***
— Ну сука, везде одно и то же, — закатил глаза Вершинин, всё-таки входя в спальню, заставив покраснеть Настю и перестать её целовать Горелова. Усевшись на пол в углу комнаты, Павел задумчиво посмотрел на дисплей своего телефона, а потом перевёл взгляд на окно, прикрытое персиковыми занавесками, которые колыхались от осеннего ветра. — Блять, Пашк, найди себе норм тёлку, и не мешай другим, а? — кивнув на дверь, но выпустив рыжую из объятий, Горелов надел свою тёмно-синюю футболку, присаживаясь на спинку дивана. — Ой, ну хочешь — я отвернусь, — заржал Вершинин, но, немного успокоившись, продолжил: — она меня заебала. Её, блять, вино не берёт, а от остального она воротится, типа правильная, а с ней скучно, хоть вешайся, — с грустью и раздражением говорил блондин, уставившись на обшарканные носки своих серых Конверсов. Горелов уже не пытался выставить друга из единственной свободной комнаты, а Настя вышла, пробормотав что-то не понятное выпившим парням. — Да пошли ты нахер эту Антонову, чё как девственник перед первым разом, а? — усмехнулся брюнет, разливая по стаканам абсент. Произнеся какой-то пошлый, бессмысленный тост, они чокнулись стаканами, когда в комнату вошла сестра самого Вершинина — Кира, блондинка с волосами чуть ниже плеч и синими глазами, в точности как у брата. — Хеллоу, ребятки, — девушка завалилась на диван, задрав в воздух ноги в кедах и обтягивающих серых джинсах, болтая ими. — Зажигалка есть? — повернув голову в сторону парней и мило улыбнувшись, спросила та. — Харе курить, — сухо и быстро бросил Верш перед тем, как осушить стакан. Кира только фыркнула, поднявшись с дивана и немного шатаясь, подошла к парням, усевшись рядом с Пашей, закинув свои ноги на его. — Лады, харе, так харе. Но я, вообще-то, спать хочу, а затащил меня сюда ты, — пробормотала девушка, положив голову на плечо Паши и уткнувшись лицом в его шею. — Да ты и не сопротивлялась, — пробормотал брат девушки. Пока Вершинин и Горелов выпили ещё абсента, предполагая, что пожалеют утром, Вершинина вспомнила ещё одну важную деталь прошедшего дня: — А, Паш, прикинь, я бросила этого, Сашу... ну, он ушёл вроде... Ну и хорошо. Мне хоть и обидно, — улыбаясь, как слабоумная, говорила Кира, обняв Вершинина за плечи, — ну я, в смысле, его нормальным считала... — продолжала высказывать своё мнение о бывшем парне девушка. По сути, он и парнем ей и не являлся — сходили пару раз погулять, и пока Вершинина думала о нём, как о друге, в тайне надеялась, что он может стать кем-то большим для неё. За все восемнадцать лет серьёзных отношений у неё так и не было — как говорила сама девушка, по причине её странности. Да, многие соглашались с этой точкой зрения — только у Киры могли прекрасно сосуществовать жизнерадостность и чёрный юмор с сарказмом. Девушка в открытую могла высказать всё, что думает, со слов родителей и преподавателей абсолютно не имела стыда и совести, в свои восемнадцать курила, постоянно мечтала покрасить волосы в голубой, но хоть «стыда и совести нет», не позволяла это себе только из-за того, что родителей окончательно доведёт. Девушка очень ценила семью и осознавала, что совсем не такой её хотели видеть родители. Только вот задумывалась девушка об этом крайне редко, и высказывала всё это человеку, которого считала самым важным — самому Паше. Все его друзья к ней относились прекрасно — она терпеть не могла занудство, участвовала во всех «мега-приколюхах» Горелова, могла таскаться по магазинам с Настей, ходила на все вечеринки, куда был приглашён её брат. Несмотря на всё это, хоть и недостатком внимания она не страдала, посторонние привыкли видеть её странной и депрессивной, а мнения этого не придерживались только те, кого она могла назвать друзьями. А таких