Приготовим лимонад вместе?

       Глава 11. Усаги.       Непривычно. Пожалуй — это слишком слабое описание для моего состояния, когда Мамору привез меня домой. «Домой». Смешно — пальцев обеих рук вполне хватит, чтобы пересчитать, сколько раз я бывала в этой квартире. Да наверное еще и свободные останутся. И мы ведь проезжали поворот на ту улицу, где стоит дом моих родителей, где прошло мое детство, где, мне казалось, пройдет вся жизнь. Не знаю, каким чудом я вовремя спохватилась, чтобы не сказать: «Ты пропустил поворот!». В мозгу будто кто-то лампочку зажег. Я больше не Усаги Цукино. И больше не живу в уютном доме с табличкой «Цукино» на воротах.       Мы довольно быстро добрались от отеля до многоэтажки, где предстоит строить нашу дальнейшую, теперь уже — общую жизнь. Мамору помог мне выйти из машины, забрал из багажника свою и мою сумки, с заднего сидения — мое платье. Молча мы вошли в здание. Он не пошел сразу к лифту, остановился у стойки консьержа, переговорил с ним о чем-то. Я стояла чуть в стороне. Не хотела, чтобы муж посчитал, будто я лезу не в свое дело. Но он обернулся ко мне и с улыбкой подозвал к себе.        - Кондо-сан, это моя Усаги, - он вдруг бережно обнял меня за плечи, вежливо улыбаясь консьержу, - Усако, если, когда меня нет дома, возникают проблемы с трубами, электричеством, газом, смело обращайся сюда.       Я смогла только кивнуть под двумя взглядами — ободряющим Мамору и любопытно-изучающим мистера Кондо. Раньше, когда я приходила, он не обращал на меня никакого внимания. Лишь дежурно спрашивал, куда я направляюсь. Но теперь я стала не проходящей посетительницей, а одной из жильцов этого дома. Хотя пока — я здесь такая же чужачка, как этот человек за стойкой для меня.       Консьерж пожелал нам удачи и счастья, выложил на стойку ключ от квартиры, который Мамору оставлял, чтобы тот заходил кормить кошку. Снова подхватив вещи, муж повел меня к лифту.        - Не нервничай, - попросил он, исхитрившись нажать на кнопку нужного этажа, - Я же не в другую страну тебя увез. Твои родители живут через пару улиц от нас. Можешь навещать мать с отцом в любое время. К счастью, мы не в средневековой Индии.        - А что там с Индией? - не то, что мне было особенно интересна чужая страна, да еще давно прошедшая эпоха. Просто не хотела показать, насколько я нервничаю на самом деле. Я знала, что меня ждет сейчас — чужая квартира. Да, с этого дня, я буду здесь жить, но от этого она не стала по щелчку пальцев какого-нибудь всемогущего волшебника моим «домом». А ко всему, я останусь в этой чужой для меня квартире, а единственный, чье присутствие могло бы облегчить для меня процесс привыкания — оставит меня ради своей работы. Конечно именно об этом и мечтает каждая девочка, когда лет в пять начинают пристраивать мамин шарф на голову в качестве фаты невесты. Я усмехнулась, но получилось как-то горько.        - Знаешь, на кого ты сейчас похожа? - он стоял рядом со мной, в одной руке сжимая ручки обеих сумок, а другой — откинув через плечо чехол с моим платьем. Смотрел на меня и улыбался немного насмешливо, - На меня. Ощетинилась вся, смотришь с недоверием. Не надо, Усаги. Мы еще не столько времени прожили вместе, чтобы перенимать дурные черты друг-друга, - я постаралась улыбнуться в ответ. А что могла сделать? Повиснуть на нем и со слезами просить остаться, не оставлять меня одну, не уходить на свою работу? Могла бы, но пора мне повзрослеть. Я вышла замуж, жду ребенка. Пора научиться справляться со своими глупыми порывами. Мамору должно быть счел мою улыбку проявлением бодрости, удовлетворенно кивнул, - А в Индии довольно долго существовал обычай, по которому девушка, выйдя замуж, в следующий раз могла навестить своих родных только спустя месяц жизни в доме мужа. Сейчас его уже никто не придерживается.        - Это ты тоже вычитал? - я изучающе посмотрела на мужа, дождалась его кивка, - А ты никогда не думал, что просто слишком много читаешь?        - Видимо, теперь у меня будет меньше времени на чтение… и на сон, - он резко наклонился и ласково поцеловал меня в лоб. Совсем невинный жест, если вдуматься, но почему он вызвал такую дрожь в моем теле?       У двери квартиры, Мамору поставил сумки на пол, достал из кармана джинсов ключи и открыл двери.        - Постой минутку здесь, ладно? - он один зашел с вещами в квартиру, пронес их в спальню.        - Ты что, забыл убрать разбросанные носки? - я остановилась на пороге, но вернувшийся Мамору оттеснил меня чуть дальше. Он тоже вышел из квартиры и одним, почти неуловимым, движением подхватил меня на руки.        - Очень смешно. Уморила прямо, - он насмешливо посмотрел на меня, - Разве не так должна жена впервые попадать в свой новый дом?        - По традиции — так, - согласилась я, вцепившись для верности в него посильнее. Казалось, что сейчас он меня непременно уронит. А падать с высоты его роста неблизко и наверняка — больно. И уж точно — не полезно для нас с малышом, - А вчера ты меня на руках в номер не заносил.        - Номер, это номер. Жить мы там не собираемся, - он снова усмехнулся, изучающе посмотрел на меня, - Ты наговорилась? Если да, сделай, пожалуйста, серьезное лицо. Это, как-никак, ответственный момент, - вот сделать серьезное лицо после таких его слов было очень трудно. Но я старалась изо всех сил.       