Путь иллюмината: во имя жизни

Перед Арабеллой стоял странный человек в чёрном. Он казался ей олицетворением самой смерти. Такому ничего не стоит в мгновение ока лишить её жизни, стоит только на долю секунды отвести взор... Она догадывалась, что в мире существует подобный сорт людей, прирождённых убийц. Одного из них, на свою беду, когда-то повстречала на своём пути её несчастная сестра. И вот представитель той же тёмной силы предстал сейчас перед нею. Человек, созданный для убийства. Об этом свидетельствовали быстрые, абсолютно выверенные движения его гибкого атлетического тела, невозмутимость стального взгляда, сила и смертоносная ловкость рук, туго обтянутых чёрными перчатками. Словно кинжал, точный и острый, не дающий право на надежду остаться в живых. Он пришёл за ней. Каким-то внутренним чутьём Арабелла понимала, что шансов бороться с этим демоном из тайного общества, чья история уходит в глубину веков, у неё нет. Серые глаза, казалось, прожигали, изучали, заглядывали в самые потаённые уголки её души. Но тут на лице, похожим на гипсовую маску, запечатлелось подобие улыбки. - Признаться, Дарья Фёдоровна, я восхищён вашей изобретательностью, - произнёс человек, похожий на посланника тьмы. На удивление цирковой артистки, голос этот оказался довольно приятным. Более того, в нём даже угадывались некоторые сочувственные нотки. - Я шёл сюда, чтобы избавить своего патрона от ваших происков, но... мне чертовски нравится то, что вы делаете. Ваша смекалка делает вам честь, а потому я не стану вас убивать. И снова весьма обаятельная улыбка появилась на лице иллюмината. Он с самоуверенным видом уселся в кресло напротив опешившей девушки и принялся с преувеличенным интересом разглядывать баночки на туалетном столике циркачки. - Кто вы? - повторила Арабелла, постепенно овладевая собой. - Зачем вы назвали меня этим именем из прошлого? - Меня зовут маркизом д'Арни, хотя, как и у вас, это моё ненастоящее имя. Я выполняю поручение Реджинальда Скотта. Вы знаете, кто это. Ему порядком попортил кровь так называемый призрак вашей сестры. Арабелла почувствовала, что в ней закипает злоба. Её глаза гневно сверкнули. - Так вот в чём дело! Маркиз не скрывал своего восхищения этой дерзкой девушкой. Даже сейчас, когда он пришёл за её жизнью, она, вместо того, чтобы умолять о пощаде, бросает на него гневные взгляды! Ненависть к убийце сестры заслоняет в ней страх. Вот это женщина! - Близнец Марии! Здорово же вы разыграли Скотта. Я никогда не видел его таким испуганным. Вы смогли обвести вокруг пальца самого Великого Магистра, а это, поверьте мне, под силу ни каждому! - Ха! Я счастлива, что хоть чем-то смогла ему насолить! Я ненавижу Скотта всей душой. Но раз вы не собираетесь убивать меня, то что же вам надо? Казалось, Арабеллой более не владел страх. Она держалась уверенно и решительно. Маркиз на мгновение задумался. - Я хочу помочь вам. Скотт слишком опасный человек и с лёгкостью может отправить вас вслед за вашей сестрой. Вы должны прекратить свою игру. - Но этот мерзавец должен получить по заслугам. Он ушёл из-под следствия совершенно чистым. С него как с гуся вода! И всё из-за связей и денег! По лицу Дарьи потекли горячие слёзы. Д'Арни в который раз почувствовал симпатию к храброй девушке. - Я понимаю вас и поддерживаю. Но вам придётся меня послушаться, иначе я вынужден буду сообщить Скотту о вас, а мне бы этого не хотелось. - Но я не могу прекратить свой маскарад, особенно сейчас, когда я подошла так близко к своей цели. - Но какова ваша цель? Местью Марию не вернёшь. Поверьте, я знаю, о чём говорю. Я мстил, убивал, но это не приносило облегчения. - Я хочу заставить злодея Скотта забрать из приюта их с Марией дочь Анну. Я бы сама воспитала её, но не потяну этого груза. Стеснённость в средствах и оседлая жизнь не позволят мне поднять племянницу на ноги. А этот расфранчённый сноб Скотт каждый день может надевать новый сюртук и свежие перчатки. На один свой ужин он тратит столько, сколько мне не скопить и за месяц. Я не придумала ничего лучше, чем запугать его, вынудив вспомнить о дочери. - Честно говоря, мне нравится ваша мысль. Скотта давно пора проучить. Я помогу вам, но только если вы пообещаете оставить в покое память вашей сестры и вскоре покинете Петербург. Незачем тревожить мёртвых. Дарья заплакала. - Если вы убедите Скотта позаботится о Неточке, я век буду молиться за вас. Человек в чёрном усмехнулся. - Боюсь, что такому грешнику, как я, не помогут молитвы. * * * Д'Арни покинул цирк