила бы всего произошедшего. Не соглашалась бы на эту свадьбу. Мы бы нашли способ быть хорошими родителями, вместе воспитывать малыша, даже не будучи женатыми. А теперь, тебе придется быть со мной. Прости меня, ладно? - она опустила лицо, чтобы не смотреть на меня. Пряди завитых волос соскользнули по ее плечам, окутали фигуру девушки, но она и не подумала убрать их, снова откинуть за спину.       Мне нужно было видеть ее глаза. В тот момент нельзя, просто невозможно, непростительно, было говорить с Усаги глядя в ее макушку. Я подошел к креслу, в котором сидела моя жена, опустился перед ней на колени и обхватил ее лицо руками. Осторожно, как мог — мягко, заставил ее поднять голову и встретиться со мной взглядом.        - Мне было очень хорошо с тобой, Усако, - ей нравится это прозвище. Вижу по ее глазам каждый раз, как зову так, - Наверное, как никогда хорошо. Почему ты решила, что мне не понравилось?        - Ты даже не поцеловал меня ни разу, - когда она заговорила, я увидел в уголках ее глаз застывшие слезы. Но Усаги мужественно держалась, не давая им пролиться. Зная, что для такой самозабвенной плаксы, как моя новоиспеченная жена, это совсем не просто, я понимал, какие огромные усилия она прикладывает, чтобы не расплакаться. В тот момент, я вдруг испытал что-то, очень похожее на гордость за мою теперь уже — жену. Она становится гораздо сильнее. Проведя ладонями по ее лицу, я осторожно стер не пролившиеся слезы.        - Усако, - я хотел все ей объяснить, но сам не знал, с чего следует начать, - Я мало знаю о нормальных отношениях, да и вообще о том, что касается семьи и семейной жизни. А когда не знаю чего-то, начинаю читать все, что могу найти на эту тему. С самого детства для меня это — единственный способ получить ответы на мои вопросы.        По лицу Усаги сразу стало ясно — она не понимает, почему я заговорил с ней об этом.        - Ты хочешь...хочешь поговорить о книгах? - должно быть от растерянности, она перестала обнимать себя за плечи, положила руки на подлокотники.        - Нет, - в этот момент мне было очень трудно не рассмеяться в ответ на ее тихий, растерянный вопрос, - Я пытаюсь объяснить, - стараясь не спугнуть, я положил свои ладони поверх ее. Усаги внимательно смотрела на меня и было видно — боится упустить хоть одно слово из моих объяснений,- Та ночь была, наверное, лучшей в моей жизни. Хоть я и понял это не сразу. Мне было не просто хорошо с тобой. Ты даже не представляешь, насколько! И я с самого начала понимал, что одной проведенной вместе ночи мне будет мало. Но я не любил тебя, а предложить просто связь ради одного секса — не мог. Ты не такая девушка. Наша ночь — это просто исключение из правил.       Усаги густо покраснела, опустила взгляд на наши руки и кивнула.        - У меня был только один парень, кроме тебя, - призналась она через пару секунд, - Мы встречались еще когда в школе учились,- ее голос стал едва различим, но то, что она рассказала о себе полностью совпадало с моими о ней представлениями. Но мне было не важно, что осталось в ее прошлом. Потому что Усаги сама сказала. В ее будущем — я. А в моем — она. Так стоит ли расходовать время и нервы на мысли о том, что осталось там, в той, закончившейся, главе жизни.        - Посмотри на меня, - я положил ладонь на ее щеку, снова чуть поворачивая девушку к себе, - Между нами не должно быть никого ни из моего прошлого, ни из твоего. Сегодня, ты стала моей женой. Теперь, я буду принадлежать только тебе. И хочу того же в ответ. Усако, скажи, ты — моя? - мне очень важно было услышать, что она сама признает это. И секунды, прошедшие до ее ответа показались мне одними из самых напряженных в моей жизни.        - Твоя, - короткий, но честный и искренний ответ. Произнеся это единственное слово, Усаги снова замолчала, задумавшись о чем-то. Прошло около минуты и она будто встрепенулась, снова заговорила о том, что ее беспокоило, - Ты ведь совсем никак не показывал все это время, что я тебя интересую, как девушка. Только один раз можно было подумать, что ты все еще заинтересован. Но в тот единственный раз ты так легко взял себя в руки. И больше никак не проявлял никакого желания. Почему? Я совсем ничего не понимаю. Была уверена, что ты больше меня не хочешь. Теперь, ты говоришь, что все не так. Я запуталась.