Когда Мамору делал этот шаг через порог, мне ясно виделись довольные смешинки в глубине темно-синих глаз. Он действительно получал удовольствие от происходящего. И почему-то стало так тепло от осознания того, что не смотря на все проколы, которые я уже успела совершить меньше чем за сутки существования нашего брака, он радуется происходящему. Ему нравится, что я, а не какая-то другая девушка, стала его женой.       Он говорил мне об этом прошлой ночью. И тогда я старалась поверить, мне так этого хотелось. Но поверила только сейчас, глядя на эти искорки смеха, которые так редко селятся в душе этого красивого, но холодного парня. Хотя, теперь, я знаю, что его холодность — просто внешняя оболочка, фасад. И он уже пустил меня на ту сторону, позволил отчасти увидеть свою истинную натуру. Горячего, благородного, хоть и слишком резкого порой, но не лишенного доброты человека. Я знаю, что Мамору далеко не пушистый зайчик. Иногда он говорит что-то такое, от чего кровь в жилах стынет. Он сторонник смертной казни, эвтаназии и многих других вещей, которые кажутся мне страшными. Но так же я знаю, насколько он справедлив, честен и прямолинеен. Мамору не из тех людей, которые могут предать близкого человека. Он скорее способен пожертвовать собой, чем допустит подобное. Говорят, что жена должна быть за мужем, как за каменной стеной. Так вот — стена ни что, по сравнению с ним. Почему-то, глядя на него, я уверена: все невзгоды на нашем пути будут в панике разбегаться, стоит ему появиться перед ними.       Зайдя в квартиру и толкнув ногой дверную створку, Мамору осторожно опустил меня на пол.        - Мне пора уходить, - он с сожалением посмотрел на часы, потом на меня, - Я тебя не целую, потому что иначе — могу захотеть большего. А времени нет.        - Раньше, ты мне не объяснял таких вещей, - я почувствовала, как начинают гореть щеки.        - И мы уже выяснили, что мое молчание было большой ошибкой, - он улыбнулся, доставая из кармана куртки портмоне, вытащил из него несколько купюр и положил на консоль у двери рядом с запасной связкой ключей, - Я заказал для тебя копию своей банковской карты, но мы сможем забрать ее только в субботу. Дома нет почти никаких продуктов, так что тебе придется выйти в магазин. Но не бери много, лучше напиши мне список и я все куплю после работы. Не нагружайся, - он снова убрал кошелек в нагрудный карман, застегнул куртку. Потянувшись, еще раз поцеловал меня в лоб и помахал на прощание.       Он уже вышел из квартиры, а я только сообразила, что не задала столько вопросов.        - Мамору! Стой! - он был уже на полпути к лифту, но обернулся, недоуменно глядя на меня, - Стой! - я подбежала к нему и остановилась — никак не могла решить, с чего начать, - Ты мне ничего не сказал!        - Что не сказал? - на его лице промелькнула тень изумления и, кажется — испуга.        - Не сказал, чем мне заниматься целый день, и как кормить кошку. И что ты хочешь на ужин? - когда-нибудь, я стану опытной женой, которой не нужны все эти указания. Но, надеюсь, он не ждал от меня этих знаний в первый же день семейной жизни?        - Чем заниматься? - теперь, он казался не просто удивленным, обескураженным, изумленным, - Ну, это тебе самой решать. Я твой муж, а не какой-нибудь кукловод, дергающий за веревочки. Можешь разобрать пару своих коробок с мелочевкой. Заодно — разберешься: все ли на месте. Луна опрокинула твою коробку с побрякушками. Я вроде все собрал, но чего-то может не хватать. Все, Усако, мне правда пора. Когда приду домой, мы с тобой многое обсудим, обещаю. Нужно установить какие-то правила для жизни, - он махнул мне, развернулся и снова направился к лифту. Невозможный человек!        - Мамору! Ужин! - я и не знала, плакать мне или смеяться.        - Что угодно! - ответил он, уже нажимая на кнопку вызова лифта, - Иди домой, Усако! Если Луна выбежит, тебе будет трудно ее поймать.       Я вернулась в квартиру, закрыла дверь. Странно, но сегодня его кошка не выскочила встречать нас, как это всегда было раньше, когда я приходила вместе с Мамору. Ответ на мое удивление нашелся в спальне. Кошка мирно спала, развалившись на хозяйских подушках.       Я прошла по комнатам, зачем-то открыла кран на кухне, сунула руку под холодную струю воды. Квартира, внешне, уже была мне знакома. Но в этот раз все воспринималось чужим и чуть ли не враждебным. Если бы Мамору не нужно было сегодня на работу, мне точно было бы легче.       От этих мыслей, я вдруг рассердилась на себя. Мне что — пять лет? Он со мной нянчиться должен?! Я хочу, чтобы Мамору воспринимал меня, как жену, близкого человека, на которого можно положиться, которому можно довериться в трудную минуту. Но уж точно — не вечный источник проблем и непрекращающегося нытья.       Мне нужно найти себе занятие. И Мамору прав, для начала — неплохо начать приводить в порядок свои вещи. Выйдя в коридор, я забрала большую коробку из-под обуви,в которую дома складывала бижутерию, заколки, резинки для волос и прочую,милую девичьему сердцу, мелочевку.       