МЫ - как пазл 2. Начать сначала.

Еще одно сегодня. Очередное сегодня в череде безумно-однообразных дней. Оно должно было стать особенным, незабываемым, а в реальности начинается точно так же, как все предыдущие: с желания не просыпаться. Неприятная трель будильника, стоящего на прикроватной тумбочке, надрывно пытается заставить владельца подняться и начать новый день. Но Билл не торопится. Ничего не выражающим взглядом он смотрит на то, как меняются цветные пятна, и секундная стрелка продолжает свой монотонный путь. Через час ему нужно быть в салоне красоты и готовиться к предстоящему торжеству, но у него нет сил даже подняться. Дэниела не было. Парень слышал, как муж собирался и уходил рано утром. Вероятно, Свифт решил даже в этот день появиться в офисе. А может, поехал проверить последние приготовления в снятой для свадебной церемонии гостинице в Коннектикуте и позавтракать с уже прибывшими гостями. В любом случае, Билла совсем не огорчает его отсутствие. Последнее время ему стало безразлично все, происходящее вокруг него. Лишь одиночество доставляло ему хоть какую-то радость. Наедине с собой не нужно было притворяться, наигранно улыбаться, демонстрировать свои чувства. С каждым днем он все глубже стал уходить в себя, пытаясь разобраться во внутреннем беспорядке. Он устал от постоянной разрывающей сердце боли. И, в то же время, он всеми силами держался за нее, потому что это все, что у него осталось. Временами она казалась настолько сладкой, что хотелось сохранить ее. Билл насильно мирился с ней, потому что ему была невыносима сама мысль о переменах. Страшно было думать о том, что все может рассыпаться. Еще до судорог во всем теле хотелось увидеть брата. Когда Дэниела не было рядом, Том занимал все его мысли. С того дня Билл больше ни разу не навестил его в больнице. Только со слов Коула он знал, что все идет хорошо, Том поправляется и скоро вернется к обычной жизни. Его выписали неделю назад, но Билл так и не решился встретиться с ним. Юноша просто не знал, как объяснить то, что после своих признаний в итоге он остался с Дэниелом. Казалось, все решено, и его жизнь теперь крепко связана с мужем, но внутри, пылая дьявольским огнем, душа разрывалась на части. Что-то не позволяло отказаться от Тома и отпустить его. Пусть он уже не был его, но внутри жила какая-то неопределенность. Слова любви, которые он говорил и одному, и другому мужчине, не были ложью, и эти чувства не давали покоя. Дверь в спальню приоткрывается. - Билл, ты проснулся? – слышится заботливый голос Далвы. - Да, - все же поднимается парень. - Машина уже подъехала, - выждав пару секунд, женщина обеспокоенно задает вопрос. – Все хорошо? Ты такой бледный… - Просто не проснулся еще, - натянув улыбку, вежливо отвечает Билл. - Я кофе сварила и яичницу с беконом пожарила. Спускайся завтракать. - Хорошо, только душ приму. Закрыв за собой дверь, женщина уходит. Бросив взгляд на свою подушку, Билл хотел было плюхнуться назад и, забравшись под одеяло, укрыться им с головой. Переборов себя, парень все же поднимается с постели. Минут через десять он спускается вниз. С кухни доносится нереальный запах, но аппетита совершенно нет. Сделав пару глотков немного остывшего кофе, Каулитц направляется к лифту. - Билл, ты даже ничего не съел! – вновь доносится голос вернувшейся на кухню Далвы. - Я не голоден, спасибо, - бросает напоследок Билл. Выйдя из дома, он мимоходом кивает пожелавшему ему доброго утра швейцару и останавливается. Прямо перед ним на дороге стоит блестящий черный лимузин. - Мистер Свифт? – обращается к нему чернокожий водитель, стоящий возле автомобиля. - Пока еще Каулитц и, скорее всего, им и останусь, - снимая темные очки, внимательно смотрит на него парень. – Вы за мной? - По всей видимости, да, - мужчина открывает дверь. – Прошу. Поджав губы, Билл забирается в салон лимузина. На сидении рядом с ним лежит огромный букет с открыткой. Подцепив двумя пальцами последнюю, он открывает ее. «Вот и наступил самый главный день в нашей жизни. С добрым утром! Люблю, Дэниел». Легкая улыбка касается губ юноши, но сразу отзывается тянущей болью под ребрами. Прикрыв глаза, он задерживает дыхание, ожидая, когда неприятные ощущения превратятся в не менее неприятные мурашки под кожей и отпустят. Лимузин отъехал от дома. Закурив, Билл достает из бара бутылку виски. Плеснув себе в бокал, он залпом выпивает, не морщась и совершенно не чувствуя обжигающей терпкости напитка. От алкоголя, принятого на голодный желудок, и сигаретного дыма голова немного кружится, и в ней появляется едва уловимая беззаботная легкость. Каждый сам выбирает свой путь. А ему казалось, что за него этот выбор сделал неизвестный человек. Он не понимал, как у него получилось полюбить двоих. Можно быть с одним человеком и любить другого. Но двоих одновременно! И еще так одинаково сильно, что невозможно выбрать. Ненависть за свои ошибки жгла изнутри, рвалась наружу. Она проедала кожу, просачиваясь через поры. Как он мог позволить Дэниелу предложить Тому работу? Чертова гордость и самоуверенность. Эти два качества Билл всегда обожал в себе, но теперь искренне ненавидел больше всего остального. Все могло закончиться еще тогда. Можно было найти нового гитариста, не прибегая к помощи брата. Все, что нужно было сделать – запретить