Совсем.        - Я и пытаюсь объяснить тебе, что меня держало, - я поднялся на ноги и сел на подлокотник ее кресла, взял за руку, - Когда я узнал, что у нас будет ребенок, стал много читать о перинатальном развитии и вообще о ходе беременности. В одной из первых попавшихся мне статей, автор предупреждал о возможных осложнениях, которые могут возникнуть из-за секса. Считай меня дураком или трусом, но я боялся причинить вред тебе или ребенку, - положил ладонь на ее живот и чуть погладил, двигая только большим пальцем. Усаги положила свою руку поверх моей.        - Значит, теперь ты не боишься?        - Я встретился с твоим врачом пару дней назад, - почему-то, признаваться Усаги в этом было очень неловко, - Как она выразилась, мое «хорошее отношение» не причинит вам вреда. Теперь, я понимаю, что молчать все это время было неправильно. Мне следовало гораздо раньше поговорить с тобой обо всем. Но это говорит только об одном: тебе еще многому нужно будет меня научить из того, что человеку, выросшему в окружении полной любящей семьи, должно казаться естественным. У тебя есть уникальная возможность,Усако. Ты можешь воспитать из меня идеального для себя мужа.       Она чуть улыбнулась, прежде чем уткнуться лицом в мою руку чуть ниже локтя, будто хочет спрятаться. Может — от той ответственности, которую я только что на нее возложил?        - Боюсь, из меня никогда не получится идеальной жены, - тихо призналась Усаги.        - Мне не нужна идеальная. Мне нужна моя. Ты моя жена, Усаги, - я сам поражался тому, как мне нравилось произносить эти простые слова, за которыми на самом деле скрыто так много, - моя жена. И это уже лучшее, что есть в моей жизни. Я больше не один. Теперь у всего есть новый смысл.        - Мы женаты всего несколько часов, а я уже все порчу, - Усаги сжала складки на юбке своего платья. Должно быть — пыталась так помочь себе совладать с эмоциями, - Я ведь на самом деле ждала этой ночи и надеялась… Но сама все испортила.       Я не стал корчить из себя героя бульварного романа и произносить избитые фразы вроде: «У нас вся ночь впереди».        - Встань, - она удивилась, услышав мою просьбу, но выполнила ее, поднялась на ноги, - Повернись для меня. Хочу на тебя посмотреть, - было очень непривычно видеть ее такой послушной, даже покорной. С тех пор, как мы встретились впервые, она сильно изменилась. Но при этом в Усаги осталось очень много от себя прежней — от той смешливой, шебутной ученицы второго класса средней школы. Я никогда не мог понять ее, не мог не удивляться ее отношению к жизни. Такому легкому, беззаботному. Большинство ее действий и решений казались мне верхом легкомыслия. Никогда, даже в шутку, я не думал о том, что могу жениться на ней. Но теперь, мне казалось, что этот союз — лучшее, что могло произойти со мной в жизни.       Усаги медленно обернулась вокруг своей оси, давая рассмотреть себя. Снова оказавшись лицом ко мне, девушка сложила руки перед собой и несмело улыбнулась.        - Ты — самая красивая невеста. Теперь уже жена, - я быстро исправил себя. Улыбка на ее губах стала чуть заметнее. Ей определенно нравилось то, что я говорил. Я протянул руку ей навстречу и Усаги подошла. Будто несмело, вложила свои пальцы в мою ладонь.       Я притянул ее к себе, чуть развернув, усадил на свое колено. Мне хотелось вспомнить ощущение от прикосновений к ее коже. Рука будто сама легла на щеку девушки, скользнула назад, запутываясь в длинных прядях золотистых волос, а оттуда - вниз на ее шею и несильно потянула на себя. Мои губы прижались к ее. Усаги тихо вздохнула и мне показалось, что это был вздох облегчения. На этот раз, она не старалась ускользнуть от меня, не отталкивала. Напротив — сама притягивала ближе к себе и целовала. Жадно, страстно. Будто очень долго испытывала жажду, а добравшись до источника живительной влаги никак не могла утолить ее.        - Пойдем, - прошептала она в мои губы, отстранившись лишь на несколько мгновений. Девушка соскользнула с моего колена, сама потянула к постели.       Мы уже были близки, но в этот раз все было иначе. В эту ночь не было ощущения горечи от того, что с наступлением утра все неминуемо закончится.       