Сев с ней на диван в гостиной, я недолго думая вывалила все содержимое на журнальный столик перед собой, чтобы удобнее было со всем разбираться. Более дорогая бижутерия, которую дарили на праздники мама с папой, лежала в отдельных мешочках из органзы. Нужно было просто вытащить их из общей массы. А вот с мелочью, которую покупала себе сама, возиться пришлось довольно долго. Выбрать и собрать по парам сережки, распутать смешавшиеся цепочки, браслеты, бусы. Все это заняло меня на какое-то время. И казалось уже — монотонное перебирание любимой бижутерии приведет к тому, что я полностью успокоюсь, но вдруг…       Я потянула на себя особенно туго запутавшиеся бусы и цепочку. Тонкая леска, на которую были нанизаны красивые бусины, опасно натянулась и лопнула с громким, неожиданно долгим звуком. Цветные стекляшки, составляющие до этого мой любимый летний аксессуар, с веселым перестуком раскатились по поверхности журнального столика и полу. Я проводила взглядом подпрыгивающую голубую бусину, пока она не остановилась рядом с ножкой кресла, в котором любит сидеть Мамору. Когда стеклянный шарик замер, я глубоко втянула в себя воздух и разревелась. Дело было совсем не в порванных бусах. Совсем недавно, я видела такие же на распродаже. Так что их утрата - не большая беда. Но все было совсем не так, как должно было. Я не строила иллюзий, но по крайней мере рассчитывала, что в первый день нашей совместной жизни, он будет со мной. Думала, у меня будет время немного привыкнуть, смириться с тем, что моя жизнь теперь полностью изменилась. Мамору прав — мои родители живут совсем рядом и я могу в любое время пойти к ним, выпить с мамой чашку чая с куском ее фирменного пирога. Послушать папины истории о подготовке нового номера журнала и его вольный пересказ самых интересных статей. Даже, подраться с Шинго за право выбирать, что смотреть по телевизору. Время идет, мы взрослеем, но кое-что в отношениях с братом не меняется. Но ведь все это — не то. Раньше, это было частью моей жизни, одной из самых главных ее составляющих. А теперь, я сама не понимаю, какая она — моя жизнь?       Я ревела, как ненормальная, и сама пыталась уговорить себя не плакать. Это вредно для ребенка. А еще — я не хотела этих слез. Потому что когда Мамору рядом, мне хорошо, где бы мы ни были, что бы между нами не происходило. Но не может ведь он находиться при мне все двадцать четыре часа в сутки. У него работа. И он несет ответственность не только за себя, но и за свою команду. Если у кого-то из них что-то не получается, Мамору всегда остается с этим человеком, чтобы помочь найти причину неудач и исправить ошибки. Сколько раз он так помогал Зойсайту. Не сосчитать! А теперь — обучает этого нового парня в их группе. Я должна радоваться за мужа, гордиться им, а не сырость разводить на ровном месте.       Справившись с основным потоком рыданий, я добралась до ванной. До сих пор не знала, где в этой квартире находится щиток, включающий нагрев воды. Но в тот момент мне это было и не нужно. Я была даже рада плеснуть в лицо несколько пригоршней на самом деле холодной воды. Это одно из самых действенных средств для успокоения, которое я знаю.       Пока я умывалась, проснулась Луна. Потягиваясь и утробно мяукая, кошка вышла из спальни. Уставилась на меня через открытую дверь ванной комнаты своими хитрыми глазами. Без каких-либо дополнительных пояснений, я поняла, что животное желает получить свою трапезу. Я взяла с сушилки первое попавшееся полотенце и промокнула лицо. Мамору так и не объяснил мне, как кормить его любимицу — сколько раз в день, какое количество корма давать. Хотя, если судить по тому, что я видела, сам он просто накладывает в ее миску пару ложек корма из консервной банки. Впрочем, она живет у него уже больше пяти лет, наверное — он просто привык класть именно столько, сколько нужно.        - Ну ладно, пойдем, - мне всегда казалось, что у Мамору очень умная кошка. Вот и сейчас, она побежала впереди меня на кухню, а я ведь даже не намекнула, что собираюсь ее кормить.       Я проверила содержимое всех кухонных шкафчиков. А это было непросто — шкафчики, полки, все в этой комнате было подстроено под рост Мамору. Мне же пришлось переставлять по маленькой кухне стул. Я убедилась, что муж не шутил, когда предупреждал, что дома нет почти никаких продуктов. Мне на глаза попалась не распечатанная пачка риса, головка чеснока и упаковка стружки тунца, которая неизвестно как нашла путь на холостяцкую кухню этой квартиры. Нашелся и запечатанный пакет сухого кошачьего корма. Но я помнила, что при мне Мамору никогда не давал ей такого, только консервы. Так что пришлось продолжить поиски. Переставив стул так, чтобы доставать до последнего не осмотренного шкафчика, я снова оказалась на верхотуре. Бред какой-то! Я не боюсь высоты. Но оказываясь на стуле, начинаю нервничать. Кажется, что вот-вот подломится ножка и я окажусь на полу. Стараясь не коситься взглядом вниз, я открыла дверцы. Передо мной оказались не меньше двадцати кулинарных книг. Пара из них были довольно старыми. Кажется, их я видела дома у нашей бабушки, когда была маленькой и проводила у них с дедом выходные. Другие же были совсем новыми, недавно изданными. Были и хорошо знакомые авторы — Ману Федель, Пит Эванс, Джейми Оливер, Рэйчел Рэй, кто же, кто хоть раз смотрел кулинарный канал не знает этих имен? Были и совсем неизвестные мне имена. Если старые книги точно принадлежали матери Мамору, то собирать эти издания она не могла. Может — их оставила бывшая девушка Мамору?       