Bind. Torture. Kill. (Binden. Foltern. Toten)

-Эти русские такие слабаки, правда? Уже несколько битв подряд, а все победу одержать не могут. Хотя что ожидать от них. Со дня на день Ленинград будет под блокадой, это я обещаю, - глаза Пруссии сверкнули каким-то бешеным огоньком, и он громко рассмеялся. Идущий рядом с ним молодой сержант невольно поежился, но все же осмелился посмотреть на Пруссию с каким-то восхищением. Да, он был прекрасен. Но такой жестокий, пожалуй, его переплюнет в этом только брат. Сержант вздрогнул снова, вспомнив, как однажды пересекся с Германией в коридоре. Если его брат пугал ярко выраженной ненавистью, то сам Людвиг всегда был до жути равнодушен. Словно все происходящее было такой же нормой, как если бы его собаки погнались за кошкой. Пруссия посмотрел на сержанта, который сейчас казался ему таким мелочным, таким…Добреньким. Фу, мерзко как. Разве можно добреньким быть по отношению к свиньям? -Иди, доложи начальству, а я пока к брату, - произнес он с какой-то странной лаской в голосе. Сержант быстро убежал, похоже, он был рад это услышать. Гилберт ухмыльнулся ему вслед и направился к брату, свернув по коридору направо. Германия тем временем с трепетом гладил железные оковы и цепи, сделанные специально по его заказу. Хм…Эти для рук. А вот для шеи, с шипами, обтянутые черной кожей. Нет, не человеческой, это почему-то Людвиг никогда не любил. «Прости, братик. Приказ начальства. Но я же не могу сослать тебя просто к каким-то левым солдатам в Освенцим? Ты же мой любимый братик, и это все специально для тебя. Жаль, жаль, что так вышло. Но все, наверное, было бы по другому, не будь ты таким…Странным» - от этой мысли Германия слегка усмехнулся. Странный? Да он не человек даже. Кожа такая бледная, тонкая, что аж вены проступают. Белые жесткие волосы, брови, ресницы. И эти немного раздражающие красные глаза. Даже сравнить не с чем, кроме нечисти. «Но ты не похож на всех этих еврейских, славянских и цыганских выродков. Ты лучше, любимый братик, следовательно и заслуживаешь лучшего…» -Запад! – громкий и довольный голос Пруссии разорвал тишину и размышления Германии. – Эти русские опять проиграли битву! -Я и не сомневался, - ответил низкий негромкий голос, пока его владелец пытался оторваться от своей игрушки. -Ксесесе, конечно, братик не сомневается, - усмехнулся Гилберт и подошел сзади к Людвигу. – А это что за хрень? -Это… - Германия повернулся, стоя к брату лицом, совсем близко, так, что можно почувствовать вздохи друг друга. – Да так, ничего особенного. Просто подарочек тебе. -Подар…? – Пруссия не успел договорить, потому что его мгновенно вырубили мощным ударом в затылок. Зрачки на секунду сузились, и Гилберт упал на пол, почти мигом теряя сознание, успев увидеть лишь кожаные сапоги Германии, отполированные до блеска, в практически идеальном состоянии. Как и все, что принадлежало Людвигу, как и он сам. Аккуратно поднять такое послушное тело. Затем быстро снять форму, она все равно не понадобится. Поднять за одно запястье, закрепляя стальной браслет плотно, даже слегка сдавливая отток крови к пальцам. Затем второе запястье. Теперь приподнять голову за подбородок. И надеть ошейник. Нет, ноги на свободе. Подняться не сможешь, ведь Железный Крест и воротник рубашки заменила сталь. Так и будешь сидеть, с подвешенными руками. Это я называю: «Binden.»