Жертвоприношение

      Ша’Тот хмуро оглядел всех, кто собрался за столом. К'Яла опаздывала. На дворе уже ночь, где же она бродит? Тетка не могла сказать ничего путного, она целый день не видела эту дерзкую девчонку. Ке’Сад сегодня совсем нездоровилось, и Ла’Эт почти все время провела у нее. Сердце отца сжалось от нехорошего предчувствия. Он сам виноват, совсем забыл про свою дочь! Увлекся своими никчемными переживаниями…       — Что-то К'Яла нынче опаздывает… — пробормотал он нервно. — Как бы не случилось беды… Сейчас в округе бродит всякая шваль…       Под «швалью» подразумевались голодные бродяги-Потерянные, которые убегали из города и шатались в горах в поисках хоть какой-нибудь пищи. Они могли быть очень опасны…       Подумав об этом, Ша’Тот не выдержал и, схватив фонарь, оружие и теплый плащ, направился к выходу.       — Пойду, поищу ее! — резко сказал он тетке.              Ша’Тот долго блуждал по окрестностям, выкрикивая ее имя. Только ветер отзывался на его зов печальным воем.       Ночь была темная — луна еще не успела народиться. Погода портилась — обычное явление в начале зимы. Небо заволокло густыми тяжелыми тучами и стало совсем темно. Ветер усилился, подняв клубы едкой пыли. Ша’Тот с трудом двигался вперед, закутавшись в плащ.       Через несколько часов он добрел до гор. К тому времени Ша’Тот продрог до костей. Сказывалось длительное недоедание. Сердце грызла печальная мысль: «Даже если она здесь, то вряд ли выдержит столько времени на таком морозе…»        Он отогнал от себя столь страшное предположение.              Внезапно фонарь выхватил из тьмы какой-то предмет. Обломок небольшого дротика. Такой был у его дочери! Ша’Тот быстро опустился на колени, осматривая землю. Там темнели пятна крови. На секунду он чуть не умер от ужаса, представив, что это ее кровь. Но следы показали другое.       — Г’Лан, помоги ей! — выдохнул он, осознав, что здесь случилось. — Она наткнулась на вала!..       Ша’Тот поспешил по следам, перепрыгивая через камни.       «Только бы не опоздать… — твердил он про себя, — только бы успеть…»       Земля неожиданно оборвалась. Ша’Тот чуть не свалился с обрыва. Горсть камней с грохотом покатилась по крутому склону.       —К'Яла! — в отчаянии позвал он, озираясь по сторонам. Эхо пошло гулять по горам, искажая его слова. — Дочь моя, если ты жива, отзовись, не молчи!..       Он несколько раз прокричал ее имя, наводнив ущелье жутким эхом, прежде чем ему почудилось, что кто-то зовет его в ответ.       — Где ты? — крикнул он снова, задрожав от волнения.       Слабый голос донесся откуда-то снизу.       — Слава Г’Лану, ты жива! — воскликнул он, посветив фонарем на дно обрыва. — Подожди немного, я к тебе спущусь!              