Разозлившись вдруг, я захлопнула дверцы шкафа, слезла на пол и уселась на стул, служивший мне верной опорой при обыске кухни. Пары минут мне хватило, чтобы успокоиться. Помогло еще и то, что я вспомнила тех из его девушек, кого мне довелось видеть. Ни одну из них просто невозможно представить, увлеченно читающей кулинарную книгу или готовящей пасту «Сено-солома» по рецепту Рэйчел Рэй. Скорее уж, я могу представить нашу Минако в фартуке на кухне. К тому же - у нее и фартук есть. Очень милый, в горошек. Правда, готовить подруга не умеет совершенно, так что в нем она разве что раскладывает по тарелкам купленные блюда.       Пока я рассуждала о непригодности моих конкуренток к приготовлению пищи, Луна сидела у холодильника. Посмотрев на нее, я ударила себя по лбу. Конечно, консервы могут быть там.        - Извини, я задумалась, - я рассмеялась, а потом замерла — это что же, теперь я тоже с кошкой буду разговаривать? Еще и извиняюсь перед ней. Поднявшись с места, я подошла к холодильнику и открыла его дверцу. Внутри нашлось несколько пакетиков с кормом. Когда я взяла один из них в руку, Луна заметно оживилась.       Накормив кошку, я вернулась к изучению ассортимента продуктов. Открытая бутылка молока, шесть яиц, две моркови, половина свежего огурца, пластиковый контейнер с остатками кимчхи. В морозилке нашлась коробочка замороженных овощей. Нет, это конечно хорошо, даже что-то, наверное, можно придумать. Но я пока очень боюсь отходить от рецептов. Поэтому, слабо представляла, что можно приготовить из такого набора продуктов. Молоко на проверку оказалось подкисшим. За что и было нещадно вылито. Будь на моем месте мама или Мако, они использовали бы это молоко для приготовления какого-нибудь совершенно удивительного десерта. Но я ни одна из них, к тому же — меня затошнило от одного кислого запаха. Наш малыш предпочитает свежее молоко.       Идти в магазин все таки придется.       Безумно хотелось позвонить Мамору и спросить, где он обычно покупает продукты. Но я хорошо понимала, что мне просто хочется услышать его голос, лишний раз напомнить ему: мы теперь семья, мы живем вместе. Но не могла себе этого позволить. Стоит дать слабину, и я начну звонить ему сто раз на день. А Мамору это вряд ли понравится. Скорее уж наоборот — вызовет недоумение, недовольство и раздражение. Может, я, конечно, и накручиваю себя, но совершенно точно могу сказать — работа занимает очень важное место в жизни моего мужа. В офисе, Мамору предпочитает не отвлекаться.       Надев пальто, я забрала оставленные Мамору ключи и деньги. В холле, долго возилась с замком. Никак не получалось провернуть ключ. Лишь спустя пару минут поняла: я пытаюсь закрыть дверь, как у родителей дома — по часовой стрелке. А нужно против. Хорошо, что от своих усилий ключ в замке не сломала. Было бы совсем не весело начинать совместную жизнь с поломки двери.       В супермаркете на противоположной стороне улицы, я провела довольно много времени. Просто ходила между рядами и думала, что лучше приготовить и какие продукты нужно купить. Что понравится Мамору больше — рыба или мясо? А может — курица?       Проходя к овощному отделу через хозяйственный, я увидела специальную сковородку для приготовления такояки. У мамы дома есть такая. И я не раз брала ее для наших посиделок с девочками. Мы просто нагревали в ячейках масло и жарили так все, на что хватало фантазии — кусочки овощей и рыбы, креветки, ветчину. Было здорово. Нужно поговорить с Мамору. Если купим себе такую, может получиться хорошая семейная традиция. Детям ведь нравится делать что-то вместе с родителями. Я помню, как мы с Шинго радовались, когда родители устраивали для нас что-то подобное. Думаю, и нашему малышу должно понравиться.       Устав от своего бытового мозгового штурма, я просто открыла одно из любимых приложений в телефоне. Один день — одно блюдо. Но сегодня оно не готово было выручить меня с ужином. Фруктовый кекс. Мы пекли похожий на курсах у Керми. Довольно простой рецепт. Почему бы не испечь его как дополнение?       И тут в моей голове будто щелкнуло. Кермисайт! Она может мне что-нибудь посоветовать. Конечно, можно было бы позвонить и посоветоваться с мамой или с одной из лучших подруг. Но до сих пор — руководитель курсов единственная, кто соотносит свои знания в кулинарии с моими возможностями. Так что набирая номер Керми, я даже не сомневалась.        - Усаги? - ее голос в трубке звучал очень настороженно. Ну да, предполагается, что у меня медовый месяц в самом разгаре и мне не до телефонных звонков. Я подавила тяжелый вздох сочувствия к самой себе, - Что-то случилось?        - Случилось, - вдруг очень захотелось высказать все — и про то, что Мамору ушел на работу, оставив меня одну, и про то, что мне очень грустно и одиноко в квартире, которую я теперь должна считать своим домом. И про целый склад кулинарных книг, непонятно что делающих в кухне моего мужа. Откуда-то ведь этот филиал книжного магазина взялся? Но я наступила на горло своей жалобной песне и озвучила лишь ту проблему, которая заставила ее побеспокоить, - Мне очень хочется приготовить что-то очень вкусное, особенное для Мамору, но я совершенно не знаю, что.        - Тааак, - по ее тону стало понятно, что Кермисайт расслабилась. Она давно уже привыкла к подобным вопросам от своих учениц, - А продукты у тебя какие?       