Дэниелу, поставить ультиматум или любым другим способом заставить изменить свои намерения. Тогда не было бы такой спешки со свадьбой, и у Билла было бы достаточно времени разобраться в себе. Быть может, Том давно бы уехал обратно в Германию, а чувства младшего, похороненные заживо и придавленные тяжелейшим надгробным камнем, никогда бы не выбрались из своей могилы. А может, он по-человечески бы объяснил все Дэниелу и, бросив, если потребуется карьеру, уехал с братом домой, на родину. Да он и сейчас бы все бросил, не скажи Том тех страшных слов. Дэниел бы со временем обязательно его простил. Ведь он знал, когда увозил Билла в Штаты, что у него с Томом были отношения. Он должен понимать – любовь не может пройти в одночасье. Все было у него в руках, и не нужно было ничего менять, только переждать какое-то время. Несмотря на это, он рискнул. Выбрал путь, по которому легче всего идти. Ему никто не сказал: один неверный шаг – и все остальные станут такими же неверными. Он шел вперед, не глядя по сторонам. Легко и непринужденно его следы засыпало песком. В один момент, остановившись и осмотревшись, Билл увидел вокруг себя лишь бескрайние барханы пустыни. Слишком далеко осталось то место, где хотелось быть, и нет пути для отступления. Он потерялся. И потерял себя. Он больше не знал, как ему жить. Билл был по-настоящему счастлив с Дэниелом, но счастье с Томом носило иной оттенок. Там не было нескончаемой сказки. Словно на американских горках, там были свои запредельные взлеты и немыслимые падения. Он мог наслаждаться полетом, предвкушая неизбежность остановки. И так постоянно. Пусть он был часто недоволен неопределенностью, но это того стоило. Дэниел же подарил ему такое желанное чувство уверенности в завтрашнем дне. Билл знал: что бы ни случилось, в нужную минуту Дэниел непременно окажется рядом и подставит свое плечо. И его никогда не остановят ни дела, ни работа. Верхний Ист-Сайд живет своей жизнью. Говорят, все люди на Манхеттене время от времени сходят с ума. Видимо, пришла очередь Билла. Лимузин останавливается возле салона, и водитель открывает дверь Билла, приглашая выйти. Взглянув еще раз на букет, юноша возвращает обратно открытку и выходит из автомобиля. Возле входа в салон Каулитца уже дожидается приставленный к нему новый телохранитель – девушка из агентства Кейт, которую она прислала на то время, пока полностью не придет в форму. Сухо поприветствовав ее, Билл заходит в здание. Разведка быстро донесла вездесущим папарацци, что какое-то время назад популярный певец Билл Каулитц замечен входящим в салон красоты на Лексингтон-авеню, и спустя полчаса у дверей стали скапливаться фотографы. Только все их ожидания оказываются тщетными. В высоком парне с короткой стрижкой он не сразу сумели признать звезду. А когда на них все же нашло озарение, было слишком поздно – дверь лимузина захлопнулась, и автомобиль стал удаляться в неизвестном направлении. Под гнетом своих переживаний, Билл поддался уговорам стилиста сменить образ. Он вышел из салона совершенно с другим настроением. За время, проведенное в кресле, его посетила одна мысль, перевернувшая сознание. Мысль о том, как легко и просто, без особого труда, выбраться из сложившейся ситуации. Проезжая мимо одного из любимых магазинов одежды, Билл попросил остановиться возле него. Там он выбрал себе рваные джинсы, белую майку с кричащим принтом, солнечные очки с фиолетовыми линзами и кучу бижутерии. Облачившись во все это, парень расплатился на кассе и с улыбкой на лице вернулся в лимузин, отдав приказ водителю ехать к «Дому приходского священника». Бар еще не открылся, но Биллу хорошо известно, что его знакомый бармен живет в пристройке этого готического здания. Обойдя дом, Каулитц уверенно стучит в дверь. Ответа не последовало, и парень настойчивее повторяет свое действие. - Кого там принесло в такую рань?! – доносится из-за двери недовольный мужской голос. - Полиция. Открывай давай! Неторопливые шаркающие шаги, и дверь со скрипом ненамного отворяется. - Ух, ты ж… Я тебе за такие шуточки полбашки мог уже снести, - распахнув дверь, мулат отставляет в сторону двустволку. – Чем обязан? - Дело есть. Ты впустишь, или прям здесь будем обсуждать? Широко зевая, молодой человек пропускает Билла внутрь. Большая комната, способная похвастаться лишь одним окном, заполнена полумраком. В дальнем углу, куда солнечный свет едва может дотянуться, стоит большая кровать, на которой, видимо, досматривая радужные сны, нежится обнаженная негритянка. - Так что надо? У Дэниела уже закончилось, и он прислал тебя за новой порцией? - Дэни? Когда он у тебя был? - Да вот, пару дней назад, не помню точно. Эм… Ты же не скажешь, что я сейчас лишнего сболтнул, и ты вообще не в курсах? – мулат смотрит на него в упор. - То, что Дэниел сидит на коксе? Не новость. Только я думал, что он закупается у Марго. - Марго укатила на все лето в Малибу. Значит, это ты решил выйти из завязки? - Типа того. Так что, у тебя есть? - Обижаешь! – мулат направляется к комоду, и Билл плетется за ним. – Вот, чистейший. Сам проверял, - на столик перед парнем опускается маленький пакетик с белым порошком. Каулитц берет его и, покрутив, вновь обращается к парню: - Маловато будет. - А сколько надо? - Раз в десять больше. Отсчитав еще девять пакетиков, мулат протягивает