Шанхайский шёлк

Дэхён проснулся первым. Когда за окном только проступал утренний свет, и оттого казалось, что там, за стеклом, туман или снег. Морок нереального мира. И в этот момент всё не на самом деле. Но всё-таки всё действительно и по-настоящему. В теле где-то немного болело, Дэхён пока не мог разобраться. Тёплый альфа рядом во сне прижимался губами к его голой груди и обнимал руками. Это происходило прямо сейчас. Дэхён осторожно вылез из-под альфы. И из-под одеяла тоже вылез. Так же осторожно, на цыпочках, он добрался до ванной комнаты, прикрывая за собой дверь. Менструальная жидкость стекала по бедрам, как усмешка над происходящим. Как причина, по которой хотелось сильнее зажать нос и не дышать до самого конца, потому что как не отмахивай от себя воздух вокруг, он весь был перевязан запахом Ёнджэ. Зеркало встретило Дэхёна неулыбчивым отражением, полностью исписанным почерком альфы. Кожа пестрела чужими отметинами, больше похожими на клеймо. Всё его тело стало как одно большое клеймо. Дэхён потёр живот, ошарашенно понимая, что умудрился сам кончить, но даже не помнил этого момента. Он лишь одно запомнил слишком чётко – заливающий его изнутри горячий выброс альфы. Дэхён потёр живот, и засохшая сперма посыпалась на пол тончайшими стружками, как какая-то грязь. Включенная вода заскользила по эмалированной ванне с глухим звуком. Он аккуратно залез в горячую воду, чувствуя, как тело наливается настоящим безутешным бессилием. Запрокинув голову на борт ванны, Дэхён, кажется, даже на какое-то время задремал, резко очнувшись, когда умудрился соскользнуть вниз, под воду. Горло забило водой, и его скрутило от сильного кашля. Успокоившись, он снова откинулся назад, наблюдая, как в перевёрнутом с ног на голову кадре, так сильно напоминающем сейчас его жизнь, в ванную комнату приоткрылась дверь, и внутрь вошёл Ёнджэ с босыми ступнями, одетый в брюки и помятую рубашку, как он медленно подошёл к ванне и присел на корточки совсем рядом. Дэхён устало перекатился головой в сторону альфы и не смог сказать ни слова. Ёнджэ тоже молчал, выжидательно наблюдая за ним. Рукава рубашки были закатаны до локтей, и из-под них к запястьям тянулись мазки татуировок. Дэхён по-прежнему ничего в них не понимал. – Неужели даже не будешь ругаться, – Ёнджэ, устав от ожидания, заговорил первым. Дэхён сморгнул, и внутри всё закололось от обиды. Голос альфы прозвучал чересчур спокойно, вот как будто бы и ничего особенного. – Жду, когда ты извинишься, – с досадой отозвался Дэхён. – За что? – в голосе Ёнджэ перекатились веселые нотки. Дэхён даже рот приоткрыл от удивления. – Если я раньше и работал в борделе, – сказал он, приподнимаясь, – это не даёт ни одному альфе право приходить и трахать меня, когда хочется, – с трудом договорил Дэхён, захлебываясь от унижения. Ёнджэ лишь хмыкнул себе под нос и растянул уголки губ. – Ты бы мог сопротивляться отчаянней, если так этого не хотел. Вот только сам открывал рот мне навстречу и спокойно раздвигал ноги. Не обвиняй меня, когда ты вовсе не был против. – Ёнджэ, – Дэхён чувствовал, как его щёки горят не то от стыда, не то от жгучей злости. – Ёнджэ! – он даже не знал, что теперь сказать альфе, потому что и сам ничего не соображал в том, какие чувства его переполняют. – Зачем ты вообще пришёл в мою комнату, когда знал, что у меня… должна начаться… – Ты просил купить что-то Лао. Говорил, что он залил всю сумку соком, – ответил Ёнджэ. – Я купил одежду и ему, и тебе. Ведь этот чеонгсам явно не из твоего гардероба был. А ещё просил тебя принять подавляющие таблетки. Я хотел повидать сына и был уверен, что ты сам себя обезопасил. Как, по-твоему, я должен был реагировать? – Это не оправдание! – разозлился Дэхён. – Это тебя никак не извиняет! Ты… – Что я? – Ёнджэ вздохнул так обреченно, словно бы вёл разговор с тем ещё глупцом. – Тебе не принадлежит всё на свете, вот что, – Дэхён поджал губы и отвернулся, но альфа подцепил пальцами его подбородок и снова развернул к себе. Ёнджэ сложил локти на борт ванны и посмотрел Дэхёну прямо в глаза. – Тогда выходи за меня, – очень по-простому сказал он. Проще некуда, но у Дэхёна