***
Сильный октябрьский ветер проник даже сквозь ненастоящее окно Выручай комнаты, задев своим дуновением раскрытую перед камином объемную книгу, заставив ту зашелестеть страницами, и молодое лицо юноши, открывшего глаза, взгляд которых уперся в потолок. Драко Малфою не потребовалось много времени, чтобы осознать и вспомнить минувшие события сегодняшнего дня. Резко приподнявшись и почувствовав сильное головокружение, он громко выругался, обнаружив свое присутствие здесь в единственном числе. «Тебе не жить, Грейнджер, клянусь!» - в запале процедил он, вставая на ноги и ожесточенно отряхиваясь и подбирая с пола свою волшебную палочку. Надо же, она не взяла ее с собой, не сломала, не лишила его памяти – чертово хвалебное благородство, будь оно проклято! На ее бы месте он поступил только так и никак иначе. Ради собственной же безопасности. Выполнила только свою миссию – спасла шкуру пуффендуйца, ретировавшись во время его отключки. Пальцы по наитию перебирали ткань в районе карманов и, стоило Малфою вспомнить про медальон и неожиданный выкрик взбалмошной выскочки, прежде чем он отправился в забытье, он впал в стопор – медальона на золотой цепочки нигде не было! Отчаяние, страх, ярость, затмевающее все вокруг безжалостное безумство наполнило его до краев, отразившись от стен в злостном окрике. Малфой бил о стены все, что попадалось под руку, сметая на своем пути и без того минималистичную обстановку. Когда последний подсвечник разломился пополам от гневного удара, блондин без промедления подхватил свою мантию с кресла и вышел в коридор, громыхнув дверью так, что если бы она не принадлежала Исчезающей комнате, она бы точно отскочила на пару метров от косяка. Старинные часы наглядно дали понять, что прошло всего несколько часов с тех пор, как спасенный им сокурсник и разбившая на мельчайшие кусочки его планы грязнокровка испарились с места событий. Единственное место, куда она могла его упечь, было Больничное крыло, не нужно быть магом с орденом Мерлина первой степени, чтобы это понять. Малфой ради собственного подтверждения устремился в дальнюю часть замка, где всегда пахло ядреными настойками и повсюду в воздухе витали пергаментные напоминания не шуметь. Приблизившись к лазарету, он тут же увидел издалека, как мадам Помфри поспешно хлопочет возле новой койки. Лежащая на стуле рядом черно-желтая мантия заставила его и вовсе сжать кулаки, ненавидя двух представителей чужих факультетов сильнее прежнего, хотя пару часов назад казалось, что сильнее уже некуда. А ведь еще сегодня днем он мог непозволительно близко подойти к той черте, которую боялся и в то же время лелеял мечту пересечь, превозмогая себя. Он мог вернуть своей семье былое величие, оправдать возложенные на него надежды, доказать им всем, что он не просто так носит метку… Подумать только, каково было им выбираться из той же комнаты, где его обездвиженное тело непротиворечиво лежало на полу. Выродки! Драко Малфой направлялся к гостиной Слизерина. Он понимал необходимость разработать новый план как можно скорее. Единственный факт его обнадеживал – сейчас, когда школой заправляли брат и сестра Кэрроу, ему легче будет заручиться поддержкой и завершить начатое. И уже никакая мадам Помфри не будет ему помехой. Главное – оставаться осторожным. Осторожным и продумывать каждый шаг, а не бросаться в пекло, подобно Грейнджер. Ее фамилия больно обожгла память. Как явственно он сейчас бы без промедления сцепил обе ладони вокруг ее шеи, не брезгуя даже коснуться ее грязной кожи, слыша, как она хрипит от недостатка воздуха, как она просит его не делать этого… Мысли о мести вынуждены были прерваться, когда Драко распахнул дверь и зашел в подземелья, искренне надеясь, что найдет там так поздно уединенное успокоение в одинокой гостиной. Но представленная его глазам картина заставила на какое-то время забыть о всех его планах и зарисовках отмщения. Посреди комнаты парил в воздухе женский силуэт: точеная хрупкая фигурка молодой девушки, горизонтально лежащей в центре комнаты отбрасывала на стену тень ее густых черных, как смоль, волос, ниспадавших вниз, струящихся по ее бледным плечам. Она выставила перед собой руки, перебирая воздух, и напевая в полголоса какую-то знакомую мелодию. Перед ней в широком кожаном кресле возле камина сидел, закинув нога на ногу, Теодор Нотт, задумчиво гладевший куда-то в темноту ночи сквозь окно, расправляя на черном строгом костюме