Прекрасный и тлеющий мир

Ночью можно проснуться по разным причинам. Например, когда услышишь уже давно надоевший, но при этом весьма приятный голос, разносящийся по всему городу. — Жители Понивилля, с вами говорит «Республика Двухвостых». Сегодня действительно замечательный день! Что? Я слышу ропот недовольства? Вам не нравится жить в Понивилле? Это неудивительно! Ведь ваша принцесса, спасая себя и, главное, свою власть, не хочет, чтобы её граждане жили в достатке и процветании! — каждый день начинался с этого. Каждый день солдаты республики Двухвостых включали эту запись. — Вода и здоровая, а главное, вкусная пища. Чтобы получить всё это, вам нужно всего лишь выйти за пределы магического купола. Что? Думаете, мы заставим вас работать? Ха-ха-ха-ха… Наивные мои друзья! В нашей республике пони давно не работают, чтобы добывать еду. В нашей стране нет тяжёлого труда. Ведь мы доверились прогрессу! Да, мои дорогие. Прогрессу! На наших полях поставлены машины… Передача на время затихла, и вместо неё зазвучал голос любимой кобылки Понивилля. — Мои маленькие пони! С добрым утром! — она заговорила милейшим тоном, в котором то и дело проскакивала злость. — Мы сожалеем, что злючка-республючка опять вас разбудила! — и потом снова вернулась к весёлому. — Но теперь вы можете закрыть глазки. Сотрудники центра Твайлайт Спаркл уже экранируют передачу. И, пока я на связи… Не забудьте сегодня зайти в кафе имени Селестии. Как всегда, я буду петь для вас Польку Пони! Ну а теперь отдыхайте. Пинки Пай. Не знаю, как она это делала, но даже меня её бодрящий и полный энергии голос успокаивал и дарил надежду на нечто лучшее. Я уже собиралась закрыть глаза, когда увидела ковёр. Да, обычный ковёр. И нет, я не могла к нему притронуться. Честно говоря, мне хотелось его коснуться, но было нельзя… Нет. Оставалось просто зажмуриться и… А-а-а! Я вскочила с кровати, сначала задев землю передними копытами: сначала левым, потом правым, затем ступили задние копыта: правое и, наконец, левое. Йей! Всё хорошо! Теперь ковёр. Моё копыто коснулось разноцветного квадратика, который, наверное, каждое утро уже ждал, пока совершится небольшой обряд. — Раз… Два… Три… Нет. Ещё раз! Раз, два, три. — Сейчас обязательно нужно задеть. — Раз. Два. — Тут дверь в мою комнату открылась, и я от неожиданности опустила копыто на ковёр, прошептав: — Три. — Лэмплок, доброе утро. — Пап. — Отец взглянул на меня и, грустно улыбнувшись, вздохнул. — Опять приступ? — Он сочувственно покачал головой. — Да. — Сейчас прошло? — Да. — Я убрала копыто с ковра. — Тоже проснулся? Папа сделал своё обычное выражение лица. — Эти двухвостые пони никак не поймут, что никто из нас не поверит в их бред. Машины. Ха! — отец усмехнулся и присел ко мне на кровать. — И эти их рассказы про то, что страной может управлять кто угодно, — копытца лениво залезли обратно в постель, а голова прижалась к папиному плечу. Я продолжила: —Всем же ясно, что только аликорны способны править Эквестрией. — Точно, малышка — папа рассмеялся и своим заразительным смехом заставил меня тоже улыбнуться. — Пап, — серьёзно позвала я. — Да? — Однажды они сказали, что убивают оказывающих сопротивление и защищающих принцессу, это… — Не слушай подобный бред, — отец прервал меня, — ни один пони не способен на убийство. Ни разу не было такого, чтобы одни пони убивали других. Даже зверей мы не трогаем. Самые страшные злодеи, угрожавшие Эквестрии, никому серьёзно не навредили. Они грозились присвоить, захватить магическую и жизненную силу, но не уничтожить. Ясно? — Да, пап, — я согласно кивнула, смотря в пол. — Пойми, каждый пони — это словно миллион маленьких огоньков, и, когда у тебя в сердце зарождается любовь, вместе с ней зажигается новый огонёк. И только когда они все гаснут, пони уходят в другой мир. — То есть я однажды останусь в темноте? — Страх заставил меня воспринять