за долю секунды свело оба полушария мозга. С открытым ртом он смотрел круглыми глазами на альфу, часто моргая и пропуская вдохи-выдохи. Ёнджэ некоторое время наблюдал за растерянным омегой и, не выдержав, широко улыбнулся, сбрасывая смешок в кулак. – Не шути надо мной, сволочь! – заорал Дэхён, вскакивая на ноги. – Отличный вид, – прицокнул Ёнджэ, рассматривая омегу. Дэхён залился краской и рухнул обратно в воду, поджимая колени к груди. – Я же тебе нравлюсь, разве нет?! – Ёнджэ ещё ближе придвинулся к сжавшемуся парню. – Мечтай. – Тогда так, – ничуть не смутившись, продолжал Ёнджэ. – Ты любишь Лао? – Что? – Дэхён подозрительно покосился на альфу. – Дурацкий вопрос. – Если ты любишь сына, тогда соглашайся на брак. Иначе ему всю жизнь придётся разрываться между двумя родителями. Ты хочешь лишить его возможности расти в семье? – альфа резал по живому. – Какая семья? Между мной и тобой, а? – Дэхён сам вырос в семье, где с виду всё было хорошо, но внутри царствовал лишь хаос, поэтому он точно знал, что «семья» – это ещё не повод. – Ну, скажем, неплохая. Я бы никогда не пошёл в первый попавшийся бордель кого-то трахать. Даже если этот кто-то обладает такой внешностью и таким телом, – Ёнджэ вновь ухмыльнулся и выгнул бровь. – Симпатичных мальчиков вроде тебя полным-полно, но меня привлёк именно ты. И вчерашняя ночь отлично показала, что ты и сам не против быть подо мной. – Ёнджэ! – возмущённо воскликнул пыхтящий Дэхён. – Секс ничего не значит! Мы слишком разные. – В семейной жизни секс необходим, – продолжал скалиться Ёнджэ. И у Дэхёна в голове уже помутнело от непонимания, то ли альфа над ним издевается, то ли просто непроходимый болван. – А если ты будешь вести себя, как и подобает замужнему омеге, то никаких проблем в наших отношениях никогда не возникнет. Будешь жить как в сказке, это я могу тебе гарантировать. В конце концов, ты родил моего сына, – Ёнджэ всё говорил и говорил, а внутри Дэхёна всё смешивалось и смешивалось в какую-то неразборчивую массу. Он просто молчал и моргал, как маленький ребёнок, которого пытаются обмануть взрослые. – Какая ещё сказка? – промямлил Дэхён. – Ты же из мафии! – Нормальная такая профессия, хорошо оплачивается, кстати. – Ёнджэ, ты… Я даже слов подобрать не могу, – засопел Дэхён. – Как можно так просто говорить, что ты в мафии и это нормально. Лао ты этому же хочешь учить? – Тебя только это беспокоит? Я могу пообещать тебе, что Лао никогда не будет привлечён к делам мафии. Я не позволю ему войти в семейный бизнес. Так тебе будет спокойней? Меня тоже волнует его судьба, – Дэхён молчал, разглядывая свои колени, и не поднимал глаз на Ёнджэ. «Но если родишь мне альфу, ему придётся встать во главе клана, как ни крути», – пробежала за всеми словами безмолвная мысль, но вслух Ёнджэ такого, конечно, не сказал. – Я дам тебе немного времени подумать, – он поднялся на ноги и развернулся к выходу. – Одежда в пакетах на кровати, а грязную отдай прислуге, чтобы отнесли в чистку. После этих слов Ёнджэ вышел из ванной комнаты, оставляя Дэхёна одного. У негов голове был полнейший кавардак. И не понятно, то ли альфа сделал предложение, то ли поставил перед фактом неминуемого итога сложившейся ситуации. Дэхён совершенно не вкуривал в этого человека, в его поступки и слова. Каким бы чертовски привлекательным ни был Ю Ёнджэ, как человек он являлся для него абсолютным непроницаемым туманом. Разве можно соглашаться на брак с тем, кто для тебя на все сто процентов чужой и незнакомый?! Растить Лао в семье очень привлекательная мысль. Тем более в семье с биологическим отцом. Тогда у ребёнка не сложится чувства, будто бы он не так любим, как мог быть. Тем более если будут и другие дети. Дэхён уткнулся в колени от одной только мысли о детях, о том, что он очень хочет ещё детей, и о том, что Ёнджэ ночью опять в него кончил. Так вот если будут единокровные дети, то внутри них никогда не зародится чувство того, что они чужаки. Разве одно это уже не стоило того, чтобы пожертвовать своей жизнью ради Лао? Одна проблема – Дэхён же не может подчиняться, он не привык. Он всю жизнь взращивал в себе уважение к