Шанхайский шёлк

Дэхён отчаянно жестикулировал и сжимал губы. Весь рвущийся наружу мат приходилось сглатывать обратно, потому что это последнее дело – ругаться на ребёнка бранными словечками. Лао и так понимал, что натворил дел, и тихонько сидел на краю кровати, понуро опустив голову. В итоге Дэхён прорычал что-то нечленораздельное и обречённо опустился на колени, разгребая сумку с вещами. Какой смысл винить в проблеме маленького ребёнка, который смахнул локтем графинчик с соком. И что упал он на раскрытую сумку с вещами – тем более не вина Лао. Это его, Дэхёна, проблемы, что он так и не распаковал вещи, хотя в комнате есть и шкаф, и комод. А теперь вся его и сыновья одежда залита липкой сладкой жидкостью. Поэтому именно сейчас он ползает по полу в одних только обтягивающих черных штанах с совершенно голым торсом. Штаны – это единственное, что он успел натянуть на себя до катастрофы. Дэхён замотался в халат и осторожно выглянул в коридор. Ему пришлось прождать несколько утомительных минут, пока мимо него не прошелестел омега из обслуги. Дэхён ловко ухватил того за воротник и с глазами полными ужаса стал умолять принести ему что-нибудь из одежды. Омега вежливо раскланялся и уже через десять минут в дверь комнаты постучали. Дэхён очень старался улыбнуться в благодарность, но в итоге его рот просто перекосило. Он быстро втянул в комнату вешалку с одеждой, буркнул банальное «спасибо» и захлопнул дверь. Вот только традиционного праздничного расшитого чеонгсама ему и не хватало в день, когда вот-вот должна начаться течка. Отличная упаковочка. Дэхён скрипнул зубами, прохрустел шеей влево-вправо, но в итоге всё же влез в любезно предложенный наряд. Чеонгсам был из шёлка жемчужного оттенка, с чёрной окантовкой снизу, на воротнике и рукавах, с левой стороны цветочная вышивка золотым тиснением, приталенный крой и длина до колена с разрезами по бокам, стоячий воротник, короткий рукав и декорированный вырез, шедший от воротника до середины груди, скреплённый красивыми пуговицами. Впрочем, края выреза, стянутые этими пуговицами, всё равно прилегали неплотно, поэтому сквозь щель резко выделялась смуглая кожа Дэхёна, входившая в конфликт с таким нежным и светлым цветом одежды. – Ма-а, как красиво! – восхитился Лао, хлопая в ладошки. – Ага, я сейчас просто расплачусь от своей красоты, – вздохнул Дэхён. – И мне! Я тоже хочу такой наряд! – Рано тебе ещё, – буркнул Дэхён. – К тому же ты свою одежду залил соком, – Лао грустно всхлипнул. – Не капризничай! Лучше пойдем и поищем твоего… этого… папу, короче. Пусть купит тебе новые вещи. – Да, да, да! – затараторил радостный Лао и быстро спрыгнул с высокой кровати, тут же пошатнувшись и плюхаясь задницей на ковёр. – Ой! – Лао, ты не ушибся? – Дэхён бросился к ребёнку. – Ма-а, головка вжжж, – и он показал круговое движение пальчиком. – Кружится? - Угу. – А не тошнит? – Лао только неуверенно развёл руки в стороны. – Значит, так. Сначала пойдём к дяде доктору, а потом к папе. Дэхён подхватил малыша на руки и вышел в коридор, сразу направляясь в импровизированную палату для Лао. Его-то самого как раз очень здорово мутило, и волнами накатывал то жар, то озноб. Голова разрывалась с самого утра. К тому же, проснувшись, Дэхён не на шутку перепугался, потому что его словно придавило витающим в воздухе запахом Ёнджэ. Он уже даже решил, что альфа посмел войти к нему в спальню, но в комнате никого не