папины слова слишком буквально. — Конечно, нет. — Он приподнял моё лицо своим копытом и, улыбнувшись, потрепал за гриву, — мы с мамой будем любить тебя вечно, поэтому твой свет никогда не угаснет, — после этого я тоже улыбнулась. Немного погодя, отец спросил: — Ты ведь всё равно больше не уснёшь? Я, всё ещё улыбаясь, отрицательно покачала головой. — Может, тогда сходишь на ферму Эпплов и заберёшь для нас сегодняшний паёк? С утра самые свежие яблоки. — Ладно, — я, опомнившись, взглянула на часы. — Не рано ли? — Это же Эпплы, они, наверное, проснулись ещё раньше. В любом случае, дорога до фермы долгая. А я пока пойду спать дальше. Папа ушёл, закрыв за собой дверь, а я снова уставилась на ковёр. Нужно было взять сумку и погасить любимые лампы, светившие всю ночь. Немного порывшись в шкафу, я смогла отыскать свой шарф. Пора было идти. Опять взглянула на ковёр: — Раз. Два. Три. Наконец, покинув свою комнату, я спустилась на кухню, где увидела маму. — С добрым утром, мам! — С добрым утром, — она зевнула и отпила кофе из чашки — один из немногих напитков, который не был в дефиците. — Папа сказал… — Да. — Ох, уж этот ковёр. — Но сейчас всё хорошо. — Может, просто убрать его и… — предложила я. — Нет, это не поможет, ты же знаешь. Ладно. Ты за пайком, да? — Да. Мама посмотрела на меня и будто бы… Нет, не будто бы. Она всё поняла. — Ну ладно, иди ко мне, — мама обняла меня и поцеловала. — Ты моё солнышко. Остальное не имеет значения. Теперь иди. Как вернёшься — позавтракаем. Я уже почти вышла за двери, как она шёпотом позвала меня: — Лэмплок… Мы с папой поговорили, — улыбаясь, мама вздохнула и продолжила: — Когда это всё закончится, мы купим тебе набор тех причудливых ламп, что ты так хотела. — Йей! — я подпрыгнула от радости и подбежала к ней, обняла и долго не отпускала. — Тс-с-с! Это секрет! Папа просил не говорить тебе раньше времени. Так что, Лэмплок… Рот на замок. Понятно? — Да, — всё ещё улыбаясь, пропищала я, выскочив в двери. Что же, кажется, сегодня действительно замечательный день. Небо над Понивиллем было затянуто облаками, будто бы осенью. Но с утра, когда пегасы-синоптики не успели облететь всё, можно было увидеть в просветах между облаками фиолетовый купол, созданный самой Твайлайт Спаркл. Хотя поддерживала она его не всегда. Разумеется, ей необходимо было время на сон, и, пока она спала, щит приходилось охранять нескольким единорогам. Это продолжалось уже около года. Около года мы не видели ни неба, ни солнца, ни того, что происходило за куполом, но, как говорила Пинки Пай в своих передачах, когда принцесса Твайлайт Спаркл поговорит с двухвостыми, купол можно будет снять. Однако я никак не могла понять, как же принцесса это сделает, ведь она внутри купола, а двухвостые снаружи… Ферма «Сладкое Яблочко» теперь стала единственным источником пищи в Понивилле. Эпплджек пришлось бросить свой пост в клинике, чтобы следить за урожаем. Сама она была этому очень рада. И хоть сейчас в Понивилле был дефицит еды, стало куда больше развлечений. Песни Пинки Пай, модные платья от Рэрити, а также высшие фигуры пилотажа от пегасов, фокусы от земнопони, фейерверки от единорогов… Только порой просто хотелось мороженого. Тем более я редко куда-либо ходила. Точнее, почти никогда… Ну кроме как за пайком. Эпплблум сидела за столиком в центре выдачи. Её полуоткрытые глаза и постоянные зевания не оставили у меня сомнений в том, что не все Эпплы любили так рано вылезать из-под тёплого одеяла.  — Привет, Эпплблум.  — Привет, Лэмплок. За пайком? — малютка протяжно зевнула и постаралась открыть глаза полностью.  — Да. Кобылка кивнула и сонно поплелась на склад.  — Хорошо, что ты… — послышался зевок со склада, после чего Эпплблум продолжила: — Пришла. Я уж думала, что просижу здесь зря с самого утра.  — Ну здорово, что ты тут… — Так, Лэмплок, наберись смелости и спроси: — Эпплджек здесь? Или она работает в саду?  — По-моему, где-то здесь, — Эпплблум вышла из дверей склада, — ну вот твой паёк. Двенадцать яблок и двенадцать морковок. Давай помогу сложить. Наконец сумки были упакованы, и настала пора выходить из центра… Правая нога. Я вышла с правой ноги. Так, выдохни, Лэмплок. Всё хорошо. Сейчас мы поставим правую ногу обратно и выйдем с левой. Так…  — Ты в порядке? — окрикнула Эпплблум. Обязательно было делать это, когда я выхожу?! Мне пришлось поставить обратно левую ногу и пробовать заново, когда я снова услышала голос Эпплблум:  — Я неправильно выдала паёк? По-моему, всё верно… Да ты можешь помолчать или нет, Эпплблум?! — раздражённо подумала я. Я опять поставила ногу обратно и снова с неё же начала выходить из центра.  — Сахарок, ты в порядке? Услышав этот голос, я, не задумываясь о ногах, вышла из центра и взглянула на неё. Оранжевая пони в прелестной шляпе с самым прекрасным акцентом на свете. Когда она была рядом, я всегда была в порядке.  — Да. Эпплджек. Мой любимый доктор стояла прямо передо мной. Она грустно взглянула и сказала:  — Приступы участились, да? — Самый грустный взгляд на свете понимал всё правильно.  — Да, — я опустила голову.  — Неудивительно. Магический купол давит на всех, да ещё эти двухвостые. Я бы с удовольствием вернулась в клинику, но сама знаешь — еда.  — Да, ты нужна здесь. Наверное… Я не успела договорить: раздался оглушительный взрыв. Он доносился из-под самой вершины купола. Облака там растаяли, а сам магический щит начал быстро исчезать, и вместо него появилось вырисовывалось нечто ярко-голубое, видимо, небо. Яркое круглое солнце резко ослепило меня. Я никогда не видела столь ярких лучей, разве только у фонарика, но теперь я поняла, насколько тускла была прожитая мною жизнь под куполом. Зрачки сузились, и я услышала голос кобылки:  — Во имя Селестии! Что там? — Эпплджек придерживала копытом шляпу, так как внезапный порыв ветра чуть не сдул её. Ферма находилась рядом с краем магического купола, и мы смогли увидеть, как он исчезал, как его кристалики быстро растворяются в воздухе. Несколько пони в непонятных костюмах стояли там, где раньше располагался щит. Они явно были взволнованы и носились туда-сюда, что-то выкрикивая друг другу. Наконец я заметила то, что отличало их от всех остальных, — два хвоста. У них было два хвоста! Я на миг замерла.  — Бегом в центр! — Эпплджек схватила меня зубами за гриву и втащила в амбар, после чего заперла его. — Эпплблум! Собери вон в ту сумку все пайки, что поместятся; Лэмплок, дай твою сумку тоже! Я скинула с себя свою поклажу и передала Эпплблум. Та очень долго расспрашивала старшую сестру о том, что произошло, но после того, как Эпплджек крикнула на неё, малютка решила отказаться от вопросов и побежала на склад заполнять сумки пайками. Что же, теперь настала моя очередь задавать вопросы.  — Что происходит? Почему Твайлайт Спаркл больше не держит защиту? Она смогла уговорить двухвостых?  — Очень надеюсь на это, но, что-то мне подсказывает, что… — Эпплджек опять не смогла договорить, так как в дверь кто-то постучал, и раздался голос жеребца:  — Немедленно откройте дверь! — Эпплджек показала мне жестом, чтобы я замолчала, а вторым копытом закрыла рот Эпплблум, которая прибежала на крик и собралась что-то спросить. Тем временем жеребец продолжил: — Отойдите, мы ломаем дверь! Эпплджек обняла сестру, и я услышала, как она прошептала: «Я буду лягаться до последнего». Через секунду яркий свет озарил центр, и на пороге появилась фигура пони, которую было сложно разглядеть из-за неожиданного яркого света. Наконец я смогла увидеть того, кто стоял в дверном проёме. Это был стражник принцессы Твайлайт Спаркл.  — Эпплджек, мы извиняемся за столь…  — Ты что натворил?! Ты не мог сказать, что ты от Твайлайт?! Я думала…  — Прости, Эпплджек. — В дверях показалась величественная и в то же время какая-то зажатая фигура принцессы. Я было хотела поклониться, но знала, что Твайлайт этого не любит. — Творится неразбериха, но ты права, — она укоризненно посмотрела на жеребца, — моя стража могла бы быть умнее. А теперь собирайся и выходи наружу. Я взяла свою сумку, которая стала тяжелее по понятным причинам, и вышла вслед за принцессой. Перед входом стояла просторная небесная колесница, в которую были запряжены два пегаса. Только потом я заметила, что всех нас вместе с колесницей защищало прозрачное магическое поле, поддерживаемое двумя единорогами.  — Опустите щит и лягте на землю! Повторяю: опустите щит! Мы знаем, что с вами находится королевская особа. Мы откроем по вам огонь, если вы не отдадите нам принцессу. Вас мы не тронем! — Доносящийся до нас громкий голос звучал откуда-то со стороны двухвостых пони.  — Послушай внимательно: видишь вон то странное металлическое сооружение с башней и железной трубкой? — принцесса подошла к одному из стражников-единорогов.  — Так точно, принцесса.  — Мне нужно, чтобы ты использовал парализующее заклинание на всех тех, кто находится там, ты понял? — после этого единорог напрягся, и конец его рога начал легонько искриться, до тех пор пока он наконец не направил заклинание на ту странную железную коробку. Через несколько секунд раздался непонятный грохот, и наш щит начал сотрясаться. Появилось такое чувство, будто тысячи маленьких мушек рвутся сквозь него. В воздухе между нами и двухвостыми стали возникать тонкие светлые линии. Они время от времени попадали прямо в щит с остальными «мушками». Наконец я увидела их источник. Странное сооружение, за которым сидел двухвостый пони, напоминало множество маленьких трубочек, скреплённых по кругу между собой, которые вертелись, создавая тот самый шум и необычные линии.  — Что это?! — один из пегасов обернулся, чтобы поглядеть на разворачивающееся зрелище.  — Трассирующие пули, — ответила Твайлайт, не отводя взгляда от линий. Пули? Трассир… Трасса… Что? Что происходит?!  — Твайлайт, почему ты больше не держишь щит? — Эпплджек уже тоже не могла ждать ответов.  — Потому что время пришло.  — Прости, Эпплджек. — Пинки Пай, сидевшая в колеснице, виновато посмотрела на ЭйДжей . Её грива, будто бы намокшая, теперь лежала на ней пластом. — Нам так много нужно будет тебе рассказать. Тут в небе появилась странная… Даже не знаю, как её назвать. Но она летала, видимо, с помощью огромного пропеллера. И, как мне показалось, в тот момент она уставилась прямо на нас.  — Держать щит! — Твайлайт создала ещё один вокруг нашего, когда внезапно из летающей штуки с пропеллером в нас что-то вылетело, оставляя за собой след из дыма. Оно врезалось в щит, отчего его объяло пламенем.  — Если вы не сдадитесь, мы уничтожим все ваши запасы! — После того, как голос из громкоговорителей умолк, непонятное летающее устройство развернулось в сторону амбара Эпплджек.  — Нет! Там же бабуля Смит! Твайлайт, ты должна… — Из летающего устройства вновь вылетело два огня, оставляя за собой след из дыма. Когда они достигли цели, то, что минуту назад было красивым зданием, стало грудой щепок и клубнем дыма, смешанным с языками огня. Эпплджек вскрикнула. Слёзы потекли из её покрасневших глаз. Она прижала к себе Эпплблум и начала шептать: «Не смотри туда… Не смотри». Твайлайт отвернулась и на мгновение закрыла глаза, после чего приказала страже затащить Эпплджек вместе с сестрой на борт колесницы. Пинки Пай, казалось, плакала громче, чем Эпплджек.  — Мы так виноваты! Прости нас… Простите нас все.  — А что делать с ней? — стражник указал на меня копытом. Я, ошеломлённая всем происходящим, так и не сдвинулась с места.  — Оставьте её тут, — оглядев меня, сказала Твайлайт.  — Но её могут взять в плен.  — Скоро это будет уже не важно.  — Как это не важно? — Эпплджек выглянула из окна колесницы с крытой крышей. Глаза кобылки были красными, и слёзы всё ещё стекали по щекам. Твайлайт глянула на меня ещё раз.  — Можешь полететь с нами, но мы высадим тебя у бутика «Карусель».  — Простите нас. Простите. — Ещё с утра голос Пинки Пай, который успокаивал, сейчас потерял свою былую силу. Понивилль был под осадой. Солдаты республики уже были на улицах. Отовсюду доносились крики и прерывистый грохот. Внизу один двухвостый тащил за собой тележку, на которой стоял другой, держащий в зубах то странное устройство, которое создавало эти… пули.  — Жители Понивилля! Вы должны лечь на землю и положить копыта за голову. Только в этом случае мы не будем стрелять. Все, кто движется и сопротивляется, будут убиты. Убиты? То есть… Небольшая группа пони оказалась прямо напротив повозки.  — Стоять! Стоять на месте! — солдат крикнул это столь громко, что даже я смогла его услышать. Но пони не захотели его слушать. Вместо этого они бросились бежать в другой переулок. Тогда я услышала грохот и увидела те самые пули. Кобылка ярко-фиолетового цвета в страхе прижималась к стене. У неё была красивая грива с завитушками. Её хвост покачивался из стороны в сторону. Не получается разлядеть цвет её глаз, что наполнились слезами. Кьютимарка была похожа цветок, но я не уверена. Она стояла там... Потом её разорвало на части. Линии проходили сквозь неё, проливая на землю тёплую алую кровь, красивую, необычную, такую же, как и сама кобылка. Я ужаснулась. Всё плотней тело прижимается к стене и в безжизненных глазах застыла мольба о пощаде. Её просто разорвало. Кровавое пятно... Это всё, что осталось от той кобылки. То же самое было и с другими. Куски мяса отлетали от них. Кровь всё хлестала и хлестала. Крики... Мне казалось, что до конца моей жизни их крики будут звучать в моей голове. Больше нельзя на это спокойно смотреть. Это страшно. Это... неправильно. Мой вчерашний ужин оказался на полу колесницы в виде рвоты. Твайлайт лишь вздохнула.  — Мы все так виноваты... Прости нас... — Пинки всё ещё причитала. Я не заметила, как из моих глаз потекли слёзы. Неужели... Эти... У меня не было слов. Они умерли. Нет. Их убили. Пони всё-таки убивают.  — Твайлайт... — Эпплджек испуганно смотрела в окно. — Что случилось с Кантерлотом? Всё ещё всхлипывая, я подошла к окну и взглянула на величественный город. Или на то, что от него осталось: башни были изломаны, даже отсюда было видно дым. Над самим городом парили огромные белые воздушные шары. Только без корзинки, и были они продолговатые, словно рыба.  — Твайлайт, — Эпплджек взглянула на свою подругу, — мы проиграли? Двухвостые победили нас?  — Мы проиграли, Эпплджек. Но двухвостые уже никогда не смогут победить...  — Что это значит? Почему я этого всего не знала? — Твайлайт лишь отвернулась.  — Принцесса! Мы не сможем сесть у бутика, там скопилось слишком много пони, — пегас заложил вираж, и я услышала звук того огонька, что уничтожил амбар. Как мне показалось, он пролетел рядом с нами.  — Высадите меня на площади, пойду пешком! Колесница коснулась земли, тряхнув всех пони, что находились в ней.  — Тебе выходить в любом случае, — Твайлайт показала на меня копытом, — но, если хочешь, можешь добраться со мной до бутика под защитой моего щита. Ну? — я лишь кивнула головой, всё ещё всхлипывая. Твайлайт тем временем обратилась к стражникам: — держитесь, если нужно — улетайте отсюда, помните: в вас вложено слишком много.  — Так точно, принцесса.  — Ну, идём... — Твайлайт активировала вокруг нас полупрозрачный фиолетовый щит, и мы двинулись к бутику. — Пофли вон ис моего дома! — старый жеребец стоял напротив солдат, держа в зубах метлу. — Пофли вон!  — Подавить сопротивление! — после этого крика двое из солдат, у которых в зубах были железные дубинки, подошли к старику. Первый удар пришёлся на рёбра; от боли жеребец выронил метлу. Второй удар в челюсть, старик сразу же упал, и из его рта полилась красная река, по которой плыли его зубы. Третий, четвёртый удар. Старик давно был мёртв, а они так и не останавливались. Какие бессердечные... Похожее творилось по всей площади. У стен кафе имени Селестии расстреляли нескольких пони. Их внутренности стекали по изображению улыбающейся принцессы, которая телекинезом подносит к себе кусочек тортика. Где-то плакали дети. Я дважды упала на землю, рыдая, но Твайлайт почему-то останавливалась и тащила меня за гриву, пока мои копыта не начали нести меня сами. Принцесса не дрогнула ни разу. Ни слезинки не выкатилось из её глаз, когда мимо нас пробежал заживо горящий жеребец. Она даже не вздохнула, когда целый дом был разрушен взрывом, взявшимся непонятно откуда. По нашему щиту тоже попадали этими... пулями. Я решила назвать устройство, которое их делает, пулеметалкой. Несколько раз Твайлайт просили опустить щит, угрожая тем, что они перебьют всех заложников... Принцесса даже не замедляла шаг. — Ты, наверное, считаешь меня монстром, — Твайлайт не стала оборачиваться на меня и просто шла дальше. Конструктивный диалог в данный момент было вести сложно, поэтому говорила лишь одна принцесса. Твайлайт, видимо, не удивилась, и продолжила говорить будто бы сама с собой: — То, что ты видишь. Все эти смерти уже не имеют значения. В каком-то смысле, они уже все мертвы... Может, они бы сохранили жизнь, но не жизнь бы их ждала. Надеяться на тех немногих, кому повезёт сохранить рассудок... слишком затратно. Защищая их, мы бы рискнули теми, кто точно будет жив, — принцесса наконец повернулась в мою сторону. — У тебя есть семья? — я лишь кивнула. — Думаю, тебе лучше провести это время с ними, чем слушать мою исповедь. Эти слова вывели меня из ступора. Мои родители! С ними ведь тоже могло что-нибудь произойти! Но не произошло, нет. Они живы. Они знают, что делать. — Мне нужно забрать моих подруг, а ты возьми это, — принцесса телекинезом достала из своего переднего накопытника странный амулет в виде половины солнца и луны и передала его мне. — Он защитит тебя по пути домой. Остерегайся лишь ракет, всё остальное тебе не страшно. Она выпустила меня из своего щита и вокруг меня образовался мой собственный щит.  — Ракет? Что это? — мой вопрос остановил Твайлайт, и она, опустив голову, ответила:  — То, что разрушило амбар Эпплджек... — принцесса повернулась и в её глазах что-то блеснуло. — Когда доберёшься до семьи, вы должны закрыть глаза и вместе обняться. После этого она ушла, оставив меня наедине с криками боли, непонятным грохотом и слезами, которые стекали из моих глаз. Копыта несли меня рысью к моему дому. Твайлайт не соврала: ничто и никто не мог меня остановить. Ни пулеметалки, ни солдаты с дубинками. Ни крики умиравших. Лишь холодный ужас просачивался сквозь мой щит. Ноги ступали по крови и испуганный крик вырывался из моих лёгких. Это невиданная катастрофа. Дом, который стоял в нескольких метрах от меня, был разрушен той самой ракетой, которая была выпущена из летающего устройства с пропеллером. Обгоревшие пони выпрыгивали из окон, но были расстреляны пулеметалкой, которая всё это время стреляла по дому. Несколько солдат вели конвой пленных. Большинство из них были детьми, но было и пару стариков. Дети, разумеется, ревели, а старики, похоже, не понимали, что происходит. По мне всё чаще начали попадать из пулеметалки. Кто-то крикнул, что видел меня с королевской особой, и меня нужно поймать любой ценой... Ещё я что-то слышала про какого-то танка. Зачем им черепаха Рейнбоу? Сахарный уголок, через который я попыталась проскочить был пуст. Семьи Кейков здесь уже не было. Вдруг раздался оглушительно громкий хлопок. Стену слева от меня разломило напополам и послышался звук треска. Крыша готова была вот-вот обвалиться. Наверное, моё тело так бы и осталось лежать под завалами дома до конца дней, если бы не ещё один хлопок. Меня взрывом выбросило из здания, и лицо больно прижалась к земле. Я была не в состоянии двигаться и не понимала, что происходит, когда подбежал двухвостый солдат, закрыв собой солнце. Щит испарился, как и предупреждала меня Твайлайт — судя по всему, тот хлопок был ракетой. Жалкая попытка подняться и побежать была прервана ударом дубинки. Много раз видела, как пони бьют этой дубинкой. Слышала крики. Но почувствовать это самой... Со всего размаху дубинка ударила меня по передним ногам. Даже не успела вскрикнуть, как дубинка ударила второй раз.  — Лежать, сука! — я начала заливаться слезами и кричать от боли, но второй солдат лишь сорвал с меня зубами амулет и потом отбросил его. — Тьфу, блять. Язычники... Сэр, у нас тут магия зебр! Ко мне подошёл пегас. Его броня чуть отличалась от всех остальных, а крылья были странным образом скреплены железной бляшкой. Наступив в лужу из моих соплей, слёз и крови, он осмотрел амулет, потом моё лицо. Затем, кинув на землю папку с файлами, он начал аккуратно её перелистывать, глядя то на неё, то на меня.  — Её нет в брифинге. Также она не из королевской семьи. — он снова взглянул на меня, хмыкнув со странным спокойствием. Кровь, которая сочилась из раны на лбу, начала течь мне прямо в глаза; я попыталась смахнуть её, но получила ещё один удар. — Отставить! Она не одна из стражников. Что принцессе может понадобиться от обычной земнопони? Допросите её по поводу зебры, а потом к остальным, и выясните, куда пропала наша вертушка. Меня начали оттаскивать зубами за гриву. Кричать уже было тяжело и, наверное, бесполезно, так что мне оставалось просто плакать. Один солдат с дубинкой, другой — единорог. Оба напротив меня.  — Так, давай ты ответишь на наши вопросы, и мы тебя отпустим, ладно? Промолчу. Пинки Пай в своих передачах говорила, что Селестия запрещает нам говорить с двухвостыми пони. Единорог лишь вздохнул: — Ты знала о том, что тот амулет сделан зебрами?  Я отрицательно покачала головой.  — Хорошо... Это хорошо. Ты не знаешь, тут есть зебры поблизости? Зекора. Интересно, знает ли она о том, что сейчас происходит тут, поймали ли её? Враньё — это плохо. Но Пинки Пай говорила, что нельзя выдавать пони. Хотя, вспоминая Пинки Пай в колеснице, сложно доверять её советам. Но всё же. Немое отрицание.  — Ладно. Теперь скажи как амулет оказался у те... Единорог замолк. Земнопони рядом с ним раскрыл рот и выронил дубинку. Потом вся его челюсть наполнилась пеной. Единорог стал кричать и брыкать воздух — он кричал, что не слышит. Он кричал и кричал до тех пор, пока не упал, и из его рта тоже полилась пена. Я, всё ещё всхлипывая, где-то с минуту сидела на одном месте. Кровь из раны на лбу смешивалась со слезами из левого глаза. Прекратились хлопки. Остались только крики. БУ-У-УХ! Прямо передо мной упало то странное летающее устройство. Оно дымилось и горело огнём. Я отбежала от двух пони, что лежали на земле с пеной во рту, но тотчас же мои ноги подкосились от боли. Забившись в угол между двумя домиками, я стала ждать непонятно чего. Через несколько минут крики утихли. Не было ни единого звука, кроме моего дыхания.  — Мои маленькие пони, — неожиданно прорезавший тишину голос напугал меня. Только потом я поняла, что он доносился из громкоговорителей, расставленных Пинки Пай. Но бархатистый, спокойный и немного печальный голос принадлежал явно не Пинки. — если вы меня слышите, значит, всё закончилось. Я знаю, вам пришлось нелегко, но теперь вам нужно собраться. Скорей всего около тебя все пони мертвы. Надеюсь мои слова ошибочны и с вами рядом оказался родной вам пони, но... Кем бы ты ни был, ты должен внимательно меня слушать: эта запись сделана заранее, поэтому не пытайся меня искать. Скорее всего, в городе выжили ещё пони. Но перед тем, как предпринимать любые действия, ты должен найти самое безопасное место и прослушать