Я перечислила все, что нашла в кухне. Подруга задумалась на пару секунд, не больше. Когда же я начну так быстро соображать в том, что касается готовки? Да и вообще — когда я начну соображать?!        - Для обычного ужина, этого бы вполне могло хватить. Но мы ведь думаем в романтическом направлении… - с легким намеком в голосе протянула Керми, не подозревающая о моих терзаниях, - Давай сосредоточимся на том, что у тебя хорошо получалось на курсах. Ты ведь приготовила отличные аранчини! Почему бы тебе не повторить этот рецепт для мужа? Достаточно необычно и при этом — легкий рецепт. Так что тебя останавливает?        - Я в тот раз смогла приготовить блюдо, которое тебя удовлетворило, только с четвертой попытки, - напомнила я о своих многочисленных провалах. Чаще, вместо прелестных «апельчинчиков» с начинкой у меня получалось нечто, похожее на подгоревшие мячи для гольфа. А стоило к ним притронуться, как шарики просто разваливались, совершенно игнорируя тот факт, что сыр в начинке должен был расплавиться и удерживать рисовую сферу от рассыпания.        - Зато на следующее занятие ты принесла просто отличные аранчини. Ты что со мной спорить вздумала? Или помощь уже не нужна и новобрачный обойдется пиццей из отдела замороженных обедов? - легко парировала моя наставница, - А из замученных овощей приготовь салат. Почистить и той же овощечисткой нарезать лентами. Заправишь уксусом, соевым соусом и муж падет к твоим ногам, рассыпаясь в любовных признаниях.        - Спасибо, - пришлось приложить много усилий, чтобы подавить саркастическую ухмылку. Мне сложно было представить рассыпающегося в любовных признаниях Мамору. Даже прошлой ночью, когда мы были близки, он говорил мне очень многое, но ни намека на любовь в этих словах не было. Страсть, желание — сколько угодно. Нежность, ласка — наверное. Но точно не любовь. Пока нет. А в будущем — время покажет. Но я уверена, что точно не какой-то, пусть и вкусный, ужин заставит его посмотреть на меня другими глазами. Понять, что я для него — та самая, необходимая, единственная не потому что так сложились обстоятельства, а потому что он сам этого хочет. Мне нужно было увести себя от опасной темы размышлений. Глаза уже начало привычно пощипывать и грудь сперло от воздуха, который невозможно не вдохнуть, ни выдохнуть — верный признак скорых горьких слез, - А подскажи еще какой-нибудь рецепт простого горячего шоколада? - в этот момент в трубке раздалось недовольное протяжное и требовательное: «Тееетя!». Все ясно, одна из сестер Керми привела к ней сына.        - Я запомню твою просьбу. Скину рецепт тебе на почту. В любом случае, возьми молоко и темный шоколад. Лучше — сразу две или даже три плитки. Мне нужно отойти. Мы тут рисуем и заляпали себе всю футболку, - я слышала, как она ласково журит племянника, говоря ему, что родители будут «в восторге». Эта ее возня с малышом заставила меня еще раз подумать о том, как я сама буду справляться с нашим ребенком. Я заставлю Мамору заколотить все окна и балконную дверь досками. Так хотя бы буду уверена, что малыш не упадет с тринадцатого этажа.       Совет Кермисайт помог мне определиться с тем, что нужно купить. Когда ждала, пока для меня запакуют немного креветок, все думала — не решит ли Мамору, что я слишком старалась для него? Ведь еще и кекс собираюсь печь. Необходимая для него баночка консервированных фруктов уже лежала в моей корзине. Но потом подумала — это наш первый настоящий общий вечер. Пусть видит, что я стараюсь. Что со своей стороны делаю что могу для того, чтобы нам было хорошо. Чтобы ему было хорошо со мной, хотелось возвращаться ко мне после работы, быть со мной. Хочу действительно создать для нас дом — теплый, уютный и пахнущий вкусной домашней едой.       Для меня примером семейных отношений всегда были мама и папа. С тех пор, как начала осознавать, что когда-нибудь вырасту и буду большой как она, я хотела походить на свою мать. Лет в шесть я очень расстраивалась от того, что блондинка и мои волосы совсем не похожи на ее. Когда стала взрослеть, меня стали расстраивать другие вещи — что не понимаю того, что мама объясняет мне о готовке. Она сама научилась готовить просто наблюдая за своей матерью на кухне и ждала, что со мной все будет так же. Но этого не произошло. Какое-то время, я думала, что совершенно безнадежна и совсем не похожа на свою маму. Но теперь понимаю, что между нами довольно много общего. Так же как она, я люблю своего мужа и очень жду появления нашего малыша.       Направляясь к кассам, я увидела установленную в центре одного из проходов большую корзину, заполненную детскими варежками к которым были пришиты пухлые заячьи мордашки. Просто не смогла пройти мимо. Остановившись, я долго выбирала среди них те, которые мне на самом деле захочется купить. Наш малыш должен родиться в конце июня. Вряд ли сразу после рождения ему пригодятся теплые вещи. Но это ведь не значит, что я не могу их купить для него? Перебирая эти крошечные вещички, я помнила о том, что Мамору всегда старается мне напомнить — как бы сильно я не хотела мальчика, у нас может родиться и дочка. Чтобы купленные варежки не стали новой причиной для споров, я старалась сосредоточиться на нейтральных цветах, которые могут одинаково подойти и мальчику и девочке, но в руку как назло попадали только голубые или розовые пары. Хотя в корзине были самые разные цвета, но по