Мы не торопились. Не было никакой ненужно спешки, граничащей с бешенством, помешательством.       Когда я замешкался, расстегивая расшитый бусинами пояс на ее платье, мы оба рассмеялись.        - Не везет тебе с моими застежками, - улыбнулась Усаги, чуть обернувшись ко мне и терпеливо ожидая, когда я разберусь с заклинившим крючком.       Я не стал отвечать ей. Просто не смог оторваться от так удачно открывшегося мне девичьего плечика, которое будто само просило о поцелуях и ласках. Очень скоро, полностью доверившись моим рукам и губам, Усаги и сама уже потеряла способность связно говорить. Лишь тихо постанывала, иногда негромко с ее губ срывались отдельные слова. Чаще всего — она просто звала меня по имени и это было то, чего мне хотелось.       Освободив ее наконец от платья, я замер. Потому что впервые видел наш наметившийся животик. Наш. Не устояв, я оставил на нем жадную россыпь коротких поцелуев.        - Спасибо, - я не собирался произносить это слово. Оно сорвалось с губ само-собой. Хотя я и полностью понимал, что у меня есть все основания, для того, чтобы быть ей благодарным. Только благодаря ей, я больше не один. Мы не планировали этого, но теперь у меня есть она — моя жена. А скоро появится и ребенок.       Усаги ничего мне не ответила. Только нежно улыбнулась и стала гладить мою голову, зарываясь пальцами в волосы. Ее прикосновения, такие осторожные, ласковые. Они будто лишают меня воли, подчиняют себе. Кажется, что больше никогда в жизни я не смогу без них обходиться. И я не хочу.       Усаги кажется мне загадкой. Она одновременно напоминает невинного ребенка и распутницу, грешницу. Но только в самых лучших значениях этих слов. И только для меня. Она сама подтвердила мне это, и уже не однажды       Я застонал в ее губы, вспомнив тот поцелуй у меня в квартире. Руки продолжают раздевать ее, освобождая девушку от тонкого белья.       Усаги даже не попыталась прикрыться, когда я оставил ее полностью обнаженной. Но бросила быстрый взгляд на окно, будто испугалась, что кто-то может увидеть нас с улицы. Поняв, что это невозможно, Усаги улыбнулась, покачала головой, осуждая собственную мнительность и снова вернулась к осторожным, ласковым поцелуям моего лица, шеи, плеч — всего, до чего только могла дотянуться.       Не смотря на бушующую во мне страсть, я всеми силами старался не упустить ничего из того, о чем со мной говорила ее врач. Тогда, выслушивая эти рекомендации я не мог отделаться от ощущения себя не то извращенцем, не то неопытным слюнтяем, который хочет получить подробную инструкцию, что и как следует делать.       Думал, необходимость удерживать себя в рамках приведет к тому, что эта ночь, в сравнении с предыдущей, проведенной с ней вместе, разочарует нас обоих — и меня, и Усаги. Но этого не произошло. Да, все было иначе. Но неизменным осталось главное — то, насколько мы подходим друг-другу, то, какое наслаждение делим на двоих. Или — не делим, а увеличиваем? Такая математика мне до сих пор была незнакома.       Мне казалось, что я просто не могу насытиться ею, ее телом. Мне было мало. Мало ее вкуса, ее запаха, ощущения ее кожи так близко к моей.       Только под утро я оставил Усаги в покое. И не потому что пресытился или обессилил. Просто снова подумал о том, что мы могли перестараться. Она лежала рядом со мной на боку и пыталась восстановить сбившееся дыхание. Я знал, что она полностью удовлетворена, но в то же время чувствовал, что именно в этот момент ей чего-то не хватает.        - Что такое? - я лег к ней лицом, положил ладонь на все еще влажное от испарины плечо, спустился пальцами к темному пятнышку на ее шее чуть выше ключицы. В какой-то момент, я все же потерял контроль над собой. Да и мое плечо все еще болит от царапин, оставленных на нем аккуратными ноготками моего маленького хищного кролика.       Усаги в ответ чуть улыбнулась, покачала головой и отмахнулась.        - Это ничего, глупость.        - Мы должны делиться даже глупостями.        - Я не помню такой части брачных клятв, - она подложила руку под щеку, неосознанно, я скопировал этот жест.        - Наверное, ты просто невнимательно слушала, - оказалось — вот так просто лежать рядом с ней и тихо переговариваться, препираясь ни о чем, тоже очень приятно.        - Должно быть, - она кивнула, протянула вниз вторую руку и натянула на себя тонкое одеяло. Не для прикрытия, просто для уюта. И сам не понимал, откуда знаю все это. Но будто начал понимать ее, - Я просто хочу обнять тебя, но не знаю, понравится ли тебе.       Усаги перевернулась на спину и устремила взгляд куда-то в угол потолка.       Мне не хотелось, чтобы наше понимание осталось лишь частью сексуальных отношений. Нужно было хотя бы попытаться перенести его во все остальные сферы жизни. Я так же лег на спину, протянув руку, привлек ее к себе. Дождавшись, когда она устроится щекой у меня на груди, обнял крепко, но осторожно.        - Мне это нравится, Усако. Когда хочешь чего-то подобного, просто делай и не сомневайся. Хорошо? - я посмотрел на нее, дождался утвердительного кивка, - А теперь — спи. Нам через пару часов вставать.        - Нормальные люди берут к своей свадьбе отпуск, - заметила Усаги, согревая и щекоча мою кожу влажным теплом своего дыхания.        - В прошлом году у меня не осталось неизрасходованного отпуска. А весь отпуск этого года я хочу оставить на рождение ребенка. Думаю, моя помощь тебе пригодится. Спи.        - Ты тоже, - она приподнялась и легко поцеловала меня. При этом, щеки ее так порозовели, будто этот мимолетный поцелуй был самым шокирующим из всего, произошедшего между нами в этой постели.       Я привык к тому, что вечерами мне трудно бывает уснуть. Но видимо,если накануне ночью спал всего несколько часов, а в этот раз этот самый вечер плавно сместился к раннему, занимающемуся утру, уснуть становится гораздо легче.       Спать в одной постели с Усаги оказалось далеко не так утомительно, как мне казалось, когда вспоминал ту ночь, что мы провели вместе в моей квартире. Усаги в этот раз спала настолько тихо, что я проснулся с полной уверенностью — я один в постели. Но она была рядом. Положила одну руку под голову, а во второй сжимала край тонкого одеяла, укрывавшего нас.       Странно, но я чувствовал себя полностью отдохнувшим. Накануне, я действительно мало спал. Вечером перед свадьбой, друзья затащили меня в бар после работы, настаивая, что последний вечер холостяцкой жизни нельзя проводить, застряв в офисе до тех пор, пока охрана не начнет очередной обход и не заметит наличие засидевшегося сотрудника. Я как никогда был рад тому, что мои друзья настолько нежно относятся к Усаги. Мне точно не понравилось бы, затащи они меня в какое-то заведение с девочками. И совсем не потому что я ханжа или наоборот — боюсь не совладать с разыгравшейся во мне похотью. Просто — зачем? Эта скука во взгляде, какое-то брезгливое выражение на лице, которое вроде как положено не замечать, сосредоточившись только на том, как извивается соблазнительное тело. Подделка, иллюзия настоящей страсти и желания — не имеет ничего общего с настоящими чувствами. К чему это, если можно найти в мире что-то настоящее? Встретить любовь, если она на самом деле существует, должно быть на самом деле трудно. Но страсть, желание, это ведь совсем другое.       Усаги пошевелила во сне губами, будто беззвучно что-то произносит, и, кажется, едва заметно улыбнулась.       Я провел ладонью по волосам девушки. Она такая… светлая что ли? Когда Усаги рядом на самом деле хочется думать только о том хорошем, что есть в мире. Верить, что для каждого, как в хорошей сказке, приготовлен свой счастливый конец. Вот только в сказках красивой свадьбой все заканчивается. А реальная жизнь, с проблемами, ссорами, притирками друг к другу, остается «за кадром». А для нас все только началось. Мы не можем закрыть последнюю страницу прочитанной книги со словами: «И жили они долго и счастливо!». Потому что про наш брак я могу с полной уверенностью сказать только одно: будет не скучно. Союз Баки и Булкоголового пирожка с мясом просто не может быть унылым и тривиальным.       Собственные мысли заставили меня рассмеяться. От звука моего смеха, Усаги открыла глаза, оторвала голову от подушки и посмотрела на меня затуманенным ото сна взглядом. Придвинувшись ко мне вплотную, она прижалась щекой к моему плечу и снова уснула. Одеяло сползло, чуть оголив темно-розовую ареолу. Вернув его на прежнее место, я погладил ее руку.       