Зато читал Адама Смита, И был глубокий эконом, То есть, умел судить о том, Как государство богатеет, И чем живет, и почему Не нужно золота ему, Когда простой продукт имеет. А.С. Пушкин «Евгений Онегин»
Тётя Петуния готовила своё семейство к тому, что «кто-нибудь придёт из школы и всё объяснит», но явление настоящего великана в Литтл-Уингинг стало полной неожиданностью. Беседа со смотрителем и хранителем ключей Хогвартса затянулась до вечера. Тётя Петуния переживала за целостность своего бежевого дивана, на котором весь вечер восседал Хагрид в кротовом пальто, а дядю Вернона волновала стоимость обучения в «этой их школе». Только Дадли радовался, что из-за посещения незваного гостя и ужаснейшей погоды (будто в Лондоне не бывает дождя) отменила визит противная тётя Мардж со своими бульдогами. Хагрид рассказал, что родителей убил тёмный волшебник по имени Волдеморт, который сам и исчез в ту же ночь. Также из невнятной речи смотрителя и хранителя ключей можно было сделать вывод, что у волшебников имеется не только школа, в которую Поттера упорно зазывали, но и газеты, банк, магазины и правительство. Утром Хагрид снова явился на Тисовую улицу, чтобы открыть сыну Джеймса и Лили магический мир. Путешествие до пресловутого другого мира прошло без приключений, а сама экскурсия получилась необычная, но очень познавательная. Петуния, памятуя о том, что именно Хагрид оставил подкидыша ночью на улице одного, согласилась, чтобы Гарри отправился только под надзором Вернона. Решено было, что Вернон довезёт на машине Хагрида и Гарри до адреса, надиктованного по старой памяти Петунией, и будет ждать Гарри до его возвращения. Сложности начались ещё до отъезда: огромный великан категорически не помещался на заднее сидение немаленькой машины Вернона: его сгорбленные плечи и голова упирались в потолок, левая щека прижималась к стеклу автомобиля, а колени практически прижимали водительское кресло к рулю, тогда как огромное кротовое пальто занимало остальное пространство заднего сидения. После нескольких попыток принять приличное положение, Хагрид достал из своих бездонных карманов изящный розовый зонтик, так странно смотревшийся в его сильных и толстых пальцах: — Э-э, того-этого… только никому… нельзя мне… — и через несколько тычков зонтом c комфортом разместился в автомобиле. Наконец, проинструктированная компания отправилась в путь. По дороге представитель Хогвартса комментировал политические статьи из волшебной газеты: — Ну вот, министерство магии опять дров наломало. Сначала хотели, чтоб Дамблдор министром стал, но он никогда Хогвартс не оставит, во как! Так что в министры старый Корнелиус Фадж пошел. А хуже его не найдешь. Он теперь каждое утро к Дамблдору сов посылает за советами [1]. — Должность министра магии выборная или назначаемая? — Будущий правовед не удержался от уточнений. — А выбор согласовывается с королевой, как претендента на должность премьер-министра? — Выборная вроде, тож Визенгамот выбирает, а потом вроде наш министр с ихним встречается, так что один только премьер-министр магглов по статуту знает о нас. — Значит, волшебники не подчиняются законам обычных людей? — Так я и говорю, у волшебников министр свой и законы свои, только законы Визенгамот принимает, там-то Дамблдор руководит. — Визенгамот — вроде суд, разве нет? И законы принимает? — Ну да, я ж говорю, и суд, и законы самые важные решает, и Дамблдор – самый главный. Визенгамот повесомее министра будет, тем более, Дамблдор! — он почему-то показал поднятый вверх большой палец. — Знаешь, как нашего Дамблдора во всём мире уважают, он ведь самый главный чародей во всем мире, и в конфедерации этой, как её, международной управляет. По словам Хагрида выходило, что обществом магов руководило министерство магии во главе с министром магии. Министр избирался членами Визенгамота (органа, комбинирующего в себе функции законодательной и судебной власти) и был подконтролен ему. Министр в свою очередь назначал из чиновников министерства верховного чародея Визенгамота, но на решения последнего не мог влиять. Но в последние годы должность министра магии не подразумевала под собой всей полноты власти, все рычаги управления были сосредоточены в руках одного человека — Дамблдора, который в настоящее время являлся и главой международного объединения магических представителей разных стран, и верховным чародеем Визенгамота. Но скорее всего, должность министра магии не всегда была марионеточной — грамотный управленец в руководстве исполнительной властью с некоторыми возможностями законодательной власти мог олицетворять собой реальную силу в магическом мире. А пока Гарри Поттеру предстояло впервые увидеть тот самый мир, о котором в последнее время только и говорили все вокруг. Косая аллея — шумная, суетливая и грязная. Именно так Гарри Поттер представлял себе Камдэн-таун — одну из многочисленных достопримечательностей Лондона. В путеводителе для туристов говорилось, что на рынке Камдэна можно купить всё, что угодно: от сломанных карандашей до произведений искусства, и в этом районе собирались фрики всех мастей. Брошюра наказывала не удивляться, если в Камдэн-тауне встретишь человека с синими волосами в длиннополом пальто. Петуния же считала пребывание на рынке Камдэн-тауна верхом неприличия. На Косой аллее столь эксцентрично одетый человек затерялся бы среди толпы. Кого там только не было: коротышки в огромных цилиндрах, великаны в цветастых халатах, увешанные украшениями волшебники в пёстрых тюрбанах, ведьмы, страшные и не очень, сосущие трубку и выпускающие цветные кольца дыма, и почтенные дамы, одетые по странной моде, с чучелами птиц на шляпах в натуральную величину. И каждый стремился поздороваться, потрогать Поттера или иным образом засвидетельствовать своё почтение. В магазинах Косой аллеи продавалось множество странных вещей. В витринах навалом лежали котлы всех размеров, гордо красовались мётлы, собиравшие вокруг себя толпу зевак, а из открытых дверей доносились приглушённые звуки уханья и кваканья. Но внимание Гарри приковал к себе большой магазин «Флориш и Блоттс» с огромной книгой в замызганной витрине. Первым пунктом в познавательной экскурсии значился банк Гринготтс. Банк представлял собой белоснежное здание, возвышающееся над маленькими магазинчиками, вход охранялся человечком, на голову ниже Гарри. Смуглое умное лицо, острая бородка, очень длинные ступни и пальцы, униформа с галунами. [1]. — Это гоблины, — шепотом представил человечка Хагрид. Прежде всего, Поттера волновало, имеются ли у него хоть какие-то сбережения, позволяющие заглянуть в магический книжный магазин. Хагрид намекал ему, что родители хранили деньги в банке, следовательно, необходимо было выяснить судьбу наследства. Кроме того любопытно было само устройство магической банковской системы. Гарри Поттер вслед за Карлом Марксом считал, что право и государственный аппарат — лишь надстройка над базисом экономики, и знакомство с банковской сферой позволило бы сделать выводы о развитии экономики и общества магической Англии. В банке подошедший клерк-гоблин выяснил, что клиенты желают взять деньги из ячейки под номером шестьсот восемьдесят семь, принадлежавшей Поттеру, и потребовал ключ, который Хагрид с готовностью предъявил. — Крюкохват, — крикнул клерк, — проводи клиентов к сейфу. — Минуточку, — у Гарри естественно появились вопросы (а у кого бы они не возникли в подобной ситуации?), — то есть любой человек, назвавшись Поттером и предъявивший ключ, имеет право доступа к сейфу? «А потом они скажут, что все люди на одно лицо?», — подумалось вдруг Поттеру. Ключ он, вообще, видел в первый раз и даже ни разу не держал его в руках. — Согласно завещательному распоряжению на ячейку под номером шестьсот восемьдесят семь банка «Гринготтс», — утомленно начал гоблин, — право распоряжения денежными средствами, находящимися в ячейке, переходит наследнику в момент совершеннолетия. Право использования денежных средств до совершеннолетия имеют сам наследник и законные опекуны. — Опекуны? То есть во множественном числе? — Гарри всегда думал, что его опекунами являются Дурсли, и только из школьных документов узнал, что его опекун только тётя. — Помимо действительных на сегодняшний день опекунов — Петунии Дурсль и Сириуса Блэка, опекуном становится директор учебного заведения с момента зачисления в оное, — Крюкохват говорил так, словно объяснял очевидные вещи. — Сириус Блэк? Кто это? Это родственник папы? — Банк