Вселенная Снов

20 июня, понятия не имею какого года. Я - юнга ужасного пиратского корабля. Думаю, что вам известно, чем я занимаюсь и кем кому прихожусь. Да-да, все верно: мою полы, чищу сапоги, проверяю, сломано ли то, надо ли помыть это. Да, все меня здесь гнобят и, прямо скажу, ненавидят. Сокомандники до жути алчны и лицемерны к тем, кто богаче их в несколько раз. В этом мирке без деньжат не выжить. И на данный момент я думаю точно так же, как и они, но ещё надеюсь, что кто-то или что-то вразумит меня и даст другую цель в этой жизни, потому что в моей памяти ещё осталось что-то важное: некоторые кусочки воспоминаний, точнее, чувства, которые были у меня раньше. Я помню счастье, радость, гордость, спокойствие, жизнерадостность. Что случилось? Что произошло? Мне остается лишь пожимать плечами. Знаете, чтобы вы примерно понимали, где я нахожусь, напишу еще несколько строк об этом смутном для вас месте. Представьте старый вагон с заржавевшим купе. Представили? А теперь уберите две койки сверху, повесьте вместо них полочки, заставленные консервами, например, с кабачковой икрой или с килькой, сами койки превратите в обычные старые кровати, одну уберите и поставьте на её место комод и холодильник. Прошу любить и жаловать! 21 июня. Я побывал где-то тридцати серых отсеках нашего корабля. Они все до жути старые и проржавевшие. Иногда кажется, что если не туда ступишь то провалишься, хотя такого еще не было. Вот как только этот корабль еще держится на плаву? Кстати, нашел несколько скелетов в шкафах их обитателей, в прямом смысле этого слова, и давно немытые носки. Как эти болваны при таком запахе вообще здесь могут находиться? Жуть какая. 22 июня. Заметил, что идя так же, как и в прошлый раз, я захожу в какие-то новые комнаты. Впечатление не из приятных. Здесь что-то написано, испачкано, но я не вдаюсь в подробности, потому что не хочу смотреть на эти отвратительные пятна. Вот, например, захожу в комнату большого жирного Джо, чтобы почистить его стол. Огрызки от еды, старое, испорченное яблоко. На полу углем или чем-то черным написано "Убью", "Не смотри" и "Хватит смотреть!", ну и все в таком духе. Под столом сырье, которое еще можно поесть. Я открыл банку с сайрой или с чем-то там, но рыбной продукцией и нагло слопал её. Никто же не видит. Пока я ел, на стенах обнаружил еще несколько цитат "Не есть!", "Не есть, я сказал!", а то что? "А то огребешь". Пф, напугали. 23 июня. Мыл сегодня клетки для рабов (Интересно, они здесь птиц держат, или просто так перья набросаны?) и третью часть посуды. Меня от этого запаха так мутило, что я попрощался со своим обедом. Кстати, надписи меня конкретно уже бесили. Они были повсюду, поэтому я старался не читать их. Слишком много. Слишком темно. "Огреб же! Только посмей есть чужую еду!" "Хахахахахахахаха..." Вот знаете, какой шрифт используется во всех этих записях? Я заметил закономерность и похожесть некоторых из них. В основном вижу три вида. Сравню с теми, которые когда-то изучал и почему-то помню: "Scrawl", "Dikovina" и "Friends by Angry". 24 июня. Домыл всю посуду. Более на сегодня не буду - устал. 25 июня. Мне кажется, или чем дальше я захожу и чем больше комнат новых я обнаруживаю, тем мне хуже. У меня начались рвотные порывы. Ну а теперь поздравьте меня, ибо я попал в клетку к рабам. Хочешь спросить "Как"? Да легко: поставил моющее средство посреди дороги и о него кто-то запнулся. Не очень помню его лицо, да и вообще этого человека, но он считается важной шишкой на корабле. 26 июня. Заключенные, оказывается, не такие уж и ужасные люди. Один из них, вроде по имени Стен, является капитаном захваченного корабля. А рядом сидящие люди - его команда. Он рассказывает, как бороздил реки, моря, океаны, шел в путь и никого не трогал. Пираты слишком редки и слабы, поэтому он их даже не замечал. Я его спрашивал, что же произошло потом? А потом, мальчик мой, начался шторм с невероятно темным облаком. Волны, казалось, были до небес, особенно та, на которую мы наткнулись, и вместе с течением шли на её верх. Облако от тучи было уже повсюду, и когда я прикасался к ней, то чувствовал, будто она живая. Я не мог видеть сквозь неё. Это не мог быть обычный воздух... внезапно волна исчезла, а мы так и остались висеть в воздухе. Товарищи, мы же помним, что было дальше? Его команда опустила головы, но один из них начал что-то бубнить. Да давай громче, никто же не слышит! Дальше, продолжал он, наш корабль продырявило нечто похожее на якорь. А потом и еще что-то. Вроде, другой. Их было много, мне казалось, что это дождь из темных и огромных якорей. Многие упали вместе с досками вниз. И меня вдруг осенило, что нужно хвататься за то, что не упадет: за цепь якорей. Я крикнул это друзьям, но как оказалось, услышали меня лишь пятеро. Кого ты здесь и видишь. Действительно, в данной камере находилось только пять человек. Как я только мог не заметить того, что их слишком мало! Щелчок. Выходи, балда. Меня потянули за воротник сзади и вытащили из этой темницы. Иди дальше, мелкий. Я посмотрел в сторону заключенных и не поверил своим глазам - там никого не было. Тогда откуда у меня это воспоминание о четверых людях, которые бороздили моря и океаны? 27 июня. Я стою на палубе перед Капитаном. Темный, высокий, как и всё вокруг. Странно, я же только что мыл полы возле камеры заключенных. Что ты здесь делаешь? А впрочем, осмотрись, тебе здесь еще жить и жить. Капитан.. заговорил? Но как-то странно. Это было похоже на гудение в ушах, нежели чем эхо в этой огромной комнате, так похожей на зал. Он ведь стоял так далеко. Далеко. Я решил к нему подойти, но сколько я не пытался приблизиться к силуэту, чувствовал, что становился только дальше. Я побежал, вытянув руку. Капитан! Он повернулся на мой крик. Я резко остановился. О боже... Где его лицо?.. На секунду мне показалось, что там только тень. Или нет? Лицо обычного мужчины средних лет. Меня больше всего удивила моя реакция. Любой бы просто струсил и побежал назад, но я просто отвернулся и пошел обратно. 28 июня. Чем дальше я шел, тем скользче становился пол. Его нужно помыть, как и все вокруг. Но это слишком противно, не хочу трогать эту черную, противную жидкость. Не помню, как я дошел до своей каюты. Да, здесь у каждого она своя. Но что-то изменилось. Кажется, здесь было слишком темно. Кровать... подождите, а зачем здесь кровать? В отголосках моей комнаты кто-то орал "Усни, усни на веки вечные!", но что это значит? Кровать. Среди черной комнаты было что-то менее темное, посветлее - подушка, покрывало, одеяло. Я лег и закрыл глаза. Тело начало расслабляться, я глубоко вздохнул и подавился. Да, лучше бы я не дышал. Снова проделал все ранее. Крик за дверью становился все тише. 29 июня. Проснись. Тебе нельзя засыпать. 30 июня. Кто-то громко кричал "Проснись!". Не как капитан в виде гудения в ухе, а как в реале, как будто кто-то кричал перед моим лицом, которое почему-то стало мокрым. А голос. Голос был родным. Я открыл глаза.