их Биллу. - Другое дело. Это тебе, - Каулитц кидает ему скрученные в тугой цилиндр купюры. – Здесь достаточно, можешь не пересчитывать. - Вот каждое утро бы так начиналось! – хитро улыбается парень, убирая деньги в комод. Вернувшись в лимузин, Билл задает водителю новый маршрут и расслаблено откидывается на сидении. Заехав в первый попавшийся ресторан быстрого питания, парень закупается фаст-фудом и направляется в то место, где ему непременно сегодня хотелось побывать. Их с Дэниелом место. Попросив водителя остановиться неподалеку, а телохранителя – остаться возле машины, Каулитц направляется к обрыву. Поставив на бетонное ограждение бумажный пакет, он усаживается лицом к городу и свешивает ноги. Сняв обручальное кольцо, он кладет его рядом и, достав из пакета гамбургер, разворачивает упаковочную бумагу. Полуденное яркое солнце пропитало воздух летним зноем и немилосердно жжет кожу. Но Биллу все равно. Он успел забыть, когда последний раз вот так вот смотрел на город, лакомясь вредной едой. Его душа наполнилась совершенно потрясающим, ни с чем несравнимым чувством свободы. Здесь, вдали от тревог и забот, проблем, требующих незамедлительного решения, ему дышалось легко, а окружающий пейзаж приводил в хорошее настроение. Это место казалось настоящим раем на земле. Улыбка прописалась на лице, а в голове наперебой всплывали приятные моменты его жизни. Те, когда для счастья нужно было ничтожно мало. Одним из таких воспоминаний были их с Симоной и Томом походы на берег Эльбы для пикника. Расположившись на клетчатом пледе, они с удовольствием поглощали вкусности, приготовленные матерью. А после было купание. Билл постоянно вис на старшем, и Том не был против. Обхватив брата руками и ногами, мелкий, как мартышка, усаживался ему на спину и не отпускал до тех пор, пока старший не забегал в воду и не скидывал его. Мальчишки весело плескались в воде, смеясь и дурачась, а мать со светлой улыбкой наблюдала за ними с берега. Другое приятное воспоминание всплыло о том времени, когда Билл уже перебрался к Тому. Ему предшествовали серьезные споры с родителями. Ведь всей правды этого казалось бы спонтанного переезда братья рассказать не могли. Если бы Симона и Гордон узнали о пристрастии Билла к наркотикам, неизвестно, во что это могло вылиться. Тот учебный год младший заканчивал уже в Берлине, чему был несказанно рад. Ведь сбылась его самая заветная мечта, и Том смотрел теперь на него не просто как на брата, а как на предмет бескрайней любви. Билл плохо помнил то время, когда случались приступы ломки. Зато из памяти никогда не стереть, с какой теплотой и самоотдачей Том заботился о нем. Старший стал для него всем, целым миром, заключенным в красивое тело. Их совместные прогулки, походы по магазинам и домашние киносеансы. Счастье укрыло их своим белым пушистым крылом, и им ничего больше не требовалось. Сейчас Билл не хотел вспоминать о том, как с выходом Тома на работу этих мгновений становилось все меньше и меньше, а позже не стало вовсе. Ему хотелось помнить лишь то время, когда они были бесконечно пьяны своими чувствами. Встреча с Дэниелом тоже несомненно относилась к разряду приятных. Потерпев неудачу на конкурсе, Билл был готов сдаться и поставить крест на всех начинаниях. А тут… Эта была любовь со второго взгляда. Именно со второго, потому что, увидев Дэниела впервые, Каулитц мысленно сразу повесил на него ярлык «пижон». В тот момент он думал только о том, что этот человек может стать для него билетом в звездную жизнь. А потом все закрутилось. Свидания в парке, походы в клуб, на выставки. С каждой новой встречей Билл все больше проникался симпатией к мужчине, пока не понял: все его мысли стал занимать только он. Если не брать в расчет срыв, когда Билл вновь поставил наркотики выше всего, то можно смело сказать – его жизнь стала сказкой. Были ошибки и падения, но новый день всегда оставлял за собой право все исправить. И исправлял. Естественно, не без участия Дэниела. Отправляя в рот последний кусочек картофеля-фри, Билл приятно морщится, подставляя лицо солнечным лучам. Облизав соленые пальцы, он тянется за колой. Прикусив пластиковую трубочку, парень, улыбаясь, еще раз окидывает взглядом панораму города. Нью-Йорк не стал для него родным, но подарил столько прекрасных мгновений, о которых можно было бы написать целую книгу. Берлин навсегда останется для него городом первой любви, самым главным и милым сердцу из всех городов на земном шаре. Крошечный Магдебург – территорией детства. Три города – три разных жизни. У него в кармане лежат пакетики счастья, а он счастлив лишь от того, что ему есть что вспомнить хорошего. Все это осталось далеко-далеко, но на душе тепло и приятно от мысли: это было в его жизни. Разумеется, в его планы совершенно не входит «выходить из завязки». Просто он все решил для себя. Билл больше не хотел смотреть на то, как мучаются и страдают его любимые и близкие люди. Страдают из-за него. Да, им будет тяжело первое время, но потом каждый заживет своей жизнью, а о нем будут вспоминать лишь иногда. Он нашел единственное верное решение: закончить свою жизнь на этой странной потерянной ноте. Он получил то, что хотел: успех, популярность, самореализацию. Пережил две сильных любви. Конечно, не посадил дерево, не построил дом и не вырастил