Гринготтс и его представители не отвечают на подобные вопросы. Гринготтс имеет исключительное право осуществлять банковские операции, что означает запрет на осуществление других видов деятельности. Сотрудники банка не имеют права заверять и регистрировать сделки, устанавливать родство, а также выдавать третьим лицам информацию о своих клиентах. — Понятно, — протянул Гарри, — мне необходимо получить выписку банковских операций по счёту за последние одиннадцать… нет, двенадцать лет. И хотелось бы ознакомиться с остальными положениями и правилами, действующими в Гринготтсе. — Не проблема, мистер Поттер, — осклабился гоблин, — десять галеонов за каждый год выписки вне зависимости от наличия или отсутствия операций. А вот правила для ознакомления, — он лёгким движением вытащил из-под стола неприметный томик, на глазах раздувшийся в огромную книгу размером с небольшой комод. Но стоило захлопнуть обложку, как книга принимала свой прежний вид, и ничто не выдавало в ней волшебство. На титульном листе фолианта золотом было выдавлено «Банк Гринготтс, основан гоблином Гринготтом в 1474 году». «Даже раньше, чем у нас», — подумал Гарри. Банк «Гринготтс» имел исключительное право осуществлять банковские операции: привлекать вклады, хранить денежные средства и иные ценности в сейфах, списывать денежные средства и изымать их из сейфов по распоряжению клиента. Все услуги осуществлялись на условиях платности, то есть не банк выплачивал проценты по вкладу как принято было по законам экономики обычного мира, а клиенты платили «Гринготтсу» за хранение своих денег. Когда-то банк был подконтролен гоблинам и министерству магии, но потом был передан полностью под управление гоблинам. С тех пор министерство больше не назначало и не снимало с должностей лиц, занимающих ведущие посты в банке, и не влияло на внутренние правила организации. В банке существовала собственная многоступенчатая система безопасности: в холле происходило опознание личности клиента; к сейфу везла специальная тележка, которая могла привезти только к ячейке клиента, то есть нельзя было предъявить ключ на одну ячейку, а попав в хранилища банка, поменять пункт назначения; некоторые особо ценные сейфы открывались только при прикосновении гоблина-работника банка, а любого другого дверь засасывала внутрь и никогда не выпускала. Также для охраны ценностей магов использовались другие секретные технологии и особо опасные животные. Зато в отношении клиента, объявленного неплатежеспособным, банк имел право отменить распоряжения на оплату других расходов волшебника, мог распоряжаться имуществом, находящимся в сейфе, в том числе с правом свободной реализации артефактов, и даже имел право «ликвидировать» должника. Денежные средства в ячейках могли быть унаследованы при смерти клиента, но ценности, изготовленные гоблинами, возвращались «собственнику», которым считался не покупатель вещи, а её изготовитель. Сами хранилища, по сути, являлись фамильными, и передавались по наследству только по кровному родству, можно было завещать деньги и ценности из ячейки, а сама ячейка переходила старшему сыну. При путешествии на тележке, больше напоминающей русские горки, Гарри Поттер размышлял над неоднородностью банковской системы параллельной реальности — маги не были знакомы с понятием кредита, безналичных денег, процентов по вкладу, отсутствовало страхование вкладов и другая защита, не считая их охраны. Конкуренция в банковской сфере была абсолютно не развита — «Гринготтс» являлся первым и единственным банком в магической Англии. Гарри, учитывая все вышеназванные обстоятельства, и несмотря на столь длительный срок существования банковской сферы, сделал вывод, что экономика находится ещё только в формирующемся состоянии. Наверняка, у них ещё сохранялись и другие признаки средневекового общества — неразвитость товарно-денежных отношений, ручной труд, недостаточность разделения труда, передача профессиональных навыков по семейным каналам от отца к детям, отсутствие социальных лифтов и прочие пережитки старого времени. По крайней мере, на заданные вопросы перед походом в банк, Гарри узнал ответы. Осталось только выяснить, какое ещё имущество он унаследовал от своих родителей. В завещательном