оказалось, кроме него самого и спящего сына. Фантомные наваждения из-за надвигающейся течки, так он и решил. Немудрено, что дом пропах Ёнджэ, это же его место обитания. К тому же запах этого невыносимого наглеца был единственным ему знакомым. Он не мог сейчас принять подавляющие запах и течные инстинкты препараты, потому что они не снимают предтечные симптомы и действуют только в процессе самого цикла. И это здорово злило. Дэхён передал Лао на осмотр и анализы, сообщив, что вечером ребёнок чувствовал себя хорошо, а теперь у него голова кружится. Доктор, едва успевший накинуть халат, попросил зайти минут через десять. Дэхён наказал сыну хорошо себя вести и отправился на поиски Ёнджэ. Нужно было что-то срочно предпринять с пребыванием их обоих под одной крышей. По пути он наткнулся на весёлого улыбчивого парня, который был с Ёнджэ, когда тот вломился к нему в квартиру. Имя напрочь вылетело у Дэхёна из памяти, так что он только поздоровался и попросил проводить его к Ёнджэ. Парень отчего-то долго смеялся, услышав корейское имя своего Дона, но дорогу показал. – Господин Чон, а почему вы зовёте нашего босса исключительно корейским именем? – неожиданно спросил парень у самой двери кабинета Ёнджэ. – Ну, – замялся Дэхён. – Я знаю только этот вариант его имени. – Правда? – удивился тот. – Просто в этом доме не любят корейские имена. Мы привыкли называть господина Ю его китайским именем. – И какое же оно, китайское имя? – раздражённо спросил Дэхён. – Ю Жэ… – начал было парень, но тут из-за угла неожиданно вывернул Ёнджэ, едва не вписавшись в стоявшего к нему спиной помощника. – Ой, босс, напугали до усрачки! – он притворно схватился за сердце. – Мы тут как раз к Вам пришли, господин Чон Вас искал. – Мне сейчас совершенно некогда, Дэхён. Ран, пусть срочно подгонят машину, – быстро проговорил Ёнджэи внезапно замер, втягивая воздух носом. Дэхёну тоже было совсем не по себе рядом с двумя альфами. У него уже начинались все эти сучьи поползновения и желания, томно растягивая слова, подрагивать ресницами и облизывать губы. В носу жутко чесалось. – Я сбегаю в гараж, – сообразил Ран под выразительным взглядом омеги. – Тебе нужно где-то пожить несколько дней, – без предисловий приступил к главному Дэхён, как только помощник скрылся из вида. – Что? – непонимающе удивился Ёнджэ. – Поживи где-нибудь дня три-четыре. – У меня цикл сегодня, понимаешь. Поэтому уходи. Ёнджэ внутри просто подорвало. Дэхён ему сейчас в самом деле приказывал?! Не просил, не предлагал. Он говорил так, словно имеет на это право. Разговаривать таким тоном с ним, Ю Ёнджэ, то есть Ю Жэнем, то есть... Омега смеет говорить таким тоном с альфой. Да, его внутри всего подорвало, подкинуло и бросило вниз с небоскрёба в сто этажей. И пока он летел головой в асфальт все эти сто этажей, этаж за этажом представлял себе различные версии дальнейшего развития событий. И все варианты обещали Дэхёну большие проблемы. Омега ему… альфе. Ему! – Я, – Ёнджэ медленно разомкнул губы и выговорил первое слово. Дэхён стоял напротив него, а позади омеги в окно билось утреннее солнце, прорываясь сквозь стекло и ложась желтоватыми пятнами на волосы и плечи парня, мягко теребя топорщащиеся из-под волос уши. – Не собираюсь, – продолжал Ёнджэ. С плеч солнце стекало по жемчужному чеонгсаму на всё тело омеги. Лучи искрились тёплыми отливами на его смуглой коже шеи и упёртых в бока рук. – Уходить, – хотя