Хочу быть счастливым

Ох и запах! Вот уж вонища! И где это я так неудачно задремал? Мозги занимать свое положенное место не торопились, и память о событиях предыдущего вечера возвращалась с трудом. Говорила мне бабушка (царство ей небесное): «Не пей, Виталик, козлёночком станешь!» Угу. Или козлом. Вообще-то я немного выпил! Сколько там мне тех малюсеньких бутылочек стюардесса принесла? Пять-шесть? Смешная доза для нормального русского мужика. Удобно летать первым классом. Напитки там крепкие подают, а не паршивое вино, как в общем салоне. При воспоминании об алкоголе замутило так, что решил еще вздремнуть. Тем более, ни черта не видно, и явно ночь. В следующее пробуждение я уже смог провести ревизию организма. Все тело ломило от неудобной позы и частично затекло. Да и ногам было как-то дискомфортно. Честно говоря, я сразу не просек, почему шевелю конечностями с трудом. И только когда послышалось характерное «звяк-звяк», меня как парализовало от шока. Кандалы! На ногах кандалы! Да и лежу явно на соломе. Через окно, что было высоко над головой, уже проникал утренний свет, и можно было разглядеть окружение. Меня повторно замутило. Откинулся на свое «ложе» и попытался отдышаться. И снова уговаривал мозг включить свою прямую функцию, а не впадать в перезагрузку. Итак, что мы имеем (я и мозг)? Летел самолетом, а теперь прикован кандалами. Все ясно. Террористы. Похитили и держат в заложниках. Уже хотел облегченно выдохнуть (не потому что мне роль заложника понравилась, а сам факт, что ситуацию разъяснил), когда вдруг припомнил другую картину. Мы уже приземлялись. Самолет сильно болтало, и я в окно видел, что на посадку мы заходим как-то странно, боком. Я смотрел и поверить не мог, что это все происходит со мной. В последний момент пилоту удалось выровняться, но едва самолет коснулся земли, нас повело юзом, лайнер накренился, цепляя крылом полосу, что-то полыхнуло... Но даже в этот момент я все еще не верил... И все равно тот факт, что приземление, мягко говоря, было неудачным, не объясняло мое нахождение в тюрьме. Да какая тюрьма?! Это вообще противоречит всем правам человека о содержании заключенных. Я уже все запахи идентифицировал: туалет и прелая солома. Плюс еще что-то, но солома воняла больше. И, похоже, другой альтернативы для постели у меня нет. Каменный пол выглядел совсем уж непривлекательно. В камере становилось все светлее, а мне все грустнее. Ну, и убожество! Хотя камни, из которых сложены стены, явно крепкие. А еще понял, что ноги хоть и закованы в кандалы, но те ни к чему не крепились. Похоже, перемещаться по камере я смогу. Да и сесть не помешает. Очень уж неудобно лежать на такой подстилке. Уже когда принял сидячее положение, стал себя оглядывать. Ожидаемо, из моих вещей ничего не наличествовало. Да что там из моих, на мне вообще шмотья не было! Узкая тряпица на бедрах, и все. Не считать же те не совсем изящные «ножные наручники» деталью одежды. Это так, аксессуар. Все тело чесалось. Похоже, у меня аллергия на солому. Угу. Или на грязь. Вернее, на все скопом. Эта солома мало того, что была не первой свежести, да еще и комками. Сидеть отчего-то было неудобно. Чуть переместился, потом еще раз, и сообразил, что дело не в соломе. Мне что-то другое мешает усесться. Похоже, та набедренная повязка сбилась. Попытался нащупать одной рукой мешающий мне узел повязки. И нащупал. Да такое, что сразу и не понял. Теперь уже более внимательно стал прислушиваться к своему телу, продолжая вытаскивать то, на чем сидел. Еще пару мгновений не мог поверить в то, что вижу. Это был явно... мг... хвост. МОЙ ХВОСТ! Вот тут я уже подскочил