Крючкотвор

      Гарри Поттер после откровенного разговора с тётей и дядей размышлял, волшебник он всё-таки или «нормальный». К Пирсу Полкиссу вон ложки липнут, что к тому йогу, и не падают, а оказывается Гарри не такой, как все. Волшебник! Конечно, он что-то такое подозревал: что совсем не от ветра доска летала по классу, а неприятно колючий свитер так уменьшился не после стирки [1]. И когда Гарри подходил к телевизору, изображение на экране скакало взбесившейся кардиограммой так, что дядя Вернон строго-настрого запретил приближаться к телевизору, когда там идут новости или бокс. Волшебник!       Да какой он волшебник?! Даже предметы двигать на расстоянии не может, он уже несколько раз пытался – не получается! И свет из его ладоней не выходит, хоть он очень старался, даже пальцы от напряжения заболели. И что теперь? Какое будущее его ждёт? Странствовать вместе с гномами и хоббитами и сражаться с темными силами? [2]       А письма всё прибывали и прибывали из разных мест. Одно даже, судя по иероглифам — из Китая, Кореи или Японии.       Зато американская школа «Салем» прислала красочный, отпечатанный типографским способом буклет: «Всё, что вы хотели знать о Салеме от A до Z». В Салеме было шесть факультетов — А (актерский), P (зельеварный), S (социальный), T (транспортно-портальный) и Z (зоологический). Ещё существовал специальный факультет «для альтернативно способных к магии» [3]. На факультетах система подготовки была общая, а уроки у разных отделений отличались только факультативами. На социальном факультете изучали историю, политику и право, а выпускниками были многие известные политики магической Америки: Дэвид Бетч-Cтенли, Мартин Бэк и Голди Гилфорд, «чьи имена известны всему миру», но Поттеру абсолютно ничего эти фамилии не говорили.       Европейская школа «Шармбатон» прислала свои письма через дымоходную трубу [1]. На конвертах был нарисован герб: две скрещенные палочки испускали шесть звёзд на синем фоне. Герб сильно напоминал флаг Совета Европы и будущего государства – Евросоюза. Следовательно, маги тоже придерживаются идеи панъевропеизма – единой Европы без границ, с едиными законами и валютой. В послании директор мадам Максим предлагала мсье Поттеру пройти вступительные испытания для поступления в их учебное заведение.       Несколько депеш были написаны на кириллице. Поттер кроме слова «Перестройка» знал еще несколько слов на русском. Вообще, ему, коренному англичанину, странный и сложный русский давался удивительно легко. Он из письма даже смог разобрать, что в школе «Колдовстворец» существует запрет на самостоятельное выдирание деревьев из земли. Подивившись необычному увлечению этих странных русских, Гарри отложил письмо из «Лучшей школы зельеваров по результатам трёх последних Чемпионатов мира по зельям 1974, 1981 и 1988 годов».       Бразильская школа магии запаковала свои письма не в конверты, а в дюжину яиц [1], которые принес ничего не подозревающий молочник.       Писем на разных языках накопилось так много, что Петуния выделила им целую большую коробку из-под очередного «совершенно необходимого ей» кухонного комбайна.       Дождливым утром тридцать первого июля, в день рождения Гарри на кухне жужжали на разный лад любимые кухонные приборы Петунии – она готовила праздничный обед, на который должна была прибыть сестра Вернона Мардж.       Дадли молился, чтобы противная тетя Мардж со своими такими же настырными бульдогами не приезжала, хоть разок могут же её украсть по дороге инопланетяне или великаны, хотя бы пусть случится какая-нибудь незапланированная, но от этого не менее важная собачья выставка?!       А имениннику не было дела до приезда тети Мардж. Вернон от имени всей семьи уже презентовал ему шикарное с золотым тиснением на обложке и шелковой лентой-ляссе подарочное издание «Комментариев к английским законам» политика и корифея философии и права XVIII века Уильяма Блэкстона, и неравнодушный к редким юридическим изданиям мальчик находился весь день в предвкушении спокойного вечера, когда он наконец откроет новое пахнущее типографской краской издание и погрузится в мир изящных толкований и ювелирно точных формулировок.       Очнулся он от сладких грёз только тогда, когда входная дверь слетела с петель и с оглушительным треском приземлилась посреди холла [1]. В дверном проёме на фоне разыгрывающейся бури стоял великан.       — Ну чего, может, чайку сделаете, а? Непросто до вас добраться, да… Устал я… [1]       На грохот упавшей двери в холле собрались все обитатели дома номер четыре по Тисовой улице.       — По какому праву вы вламываетесь в наше жилище! Это нарушение неприкосновенности частной собственности!       — Не хотел я... И тута эта... Не хотел я... Дверь... она сама... Хлипкая была...       — Вернон, сделай что-нибудь! Соседи же увидят! Сейчас Мардж приедет!       — Дадли, звони в полицию!       — Гарри! Вот ты какой! Я же вот... Тебя такусенького...       — Вы его знаете? — спросил Гарри у тети и дяди. Они оба удивительно похоже друг на друга синхронно помотали головой.       — Кто вы такой? — тогда обратился он к огромному хулигану.       — Я Рубеус Хагрид — смотритель и хранитель ключей Хогвартса! [1] Самой лучшей школы в мире!       — А, так вы оттуда? — и крикнул:       — Дадли, не звони в полицию. Мы сами. Сами будем разбираться, — с тоном последней фразы семейство Дурсль было хорошо знакомо. И ничего приятного незваному гостю этот тон не сулил.       — Предоставьте, пожалуйста, документы, удостоверяющие вашу личность и место работы!       — Документы, документы. Строгий, как мама… э-э… сейчас, Гарри, — он пошарил по многочисленным карманам своего огромного пальто. — У меня были документы. У магов, конечно, вместо документа волшебная палочка. И у тебя будет такая. Настоящая. Мою, вот, сломали на третьем курсе, — и протянул Гарри картонную карточку.       На картонной карточке, представлявшей собой проездной на метро, снизу были напечатаны буквы «Рубеус Хагрид».       — Только это никакие не документы, а всего лишь проездной билет!       — Да? А меня с ним… вроде везде… Вот ещё… — и протянул свиток с сургучной печатью со знакомым уже гербом.       На помятом свитке пергамента со следами пальцев было написано, что податель сего действительно является Рубеусом Хагридом, смотрителем и хранителем ключей школы чародейства и волшебства Хогвартс.       — Допустим, вы из школы, хотя, признаюсь, мы ждали женщину, превращающуюся в кошку, — и посмотрел на Петунию, чтобы она подтвердила информацию. Петуния, сжимая в обеих руках самое дорогое, что у неё есть — мужа и сына, старательно держалась от странного великана на максимально возможном расстоянии, чтобы не показаться невежливой.       — Но, раз вы являетесь представителем школы, тогда к вам вопросы: с какой целью вы присылали нам письма в количестве семидесяти восьми штук, тем самым нарушая наши частные права? Предупреждаю: всё, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде, — проговорил Поттер сильно усечённую фразу из «правила Миранды» [4]. Он всю жизнь мечтал сказать эту фразу, и сейчас смело воспользовался предоставленным шансом. И ещё он читал о техниках допроса и применял полученные знания, выстреливая вопросами в озадаченного верзилу:       — С какой целью вы вторглись на нашу территорию, умышленно взломав при этом дверь? Кстати, ваши действия квалифицируются как хулиганские, повлекшие за собой имущественный ущерб. Это так, к слову. Какую роль вы выполняли в перехвате моей корреспонденции в другие учебные заведения? Кто вы – простой исполнитель, пособник или организатор столь дерзкого преступления? И я советую говорить только правду и ничего, кроме правды!       — Гарри, зачем ты так… я ведь тебя… малюсенького... этими самыми руками... сюда привез...       — То есть вы подтверждаете тот факт, что оставили годовалого ребенка ночью на улице? В ноябре? Сэр, ваши действия подпадают под состав преступления «оставление в опасности»!       — Нет, Гарри. Э-э… Мы просто хотели...       — Кто мы? — косноязычному допрашиваемому следовало задавать короткие и чёткие вопросы.       — Директор Альбус Дамблдор! Он величайший волшебник, Гарри. Ты узнаешь его, если поступишь в Хогвартс!       — А если не поступлю, вы меня заставите? Или завалите всю Тисовую письмами?       — Эх, Гарри. Зачем же ты так? Нельзя не учиться, иначе плохо будет. Статут нарушится… И ты... не сможешь держать себя в руках... — он обвел руками помещение.       Гарри оглянулся — в окнах мелко дрожали стекла и даже прислоненная к стене тяжелая дверь ощутимо подрагивала.       — А ещё я торт принес, — и передал Петунии слегка помятую коробку. — Ну, так чего там с чаем? — спросил он, потирая руки. — Я… э-э… и от чего-нибудь покрепче не отказался бы, если… [1]       — Статут? Вы сказали «Статут»?       — Статут… как его… секретности — самый главный закон!       — Билль о правах [5], что ли? — пробормотал мальчик, и спросил:       — А ещё есть Статуты? А кто их принимает? А суды есть?       Дадли понял, что такой шанс упускать нельзя:       — Мам, я тогда позвоню тете Мардж, чтобы она не приезжала?

***

      А в Хогвартс прилетела сова:       «Дорогой мистер Дамблдор! Передал Гарри его письмо. Завтра еду с ним, чтобы купить все необходимое. Погода ужасная. Надеюсь, с вами всё в порядке. Хагрид!»[1]