самое время. Хотя лучше уйти. Солнце стекало с плеч и зарывалось своими щупальцами в щель разреза чеонгсама, подсвечивая голую кожу внутри и отдавая прицельными бликами от пуговиц прямо по глазам. – Что? – тихо выдохнул Дэхён. И как в замедленной съёмке его глаза из прищуренных разрослись в размерах, мягкие губы приоткрылись, и весь он в один миг стал таким беззащитным, непохожим ни на упрямого Чон Дэхёна, ни на развязного Вэ Ханя. – Но… – То есть, сам факт того, что тут вся моя охрана состоит исключительно из альф, тебя не смущает, но ты выгоняешь меня из собственного дома, потому что у тебя, видите ли, течка?! – криво усмехнулся Ёнджэ. – И не подумаю уходить. Если ты будешь принимать эти ваши подавляющие препараты, ничего не случится. Просто пересиди в комнате, а то слишком много альф на тебя одного. Губы Дэхёна мелко задрожали от обиды на оскорбление, но Ёнджэ не стал ждать начала выяснения отношений, развернулся и шагнул почь. – Лао всю сумку с одеждой соком залил, купи ему что-нибудь красивое, – ударился в спину злой голос омеги, но когда Ёнджэ оглянулся в сторону парня, Дэхёна уже и след простыл. *** Дэхён не поверил своим ушам, когда дедуля Ёнджэ вдруг сообщил, что уезжает на неделю подлечить больную спину в пансионат и забирает с собой своего новоявленного правнука, то есть Лао. И глазам своим не поверил, потому что прямо у него перед носом тщедушный старикашка бодренько подхватил хохочущего малыша под мышку и едва не галопом домчался до приготовленной к поездке машине. Дэхён только и успел, что воскликнуть нецензурное слово и шагнуть вперед, но путь перекрыли два шкафоподобных молодца, шофёр вдарил по газам, унося неизвестно куда его любимого сынулю. Ещё долгое время Дэхён орал, требуя везти его немедленно к Лао, и бил всем, что под руку попадет, каждого из охранников, пока они продолжали повторять словно кукольные болванчики, что никак нельзя никуда его выпускать из дома, пока наконец-то не вымотался так, что сил идти в комнату уже не было. Стерпевшие всё секьюрити бережно оттащили злого, как сам дьявол, Дэхёна в его спальню и осторожно опустили на кровать, быстро испаряясь из помещения. Лао увезли в обед, за окном смеркалось, всё это время Дэхён рыдал, сидя на полу в ванной. Потому что, блять, так нечестно! И сердце у него ходило в груди ходуном, а ещё ПМС, альфа на голову свалился, ребёнка отравили и отняли, и вообще… Вообще! Подорваться с пола его заставило только чувство, что вот оно и началось. Дэхён подхватил коробочку тампонов из косметички, распаковал один, всё время шмыгая носом. Потом умылся, пытаясь успокоиться, но в горле по-прежнему противно поскрипывало при попытке набрать в лёгкие воздуха, а во руту перекатывался горький на вкус комок. Ещё и икота началась. Дэхён чертыхнулся и стал рыться в косметичке, вытянул оттуда небольшую стеклянную баночку с забавными жёлтыми таблетками, перебивающими запах течки и притупляющие природные инстинкты, а также неприятные ощущения. Дрожащими пальцами он потянул на себя резиновую тягучую заглушку, та никак не хотела поддаваться, пришлось приложить больше сил. Но он немного не рассчитал. Крышка выскользнула из горлышка неожиданно с громким чпокающим звуком, по инерции утягивая за собой и весь пузырек с таблетками, который в мгновение ока выскользнул из влажной руки. Баночка красиво пролетела в воздухе и не менее красиво упала в открытый