сына, но он никогда и не стремился к этому. Он отдал все, что мог, этой жизни. И самое время было уходить, пока она не сбросила его в бездну, не опустила на самое дно. Он знает, вряд ли кто-то сможет понять его. Одни посчитают, что парень просто бесится с жиру, другие сочтут, что виной всему наркотики, третьи – что он эгоист, не думающий ни о ком, кроме себя. А на самом деле он просто смертельно устал. Устал все держать в себе, устал ошибаться и быть виноватым, устал причинять боль тем, кого любит. Не так давно ему до остервенения хотелось жить, каким бы ни оказалось будущее. Теперь же он жалел, что его не убили во время нападения. - Все закончится сегодня, - с печальной улыбкой на губах шепчет парень. – Сегодня. *** - Дэниел, ты не знаешь, где Николь? – в номере появляется Густав. – Я уже всех, кого только можно, о ней спрашивал, но ее никто не видел. - А ее и не будет, - поправляя перед зеркалом бабочку, спокойно отвечает мужчина. - То есть как? Совсем? - Совсем. - Эм… Я чего-то не знаю? – задумчиво протягивает Густав. - Николь сбежала, прихватив с собой основную часть денег со счета фонда. Ты можешь попробовать найти ее где-нибудь на теплом пляже. В стране, где нет экстрадиции. - Вот это новости. И ты так спокойно об этом говоришь? - А что я, по-твоему, должен делать? Кидаться ее искать? У меня свадьба, и меня сейчас ее местоположение волнует меньше всего. Заехав утром в офис, Дэниел обнаружил на своем рабочем столе письмо от сестры. В нем говорилось о том, что кто-то анонимно сообщил в КЦБ о нечестной игре в фонде, пообещав железные доказательства, что ей необходимо уезжать из города, пока это возможно, и что для их фирмы все кончено и сделать больше ничего нельзя. Нельзя сказать, что Дэниел не был готов к такому повороту событий. Он слишком хорошо знал Николь. Да и пока в руки Комитета не попали доказательства, можно было особо не переживать. Расследование может длиться годами и ни к чему не привести, потому что снаружи компания выглядела кристально-чистой. Николь было чем рисковать. Несмотря на равный пакет акций, фактически главой компании была она, и все проходило через нее. Ей светил немалый срок, в то время как Дэниел мог отделаться лишь парой лет. Как бы там ни было, Свифт решил пока оставить решение проблем на потом. - Ты узнал насчет концерта в Токио? – Дэниел присаживается на диван и достает из кармана пакетик с кокаином и пластиковую карточку. - Его перенесли на осень, - отвечает Густав, с явным неодобрением наблюдая за тем, как мужчина, высыпав белый порошок на стол, ровняет дорожки. - Да? Это же замечательно! – достав купюру, свернутую в трубочку, Свифт вдыхает наркотик. – Как раз успеем выпустить альбом, и будет хороший пиар-ход. Можно будет сразу дать там сольник. И даже не один. Ты будешь? – он протягивает парню трубочку. Парень отрицательно качает головой. - Ну, как хочешь, - Дэниел вдыхает еще одну дорожку и, потеребив нос, довольно улыбается родственнику. – Теперь можем идти. *** Облаченный в строгий смокинг черного цвета, Билл тщательно осматривал себя, стоя возле огромного зеркала. Счет времени шел на минуты, и это были последние крупицы, которые у него остались. Настроение вновь упало, как только из окна среди прибывающих гостей он увидел Тома. Его волосы были вновь заплетены в брейды, деловой костюм сидел так, словно был сшит специально для него. А главное, на его лице не было ни тени боли или разочарования. Лишь спокойная ненавязчивая улыбка, словно он приехал не на свадьбу бывшего, а в гости к хорошему другу. Том поднимался по парадной лестнице, а рядом, подхватив его под руку, шел Коул, беспрестанно о чем-то болтая. На секунду Билл представил себя на месте друга, и под ребрами неприятно защемило. В комнату постучали. - Открыто, - сразу же отзывается Билл. - Привет, - на пороге показывается Кейт. – Можно войти? - Разумеется! – искренне рад ее появлению парень. Женщина входит в комнату уверенным шагом, едва заметно прихрамывая, и прикрывает за собою дверь. Вечернее платье в пол нежно-лилового цвета выгодно подчеркивает все достоинства ее фигуры, а неброские украшения удачно довершают образ. - Как нога? – сразу же интересуется Билл, жестом предлагая ей присесть. - Нормально. Уже почти не болит, - придерживая подол, она опускается в белоснежное кресло. – Вижу, у тебя тоже все в порядке? Каулитц едва уловимо напрягается, но решает, что для задушевных разговоров время не совсем подходящее. - Да, вполне. - Ты точно ни о чем не хочешь поговорить? – настаивает женщина, заметив колебания. - Зачем? Только душу себе лишний раз травить. Через полчаса произойдет то, что должно произойти, и все, ничего уже не изменить. - Какое-то странное отношение у тебя к церемонии. Как к виселице. Ты вообще хочешь, чтобы она состоялась? - Кейт, я уже не знаю, чего хочу. С момента начала подготовки к свадьбе до сегодняшнего дня столько всего произошло! Господи, - Билл садится на диван и обхватывает голову руками, словно она сейчас разорвется. – Когда-то я мечтал об этом дне. Я представлял, как мы с Дэниелом обменяемся кольцами, произнесем клятвы и вступим в новую жизнь, еще счастливее прежней. Но все меняется с такой скоростью! Вот, настал этот день, а у меня внутри сидит ощущение, будто что-то неправильно. - Что-то? – скептически переспрашивает