себе, которое топтал его омма. Он всю жизнь строил самого себя по кирпичику. И теперь подариться вот так запросто Ёнджэ? Строить из себя примерного омегу? От этих размышлений внутри поднималась страшная волна, и все доводы «за» начинали звучать слишком глухо. Дэхён схватился за голову и вновь съехал вниз, под воду. На кровати и правда оказалось несколько бумажных пакетов, которые, собственно, вчера альфа отбросил, разозлившись на него. Замотанный в полотенце и с мокрыми волосами, Дэхён принялся потрошить подарки. Большая часть одежды предназначалась, конечно, для Лао. Дэхён ничуть не обиделся. Ёнджэ выбрал сыну замечательные вещи, руки зачесались нарядить малыша во все обновки. Для себя он обнаружил пару злосчастных новых, более повседневных, чеонгсамов, и внутри снова всё заклокотало. Но выбора опять не было, сумка с залитой соком одеждой всё так же стояла в углу, а вчерашний чеонгсам изувеченными останками осел на прикроватном столике. Дэхён выбрал изумрудного цвета чеонгсам с плотным высоким воротом и рукавом в три четверти, чтобы максимально скрыть все засосы Ёнджэ, высушил волосы и отправился в столовую. Альфа уже сидел за столом и пил кофе. – Я дозвонился до деда, – бросил он, не отнимая глаз от каких-то бумаг. – Они с Лао скоро вернутся. Ты же не думал, что я позволю ему шататься где попало с болеющим сыном?! – Ёнджэ наконец оторвал взгляд и смешливо взглянул на смущённого омегу. – Подожди, – улыбка медленно сползла с его губ. – Я же просил принимать тебя таблетки, Дэхён! Как я должен находиться с тобой в одном помещении? – Я, – тот закусил губу и опустил голову: – Потерял таблетки. Ёнджэ ничего не сказал в ответ, а молча встал со стула, свернул документы и быстро вышел из столовой. А несколько пачек блокирующих пилюль Дэхёну в комнату позже принёс вежливый бета из прислуги, забрав с собой сумку с грязной одеждой. На всякий случай Дэхён попросил приносить ему еду в спальню, и сам за порог за два следующих дня больше не выходил. Ему казалось, что иногда ночью мимо его комнаты кто-то проходит. Хотя по запаху было и так понятно, что ничего не кажется, и кто именно там круги накручивает. Но Ёнджэ больше не позволял себе никаких лишних действий. Течка шла на убыль и должна была вот-вот закончиться. В комнату постучали около полудня, сообщив Дэхёну, что вернулся господин Ю и господин Лао. Дэхён сморгнул и пулей вылетел во двор. Старик как раз неспешно ковылял по саду, пока развесёлый ребёнок за руку тянул его к дому. Увидев омму, Лао бросился вприпрыжку навстречу, едва не сшибая с ног. Дэхён крепко прижал сына к груди, расцеловал его в обе щёчки и сурово глянул на деда. – Эй, Вы, послушайте! – он выпрямился, уперев руки в бока. – Что Вы себе позволяете! Как смеете забирать без моего разрешения сына?! Я не буду терпеть такое поведение, что Вы, что Ваш внук – настоящие невежественные альфы. Я сейчас же забираю Лао и уезжаю домой, будете теперь видеться с ним лишь под моим строгим присмотром тогда, когда я посчитаю нужным! – бушевал Дэхён, а старый альфа всё больше хмурился под обстрелом его слов. – Ну что за характер, – покачал головой Ю Минг. В следующую секунду Дэхён уже свисал вниз головой на твёрдом плече старика, который совершенно не старческим шагом быстро направился в дом, где, попетляв по коридорам и игнорируя вопли Дэхёна, наконец добрался до спальни Ёнджэ. Открыв дверь с ноги, Ю Минг буквально вломился внутрь комнаты, застав внука в процессе одевания в чёрных брюках и с зажатой в руках рубашкой. – Что ж ты бестолочь омегу-то распустил! – пророкотал дед и со всей дури швырнул вопящего Дэхёна на большую кровать. – Воспитывать надо таких! – сплюнул Ю Минг, мгновенно исчезая из спальни. Под Дэхёном всё ещё ходил волнами вверх-вниз матрац, а сам он не шевелился, совершенно безумным взглядом уставившись на выбитую ударам ноги дверь и раздувая ноздри. Ёнджэ отошёл от шока через каких-то пару мгновений и продолжил одеваться, тихо улыбаясь при виде отражающегося в зеркале за спиной Дэхёна. Хотя, конечно, теперь, все уговоры о семье затрещали по швам из-за одного невменяемого деда с устаревшими взглядами на отношения.