У меня нет опыта жизни рядом с другим человеком. С тех пор, как покинул стены детского дома и зажил самостоятельно, всегда был сам за себя. Думал только о своих нуждах и собственном удобстве. Девушка, с которой я расстался с полгода назад, несколько раз говорила о том, что нам неплохо было бы съехаться. Когда заговорила об этом в первый раз, я задумался, не пора ли нам расстаться. Она завела эту тему снова и я окончательно понял — пора. Те отношения как раз были такими, какие я так и не смог решиться предложить Усаги. Просто неплохой секс. Неплохой… Пока не провел ночь с Усаги, я считал его отличным. Но она просто перевернула мое сознание. А ведь та девушка была намного опытнее Усаги, гораздо более умелой любовницей. Можно сказать — искуссной. Но никогда не заставляла меня переживать и половины того, что я испытываю каждый раз в объятиях этой девчонки.       Усаги другая. Она говорит, действует, думает и ведет себя совсем не так, как все девушки, с которыми я встречался до сих пор. Не так давно, она робко намекнула, что хотела бы бросить университет и сосредоточиться на заботах о нас с ребенком и ведении дома. Ни одной из моих бывших подобное и в голову никогда не пришло бы. Усаги, заручившись помощью ее родителей, я тоже запретил об этом думать. И не потому что я непроходимый фанат образования или движения женской эмансипации. Но я хорошо знаю, что жизнь непредсказуема. И не могу быть уверенным, что всегда буду рядом с Усаги и нашим ребенком.       Мокрая дорога, неисправность тормозной системы и пьяный водитель, выехавший на встречную полосу. Никто от этого не застрахован.       Я понимаю, что наша ситуация отличается от жизни моих родителей. У Усаги большая, на мой взгляд — просто огромная, семья. И они все на самом деле любят мою булкоголовую женушку. Случись со мной что, Усаги и ребенок не останутся одни. О них есть кому позаботиться. Но я хочу, чтобы она ни от кого не зависила. В том числе и от тех денег, которые смогу им оставить я, и от помощи ее родителей. Конечно, образование, которое получает Усаги, не самое популярное в наше время. Но думаю, если возникнет такая необходимость, она сможет найти работу в каком-нибудь архиве или библиотеке.       Она пошевелилась во сне. Тонкая рука скользнула на мою грудь, обнимая, согревая. Я убрал с ее лица челку и обнял в ответ.       Что со мной не так? Почему, едва обретя семью, получив воплотившуюся мечту, которая преследовала меня сколько себя помню, я думаю о том, что все может скоро закончиться? В первую брачную ночь, обнимая спящую рядом жену, разве я не должен думать только о том, как сделать ее счастливой?       Как… я горько усмехнулся про себя. Прекрасно знаю, что сделает Усаги счастливой. Жаль, что не могу запрограммировать собственное сердце на любовь к ней. Неосознанно, сжал объятия крепче. Усаги во сне что-то заворчала, заелозила, засучила ногами под одеялом. Боясь снова оказаться на полу, я ослабил хватку и девушка успокоилась.       Я не могу дать ей свою любовь. Зато могу дать заботу, нежность, защиту и верность. Зачем мне искать кого-то на стороне, если Усаги дает мне такие ощущения, о существовании которых я прежде никогда не знал. И дело не только в том, насколько мне хорошо с ней в постели. Она так смотрит на меня, так говорит со мной, что становится ясно, насколько я важен для этой девушки. Каждое ее слово или действие, направленное ко мне, говорит: я нужен, я — единственный. Со всеми моими закидонами, со всеми ироничными замечаниями, с неумением говорить комплименты, даже когда на самом деле хочется этого. Я — все для нее. Я, а не какой-нибудь парень, действительно потерявший от нее голову. И это несправедливо по отношению к самой Усаги. Ее мужем должен был стать человек, для которого Усаги будет центром вселенной. А ей достался всего лишь я. И теперь, все что могу — это быть благодарным ей за это. За то, что позволила быть рядом с ней и с нашим ребенком. Не смотря на все мучившие ее сомнения. А их у девушки очень много. И они никуда не делись в ту же секунду, как она согласилась стать моей женой. Подтверждения этому я находил и во время нашей недолгой помолвки, и в эту ночь.       