и неторопливо побрёл по направлению к дому. Вечер был тёплый и располагал к прогулкам. Маркиз думал о Марусе, о её сестре-близнеце Дарье. Внезапно его догнал богатый экипаж, окна которого прикрывали тяжёлые бархатные портьеры. - Садитесь, д'Арни. Это был Реджинальд Скотт. На его бледной руке блеснул чёрный камень перстня. Д'Арни ловко запрыгнул в экипаж. - Что вам удалось узнать? - нетерпеливо спросил своего подчинённого Великий Магистр. - К сожалению, мне нечем вас порадовать, - отозвался д'Арни. - Моё расследование зашло в тупик. На лице англичанина отобразилось страдание. - Что же мне делать? Посоветуйте же хоть что-нибудь! Д'Арни едва заметно усмехнулся. Ситуация явно его забавляла. Стройная и такая изящная Дарья смогла нагнать страха на всесильного главу ордена! Скотт был похож на пойманного зайца, которого держат за уши! - Призраку Марии что-то нужно от вас. Когда она получит то, чего желает, то непременно оставит вас в покое, - рассудил д'Арни. - Но как вы можете это утверждать? - Призраки тоже когда-то были живыми людьми. А людям всегда что-то нужно. Когда в другой раз она заявится к вам, спросите её напрямик, чего именно она от вас ждёт. - В ваших словах есть здравый смысл. - Только непременно выполните её желание. Иначе, боюсь, призрак Прокофьевой будет мучить вас вечно. - Я выполню любую её просьбу, только бы этот кошмар закончился! * * * Летнее небо было высоким, синим, безоблачным. Весёлые детские голоса поднимались в бездонную лазурь. Человек в идеально белых манжетах припал к кованой ограде приюта для девочек, наблюдая за тем, как шестилетки играют в ручеёк. На всех воспитанницах темнели одинаковые платья с длинными светлыми передниками, волосы были гладко причёсаны и убраны в косы. Наблюдатель жадно всматривался в детские лица, и, наконец узнал ту, которую искал. Он внимательнее вгляделся в эти чёрточки прелестного личика. Любознательные большие глаза, курносый носик, маленький аккуратный ротик. Великий Магистр не заметил, как пальцы его крепче вцепились в железные прутья ограды. * * * - Д'Арни, я знаю, что она хочет от меня. Мария родила от меня дочь. Сейчас девочке уже шесть, она воспитанница приюта святой Анны. Призрак хочет, чтобы я забрал Анну и воспитывал. Но я не могу её принять! Она... ребёнок, рождённый от проститутки! Какой урон моей репутации в английском посольстве! К тому же, как я смогу воспитать дочь, когда моя жизнь посвящена ордену? Д'Арни испытующе посмотрел в глаза Скотта. - Вы обязаны это сделать. Вы отняли у неё мать. - Да, но, черт возьми, её мать была больна чахоткой. Марии оставалось каких-то несколько месяцев. - Перед кем вы пытаетесь оправдаться? Передо мной или перед собственной совестью? - Да что вы знаете обо мне! Я и сам не ведаю, что такое настоящая семья. - Расскажите. Я ведь ничего не знаю о вашем прошлом. - У нас, истинных иллюминатов, прошлое похоже. Я, так же как и вы, не был избалован родительским вниманием. Моя мать была женщиной слабой, безвольной. Мой отец умер, когда мне едва исполнился год. Сейчас я склонен думать, что он погиб, исполняя какое-то опасное поручение ордена. Мать вышла замуж снова, за человека жёсткого и бессердечного. Он был настоящим тираном и смог подчинить волю матери, превратив её в бессловесную тень. Вскоре у меня появились две сестры и брат. Я понял, что сделался ненужным в собственной семье, ведь неродного сына отчим считал неполноценным. Неудавшимся, ненужным. Тем более, что в детстве я часто болел. Я боялся отчима, а потому, когда он обращался ко мне, часто заикался или отвечал невпопад, отчего он сделал вывод, что я ущербный. - Это что, исповедь? - Если хотите. Реджинальд закурил трубку. Синие клубы дыма образовали восьмёрку в воздухе, которая тут же растаяла. - Отчим решил отдать меня в школу иллюминатов, чтобы я не путался под ногами. Помню, как это решение принималось за семейным обедом. Мать сразу согласилась отдать меня в эту закрытую школу, хотя уговорила отчима забирать меня домой на выходные и по праздникам. Помню хмурое осеннее утро, когда мать провожала меня в пансионат. Экипаж уже ожидал меня под окнами нашего огромного семейного особняка. Она в последний раз обняла меня и тихо заплакала. Я прижался к её тёплой груди, как котёнок. Я простил её. Она так боялась своего мужа-тирана, что соглашалась с ним во всём. Итак, ценой спокойствия их жизни стало моё изгнание из родного дома. Как сейчас перед глазами проносится однообразный пейзаж английского предместья с его покрытыми