как ошпаренный и закрутился на месте. Ну, как те котята, что пытаются поиграть с собственной конечностью, а в результате вращаются вокруг. Хвост я изловил. И схватил обеими руками. Впрочем, конечность и не думала сопротивляться. Зато я теперь четко увидел, что в ранних утренних сумерках было плохо видно. Руки с наружной стороны от плеч и буквально до кончиков пальцев были покрыты этаким черным велюрчиком. Мех не мех, но и на волосы непохоже. Кстати, те волосы на голове, что удерживались кожаным ремешком, тоже не были моей ухоженной прической. Чем больше я разглядывал себя, тем больше находил различий и сожалел, что не повезло попасть в заложники к террористам. Это не мое тело! Значит, самолет классически потерпел катастрофу. Вряд ли я выжил. Вернее, мое тело. Зато приобрел новое. И пока не понял, можно этому радоваться или не стоит. То, что я в тюрьме, сомнений не вызывало. И как давно здесь, совсем непонятно. Зуд и общая неухоженность свидетельствуют, что в приличных условиях этот индивид давно не был. Поскрёб макушку и продолжил исследования полученного тела. Во-первых, я самец. Ага. Все, что положено, висит между ног. Во-вторых, возможно, зверь редкий и ценный. Насчет ценности слегка усомнился, оглядев еще раз условия содержания. На зоопарк как-то не очень похоже. И сомневаюсь, что я занесен в Красную книгу. А вдруг здесь все такие? – мелькнула мысль. А следом за ней и другая: как этого самца кормят? Кто приносит еду и как происходит процесс? Вот теперь я разглядел, что под дверью стоят миска и кружка. Пустые. Значит, кормить точно будут. Вот тогда и посмотрю на местных. Пока же продолжил любоваться наследством того, в чьем теле оказался. Этот мех тире велюр покрывал не целиком тело. Он шел вдоль позвоночника (почесался), потом по передней и задней стороне ног, оставлял бока и внутренние поверхности почти лысыми (снова почесался). По рукам - только с локтевой стороны. А на груди - как аналог привычной мне волосяной растительности. Опять почесался и вдруг заметил, что от места расчеса выпрыгнуло насекомое. Вот это меня повергло в шок. Это что было? Не... не может быть! Я же в другом теле, возможно, в другом мире. У меня по закону фэнтезийного жанра должны уже способности к магии проявиться. Я здесь обязан быть самым «крутым пацаном». А в результате наблюдаю вместо суперспособностей блох! Вот блохи меня доконали. Сполз по стене и завыл. А что? Я с хвостом, почти животное, могу себе позволить такую вольность. Даже не знаю, как долго бы я ещё истерил и чесался, если бы вдруг со стороны двери не послышался шум. А потом та задвижка в самом низу, на которую я внимания не обратил, выдвинулась вперед. Я замер. – Татион! Не изображай из себя дохлого! Или останешься без жратвы. Два раза повторять мне было не нужно. Подхватился. Подцепил одной рукой цепь, что соединяла ножные браслеты и кинулся к двери. Поставил миску и чашку и стал прикидывать, как в ту щель заглянуть. Уж очень низко она расположена. Да только приноровиться я не успел. Посуду вернули в наполненном виде, а я поспешил втащить все в камеру. Бамц! Лоточек захлопнулся. А я остался со своими мыслями и закуской. Информации появилось много. Узнал, как меня зовут. И еще удивило, что речь тюремщика понял. Какое хорошее у меня попаданство. Ну, должно же быть в этой жизни хоть что-то положительное. Кстати, к положительным моментам местную еду точно не стоило относить. Переваренные овощи неясного вида и жуткого цвета, которые, как предполагалось, есть нужно руками. А вместо какого-либо напитка в кружке была обычная вода. Негусто. Отчего-то мне показалось, что такие телеса