* * *

             К'Яла услышала знакомый голос, идущий откуда-то издалека. Она почти заснула, но этот зов заставил ее очнуться от смертельной дремоты. Она слабо откликнулась на него и заплакала.       — Я иду к тебе, держись! — голос отца доносился все ближе и ближе.       Вал глухо заворчал, услышав его шаги.       — Он’тар, осторожно! — вскрикнула она, всхлипнув. — Здесь вал! Он очень злой. Я не вижу, где он сейчас — здесь слишком темно… Он караулит меня!       Ша’Тот замер, пытаясь обнаружить зверя. Вал где-то затаился, не выдавая своего присутствия. Отец намотал на руку плащ и нащупал пистолет, висевший у него на поясе.              Неожиданно глаза вала сверкнули в луче света. С хриплым рыком зверь прыгнул на отца, выбив из его рук фонарь. Упав на камни, тот вдребезги разбился. И стало совершенно темно.       К'Яла взвизгнула, услышав возню внизу. В это же мгновение вспыхнул выстрел, ослепив ее, ругань отца была заглушена воем вала. Потом что-то тяжелое упало на землю, и воцарилась мертвая тишина.       Через несколько минут К'Яла увидела неясный силуэт отца, бредущего по направлению к дереву.       — Иди ко мне, дочка, — тихо позвал он ее, прижимая руку к губам. — Вал тебя больше не потревожит…       Она снова всхлипнула.       — Ну, что ты? Ведь все уже позади! — сказал отец, протягивая ей руку. — Чего же ты плачешь?       — Я…. я не могу разжать пальцы… — всхлипывая, ответила она.       — Ах, вот в чем дело! Ну, держись!       Отец, покряхтывая, полез за ней на дерево.       — И не стыдно тебе, дочка, заставлять меня, в мои-то годы, лазить по деревьям? — шутливо укорил он ее, снимая с ветки. — Г’Лан, да ты совсем ледяная!       Он принялся растирать ей лицо и руки. К'Яла слышала его будто сквозь сон.       — Доченька, ты цела? Сможешь идти сама? — беспокойно спросил отец, завернув ее в свой плащ.       — Боюсь, что нет, — тихо ответила она, покачнувшись. — Голова сильно кружится…       — Ничего, как-нибудь справимся! Я тебя понесу. Ты сейчас легкая, как травинка! Только вот руку перевяжу…       К'Яла отстранено наблюдала, как отец стянул зубами толстую кожаную перчатку и пошевелил окровавленными пальцами.       — Видишь, насквозь прокусил! — сказал он ей. — Даже плащ не помог… А ты его — дротиком! Больше никогда так не поступай! Глупее выходки я еще не видывал! Ну же, не огорчайся… Теперь у нас есть еда! Выше голову, малышка!       Бормоча что-то в том же духе, он перетянул руку ремнем, а потом кивнул ей.       — Забирайся ко мне на спину, дочка, и держись покрепче!       К'Яла послушно выполнила его указание. Отец взвалил на плечо тушу вала и велел ей придерживать его за ноги. Она вцепилась в еще теплую чешуйчатую лапу, пытаясь сдержать дурноту…       Ша’Тот, крякнув, полез по крутому склону вверх…              

* * *

                    Ночь уже была на исходе, когда они добрались до дома.       Тетка всплеснула руками, увидев, в каком они виде.       Ша’Тот бросил тушу вала на землю, придерживая полусонную дочь на плече.       — Отнесите его на кухню. Сегодня у нас будет пир горой!       — Надо обязательно сжечь его голову, он’тар… — пробормотала К'Яла ему на ухо.       Отец вздохнул, но послушно отдал распоряжение слугам.       Потом прошел в дом, держа дочь на руках.       Мать лежала на кровати, когда они вошли в спальню.       — Он’ни, проснись! Мы с папой убили вала! — громко крикнула К'Яла, сползая с отцовского плеча. — Это не шутка, вал настоящий!..       Мать не ответила ей.       — Он’ни, ну проснись же! Иди, посмотри, какой он громадный! И какие у него зубы! — толкала ее К'Яла.       Ша’Тот вздрогнул, взглянув на жену. Потом тихо взял дочь за плечи.       — Не беспокой маму, доченька. Разве не видишь — она спит, — медленно сказал он. — Пусть отдыхает… Лучше иди к тете…       К'Яла недоуменно посмотрела на отца, а потом послушно вышла из комнаты…              Во дворе слуги разделывали тушу вала. Она присела на пороге, наблюдая за ними. А потом произошло нечто необычное: небо внезапно потемнело, и вскоре сверху полилось что-то мокрое.       К'Яла в недоумении смотрела на слуг, которые, как безумные, стали прыгать и кричать, воздевая руки к небу.       — Что это? — спросила девочка, обнаружив, что ее одежда промокла.       — Это дождь! — ответили ей со смехом.       Все обитатели поместья Драксшот выбежали во двор, подставляя руки и лица воде, падающей с неба.       К'Яла никогда до этого момента не видела, чтобы родичи так веселились. Ей хотелось присоединиться к этому ликованию, попрыгать и потанцевать вместе с детьми и взрослыми, но вместо этого она обнаружила, что сидит, свернувшись калачиком на ступенях, и глаза ее закрываются сами собой…