невидимые складки. Заметив вошедшего, оба повернули голову в его сторону, а девушка плавно переместилась на колени к темноволосому магу, мягко обвив его плечо одной рукой, другой же кокетливо опустив и пригладив подол длинного платья. – Я так понимаю, вы были бы не прочь поменяться со мной сегодня комнатами, – губы Малфоя младшего дернулись в саркастичной усмешке, и тем не менее его ладонь крепко пожала протянутую руку Нотта. – Вот так сюрприз, Кристал, – наконец он перевел взгяляд на темноволосую девушку, не без улыбки кивнув ей. – Не могу удержаться от появлений без предупреждений, ты же знаешь, Драко, – ее голос оказался на удивление низким для такой рафинированной внешности. Еле уловимая лукавая улыбка залегла на краешках ее губ, надменно приподнятых. В ночном полумраке могло показаться, что ее кожа светится. – Не думал, что Хогвартс окажется местом твоего посещения, – в этом утверждении Малфоя так неумело сквозил вопрос о том, что же все-таки подруга детства делает в его школе, что Кристал тихо рассмеялась. – Преподаватели Дурмстранга в курсе, где я, это не дезертирство и не побег, можешь не переживать, вообразив себя укрывателем Пожирателя, – на этих словах она эффектно сделала паузу, – тем более сейчас, когда это слово в этих стенах нельзя посчитать… опасным. – Глаза ее блестели живым азартным огнем. В это же время мысли Драко уновились далеко назад, в прошлое, где в просторной беседке сада поместья Малфоев спорили между собой два ребенка: черноволосая худая девчонка в сером шелковом платьице и напыщенный блондин-мальчуган, судя по надутым щекам которого не хотевший ей уступать. – Отец говорит, что это будет Хогвартс, – с ноткой гордости и превосходства выдает он, не сводя любопытных серых глаз от своей спутницы. – Mama даже сейчас знает, что нет места для меня лучше, чем в Дурмстранге, – при упоминании об отце Малфоя она чуть кривит ротик, изгивая его недовольной дугой, и с не меньшим гонором называет имя своей будущей школы. Прошло двенадцать лет, а Кристал Блетчли мало чем изменилась в повадках, оставшись такой же заносчивой, безкомпромиссной холодной леди, думалось Драко. В детстве спорить с ней было бесполезно, в подростковом периоде находить с ней общий язык умели далеко не все дети из семей Пожирателей, не без причины побаиваясь и сторонясь ее. Драко не помнил, как они не забыли бывалых секретных вылазок за пределы поместий в смешном возрасте и сохранили приятельские отношения, повзрослев. Кристал выросла истинной аристократичной внешности девушкой, миниатюрной, высокой и стройной. Ее красота была завораживающей до тех пор, пока это ангельское на вид создание не открывало свой рот и тогда к «завораживающей» на автомате приписывалось слово «пугающая». Значит, теперь и она?... Малфой поймал себя на том, что краем глаза пытается рассмотреть контур ее предплечья через полупрозрачный длинный рукав вечернего платья. – Мы приехали, когда еще было светло, но ни Кребб, ни Гойл толком не сказали где тебя искать, – гостья с укором указала тонким ухоженным пальчиком в сторону Драко, – надеюсь, мы все же перекинемся завтра парой слов. Расскажешь мне о той пародии на школу, про которую ты все время жаловался. А теперь, джентльмены, прошу меня извинить, дорога сюда была и впрямь утомительной, – невинно поцеловав Теодора в уголок губ, она чинно привстала, и, кивнув обоим паряням, ушла в сторону женских спален. – Ты ни разу не упомянул, что она приедет, – только сейчас Драко опустился в кресло напротив товарища, не скрывая разыгравшегося любопытства. – Думаешь, она меня предупредила? – лениво поинтересовался Нотт. По его голосу можно было понять, что тому льстит визит вышеупомянутой особы. – И даже после того, что с ней… -– начал было Драко, но Нотт прервал его, предостерегающе подняв ладонь. – Не надо. Ты же знаешь, она не переносит, если кто-то тут же начинает поднимать эту тему, стоит ей уйти. Драко лишь пожал плечами. Ему не хотелось спорить. Он был не из числа тех, что любил пересказывать историю Кристл из раза в раз. – Надолго? – У миссис Блетчли здесь какие-то дела. Думаю, на ближайшее время нам предстоит окунуться в ностальгическое прошлое. – Главное, не с головой, - хмыкнул Драко, только сейчас вспоминая про свою недетскую головную боль минувшего дня.Ловкость рук и никакой магии
13 февраля 2016 г. в 23:35
Кто-то там, наверху, наши судьбы вершит,
Завернув предначертанное в канву испытаний.
