Гарри Поттер и маггловская медицина

      Встреча с Руквудом прошла буднично. Они готовились, нервничали, а в итоге… Руквуд смотрел невыразительным взглядом, выслушал предложение Гарри, всё так же невыразительно произнёс заранее оговоренные клятвы. Гарри приказал змее из чёрной метки уйти, Снейп убрал череп.       И вот спустя трое суток Снейп пришёл с письмом от Руквуда.       Снова все — Гарри, Рон, Гермиона, Луна, Флитвик, Снейп и Шеклболт — собрались в библиотеке.        — Ну, открывай, — поторопил Рон.       Открыл.        — «Жертвоприношение души», — прочитал Гарри. — …Кажется, вопрос «Что можно сделать с хоркруксом во мне» Руквуд понял как-то…        — Чего?       Гермиона и Снейп уже сунули носы в письмо.        — Это похоже на описание ритуала, но… — Гермиона закусила губу.       Гарри пробежал глазами дальше, остановившись на «Трижды по тринадцать невинных душ да удержат Врата Смерти открытыми, покуда Жрец своё предназначение исполнит».        — Разрешите мне, — Кингсли вытащил пергамент из пальцев Гарри и вчитался. — Хм. Действительно «Жертвоприношение души». Хм…        — Что?!        — Руквуд нашёл способ гарантированно отсоединить хоркрукс от души Гарри. Жертвы, Врата — это способ удержаться на Грани, у вас есть воскрешающий камень для этой цели. Трудность в том, как попасть на Грань и как вернуться.        — Что для этого надо?        — А другие Дары смерти подойдут? — спросила Луна. — У профессора Дамблдора была Старшая Палочка. Наверное, и сейчас есть.       Снейп выругался.        — Думаю, я начинаю понимать замысел Альбуса, — проговорил Флитвик. — Так вышло, что мне стало известно о природе вашей мантии-невидимки, Гарри. Итак, по замыслу Альбуса мистер Риддл запускает в Гарри проклятие «Авада кедавра» из Старшей Палочки, которое формально является не убивающим, а отсоединяющим душу. Далее с помощью Воскрешающего Камня Гарри удерживается достаточно длительное время на Грани. И, наконец, Мантия Невидимка позволяет ему вернуться назад. Только я не пойму, как Альбус предполагал отсоединить от Гарри хоркрукс…        — Самопожертвование, — мрачно сказал Снейп. — Герой воспитан так, что готов из чувства героизма добровольно пойти на смерть, достаточно только назначить время и место. Том же всеми своими частями очень хочет жить, — сказал, как выплюнул.        — Значит, я должен был быть готовым умереть за магический мир, чтоб избавиться от хоркрукса. А теперь, даже если я подставлюсь под «аваду»…        — Тебе придётся провести ритуал, Гарри, — с выражением сочувствия подвёл итог Шеклболт.        — Эй, стойте! — вмешался Рон. — А если Тот-Кого-Нельзя-Называть решит убить Гарри как-то не правильно?! Если, например, на него змеюку натравит?!        — Лорд знает, что мистер Поттер змееуст.        — Рон прав. Что если Тот-Кого-Нельзя-Называть использует другое заклинание? — Гермиона сжала кулаки.        — Лорд захочет обставить убийство мистера Поттера как дуэль и казнь, чтоб наглядно доказать своё превосходство над силами Судьбы… Так говорил Альбус. Во всяком случае, оба раза, когда Лорд встречался с мистером Поттером, насколько я знаю, он использовал именно «Аваду».        — Как я понимаю, — заметил Шеклболт, — старшая палочка, воскрешающий камень и мантия-невидимка являются одним набором из трёх предметов?        — Да, так называемые «Дары смерти».        — Мощные артефакты как правило сами диктуют происходящее… Взять то же артефактное зелье «Феликс Фелицис». Полный артефактный набор в одном месте…        — Вы уверены, мистер Шеклболт, что Тот-Кого-Нельзя-Называть не сможет использовать ничего другого кроме «Авады Кедавры» из-за влияния артефактов?        — Да, мисс Грейнджер.        — Спасибо, — подвёл итог Гарри, пока Гермиона не начала спорить с Кингсли. — Оставлять эту штуку во мне нельзя. Вынуть её без риска мы не можем. Так… У меня будет шанс, это ведь уже не плохо? И… Я не боюсь. Умирать не боюсь. Мы так долго читали о всяких действиях с душой, с окончательной смертью… Я теперь не сомневаюсь, что там, за смертью, что-то есть. Даже если я ничего из этой жизни не буду помнить или не смогу вернуться… В общем… Спасибо вам.       Гарри по очереди посмотрел на всех, кто… Как тут сказать «кто»? Друзья: Гермиона, Рон, Луна. Соратники: Кингсли Шеклболт и профессор Снейп. Ну, и профессор Флитвик, который тоже не хочет, чтоб Тот-Кого правил Магической Британией.       Важно, что они с ним, с Гарри. А не как Ремус, мистер и миссис Уизли, Тонкс и ещё многие другие — которые тоже соратники, но как-то отдельно от Гарри.        — Интересно, как видят борьбу против Того-Кого остальные? — вырвалось у Гарри.        — Кто?        — Ремус, например. Он же тоже, — Гарри покосился на профессора Флитвика, но закончил, — из Ордена Феникса. Но они ничего мне не говорят. Как они это видят? Гарри Поттер — оружие, которое в нужный момент они направят против Того-Кого, а до тех пор пусть хранится в чулане?        — Кхм, — смутился Шеклболт.        — Вас это расстраивает, мистер Поттер? — спросил Снейп вроде бы ядовито, но и в четверть не так ядовито, как сказал «Наша новая знаменитость» на гаррином первом курсе.       Гарри прислушался к себе и с удивлением ответил:        — Нет, не расстраивает. Совсем. Со мной друзья, — он взглянул на Рона и Гермиону. — Луна. И вы тоже. И вы, — это уже профессору Флитвику и Кингсли. — Это… Гораздо больше, чем я мог ожидать.       После взрослые смущённо отводили взгляды и прощались. Друзья почему-то тоже смущались.       А Гарри осознавал себя счастливым. Сколько бы ни было жизни впереди, это его жизнь. В которой с ним рядом те, кто ему поможет, если он попросит помощи. Не только ради победы над Тем-Кого, но и ради самого Гарри — ради того, чтоб он выжил после уничтожения Того-Кого.       Поэтому Гарри в ответ должен позаботиться о том, чтоб они тоже выжили, как бы всё ни повернулось с ним самим. Чтоб Снейпа не обвинили в смерти Дамблдора после победы. А Гермиону чтоб не называли грязнокровкой — ведь после первой победы над Тем-Кого магорасизм не исчез. Если и теперь не исчезнет, то, получается, для Гермионы всё было зря. Уизли не должны после войны остаться нищими, и Луна тоже. А мистер Шеклболт, может быть, станет министром — если, конечно, сам того захочет.       Надо только придумать, как всё это сделать.       Хорошо, что Гарри больше не один — значит, и придумывать они будут вместе. Немного времени ещё есть.