нужно более сытно кормить. Но парень, похоже, голодал не первый день. И если умом я понимал, как это все паршиво смотрится, то жрать хотелось зверски. Умял это варево за милую душу. Потом еще водичкой запил и отправился на поиски туалета. Пока я предполагал его местонахождение только по запаху. В дальнем, самом темном углу. Пока я разглядывал сам себя, а потом завтракал, тот дальний угол уже хорошо освещался через окно. Я же, подойдя к этому «удобству», задумался. Смотрелось оно как дырка в каменном полу, но заткнутая каменюкой подходящего размера. Это, наверное, чтобы совсем уж не воняло. Камень я бы точно не своротил, но к нему тоже цепь крепилась. Так что с усилием, но «затычку» я выдернул. Нюхнул и чуть обратно завтрак не вывернул. Но справился. Вообще-то справился с трудом. Уж больно маленьким было отверстие, а я не снайпер. И снова вернулся к месту под окном. Осмотр тела закончил, с хвостом поиграл. Больше чем заняться, не знал. Блох половить, что ли? Кстати, та поговорка, в которой основной инструкцией является быстрота при ловле блох, не совсем права. Я опытным путем установил, что их еще правильно придушить нужно. А то у местных блох панцирь (или шкура, или кожный покров, в общем, то, что снаружи) крепкий. Но я их не сразу умерщвлять научился. Зато потом справлялся и довольно ловко. Так незаметно, занимаясь нужным делом, дождался «перемены блюд». Похоже, на этот раз мне обед принесли. Правда, когда стемнело, я понял, что это был ужин. И питание на этом курорте двухразовое. Уже на пятьдесят четвертом трупике блохи в камере совсем стемнело. И охоту пришлось свернуть. Я же размышлял, что если передушу всех блох, то вылупятся новые. И надо бы найти рассадник. Тьфу, гнездо. И, судя по всему, оно у меня где-то на макушке. Я оттуда ни натрусить, ни выловить блох так и не смог. С этими мыслями и уснул. А с утра снова принялся за охоту. Попутно и в соломенной подстилке блох выискивал. Да только мне казалось, что меньше их не становится. В целом, день в таких заботах и хлопотах прошёл незаметно. Зато на третий день я загрустил. Тех охранников, что приносили закуски, увидеть так и не довелось. И даже примерно не мог предположить, почему и зачем я здесь. Вдруг я какой опасный местный хищник? Но разумный. Про хищника мысль не была праздной. Это я у себя клыки нащупал. Не тигриные, но из общего ряда зубов выделялись. На шестой день выловил почти всех блох. Новые еще не народились. Весь седьмой день учился управлять хвостом. Восьмой день тихо выл. Девятый день выл, скулил и бесновался. А если это существо осудили за преступление и поселили до скончания дней в тюрьму? Так я ничего не узнаю и не увижу. Всю жизнь проведу в этом каменном гробу-у-у-у... На десятый день познал, что такое депрессия. Лежал, почти не шевелясь. Редкие блохи совершенно не отвлекали. Кажется, мне уже на всё наплевать. Шестнадцатый или уже семнадцатый день. Не... шестнадцатый. Я же полосочку на стене своими кандалами на десятый день прочертил. И старался отметки каждый день делать, сейчас их пять. Такими темпами познаю скоро учение дзен и плавно впаду в нирвану или, что вероятнее всего, сойду с ума. Никогда не понимал, как это люди сходили с ума от неизвестности. Скоро, похоже, узнаю. Да только планы мои вдруг были резко прерваны. На девятнадцатый день с утра вместо завтрака защелкали дверные замки. – Что, Татион, – раздался чей-то голос. – У нас сегодня веселье, позабавишь народ? Вообще-то, если меня даже к палачу на пытки поведут, то я порадуюсь и «повеселю» местных аборигенов. У меня от скуки даже блох не осталось, всех переловил и заняться совсем нечем.