людей были единицы. — Вот мы с тобой когда на улице сидели, — продолжила после ещё одной рюмки, выпитой парнями, Кира, — я зашла, а он спросил, типа где я была. Ну я ответила, что курила. А он начал нести свою херню, что я девушка и не должна. Вот как родители, ей-богу, — с явным раздражением договорила девушка, удобнее устроив голову на плече брата, откидывая светлые волосы назад. Она знала, что сам Паша согласен с родителями, но и спорить с сестрой парню смысла не было — во-первых, что Кире не советуй, она всё равно сделает по-своему; во-вторых, девушка довольно вспыльчива, а слушать её истерику не хотелось никому; ну и в-третьих, успокаивал парня тот факт, что Кира пообещала бросить в новом году, хоть до него ещё и больше четырёх месяцев. Кира практически всегда выполняла свои обещания. — Сейчас должна быть реплика, что ты найдёшь себе ещё кого-нибудь, но ты и так переживёшь, чё, — усмехнулся Горелов, до этого молчавший. Если раньше он знал о сестре лучшего друга только лишь то, что она младше их на три года, да и относился к этому довольно скептически, год назад от недостатка своих друзей она начала довольно часто появляться вместе с братом. Узнав Киру поближе, Горелов понял, что она вовсе не малолетняя наивная дурочка, а довольно интересная в общении девушка. Легко поддерживая пошлые шуточки брюнета, она могла и выслушать, если нужно было, могла легко поставить на место, хоть Горелова это довольно сильно иногда бесило. В принципе, он девушку ценил, но не показывал этого, как и всегда, в силу своего характера. — Ну да, для суицида ситуэйшэн не тянет, — усмехнулась Кира, машинально потянувшись к пачке сигарет в кармане чёрной толстовки, но осеклась, зная, что Пашу это не очень радует, а момент ей портить не хотелось. Курить она начала около трёх месяцев назад, и то из-за депрессии, выйти из которой оказалось легче, чем бросить. Всем, кроме родителей, девушка говорила «Всё равно когда-нибудь все сдохнем!», что вскоре стало её любимой фразой, хотя окружающие редко оценивали её по достоинству. — Да признайся, что для суицида ты слишком любишь себя, дорогие шмотки и выносить мозг, — заржал Горелов, а Паша только усмехнулся — отчасти, это действительно было так. Такие перепалки между ними давно стали для всех привычными, и если кто и обижался, то это Горелов на какой-нибудь едкий, но правильный, комментарий, и то не часто. — Die, die, my Darling*, — пропела всем известную старую песню Кира, и это тоже не было странным — девушка знала наизусть тексты довольно многих популярных рок-групп, да и вообще, из всей компании являлась самой ярой поклонницей этого жанра. Горелов только усмехнулся, но решил промолчать. После часа распития алкоголя и рассуждений на тему жизни (что в трезвом виде никогда не обсуждалось), Кира вышла из комнаты, направляясь в ванную. Точного расположения её она не знала, находясь в доме друга Паши, двухэтажном коттедже на окраине Москвы, но через несколько минут захлопнула дверь, остановилась перед зеркалом. Покусанные губы, — достать бальзам с ванилью, —осыпавшаяся тушь, — влажные салфетки, — убитое настроение, – тут мало что может помочь. Приведя себя в полный порядок, девушка уставилась в свои глаза в отражении. Синие, довольно большие, с длинными ресницами. Какие-то грустные. А может, просто так кажется. Все говорят, что она странная, живёт неправильно, и вообще, дно полное. Вроде бы и всё равно, что они там думают, но а с другой стороны — тебе восемнадцать, а у тебя ни парня, ни друзей. Девушка улыбнулась себе, откинув эти мысли — друзья всё-таки есть, раз уж только что она рассказывала всё это тем, кто её слушал. Ну а парень... нет, и не надо. Зачесав волосы назад, Кира вытащила из сумки небольшой флакончик с