размеру эти варежки подходили для детей лет двух, а может — и больше. Мне сложно представить, какого размера будут ручки нашего малыша после рождения. Наверное — совсем крошечные. И вряд ли они настолько вырастут к наступлению холодов. Наконец, уже почти решив взять голубые и настаивать потом, что они, в крайнем случае, подойдут и девочке, я увидела маленькую желтую пару. Кролики на ней улыбались как-то особенно. Мне представились детские ручки, которые в этих варежках будут тянуться к падающим снежинкам. Ну и фантазерка же я! Где уж малышу тянуться за снежинками из коляски, закрытой зимой так, что ему бы родителей разглядеть, не то что снегопад. Я неосознанно улыбнулась. Мне представилась еще одна зимняя сцена — как мы с Мамору будем прогуливаться вечером по парку, украшенному к Рождеству гирляндами. Он будет одной рукой направлять движение коляски, а второй — обнимать меня и рассказывать о том, как прошел его день. Или слушать, как смешно наш малыш лепетал днем разговаривая на своем младенческом языке.       Крепче сжав в руке желтые варежки, я развернулась в сторону ближайшей свободной кассы. Пока девушка-кассир пробивала мои покупки, я старалась не думать о том, что вся эта парко-прогулочная романтика совсем не в духе моего мужа. Нет, Мамору конечно не будет увиливать от прогулок с малышом, ведь это нужно для детского здоровья. Но скорее он будет в этот момент либо молча думать о своем, либо вообще утыкаться в книгу, используя лишнюю минуту для любимого занятия.       Покупок все же получилось достаточно много и я порадовалась тому, что магазин находится совсем недалеко от дома. Мы с малышом не успели сильно устать, доставляя сумки в квартиру. В холле первого этажа консьерж лишь смерил меня коротким взглядом и снова уткнулся в небольшой телевизор. И с замком я справилась, сразу вспомнив, в каком направлении нужно проворачивать ключ.       Луна снова спала на кровати. Интересно, это ее законное место или она просто пользуется отсутствием хозяина? Мне совсем не хочется, чтобы она была в постели, когда мы… пакет с продуктами, который я держала прижав для удобства к груди, чуть не выпал из рук. Да о чем я думаю?! Хотя, после еще одной проведенной вместе ночи, не думать ни о чем «таком» очень трудно. Я всегда в тайне посмеивалась над пассажами вроде «он вознес ее на вершины блаженства» в любовных романах. Но когда я с Мамору, кажется, что у меня за спиной действительно вот-вот раскроются крылья. Те чувства и ощущения, которые он заставляет переживать, нельзя ни с чем сравнить. Их нельзя описать. Можно только пережить, прочувствовать каждой клеточкой своего тела.       Я тряхнула головой, чтобы отогнать несвоевременные мысли. Тем более сейчас, когда Мамору нет рядом. Пройдя в кухню, я разложила свои покупки и,мысленно взмолившись, чтобы на этот раз у меня все получилось с первого раза, приступила к работе. Рецепт, после моих долгих тренировок будто въелся в мозг, так что мне не пришлось перерывать свои многочисленные коробки в поисках блокнота с записями, сделанными на курсе. Гораздо труднее, чем разобраться с ингредиентами и смешать их в нужных количествах и правильной последовательности оказалось найти в незнакомой кухне нужную посуду. Где Мамору хранит ножи, ложки и другие приборы я знала. А вот с кастрюлей для варки креветок, рисоваркой и сковородой возникли затруднения. В поисках кошачьего корма я обыскала всю кухню, но нужных мне вещей не заметила. Хотя — я просто искала совсем не то, не концентрировала свое внимание на посуде.       Пришлось еще раз открыть все шкафчики, чувствуя себя при этом полной неудачницей. Как я могу быть хозяйкой в этом доме, если даже не могу найти то, что мне нужно?       Глубокого сотейника, в котором можно было бы жарить рисовые шарики я так и не нашла. Пришлось использовать обычную кастрюлю и начиняя будущие «апельсинчики», я не могла отделаться от мысли, что что-то пойдет не так — масло прогреется недостаточно или же, наоборот, раскалится слишком сильно. Тогда аранчини приготовятся не так, как надо. И вместо восхищения, я увижу в глазах Мамору недоумение и разочарование. В добавок, готовя салат, я никак не могла совладать с овощечисткой. Такой простой по своей сути кухонный прибор отчаянно выступал против меня. Много раз вместо красивой почти прозрачной ленточки, я получала довольно толстый, не гнущийся и годный разве что кроликам на корм ломтик. Кроликам…       Я горько усмехнулась, глядя на жалкую горстку получившегося у меня в итоге салата. Если вдруг не выяснится, что у меня получились совершенно уникальные, потрясающие, волшебные аранчини — с сегодняшнего дня мой муж на диете. На очень жесткой, я бы даже сказала, жестокой диете от самого изуверского диетолога в мире — жены-неудачницы.       Перевела взгляд на тарелку, куда выкладывала свое произведение. Они должны быть золотистыми. Золотистыми! Они потому и получили свое название. А это — не аранчини. Это… это… я не знаю, как по-итальянски будет бесполезная коричневая дрянь! Морковный ломтик с хрустом сломался о мои зубы. Я не откусила овощ, на самом деле, буквально сломала его. В тот момент, мне показалось, что этот хруст было слышно и на улице.       Картину моего хозяйственного фиаско дополняли жирные пятна на плите, гора неизвестно как образовавшейся грязной посуды и потеки салатной заправки на столе. Над этой кухней будто пролетела фея грязи и разрухи. И имя этому мифическому существу — Усаги Чиба.       