травой холмами, экипаж уносит меня всё дальше от родного дома в пугающую неизвестность, и нет никого несчастнее меня в целом свете. Так закончилось моё детство. - Сочувствую вам. Иметь свою семью и оставаться чужим... Должно быть, это очень тяжело. - Не знаю, зачем я вам всё это рассказываю. Не так давно мне снова пришлось видеть отчима. Я уже встал на ноги, стал самостоятельной личностью, сделал карьеру в ордене. Он послал за мной, и я приехал. Мать умерла десять лет назад, брат и сёстры выросли и оставили семейное гнездо. И вот передо мной седой больной старик. Он умирал, лёжа в огромной кровати. Его лицо искажала мука. И мне было не жаль его. Покинутый всеми, старик закатывал глаза и харкал кровью, а я глядел в его жёлтое лицо, и меня снедал гнев. Затем он собрал свои последние силы и приподнялся на подушках. Еле слышно отчим прошептал, что я должен быть милосердным, ибо так учит святое писание. Видимо, он надеялся на моё прощение, но я не сказал ему тех слов, которые он желал услышать. Я даже не склонился над постелью умирающего, а достал пилочку для ногтей и, полный надменности, принялся за свой маникюр. Под утро отчим оставил этот мир, так и не вымолив моего прощения. - И сейчас вы не жалеете о том, что так поступили? - Не знаю. У меня вот здесь что-то молчит. - Он коснулся кулаком своей груди. - С тех пор, как я сел в этот самый экипаж и покинул родной дом. Хотя...нет, сердце моё однажды загорелось страстной привязанностью, но и эта привязанность принесла разочарование. * * * Такого прекрасного обеда девочки из приюта не помнили давно: вкусная уха, мясное блюдо, пирожки с капустой и яблоками. Неточка счастливо улыбалась. У неё сегодня было прекрасное настроение, ведь утром рядом со своей кроваткой она нашла замечательную фарфоровую куклу. Сегодняшний день даже не смог омрачить скорый отъезд доброй тёти Даши, которая показывала всем девочкам из приюта весёлые фокусы и даже преподала им уроки жонглирования. Новая кукла была такая красивая! Да ещё конфеты в прелестной коробочке с чудесными нарисованными цветами! Конечно, придётся поделиться её содержимым с девочками, но и ей непременно достанется несколько конфеток и удастся насладиться их чудесным шоколадным вкусом! Думая о подарках неизвестного джентльмена, Неточке хотелось петь и танцевать. Ах, если бы все люди на земле были также добры, как этот таинственный господин! * * * Скотт долго раздумывал над тем, что ему теперь делать с вновь обретённой дочерью. Забрать из приюта и воспитать самому? Нанять ей нянек и гувернанток и поручить заботу о девочке им? Верно ли заметил маркиз д'Арни о том, что ребёнок - это не обуза, а радость, награда, которая даётся ни каждому? Скотт размышлял. Ей уже шесть лет. Достаточно сознательный возраст. Он, Реджинальд, в свои шесть уже умел размышлять, оценивать, радоваться, обижаться и... любить. Да, он любил родителей, которых покинул так рано. И так маленькому Скотту не доставало родительской ласки, заботы! Скотт закрыл глаза, на мгновение позволив себе забыть о том, что ныне он - Великий Магистр иллюминатов. Он снова был мальчиком, ребёнком, нуждающимся в родительской любви. Он вспоминал детство, думал о Неточке. Вспоминал Марусю, слова призрака. Скотт решился. Тем же вечером таинственный господин в высоком цилиндре посетил приют для девочек. Он поднялся в кабинет директрисы и спросил о Неточке. - Вы о той девочке, дочери Марии Прокофьевой? - Да. Я хочу усыновить её. - Вы опоздали. Только вчера её забрал один господин. - Назовите его фамилию. - Простите, но не положено. Он протянул ей деньги. - Могу вам лишь сказать, что господин был молод, высок, черноволос. У него такой необычный взгляд, будто он знает все твои грехи... - Я понял. Спасибо. * * * Д'Арни ввёл в дом пятилетнюю девочку. Она держала его за руку своей слабенькой ручонкой, а в другой ручке несла большую куклу. Эта кукла - единственное, что она захотела взять с собой из своей прошлой жизни. Д'Арни постучал в дверь спальни, где отдыхала Ксения. То, что произошло дальше, маркиз вряд ли когда-либо позабудет. Ксения смотрела и смотрела на девочку, ручки которой теребили её золотые локоны. Ксения молчала, но её взгляд говорил о многом. Она будто увидела ангела, сошедшего с небес, призванного положить конец их с маркизом страданиям. А Неточка озиралась вокруг, и всё ей нравилось. Нравилась нарядная мебель, добрая красивая дама, склонившаяся над ней. И то неясное чувство, что ты нужна, что тебя любят, и так будет всегда-всегда...