Кейт. – Ты больше не разговаривал с Томом? – выстрел, и без труда она попадает в самое яблочко. - Нет. А что я ему скажу? Я не смогу объяснить, почему, признавшись ему в любви, я выхожу за другого. До того покушения я сказал Дэниелу, что со свадьбой нужно повременить, а потом… Я настолько испугался потерять еще и его, что взял свои слова обратно. А теперь не знаю, как мне быть. Все совершенно неправильно! - Не выходи за него. - Я не могу… Все эти люди ждут меня. И… Зачем я уговорил Дэниела расписаться раньше? Зачем? - Так вы уже расписаны? – глаза Кейт округляются. - Да, черт возьми! И уже довольно давно. Я идиот. Я просто идиот. Неловкое молчание и женщина первая нарушает тишину. - Тогда ты действительно попал… Я-то думала, что еще можно все исправить, если ты просто сейчас все отменишь. Ну или хотя бы перенесешь до того времени, пока не решишь, что тебе это нужно. А так… - она пожимает плечами. – Тогда просто наслаждайся сегодняшним днем. Может, еще все образуется, и дело не дойдет до развода. - Не знаю, смогу ли я… Я всегда думал, что меня ждет счастливый конец… - Счастливый конец зависит от того, где ты решишь остановить историю. - Орсон Уэллс, - с грустной улыбкой Билл называет автора цитаты, произнесенной Кейт. – Сообщи всем, что я готов. Можно начинать. Кивнув, Кейт уходит, оставляя парня одного. Разрываясь между долгом и желанием, Билл все еще пытается примирить себя со своим решением. «Последний выход. И будь что будет», - проносится в голове и, убрав сумку с пакетиками кокаина в шкаф, Билл покидает комнату. Все гости собрались в большом богато украшенном зале, расположившись на белых стульях, выстроенных в ровные ряды перед сценой. По бокам от нее мужской хор, облаченный во все белое, с усердием вытягивает ноты под аккомпанемент живой музыки. С блистательной улыбкой на лице, Дэниел уже стоит возле свадебной арки. Восторженные вздохи распространяются по залу, когда на сцену выходит, облаченный в рясу священника, расшитую стразами, сэр Элтон Джон. Между рядами гостей неспешно проходит маленькая девочка в пышном белом платьице, устилая пол лепестками роз. Приковывая к себе взгляды умиления, она, выполнив свою миссию, довольно усаживается на оставленное для нее место в первом ряду. Настает время выхода Билла. Не чувствуя под собой ног, в гордом одиночестве, он ступает по белым лепесткам до сцены. Спустившись на пару ступенек вниз, Дэниел галантно протягивает ему руку. Чувствуя легкую дрожь по всему телу, Каулитц пытается держаться из последних сил. Эмоции бьют ключом, и скулы уже болят от фальшивой улыбки, но ему не остается ничего, как изображать спокойствие и радость. Держа Дэниела за руки, Билл смотрит на него. Заметно, мужчина не был спокоен. Можно списать это на волнение, но расширенные зрачки, скрывшие всю голубизну, и слегка шальной блеск в глазах наталкивает парня на мысль, что без наркотиков здесь явно не обошлось. - Дорогие присутствующие, мы собрались здесь для того, чтобы сочетать этих двух мужчин законным браком, - начинает свою речь шоумен. – Если кто-либо из присутствующих может указать причину, по которой им не должно соединиться в этом священном союзе, пусть выскажет это сейчас или же отныне и навеки хранит молчание. Тело Билла оказывается скованным полностью. Он четко ощущает на себе взгляд Тома, сидящего где-то совсем близко, но не решается обернуться. Лишь в голове, как заклинание, крутится единственная мольба: «Скажи нет! Умоляю, скажи, что ты против!». - Тогда я спрошу вас, новобрачные. Дэниел Гюнтер Свифт, берешь ли ты в законные мужья этого молодого человека? Клянешься ли ты любить его в горе и радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит вас? - Да, клянусь, - без тени сомнения отвечает Дэниел, сияя от счастья, словно елочный шар в свете софитов. - Вильгельм Гордон Трюмпер-Каулитц, берешь ли ты в законные мужья… - Да! – не в силах больше выносить этой пытки, выкрикивает юноша, чувствуя, как всего двумя буквами подписывает себе смертный приговор. … Красивый зал, множество столиков, уставленных различными яствами. Торт, стоящий прямо по центру, потрясающей любое, даже самое изощренное воображение. Первый танец новобрачных, поздравления гостей, разрезание этого великолепного торта. Билл много пил, стараясь быть особенно веселым. Казалось, он хотел, чтобы все вокруг думали, будто у него все хорошо, и завидовали ему. На самом же деле это был всего лишь спектакль для одного зрителя. Билл хотел, чтобы Том запомнил его именно таким: жизнерадостным, счастливым и немного бесшабашным. Только старший Каулитц видел, что, несмотря на все веселье, смех брата звучал слишком печально. Когда Коул вытащил его танцевать, он не отрывал взгляда от Билла. С короткой стрижкой он стал выглядеть взрослее, чем раньше. Но в остальном это был все тот же Билл. Густо накрашенные глаза, сапоги на высокой платформе, белая рубашка свободного покроя, заправленная в черные брюки-клеш и подхваченная широким ремнем на поясе. Неизменно следующий своему особому стилю Билл. Тому хотелось верить, что, отпустив его, он сделал все правильно. Но по взгляду, часто направленному на него, он ощущал, что между ними осталась какая-то недосказанность. Словно даже с произнесением свадебной клятвы их особые отношения не закончились. Сгорая от ревности, Дэниел