Я поднял свободную руку, привычно взъерошил свои волосы и провел по лицу, будто пытался убрать что-то облепившее меня. Никак не получалось поймать за хвост какую-то очень важную мысль. А ведь я знал, что именно в ней заключено что-то действительно важное. Что-то, что поможет раскрыть секрет нашего с ней семейного счастья. А ведь оно возможно. Не просто ведь так по какой-то, кажущейся на первый взгляд совершенно безумной, бессмысленной, шутке судьбы рядом со мной оказалась эта маленькая хрупкая девочка, которая всегда старается сделать немного лучше и светлее жизни тех, кто ее окружает.       Мои размышления о смысле жизни и нашего брака прервал звонок будильника. Громкий и пронзительный крик совершенно бешеной чайки. Записал на телефон прошлым летом, когда друзья вытащили меня на побережье на выходные. Эта тварь будто специально крутилась рядом со мной, оглашая окрестности своими дикими воплями.       Заслышав «пение райской птички», Усако встрепенулась, резко села в постели и начала оглядываться.        - Ты больной, Чиба! - вынесла она мне вердикт, как только поняла откуда раздается этот звук, - Только полный псих может поставить это на звонок.        - И тебе «доброе утро», дорогая, - я выбрался из постели, подошел к креслу, куда накануне просто поскидал нашу одежду. Момент не располагал к тому, чтобы аккуратно развешивать вещи в шкафу. Вытащил из кармана брюк мобильный и отключил, наконец, «птичку», - Это звонок будильника. Предполагается, что его слышу только я, а с кровати скидывает на раз. Большего от будильника я не требую.        - С ума сойти! Ты знаешь, что, сильно испугавшись спросонья, можно умереть? - она начала оглядывать пол рядом с кроватью. Я первым заметил предмет ее поисков. Весьма игривые белые трусики мирно лежали на самом краю кровати, скрытые от глаз владелицы складками одеяла. Подцепив их на согнутый указательный палец, я продемонстрировал жене свою находку. Усаги моментально вспыхнула до корней волос. И как в этой девушке уживаются две такие разные натуры — грешница и скромница? Она протянула ко мне руку, пошевелила пальцами, молча прося вернуть ее вещь.        - Помочь надеть? - легким движением я заставил трусики раскачиваться на моем пальце.        - Мамору! - ее гневное восклицание и шокировано округленные глаза заставили меня ухмыльнуться.        - Что «Мамору»? Ты же не возражала, когда я вчера их снимал? - ее реакция на мои слова и действия откровенно меня забавляла.       Усаги откинула в сторону одеяло, оставшись в своем потрясающем первозданном виде. Лишь румянец на щеках выдавал ее истинное смущение. Моя маленькая грешная скромница.       Она поднялась на ноги и прошла по кровати, гордо глядя перед собой. Спустилась на пол и направилась к двери. Я хотел уже возмутиться, но она остановилась у небольшой дорожной сумки в углу, которой я просто не заметил раньше.       Она опустилась на колени и стала копаться в сумке. В воздухе замелькало что-то, больше всего напоминающее ворох разноцветных лоскутков. Достав из этого вороха другие трусики и небольшую косметичку, она победно показала мне язык.        - Минако заставила меня купить столько белья, что мне на месяц первых брачных ночей хватит. Эти, - она кивнула на мою руку, - просто самые скромные. Можешь оставить себе.        - Знаешь, умереть можно от чего угодно, - я опустился на край постели и задумчиво посмотрел на свою жену, - И я только что выбрал способ, который мне по душе.        - В самом деле? - она испуганно посмотрела на меня.        - Да. Я решил, что умру от сексуального истощения лет через семьдесят. Ты со мной? - в ответ на мои слова, Усаги облегченно рассмеялась.        - Думаю, детям и внукам будет очень неловко озвучивать на похоронах причину смерти, - больше она не стала развивать эту тему. Прошла в ванную и закрыла за собой дверь.       Пока она умывалась, принимала душ и приводила себя в порядок, я заказал для нас завтрак, вытащил из шкафа собственную сумку. Прошлую ночь я провел в этом же номере. Снял его заранее. Мне показалось, что глупо будет ехать домой, если я собираюсь лично контролировать всю финальную подготовку к свадьбе.       