Этот путь точно мой? Отвечать не спешит –
Это должен сделать я сам, применив все старания.
Но как правды клубок размотать, когда неотрывно
На тропе под ногами маячит твой след?
Чужеродный, иной, не петляющий так примитивно
И без трат на раздумья выдающий тебя столько лет.
Не дано мне понять твой настырности бунт,
Твой упрямства и честности сумасбродный протест.
Прочитав столько книг, ты назло отметаешь тот пункт,
Осмотрительность где занимает одно из первейших мест.
Не пытайся понять и хоть сколько-то вникнуть –
Я ни разу не тот, кто сошел с пьесы пыльных страниц.
И с чего ты взяла, что имеешь право так просто возникнуть
В череде дней того, кто безучастен к стуку сердца о стенки ключиц?
Слабое свечение огня факелов отбрасывало со стен несуразные тени на лицо крепко спящего юноши. Руки Драко чуть заметно подрагивали, когда он третий раз проходил мимо пустой стены, именно в это мгновение обнажившей взгляду неточные контуры Выручай-Комнаты. Его шаги были неслышными, его походка – расслабленно небрежная. Юноша остановился у бутафорского окна, неотрывно глядя на человека, которого еще недавно он спас, и которому суждено было стать его очередным заданием. Совсем некстати на задворках сознания поселилась мысль, что за возможность предаться безмятежному неведению, которое охватило тело его сокурсника, Драко бы сейчас отдал многое.
Взгляд сам собой упал на крепко сжатую в собственных пальцах волшебную палочку, чей изящный контур явственно проявился в полумраке в свечении камина. Сладостная истома беспричастности, расслабляющее тепло невовлеченности в право вершить чужие судьбы и распоряжаться данной тебе силой? Малфой плотно сомкнул глаза, шумно выдохнув, испытывая к себе непреодолимое чувство отвращения. Как он посмел хоть на секунду задуматься об отступлении, когда именно на его плечах балансировало сейчас шаткое положение его семьи? Опьяняющий триумф быть избранным для выполнения ЕГО заданий каждый раз смешивался с животным страхом переступить через черту. Но когда-нибудь придется это сделать, вопрос лишь времени.
Именно в этот момент бедро обожгло непривычным теплом и Малфой извлек из кармана брюк небольшой медальон на цепочке, бережно врученный ему матерью. Сомнения словно ветром сдуло, постепенно вступили в свои права неотвратимое спокойствие и уверенность в намерениях. Надо было стереть Макмиллану память, обрубить все последние нити связи с реальностью, сжечь мост между происходящим и полуночным бредом бессонницы, превратив жизнь пуффендуйца в последнее. Почему он раньше не замечал, как легко даются шаги к намеченной цели, сокращающие с каждым дюймом расстояние между палочкой и безмятежным лицом жертвы? Как спокойно и не без удовольствия можно прицелиться, не моргая, прямо глядя, как сейчас дернется от неожиданности каждый мускул вынужденного пленника? Завороженно, чуть прищурившись сквозь полумрак, Драко всматривался перед собой, но прежде, чем слова забвения пришли ему на ум, как в плохо написанном сценарии, дверь комнаты вновь подверглась движению извне.