запись до конца. Запись будет повторяться, поэтому... Её слова проходили мимо моих ушей. Я бежала к единственному безопасному месту. Мой дом. Тем временем приятный бархатный голос говорил что-то про еду, про клинику... Все мои мысли были о моих родителях... Пони, что мне встречались по дороге, не двигались. У большинства из них шла пена изо рта, и лишь у некоторых во рту была трава вперемешку с землёй; у одного жеребца во рту был недожёванный пирог; а кобылке через несколько кварталов повезло меньше... Она пыталась съесть свою ногу. Ни одного живого пони — все они в одно мгновение умерли. Их тела лежали словно маленькие потухшие огоньки. Меня начали терзать серьёзные страхи о том, что с моими родителями. Наконец мой дом был напротив. Он был почти нетронут, даже стёкла не были выбиты. Только крыша была проломлена в одном месте, и оттуда шёл дым, будто из печки. Тяжёлый вдох. Приоткрываю дверь... На первом этаже никого не было, лишь кружка с выпитым кофе. «Мама!» «Папа!», раздавались мои крики, но никто не отзывался. На верхних этажах никого не было тоже. Я опустилась на диван в отчаянии. Моих родителей нигде не было. Но мама с папой никогда меня не бросят. Может, они пошли искать меня? Нет. По крайней мере, не оба. Кто-то из них точно остался бы здесь, чтобы подождать меня. Но их нигде не было: не наверху, и... Точно! Подвал моя семья использовала очень редко, но именно там они могли спрятаться. Я зубами открыла люк подвала и быстро начала спускаться туда; к моему облегчению, свет был включен и получилось спокойно пройти. То, что я увидела, не передать словами. Никогда не найдётся тех слов, чтобы... Они лежали вместе, обнявшись, будто зная, что произойдёт. У них изо рта тоже шла пена. Мама одним копытом придавила клочок бумаги. Я, рыдая, обняла своих маму и папу в последний раз... «Когда доберёшься до семьи, вы должны закрыть глаза и вместе обняться...» Я провела в подвале несколько часов. Просто не могла поверить в это. Я ничего не понимала. Надеялась, что рано или поздно, они проснутся. Но всё, что осталось от них — это лишь клочок бумаги. На нём последние слова для меня. Всё никак не решалась прочесть их. Боялась. В голове потихоньку складывались произошедшие события. Папа наверняка хотел выйти искать меня, но мама сказала ему, что Эпплджек обязательно придумает что-нибудь, а позже подоспеет принцесса Твайлайт. Мама с папой написали записку не из-за того, что знали, что с ними будет, а из-за двухвостых... Дрожащие копыта пододвинули бумажку. Слёзы капали на неё, и я боялась, как бы не размазались чернила. «Лэмплок, мы тебя очень любим! Ты лучшее, что было в нашей жизни. Если ты не нашла нас, то не старайся нас найти, мы сами тебя отыщем. Если же ты нашла нас... Прошу, не смотри на нас, не нужно. Накрой нас покрывалом и уходи, прошу тебя. Ты не должна это видеть... Мы тебя очень любим! Если нас нет рядом с тобой, это не значит, что мы тебя не охраняем. Я знаю, ты очень боишься темноты, поэтому я попрошу на небесах, чтобы нас с папой превратили в самые яркие звёзды. Днём тебе будет светить солнце; ночью мы с папой будем охранять тебя. Не печалься, моё дитя, мы будем рядом с тобой... Ты должна идти куда-нибудь, туда, где безопасно. Ты должна найти новый источник света для себя. Мы любим тебя!» Я сделала всё, как они просили: остаток записки дочитала уже на диване, заливаясь слезами.  — Мои маленькие пони, — бархатный голос, как и обещал, вернулся вновь. Она говорила много полезных вещей, но я всё пропустила мимо ушей. Насколько я помню, она даже говорила про какое-то место, куда нужно будет идти после того, как подготовишься. — Я знаю, вам пришлось нелегко, но теперь вам нужно собраться... Последнее желание моих родителей нужно выполнить. Узнаю, как попасть в безопасное место, и какие вещи нужно для этого собрать. После этого я буду искать новый свет.