Щеку обожгла мокрая дорожка. Из глаз снова полились не прошенные слезы. Я облажалась. В первый же день я облажалась! Думаю, если бы речь шла о работе, а не о браке, работодатель уже указал мне на дверь. Но с женой не разводятся после одного ее хозяйственного прокола. И после второго тоже, и третьего. Мамору будет терпеть все мои проколы, пока я буду раз за разом все портить. А его раздражение будет копиться день ото дня, пока все не выльется через край и не утопит под собой всю нашу семейную жизнь. Так не лучше ли мне уйти прямо сейчас? Пока это еще не отразится на нашем ребенке.       Рука сама собой скользнула на живот. Все что происходит — все из-за него и ради него. Я хочу быть его идеальной мамой. Очень хочу. Но пока, у меня получается только заботиться о том, чтобы этот ребенок не получал никаких вредных веществ — не ем вредных продуктов, не нахожусь там, где рядом может оказаться курящий человек и еще много чего НЕ делаю. Но этого недостаточно. Я чувствовала, что что-то упустила. Мама давно уже говорила, что я должна научиться ставить интересы малыша выше собственных. И теперь, я уверена — пока, у меня это не получается. Я люблю его, больше жизни люблю. И Мамору люблю, как бы ни пыталась это отрицать даже перед самой собой. Так почему же я все время сомневаюсь, переживаю, пытаюсь отступить и ищу подвох. Приписываю мужу нервы, которые на самом деле треплю себе сама.       Мне нужно было увидеть маму. Прямо сейчас. Только с ней я могу обсудить такие темы. Потому что она — единственная идеальная жена и мать, которую я знаю. Потому что, если кто-то и может дать мне нужный совет, то только она — моя совершенно замечательная, идеальная мама.       Наплевав на оставшийся здесь беспорядок, я выскочила в коридор, схватила с вешалки куртку так резко, что петелька жалобно треснула и оторвалась, повиснув лишь на одном своем конце. Второй же распушился неаккуратной кисточкой, да к тому же на том месте, где петля была пришита к куртке теперь зияла совершенно неаккуратная дыра. Но мне было плевать. Оделась, замотала шею шарфом и стремглав выбежала из квартиры.       Стоя у закрытых дверей лифта, я нетерпеливо вжимала кнопку и подгоняла кабину: «Ну, быстрее! Давай же!», как будто эти мои слова могли что-то изменить, как-то ускорить ее движение по шахте. Наконец, двери разъехались в стороны и я вошла внутрь. Совсем недолгий путь от тринадцатого до первого этажа показался мне более утомительным, чем многочасовой перелет. Как мне хотелось, чтобы лифт мчался со сверхзвуковой скоростью и мог в одно мгновение доставить меня из этого дома в гостиную родителей, прямиком в теплые, родные объятия мамы.       По улице я не шла, буквально летела. При вынужденных остановках на светофорах, я буквально подпрыгивала на одной ноге, в нетерпении дождаться момента, когда смогу, наконец перейти улицу. А выйдя на «финишную прямую» пошла так быстро, что мое передвижение скорее напоминало бег, чем шаг обычного человека. Я словно пыталась убежать от самой себя, от моих несвоевременных мрачных мыслей, которые напрямую угрожали и нашему с Мамору спокойствию и, главное, здоровью малыша.       Услышав хлопок двери, мама вышла из гостиной даже до того, как я успела сообщить о своем приходе. Увидев меня, она удивленно замерла, но уже через секунду раскрыла для меня свои родные гостеприимные объятия. Я, не раздеваясь, бросилась в мамины руки, пытаясь справиться со своими слезами, размазывая их по лицу и совершенно не думая о том, как в этот момент выгляжу.        - Что такое, солнышко? Что случилось? - мама пыталась добиться от меня ответа и старалась успокоить, очень бережно и ласково прикасаясь к моим волосам и плечам, - Мамору… он тебя обидел? - она осторожно задала вопрос, который на самом деле интересовал ее. Она готова была поддержать меня в стремлении воспитать ребенка самостоятельно. Потом — с улыбкой приняла мое решение выйти замуж за отца малыша и самого Мамору тоже приняла. Но стоило ему меня обидеть — мама вряд ли простила бы это моему мужу.       Ответить не получалось. Я только помотала головой, все так же утыкаясь лицом в мамино плечо. Она помогла мне снять куртку, провела в кухню и усадила к столу. Отошла на минуту и вернулась с кружкой горячего чая с лимоном и медом. Судорожно обхватив кружку двумя руками, я игнорируя обжигающее тепло, осушила чашку в несколько больших глотков. Стало легче. По крайней мере, теперь я не задыхалась в своих рыданиях.       Мама опустилась на соседний стул, накрыла мое правое запястье обеими своими теплыми ладонями. Какое-то время мы провели в тишине. Она просто ждала, когда я сама буду готова рассказать обо всем.        - Я ужасная, - произнесла я ,наконец, сформулировав все свои мысли в эти два простых слова, тяжелым камнем повисших на моей душе, - Я самая ужасная. У меня ничего не получается. Я не могу в первую очередь думать о малыше и все время напоминаю себе, что Мамору со мной только из-за ребенка. Извожу этими напоминаниями и его, и малыша, и себя саму. Мне все время кажется, что он ненавидит меня, хотя Мамору всеми силами старается показать, что это не так, что я важна для него. Мне кажется, что очень скоро наш брак закончится -только из-за меня, из-за того, что я не способна сделать правильно хоть что-то… - я продолжала и продолжала говорить, вываливая на маму все свои страхи, тревоги и сомнения. Она внимательно слушала, не перебивая, хоть я и постоянно сбивалась, повторялась, начинала говорить заново.        - Если ты не успокоишься, Усаги, все так и будет, - поймав паузу в беспрерывном потоке моей речи, мама поспешила заговорить, - Ваш брак, его успех, зависит только от тебя и Мамору. И если ты не перестанешь изводить его словами о том, что он должен тебя ненавидеть, все так и случится. Просто потому что ты внушишь ему эти мысли. Усаги, девочка моя, ни один брак не становится идеальным с первых дней. На пути к этому приходится преодолеть очень много трудностей. Тебе страшно и это вполне понятно — у вас было слишком мало времени на подготовку к свадьбе. И если с подготовкой самого торжества все уладилось благодаря большим денежным вливаниям, то морально ты не успела подготовиться к тому, что твоя жизнь изменится. Ты привыкла к тому, что мы с папой оберегаем тебя от всех трудностей. Но построить за тебя семейное счастье мы не можем.        - Хотя бы скажи, что мне делать? Как бы ты поступила на моем месте? - взмолилась я, глядя на маму глазами в которых снова начали собираться слезы. Она протянула руку и погладила мою покрасневшую щеку.        - Не могу, родная. Я — не ты, и я на своем месте, а ты на своем. Каждый сам работает над своей жизнью. Ты думаешь, у нас с папой было по-другому, что все было идеально с первой минуты? Ты знала, что кроме меня у твоих бабушки с дедушкой была на примете еще одна девушка для твоего папы? Выйдя замуж за твоего папу, я умела еще меньше, чем ты сейчас. Даже когда просто варила рис, он не хотел быть вкусным и рассыпчатым. Получался сплошной склеенный монолит да еще и совершенно безвкусный. Я все время боялась, что родители мужа потребуют нашего развода и приведут ему другую — более подготовленную к семейной жизни. Но я всему научилась, как видишь. Потому что очень старалась. И ради Кенджи, но главное — ради себя, ради того, чтобы жить в спокойной, счастливой семье. Но на этом проблемы не закончились. Когда я забеременела тобой, мне сразу стало казаться, что твой папа найдет себе кого-то на стороне, потому что я стала огромной, как слон. А он в молодости был таким красивым… как твой Мамору, хоть и немного ниже, - мама улыбнулась своим воспоминаниям, - Стоило нам выйти на улицу, и я начинала в толпе искать девушек, которые готовы прямо сейчас украсть моего мужа и отца моего ребенка. И я не молчала. Усаги, какие я закатывала сцены! Вспомнить стыдно. И даже на этом проблемы не закончились. Когда тебе было семь месяцев, я снова забеременела, но беременность оказалась внематочной и мне пришлось удалить одну из труб. Врачи тогда были уверены, что детей у меня больше не будет.        - Я не знала, - я была действительно поражена маминым рассказом, никогда прежде она не рассказывала мне о таких проблемах в их с папой жизни.        - Тебе и не нужно было знать о таком. Такие вещи не обсуждают с детьми. Но сейчас, ты должна понять — проблемы есть у всех и с ними нужно бороться. Твоему папе пришлось через многое пройти, чтобы успокоить меня. Я ведь была уверена, что стала неполноценной, а Кенджи никогда не скрывал, что мечтает о сыне. Он буквально боготворил тебя, но у него была мечта о том, что у тебя появится брат. И я стала внушать себе, что должна отпустить мужа, чтобы он был счастлив. Ты была совсем крошкой и не можешь этого помнить, но я даже выгнала его из дома. Кричала тогда, что мне никто не нужен кроме моей девочки и чтобы он убирался. Только его упорство и помогло сохранить наш брак. А потом — я все же забеременела Шинго. И после было много проблем, но таких больших — нет. Я рассказываю тебе об этом, чтобы ты осознала: с бедами и проблемами бороться нужно вместе.       В тот день, мы еще долго говорили. А потом — мама отвела меня в гостиную. Показала в ноутбуке схему вязания для детского одеяла.        - Хочу связать для маленького. Начну пока с нейтральных элементов, а когда вы узнаете, мальчик это или девочка дополню голубым или розовым цветом, - улыбнулась она, показывая мне примерные наброски.        - А я сегодня купила малышу варежки. В супермаркете напротив дома Мамору, - мне вдруг ужасно захотелось, как в детстве, положить голову на мамины колени и я не стала себе противиться. Говорить становилось все тяжелее, опухшие глаза просто слипались. Давали знать о себе усталость последних дней и преследовавшее меня сегодня напряжение.       В какой-то момент сквозь дрему я услышала дверной звонок, мама осторожно переложила меня и поднялась с дивана. Через минуту донеслись, все так же — через пелену неглубокого сна, голоса. А еще через несколько минут, моей щеки совсем рядом с губами коснулось горячее дыхание и любимый голос негромко позвал:        - Усако, - я слишком резко распахнула глаза, часто заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд. Мамору сидел на корточках рядом с диваном и легонько поглаживал кончиками пальцев мою ладонь, - Что же ты сбежала, я думал, ждешь меня дома?       Я не знала, что ему ответить. Просто потянулась и обняла. Он нашел меня, пришел за мной.       Мамору выпрямился, сел рядом и крепко обнимая, пересадил меня к себе на колени.