унитаз. – Блять, – выдохнул Дэхён, бросаясь к белому унитазу. Но таблетки все до единой уже рассыпались внизу, под водой. Утерянные безвозвратно. – Как так?! – Да чтоб вас всех! – взвыл Дэхён, падая на пол и заваливаясь на спину. – Ненавижу! Не-на-ви-жу! – орал он, катаясь по полу просторной ванной комнаты и сшибая ногами всё, что попадалось на пути. – За что мне это всё?! Слёзы снова потекли по щекам от обиды. – Чтоб ты сдох, Ёнджэ! – закричал во всё горло Дэхён. – Что с тобой? – раздалось где-то позади. – Что за истерика? Дэхён резко запрокинул голову назад, болезненно выгибаясь в пояснице и сталкиваясь с тёмными глазами альфы. Несколько секунд они сверлили друг друга глазами, пока Ёнджэ не опомнился, принюхиваясь и сразу выскакивая в комнату. – Дэхён, я же просил принять лекарства! – раздалось из спальни. Дэхён облизал губы, переворачиваясь на живот и поднимаясь с пола. Он беспомощно обернулся на унитаз, где почили своей смертью все его спасательные шлюпки. – Я потерял таблетки, – дрожащим голосом проговорил Дэхён, не двигаясь с места. – А твой дед увёз моего сына без разрешения! – Что? – воскликнул Ёнджэ из спальни. – Увёз его в какой-то пансионат! – Ну, – неуверенно проговорил за стенкой альфа. – Он немного взбалмошный старик, но с Лао точно ничего не случится. Тебе не надо беспокоиться. Дэхёна всего перекрутило от злости. Он закусил губу и сжал кулаки, выскакивая из ванной. – Что значит, не беспокоиться? Вы все тут просто обнаглели! Я запретил ему забирать моего сына, а мне путь преградили твои охранники! Как он вообще посмел увозить куда-то больного ребёнка, – и Дэхён, не отдавая себе отчета в действиях, уже живя одними эмоциями, залепил Ёнджэ звонкую пощёчину. Альфа не шевельнул ни одним мускулом на лице, только отшвырнул зажатые в руке пакеты из магазинов в сторону. В следующую же минуту его крепкие руки больно сжимали Дэхёна за плечи. – Не смей говорить о моем деде в таком тоне! – прорычал Ёнджэ, и Дэхёна пробрало до самых костей. Глаза альфы словно залило чёрными чернилами, от них повеяло настоящим холодом. – Понял? Омега задрожал в его руках и плаксиво поджал губы, и теперь уже самого Ёнджэ пробрало до самого члена от таких простых обычных ужимок. Чёртов запах слишком притягивал! Такой свежий, яркий, вновь бередящий старые воспоминания. Все эти грёбаные четыре года фантомного привкуса Дэхёна у себя на языке. Ёнджэ пытался заставить себя отпустить парня, просто развернуться и уйти, а уже из кабинета позвонить деду и обругать по всем пунктам. Потому что забирать Лао из дома – это уже явный перебор. Но карие ошалевшие от всего глаза Дэхёна были в паре сантиметров от его глаз, губы едва не касались его собственных, и он чувствовал щекочущее дыхание омеги своей кожей. – Ёнджэ, нет, – охнул Дэхён, когда его прижали спиной к стене. – Ты же обещал… – Но ты не выпил таблетки, – безразлично бросил в ответ Ёнджэ, уже полностью окутанный ароматом омеги, как паутиной, и сильнее вжимаясь к худого парня, такого горячего сейчас в его руках. В конце концов, он альфа, а Дэхён – омега. Всё просто. – Пожалуйста, Ёнджэ, не надо, – с огромным трудом проскулил Дэхён, но альфа молча накрыл его губы своими. Дэхён замычал в поцелуй, хватая Ёнджэ за руки, но не в состоянии оттолкнуть от себя мужчину. Снова навалившееся из ниоткуда забытое предвкушение наслаждения сводило с ума и затмевало все мысли. У него никого не было все эти четыре