духами — подарок мамы, сделанный ещё два года назад. Мягкий и нежный аромат, фруктовый с нотками свежести. Эти духи — всё, что осталось от неё прежней. Изменился характер, стиль в одежде, предпочтения, даже музыкальный вкус. За такой короткий промежуток времени. Время — вещь довольно страшная — меняет человека до неузнаваемости. Кира вспомнила ту, старую себя — с длинными, до спины, волосами, в коротком лёгком платье, с нежно-розовым блеском на всегда улыбающихся губах. Кроме маленького медальона, остался только аромат. Нежный, фруктовый, с нотками свежести. Люди меняются, неважно, с причиной, или без. В итоге все находят себя, иногда того не желая. В итоге ты станешь не тем, к чему стремишься. В итоге ты станешь тем, кто всегда был тобой, тем человеком, которого ты прятал где-то глубоко.***
Блондинка, закатив глаза, ждала Вершинина, который прощался с другом, потом ржал, а потом всё с начала. Наконец, тот пошёл к машине, и Кира спокойно открыв дверь, уселась на переднее сидение, мечтая о том моменте, когда она уже сама сдаст на права и ей не придётся ждать брата. Парень завёл машину, а девушка листала песни в магнитоле, остановившись на любимых AC\DC. Пока мимо проносились пейзажи Подмосковья, вчерашняя грусть девушки исчезла, приведя на своё место обычное состояние. Кира тихо подпевала, щёлкая при этом пальцами, вдумываясь в слова песни:Кто кого создал, кто кого создал? Если ты создал их, то они создали тебя Кто заплатит по счетам? И, кто кого создал?**
***
— А жрать-то нечего, — сделал вывод блондин, захлопывая холодильник. Родители вторую неделю отдыхают в Турции, да и не будет их ещё столько же. Когда у Киры было свободное время, не рушимое ленью, она готовила, — по крайней мере, пыталась, — но сейчас девушка носилась по дому, иногда спрашивая брата о какой-нибудь вещи, о существовании которой он даже не знал. — Доширак тебе в помощь, мне некогда, — проорала Вершинина из ванной, уже через минуту оказываясь рядом с братом, и обняв того, негромко сказала: — Кухню только не спали. — Постараюсь, — фыркнул тот, а девушка засмеялась. На ней были те же серые джинсы и широкая белая футболка с чёрной надписью «NO LOVE». На тонкой шее девушки красовался чёрный плетённый чокер и тонкая серебряная цепочка с медальоном из светло-зеленого камня, подаренного девушке самим Пашей лет пять назад. С того времени он ни разу не видел её без него, и хотя все кулоны Киры имели лишь форму крестов, этот был неизменным. Они нередко ругались на пустом месте, но всё-таки очень ценили друг друга. — Ты идёшь на свидание в этой футболке? Мило, — заржал парень, а девушка только слегка удалила его кулаком в плечо, и уже развернулась, собираясь уйти, когда вспомнила, что денег у неё абсолютно нет. — Слушай, Паш, есть рублей пятьсот, а? У меня на карточке, — хлопая глазами, уставилась Кира в спину брата, который, хрен пойми что, по мнению девушки, делал — Доширак-то она покупала, и он не в полке лежит. — У меня нет, ну возьми в сейфе, чё, потом доложишь, — даже не оборачиваясь в сторону сестры, ответил тот, а Кира только улыбнулась — и правда, как до неё самой-то не дошло? — Ммм, можешь, когда хочешь, — усмехнувшись и подмигнув брату, девушка зашла в комнату родителей, открыв шкаф и вводя давно заученный код. Дверь открылась с характерным щелчком, и девушка не поверила своим глазам — пусто. Вместо денег, что получили за продажу квартиры, в сейфе была пустота. — Паша, идиот, это не смешно! — влетая на кухню, начала кричать блондинка, когда блондин обернулся с непонимающим взглядом. Кира его прекрасно знала — будь это шутка, он бы уже ржал, как психбольной. — Ты же это пошутил, да? — с нескрываемым страхом тише спросила она, искренне надеясь на положительный ответ.