Она вошла совсем бесшумно, со свойственным беспокойством в округлившихся глазах, драматично и крайне смешно стискивая волшебную палочку костяшками пальцев. Лишь скрип приоткрывшейся двери выдал в ее появлении рушившийся прямо на глазах план слизеринца. Малфой застыл на месте, чувствуя, как гложущая ненависть внутри него стремительно сменила объект своей нацеленности. Дальнейшее ее доказательство полнейшего человеколюбия и карикатурной неосторожности, когда она кинулась вперед, выкрикивая имя Макмиллана с таким неподдельным сочувствием, заставило слизеринца побледнеть еще сильнее.
И тут его захлестнула волна раздражения и отчуждения от увиденного, ощущение презрения ко всему гриффиндорскому, глупому, нелепому и неуместному бравому инстинкту спасения. Интересно, это ей Поттер передал всеми возможными способами ту же лихорадку безбашенного благородства или у них это неотъемлемая черта идиотизма на весь факультет? Ярость и предвкушение расплаты выступили у него на щеках броскими розовыми пятнами и он сделал шаг из темноты, наслаждаясь уже заведомо разыгравшейся сценой.
– Карпе Ретрактум! – собственный голос наполняется участливым смутным удовлетворением, когда он слышит, как тело гриффиндорки звучно впечатывается в холодную стену заклинанием, с громким шлепком осаждающим ее на пол.
– Ты бестолковая идиотка, Грейнджер. – Голосом объективного судьи матча Мирового Кубка по квиддичу комментирует блондин, смотря на нее сверху вниз, снисходительно наклонив голову на бок. – Я же предупреждал тебя не лезть в это дело.
Ошеломленная, не ожидавшая его увидеть здесь в этот час девушка, резко вскинула голову, ни одним жестом или взглядом не выказывая боли, что еще больше распаляло желание Малфоя предоставить весь спектр неприятностей ненавистной грязноврокве, разучившейся понимать предостережения.
– Что, ты и правда думала, я остановлюсь на столь деликатной просьбе к тебе забыть это место и поверю в твое непреклонное неповиновение? – он наклонился к ней, гневно отчеканивая каждое слово над ее ухом.
– Почему ты это делаешь, Малфой? – она ответила не сразу, переведя болезненный взгляд с его руки на него, изо всех сил стараясь изобразить спокойствие и воззвать к голосу разума. Но кто же мог ее уведомить, что подобная тактика была неуместна, когда Малфой младший был до крайности выведен из себя?
– Почему я держу твоего приятеля здесь или, может, почему я не доверяю тебе? – насмешка и яд в чистом виде в каждом сказанном им слове.
– Послушай, – ее голос не вздрагивает, но похоже, она не теряет надежды построить с ним конструктивный диалог, – Малфой…
От неожиданной вспышки света заклятия она вскрикивает. Драко держит палочку ровно против себя, нацелив ее на подругу Поттера, уже не такую спокойную и сдержанную.
– Я отвечу тебе на твой вопрос, Грейнджер, но пораскинь мозгами, зачем тебе мои откровения, когда через пару минут не только его, - будничный кивок в сторону все еще спящего Эрни, - но и твоя память будут стерты?
Ее голова так нервно и в таком отчаянном протесте замоталась из стороны в сторону, что Малфой зло усмехнулся, обойдя ее с другой стороны и подставив палочку к ее горлу.
– Но все же я отвечу тебе – не могу отказать себе в попытке донести до тебя последний раз – все, что случилось в ту ночь в Запретном лесу останется только между мной и – О, какая неожиданность! – никем больше. Ты храбро проявила себя в той операции по неразоблачению меня, молодец, наверно после такого альтруизма у вас в Гриффиндоре принято водить хоровод за руки и передавать и рук в руки статую Годрика под гимн всего вашего полоумного факультета, но, разочарую тебя, юный вундеркинд, все, что я могу тебе посоветовать, так это взять с полки шоколадную лягушку и заткнуть свой грязный рот на замок. Десять баллов Гриффиндору! – надменно и агрессивно закончил он, толкнув ее от себя, после чего Гермиона неуклюже ухватилась за ножку кресла, ладонью стирая с разбитой губы тонкую струйку крови.
– И прежде, чем ты возомнишь, что имеешь какое-то право вторгаться и разнюхивать чужие…
– Малфой, брось его! – сорвавшийся с ее губ громкий крик на некоторое время вызвал недоумение юноши, который только сейчас увидел, как Грейнджер таращится с недоверием на сжатый в его правой ладони медальон.