наблюдал за всем со стороны. Все эти неоднозначные переглядывания братьев жутко раздражали. Уже порядком выпив, он старался не выйти из себя и избежать скандала на собственной свадьбе, но с бокалом расставаться не спешил. - Скучаете, мистер Свифт? Ваш праздник, а вы стоите в стороне, - рядом с ним, словно из ниоткуда, возникает высокий седовласый мужчина. - Вы? – не скрывает своего удивления Дэниел. – Какого черта! Уж кого-кого, а вас точно не было в списке приглашенных, мистер Стоун. - А меня и не нужно приглашать. Я всегда появляюсь там, где мне захочется. Вот, заехал пожелать счастья новообразовавшейся семье. Или не такой уж и «ново»… Я что-то немного запутался. - Вы обязательно разберетесь. На свежем воздухе, - кивнув двум молодым людям, стоящим возле дверей, он указывает им на мужчину. – Будьте любезны, проводите этого господина к выходу, а то он случайно ошибся вечеринкой. - Зачем же так грубо. Я к Вам со всей душой, а вы… - не позволив взять парням себя под руки, Стоун продолжает. – Не надо охраны, я сам уйду. До скорой встречи, мистер Свифт. Седовласый мужчина, развернувшись, направляется к выходу, а Дэниел остается стоять на своем месте, уловив что-то совсем недоброе в его тоне. Ведь неспроста Стоун потратил два часа на поездку до Коннектикута. Спустя полчаса к Биллу подбегает высокая стройная брюнетка - организатор торжества. Вид у девушки весьма взволнованный. - Билл, там… Нужна помощь. Там Дэниел… Он на улице. В сопровождении брюнетки, Каулитц бросается к выходу. - Я не знаю, скорее всего, он просто перебрал. Но он ведет себя как-то странно и постоянно зовет тебя, - объясняет по дороге она. Выбежав на крыльцо, Билл обнаруживает мужа, сидящего на ступеньках в окружении пары друзей, которые уговаривают его подняться. - Дэни, милый… Что с тобой? – спустившись, парень падает возле него на колени и обхватывает его лицо ладонями. - О, мой мальчик пришел! Наконец, пришел, - еле ворочает языком мужчина. Крепко обхватив сильной рукой его тонкую шею, он с силой прижимает юношу к себе и целует в висок. – Малыш, прости… Я испортил тебе праздник. Ну… Так получилось… Прости. Ты же не злишься на меня? От него сильно разит алкоголем, и Билл неприятно морщится. - Конечно, не злюсь. А теперь, давай ты поднимешься, и мы пойдем в номер. Хорошо? - Как скажешь, мой хороший, как скажешь. Дэниел пытается подняться, но расслабленное тело сильно заносит. Друзья успевают подхватить его, прежде чем он начал бы свое падение с лестницы, утягивая за собой Билла. Мужчины помогли Биллу довести Свифта до номера и разместить уже не сопротивляющееся тело на двуспальной кровати. Сняв с ног мужа лаковые туфли, парень ставит их на пол и присаживается на край постели рядом с ним. В душе присутствует какое-то смятение, которое не удалось заглушить ни алкоголем, ни танцами. Посмотрев еще раз на отключившегося Дэниела, Билл поднимается и на цыпочках осторожно выходит из спальной. Спустившись в банкетный зал, он замечает, что часть гостей уже разбрелась по своим номерам, но оставшаяся часть все так же продолжает веселиться. Между делом, официанты уже стали убирать со столов, что означает, праздник подходит к своему логическому завершению. Томительная джазовая мелодия заполняет помещение, и гости разделяются по парам для медленного танца. - Не хочешь потанцевать? - тихой голос над самым ухом заставляет Билла вздрогнуть. Обернувшись, он видит перед собой брата, протягивающего ему руку в пригласительном жесте. - Хочу, - словно в забытьи отвечает юноша. Проведя его в центр зала, Том опускает его руку себе на плечо, подхватывая парня за талию. - Где Коул? - Он неважно себя чувствует, поднялся наверх, - спокойно отвечает мужчина, глядя Биллу в глаза. - Ты за весь вечер не сказал мне ни слова, - с досадой в голосе замечает юноша. – Словно чужой. Даже тост произносил исключительно Коул. - Мы уже столько всего наговорили друг другу, - вздыхает Том. – И сколько из этого оказалось правдой? К тому же, ты знаешь, красивые слова – не мой конек. - И все же, может, мы поговорим? Еще раз… Пойдем, выйдем на свежий воздух, - младший настойчиво утягивает брата за собой на балкон. - Умираю, хочу курить. У тебя есть сигареты? Том достает из кармана брюк пачку с зажигалкой и протягивает их ему. Закурив, Билл блаженно выдыхает дым. - Том, что будет дальше? - В каком смысле? - Не прикидывайся, что ты не понимаешь, о чем я. Ты тогда, ну, в больнице, сказал мне правду? – полными надежды глазами юноша смотрит на брата. Достав еще одну сигарету, Том закуривает. - Какое теперь это имеет значение? Если мне не изменяет память, мы на твоей свадьбе. Все решено… - Для меня имеет! Я и тогда уже был в браке, когда… Когда говорил, что люблю тебя. Только этого никто не знал, потому что мы с Дэниелом расписались тайно. От этого заявления Том меняется в лице. - То есть все, что сегодня было здесь просто… - Да, просто фикция. Обнародование уже случившегося. Только когда я едва тебя не потерял, я понял, что не представляю своей жизни без тебя. Сегодня я так ждал, так надеялся, что ты скажешь… что ты против. Ждал, что ты не дашь сделать мне этого! Все эти дни я не находил себе места и постоянно думал, правильно ли я поступаю, - выбросив сигарету, он сделал шаг к мужчине. - Я люблю тебя, Том! И всегда любил, хоть и на