Пришлось одеться во вчерашние брюки и рубашку, чтобы встретить служащего отеля. Хотя, наверное, он не очень оскорбился бы, встреть я его замотанным в простыню или одеяло.       Завтрак уже остывал, а Усаги все не выходила. Она приводила себя в порядок обстоятельно. Я посмотрел на часы. Такими темпами, скорее всего, я опоздаю на работу. Но торопить ее казалось просто диким. Тем более — из-за стены послышался звук работавшего фена.       Наконец, с довольно громким щелчком, дверь ванной открылась и Усаги, виновато улыбаясь, показалась на пороге. Она подтыкала на груди край большого полотенца.        - Извини, что так долго. Оказалось очень сложно смыть с волос все эти средства для укладки. Я никогда раньше столько не использовала, - она сделала неопределенный жест, махнув ладонью рядом со своей головой.        - Ничего, - я поднялся из кресла, в котором устроился, ожидая ее, - Садись завтракать. Омлет уже совсем остыл, но все еще довольно неплох. Вместе поесть не получается. Мне нужно успеть отвезти тебя домой, прежде чем поеду на работу.        - Хорошо, - она кивнула, все еще неловко переминаясь с ноги на ногу. Вся непринужденность, с которой она обращалась ко мне до того, как скрылась в ванной, куда-то исчезла, - Я соберу вещи. Ты не видел чехол от платья? Когда мы вчера уходили из номера, Ами обещала, что обо всем позаботится. Но я его не вижу. Сумка вот здесь, а чехла нет, - она частила и тараторила с такой скоростью, что разобрать в этом однородном потоке отдельные слова было практически невозможно.        - В шкафу, - коротко перебил ее, просто чтобы она замолчала. Совсем не потому, что меня раздражал звук ее голоса. Просто появилось ощущение, что жена в каком-то шаге от настоящей истерики. Будто она боится сказать или сделать что-то не то. А кто в этой комнате не боится?       Я несколькими большими шагами преодолел расстояние между нами, неумело привлек ее к себе. Просто обнимать ее до сих пор сложно. И страшно. Она такая тоненькая. Когда охватываю пальцами ее запястье, кажется, что обе ее руки поместятся в одну мою. Хрупкая, тонкокостная, почти прозрачная. И это ее я называл пирожком с мясом? Нужно срочно обратиться к окулисту. Определенно, ношения очков во время чтения и работы за компьютером уже недостаточно.       Несмело, будто мои прикосновения могут причинить ей боль, погладил ее по спине. Реакция Усаги показалась мне странной. Она будто вся сжалась и изо всех сил вжалась в меня. Будто хочет спрятаться у меня внутри.        - Ну что ты, Усако? - я и сам прижал ее ближе. Время будто забылось и уже совсем неважно было вовремя успеть на работу. На первый план вышло единственное желание — успокоить ее, обогреть и убедить, что она просто не способна сделать что-то не так.        - Я просто не знаю, - она сжала ткань моей рубашки у ворота, глядя на застегнутую пуговицу, - Не знаю, что должна делать, как себя вести. Чего ты от меня ждешь?        - Я жду от тебя ребенка, - не ко времени, во мне проснулся плохой юморист, - Я тоже мало что понимаю, Усако. Если ты хочешь бояться, давай будем бояться вместе? Наверняка, это будет не так страшно.       Решившись встретиться со мной взглядом, она чуть улыбнулась.        - Мы оба хотим, чтобы клятвы, которые мы принесли друг-другу вчера, оказались не пустыми словами. Оба надеемся, что будем счастливы вместе. Но если ты будешь бояться меня или каких-то моих реакций на твои слова или действия, счастье никогда не найдет дорогу в наш дом. Я не хочу суррогат семьи. Все в нашей жизни должно быть настоящим, а не иллюзорным. Поэтому — никогда не бойся что-то говорить или делать. Если что-то мне понравится, я скажу. Правда. А если я что-то напортачу — говори мне об этом, кричи, ругайся. Делай все, чтобы я понял. Хорошо? Наше будущее и обстановка, в которой будет расти наш ребенок зависит только от нас. Мы должны вместе приложить усилие, чтобы заслужить свое «долго и счастливо». Понимаешь?       Она только кивнула в ответ, но я понял, буквально почувствовал, как напряжение оставляет жену. Усаги улыбнулась, приподнявшись на цыпочки, быстро клюнула меня губами куда-то под подбородок и легко подтолкнула в сторону ванной комнаты.