Не успел он подумать о том, откуда ей вообще что-либо известно про хитрую вещицу у него в руках, о которой, к слову, он и сам знал немного, как в спину ударило что-то тяжелое, и блондин рухнул на колени, не выдержав натиска неизвестно откуда взявшегося заклятия. Не прошло и пары секунд, как очередной сноп искр возвестил о еще одном выпущенном сзади ударе, после которого Драко уже не в состоянии был выстоять – потеряв окончательно равновесие, он подался вперед грудью, и упал на холодный камень, вытянув руки вперед.
Гермиона Грейнджер сидела напротив него, зажмурившись, а потому вскрикнула, когда голова обидчика приземлилась на ее колени. Первое, что она увидела, открыв глаза, был приподнявшийся на локтях Эрни Макмиллан, уставший, бледнее прежнего, но впервые с победоносной улыбкой на его измученном лице и с волшебной палочкой в ладони. Опешив, она холодными руками приподняла обездвиженное туловище Драко Малфоя, отодвинув его в сторону, аккуратно примостив в спинке кресла и со всех ног кинулась к постели пострадавшего.
– Цела? – прохрипел он, все еще неверующе улыбаясь своему маневру.
– Полный порядок, – гриффиндорка не была уверена, насколько ее бодрый тон коррелировал с видом вурдалака, только что вернувшегося после трапезы, да еще и с хромающим коленом, но времени до прихода слизеринца в себя было слишком мало. – Сможешь встать?
Эрни воодушевленно свесил с постели ноги, но оказавшись на обеих, он неуверенно зашатался, и Гермионе пришлось подхватить его за локоть.
– Я проснулся, как только ты вошла, но решил, что Малфой вряд ли этому обрадуется, потому продолжал делать вид, что сплю. Идея сработала! – не скрывая восторг, пуффендуец улыбнулся сквозь гримассу боли, когда он попытался проделать пару шагов.
– Разве он не отнял у тебя палочку? – Грейнджер одобрительно подставила ему свое плечо, искренне удивившись.
– На собраниях ОД лучше всего я практиковал невербальные заклятия, так что левитировать незаметно собственную палочку с подоконника, когда он стоял ко мне спиной, не составило труда…
Гермиона улыбнулась в ответ. Сейчас действовать надо было немедля.
– Эрни, нам надо сейчас же уходить отсюда, пока он не пришел в себя, - на этот раз ее голос уже не отличался стальной храбростью и давал слабину, чуть подрагивая. – Я отведу тебя в Больничное Крыло, там ты будешь в безопасности. Позволь узнать у тебя, что произошло, но только потом. Сейчас нельзя терять ни секунды. Ты сможешь идти? Нам придется преодолеть расстояние в пару пролетов…
– Я смутно помню, что случилось, Гермиона… – Эрни озадаченно почесал затылок, но тут он перехватил тревожный взгляд гриффиндорки на себе. – Да! Да, точно, надо уходить, давай попробуем, помоги мне немного…
Поддерживая его, через каждый сделанный Макмилланом шаг Гермиона мысленно молилась, чтобы Драко Малфой не очнулся до того, как они с Эрни покинут это чертово удушливое помещение. Проходя мимо обездвиженного тела со слизеринским галстуком, она сделала пуффендуйцу предостерегающий жест и, попросив его постоять без ее помощи пару минут, поспешно подошла к Драко. На мгновение она застыла перед ним, но слыша, как учащенно звучит дыхание Эрни, держащегося за стенку, она не думая опустилась на колени и, разжав леденеющие пальцы Малфоя младшего, вытащила из них золотой медальон с выгравленным изображением змеи посередине. Ее руки словно обожгло на какую-то долю секунды, но девушка молча положила вещицу в карман джинсов, сильно не задумываясь, было ли это сейчас кражей или милостивым избавлением семикурсника от воздействия черной магии. Еще немного поколебавшись, она приставила два пальца к шее несносного сокурсника, и, прощупав пульс и убедившись, что Малфой просто потерял сознание, облегченно выдохнула, спешно вернувшись к Эрни и заботливо помогая ему, они вместе перешагнули порог комнаты, прослужившей не то спасением, не то наказанием вот уже сколько дней для них обоих.