какое-то время мне казалось, что я сумел тебя забыть. Я так долго убеждал себя в этом, что почти поверил сам! Но теперь я чувствую, что с каждым днем люблю тебя все больше и больше, если вообще возможно так сильно любить! И то, что произошло сегодня, то, что должно было произойти после… Это все от отчаяния. Потому что я не могу больше так. Я не могу и не хочу притворяться, что ты для меня ничего не значишь, не могу врать Дэниелу, что люблю его одного. Ты же знаешь, насколько невыносимо каждое утро просыпаться и понимать, что впереди тебя ждет еще один длинный день без возможности увидеть того, без кого не можешь… И… Билл не успевает закончить фразу, как ощущает родные теплые губы на своих губах. Руки Тома, прижавшие тело парня вплотную к себе, оказываются спасительными, потому что именно эти желанные объятья рождают мысль, что не всё так плохо, и пробуждают в хрупком теле желание жить. Стекла в деревянных рамах дребезжат, и через секунду дверь открывается, вынуждая братьев отпрянуть друг от друга. Сонно потирая кулачками глазки, на балкон выходит маленькая девочка в пижаме, крепко прижимая к себе маленького плюшевого зайца. - Малыш, ты почему не спишь? Где твои родители? – сразу же находится Билл. - Я не знаю… Я проснулась, а их нет… - чуть не плача, лепечет ребенок. - Пойдем, я помогу тебе их найти, - юноша берет девочку за руку и поворачивается к Тому. – Встретимся возле лифта через десять минут, - и помолчав, добавляет. - Если не придешь, я пойму. Оставшись один, Том снова достает сигарету. Вся гордость мгновенно отступила на второй план, когда он вновь услышал признание Билла. Как он может не прийти? Им двоим прекрасно известно, чем закончится эта ночь. Ведь находясь в непосредственной близости, их изголодавшиеся тела трепетали от желания чувствовать друг друга каждой клеточкой, каждым сантиметром кожи. Уже через пять минут Том ждал Билла в назначенном месте. Едва завернув за угол холла, младший расплылся в блаженной улыбки, увидев мужчину возле лифта. В этот момент с его души словно спал невероятных размеров камень, подарив возможность свободно дышать полной грудью. Видя это, Том улыбнулся в ответ, чувствуя флюиды искренности, исходящие от брата. Поднявшись на верхний этаж, они отыскали номер, который занимал Билл во время подготовки к церемонии. Страсть и желание кружили голову, но никто из них не собирался прекращать этого безумства. Думать о морали было слишком поздно. Им не нужно было слов. Их тела сами общались на своем собственном, понятном только им языке поцелуев и прикосновений. Забытые ощущения вновь и вновь воскресали в них. Эта близость как сумасшедшая кричала о том, что, несмотря на все их разногласия и передряги, они – одно целое, разделенное по ошибке природы. Казалось, что эта ночь не закончится никогда. Непрекращающийся поток наслаждения возносил их к небесам, а затем опять возвращал обратно на землю. Невероятно красочный, головокружительный ураган чувств затмевал сознание и стирал все границы между миром грез и реальностью. За окном светало. Усталые, братья продолжали наслаждаться близостью и тонуть в сладкой неге. Ни один из них не желал даже думать о том, что можно оторваться друг от друга. - Какой кошмар, - насмешливо шепчет Билл, скользя пальцами по ладони брата. – Свою первую брачную ночь я провожу в постели с тобой. Что ты со мной делаешь… - Скажи еще, что не этого ты хотел, - скептически ухмыляется Том, переплетая свои пальцы с его. - Я о таком мог только мечтать, - приподнявшись, он дотягивается до его губ. – Я сегодня же поговорю с Дэниелом и скажу, что у нас ничего не выйдет. - Ты уверен? - Так будет правильно. - Ты все же его любишь, - не без грусти в голосе замечает Том. - Да, - твердо отвечает Билл, даже не собираясь отпираться. – Но тебя я люблю совсем иначе. С Дэниелом все как-то проще, надежнее. Там больше сказки. - А что же тогда со мной? - Большая, огромная, сильная любовь. Очень непростая. И все же непреодолимая. Мы можем сколько угодно ругаться, расставаться, разъезжаться на разные стороны земного шара, но она не исчезнет. Кому нужна какая-то там сказка, когда есть это? - Ты все же не торопись, - Том покрывает его лицо ласковыми поцелуями. - Почему?! – отпрянув от него, Билл смотрит, ничего не понимая. - Просто не торопись. Хорошо? – по мягкому взгляду брата невозможно понять, насколько серьезно он говорит. – Давай ты успокоишься, придешь в себя. Сейчас ты слишком эмоционален и слегка пьян. - Я ничего не понимаю! – парень отодвигается от него, натягивая на обнаженное тело смятое одеяло. - То ты сваливаешься, как снег на голову, твердишь, что мы можем все вернуть. То внезапно, когда я готов все бросить ради того, чтобы быть с тобой, заявляешь, что не любишь меня. Но все равно спишь со мной. Ты издеваешься? Или что? Ты приехал только для того, чтобы отомстить мне? Том ничего не отвечает, глядя куда-то в пустоту. - О, мой Бог! – внезапно вскрикивает юноша, словно на него снизошло озарение. – Боже! Как же я сразу не понял! Тебе просто нравится спать с бывшими. Когда ты был со мной, ты переспал с этим… Как его… Миллер, Мюллер… А теперь, когда у тебя отношения с Коулом, я – просто галочка в твоем списке. Секс на один раз, так, что ли? Ты ведь ни разу даже не сказал, что любишь меня. Господи, как же можно было