года. С маленьким ребёнком на руках некогда заводить отношения. Некогда даже просто сходить в бар и подцепить кого-то на одну ночь. Да и не очень тянуло, потому что он всегда накачивался кучей таблеток, запираясь в квартире. Теперь Дэхёна скручивало от ощущения обжигающих губ на своей коже и от горячих рук, крепко его держащих, но и пугало не меньше. Ёнджэ с рыком резко подхватил омегу за ягодицы, до рези в глазах сжимая его задницу пальцами, насаживая пахом на себя. Дэхён прогнулся в спине, подставляя под поцелуи шею, и коротко простонал. Он едва доставал кончиками пальцев до пола, практически вися в воздухе на руках альфы. Ёнджэ тяжело дышал, его дыхание было раскалённым и влажным. Он так крепко сжимал ягодицы омеги, что Дэхён начал хныкать и выворачиваться, не зная, как прекратить это всё. Но Ёнджэ уже плохо соображал, его штаны больно сдавливали вставший член, и хотелось только одного. Ладони обжигало горячим телом омеги сквозь прогретую ткань шёлкового чеонгсама, один вид которого на Дэхёне ещё утром едва не выбил из него остатки разума. Ёнджэ был не в состоянии сейчас сдвинуться с места и повалил омегу прямо на ковёр, наплевав на удобную кровать позади них. Дэхён ещё пытался сопротивляться, но слишком вяло и неуверенно. Ёнджэ навис над ним, шумно сглатывая и всматриваясь в покрытые томной поволокой глаза омеги. Пальцы потянулись к воротнику. Он дёрнул со всей силы воротник, пуговицы с тихим свистом разлетелись в разные стороны, а ткань пошла трещиной дальше вниз. Ёнджэ сдёрнул чеонгсам с плеч Дэхёна, оставив в районе локтей, словно связывая руки парня. Дэхён снова задрожал и попытался выдернуть руки, но Ёнджэ навалился на него всем телом, целуя обнажённые плечи, ключицы, соски. Дэхён вдруг громко простонал и сам же сразу испугался, умолкая, судорожно заглатывая воздух. Это стало последней каплей для Ёнджэ. Он стащил остатки чеонгсама с омеги, чуть медленнее стянул с него прилипшие к взмокшему телу чёрные штаны с бельём, сантиметр за сантиметром обнажая новые кусочки тела, с удовольствием наблюдая за растущей растерянностью Дэхёна, за усиливающимся румянцем на его щеках, за тем, как он от смущения прикрывает глаза и кусает и без того пухлые губы. Отбросив штаны в сторону, Ёнджэ вжался в Дэхёна так, что тот вымученно застонал под тяжестью альфы. А потом быстро накрыл его рот своими губами, отвлекая и поглаживая мокрой ладошкой по бедру. Омега томно пофыркивал в поцелуй и только больше тянулся на ласку, недовольно вздохнув, когда Ёнджэ неожиданно остановился. Правда, в следующий момент Дэхён выгнулся, хватая воздух ртом от неожиданного быстрого толчка. – Потише, – еле как простонал Дэхён, когда альфа даже не подумал сбавить темп. «Нет уж», – злорадно проскользило в голове Ёнджэ. Нет уж, он за Дэхёном ездил в Шанхай, а этот омега нос воротит и к сыну не хочет подпускать. Нет уж, не тем тоном этот парень с ним всё время разговаривает. Даже когда Ёнджэ его купил, Дэхён вёл себя чересчур фривольно. И это здорово бесит! Нет уж, он четыре года хотел этого омегу так, как никого не хотел. Дэхён под ним сильно хмурился, жмуря глаза и мечась из стороны в сторону, постоянно выгибаясь, ногтями впившись в затвердевшие руки Ёнджэ. С его красных зацелованных губ почти без паузы срывались то громкие, то тихие стоны. – С ума сошёл, не кончай, – срываясь на хрип, прокричал Дэхён. Но и в этот раз было совершенно точно уже поздно.