Я пережил апокалипсис

Небо затянуто облаками пепла и пыли, а сквозь редкие просветы в черных тучах виднеются кроваво-красные обрывки неба, впитавшее, казалось, всю кровь, пролитую в этот день. На месте когда-то процветающего города — Нью-Йорка — теперь лишь горящие развалины. Улицы завалены трупами, обломками стен, осколками стекл. Где-то воет сирена полицейской машины, но она уже никогда не доедет до места, или не догонит угонщика… это уже не важно. Где-то слышны стоны людей, которым повезло (или не повезло?) выжить, плач напуганных детей, потерявших своих родителей. Недалеко от них какой-то дедок визжит на высокой ноте. Этому осталось совсем немного — нижняя половина его тела придавлена многотонной плитой и превратилась в лепешку. Маленький мальчик прижимается к слабо дышащей женщине. Не так давно она была невероятно красива, но теперь… половина ее лица обгорела и превратилась в угольки, на голове от прекрасных каштановых волос остались жалкие пучки. Оставшийся бирюзовый глаз с любовью смотрит на мальчика. Его она закрыла собой, когда это случилось. Но и он был изуродован — левая щека была прожжена насквозь, и в дыру виднелись зубы и десны, на руках были черные, кровоточащие по краям, ожоги. Из зеленых глаз по лицу мальчика текут слезы, каштановые волосы слиплись от крови. Женщина с трудом понимает уцелевшую руку, и гладит сына по волосам, улыбаясь половиной лица. Мальчик хватает ладонь матери и прижимает к своей щеке. Последний вздох вырывается из груди женщины, и та замирает навсегда. Когда зеленоглазый понял, что это конец, он опустил ладонь матери, а затем разрыдался. Соленая влага попадала на жуткие раны, причиняя еще большую боль, но мальчишка не обращал внимания на это; боль внутри была значительно сильнее. Сколько времени прошло он не знал, однако слезы закончились, и он встал. Несколько секунд он стоял, глядя на мать, а затем развернулся, и направился сам не зная куда. Мальчика зовут Ирвинг Хэддок, и он только что потерял всю семью.