распоряжении, копия которого хранилась прямо в сейфе, между рядами золотых монет, был упомянут только дом в Годриковой Впадине, теперь стоявший разрушенным из-за действий преступника, который там же и погиб. Действуя по законам Великобритании, он мог бы обратиться в суд с иском о возмещении ущерба в результате противоправных действий преступника. И даже смерть или исчезновение Волдеморта не препятствовала восстановлению справедливости — ответчиками по делу в таком случае могли выступить его наследники. И у Гарри имелись все шансы на успех — маги соблюдали принцип неприкосновенности частной собственности, а нормы о возмещении ущерба существовали ещё с незапамятных времен. Зато имелись возможные минусы судебной тяжбы, которых Гарри Поттер видел два. Первый — стоимость судебных расходов в местном суде была неизвестна, а учитывая странную банковскую систему, где деньги не приносят дохода своему обладателю, судебные издержки могли получиться достаточно существенными. А второй минус — наследники Волдеморта были неизвестны либо высокопоставленны, судя по тому, как вытягивались лица собеседников, когда он задавал им такой обычный для адвокатской практики вопрос о преемниках этого Волдеморта. Таким образом, для обращения в суд было необходимо выяснить размер судебных издержек и пошлин, определиться с ответчиками по делу о восстановлении дома Поттеров и изучить основные положения магического законодательства Великобритании.***
Гарри собрал пару стопок монет в кошелёк, и продолжил своё ознакомление с магазинами Косой аллеи. В тёмной лавке Олливандера купили волшебную палочку; Хагрид, смущаясь и откашливаясь, отлучился в магазин «Всё для сов», а Гарри, предоставленный сам себе, наконец-то зашёл в книжный магазин, поразивший богатством своего ассортимента. Краем глаза Гарри заметил напомаженного блондина, машущего с обложек книг на выставочном стенде цокольного этажа, где продавались учебники и популярная литература, но имея представление о букинистических магазинах, библиоман сразу поднялся на первый этаж, где выставлялись настоящие рукописные раритеты, хранившие восковые пятна на листах настоящего пергамента. И наконец-то ощутил себя в своей стихии! В книжном магазине Гарри приобрёл только свод британского законодательства под названием «Статуты, Акты и решения Визенгамота в полном составе с 1689 года до наших дней с изменениями и дополнениями» и «Обзор магического образования» свежего года выпуска — книгу обо всех магических школах и их характеристиках.***
Первое впечатление от посещения Косой аллеи сложилось вполне определённое — это мир, застрявший на пути от средневековья к новому времени. А человек, знакомый с ближайшими перспективами развития такого общества, может достичь очень многого, можно не только влиять на будущее, но и подстроить этот мир под себя! Но для начала необходимо было выбрать школу, специализирующуюся на магическом праве. Обучение магии являлось обязательным, но по оговоркам Хагрида выяснилось, что право выбора школы оставалось за учеником и его родителями. Хогвартс – хоть и лучшая школа в Британии (как мы помним, Вернон воспитывал племянника в убеждении, что всё британское – самое лучшее), но подготовкой будущих законотворцев похвастаться не могла. Школа не подходила по направлению обучения: основной упор там приходился на «естественно-магические» дисциплины: гербологию, изучение магических животных, зельеварение и трансфигурацию (аналогов обычных ботаники, зоологии, химии и физики). Поттеру же для будущей профессии необходимо было изучать историю и устройство общества, развивать логику и навыки риторики. Выбранной специальности соответствовали два учебных заведения в магическом мире – социальный факультет Салема и факультет Фавра и Перро в Шармбатоне, а набор предметов Хогвартса подходил скорее юному натуралисту. Второе – очень настораживала навязчивая реклама их услуг и мотивы настойчивой пропаганды боевого факультета Хагридом во время поездки на Косую аллею. И последнее: их «Х» на гербе, вообще, не внушала никакого доверия. Где-то в подсознании Гарри ощущал, что ничего хорошего под этой буквой не скрывается. Уже тем же вечером Гарри писал письмо, начинающееся со слов: «Бонжур, мадам...»