быть таким кретином? Все это можно было понять намного раньше, – Билл вскакивает с постели, начиная судорожно собирать свои вещи с пола. – А я-то мучаюсь, схожу с ума, думая, как все исправить, чтобы больше никому не причинить боль. Ты влюбился в Коула, в этом все дело! Натянув брюки, он подхватывает рубашку и, не медля ни секунды, выносится в другую комнату. - Билл! Билл, подожди! – Том подрывается за ним. – Стой! Достав из шкафа сумку, Билл бросается к выходу, но старший успевает поймать его за руку. - Отпусти! – яростно пытается вырваться юноша. – Видеть тебя не хочу и знать! Забудь все, что я тебе сегодня наговорил. Пусти, синяки останутся! Ты и так уже сделал мне больно, тебе мало? - Успокойся и послушай меня, - сжав ладонями его плечи, Том разворачивает парня к себе лицом и встряхивает, пытаясь привести в чувство. – Дело действительно в Коуле. Но не в том, о чем ты подумал. Если бы я мог, я обязательно сказал тебе об этом, но он просил не говорить. Нам нужно сейчас оставить все так, как есть. - Ты врешь! Я не верю ни единому твоему слову. И больше никогда не поверю, - сквозь зубы процеживает Билл. – Отпусти меня. - Я говорю тебе правду. Все намного серьезнее, чем ты можешь себе представить. До аварии я собирался уехать в Берлин и обязательно бы так и поступил, если бы не это. - Что? Что это? - Я не могу сказать. Просто поверь мне. Коул сам расскажет, когда придет время. - Или ты сейчас же мне расскажешь, или я уйду, но между нами все будет кончено. На этот раз бесповоротно. Том опасливо убирает руки с его плеч, но Билл даже не собирается убегать. Пронзая брата пытливым взглядом, он ждет ответа. Тяжело выдохнув, старший все же озвучивает страшную правду: - У Коула рак. Рак желудка в последней стадии. Гримаса озлобленности моментально сползает с лица парня, уступая место ужасу и растерянности. - Не может быть… Этого не может быть… - он опускается на подлокотник кресла, пребывая в сильнейшем шоке. - К сожалению, это так и есть, - Том присаживается, напротив. - Он давно жаловался на боли в желудке, но ссылался на свои постоянные диеты. Когда я лежал в больнице, он поделился этим, думая, что я без сознания. А я как раз пришел в себя и слышал его монолог. Как он рассказал мне позже, в один из дней боли стали совсем невыносимыми, и он согласился на госпитализацию. После обследования врачи и поставили диагноз. Четвертая стадия, неоперабельная. Всё, что могли сделать врачи – это назначить курс химиотерапии, который проведут через пару дней. Все последние дни он провел в клинике. А сегодня, на свой страх и риск, сбежал оттуда, чтобы быть на твоем празднике. - И ты так спокойно об этом говоришь, сидя здесь? – изумляется младший. – Ты должен не отходить от него ни на шаг! Вдруг ему станет хуже? – поднявшись, он натягивает рубашку. – В каком он номере, я сейчас же пойду к нему. - Успокойся, его здесь нет. Он уехал в клинику на такси. - Уехал? Почему ты не поехал вместе с ним?! - Он сбежал тайком. Я хотел отправиться следом, но меня бы все равно не пустили к нему. Я же не родственник, - разводит руками Том. - С ним его сестра, Натали. Я созванивался с ней, она сказала, что все хорошо и приезжать не стоит. - Ты его парень! Ты обязан быть с ним! – настаивает на своем Билл. - Я не его парень. Он не говорил тебе? - Нет, - отрицательно качает головой юноша. – Мы вообще последнее время с ним мало общались, - досадливо поджимает губы. - Мы расстались еще до того, как он попал в клинику. Я сказал, что люблю другого и не могу больше обманывать его. Говорю же, я собирался уезжать обратно в Германию. - Ты рассказал ему о нас? - Нет. Теперь ты понимаешь, почему так важно, чтобы сейчас все оставалось так, как есть, - Том поднимается и подходит к юноше. Взяв его руку, он сжимает ее в ладонях. – Он так был рад за вас. Газетчики быстро разнесут весть о вашем с Дэниелом расставании и будут обмусоливать, добавляя «факты» от себя. А Коулу не нужны лишние потрясения. Ты же это понимаешь? - Конечно, я все понимаю, - печально кивает Билл и поднимает глаза на брата. – А как же мы? Что с нами будет? - С нами все будет хорошо, - мужчина прижимает его руку к своим губам. – Ты же сам сказал: у нас есть любовь, которая никуда не исчезнет, несмотря ни на что. Какие-то пара месяцев ничего не решат. Мы просто подождем, пока ему не станет лучше. «Или он не умрет», - Билла передергивает от собственной мысли и он сразу же напрочь отгоняет ее. - Значит, ты все же любишь меня? – по-детски робко спрашивает парень. - А ты до сих пор не понял? - улыбается Том. – Дурак ты. Маленький истеричный болван, пытающийся казаться взрослым. Мой любимый болван. Притянув юношу к себе, он запечатлевает на его губах долгий, полный искренних чувств поцелуй. - Раз я все равно все знаю, давай прямо сейчас поедем к Коулу? Пока доберемся до Нью-Йорка, как раз будут часы приема посетителей. - Хорошая идея. Только давай я для начала хотя бы оденусь. А то, боюсь, люди не оценят мой «костюм Адама». Отпустив руку юноши, Том направляется в спальную. Билл едва различимо улыбается, провожая его подтянутые обнаженные ягодицы лукавым взглядом. В душе отвратительно гадко от полученных новостей, но там же, где-то в самом отдаленном ее уголке, появилась крошечная, размером с песчинку, надежда, что когда-нибудь все образуется.