The Way It Is

– Я серьезно не в настроении, – говорит Зейн на следующее утро. Гарри свирепо смотрит на него. – Ну так будь в настроении, – говорит он зло. – Вы кинули меня прошлой ночью, чтобы пойти пить, и никто даже не подумал пригласить меня. В конце концов, за одно это ты должен со мной позавтракать. И не только ты. Вы все. Как группа, знаешь. – Гарри… – Нет, – отрезает Гарри. – Собирайся. У тебя есть час. Он захлопывает за собой дверь, прежде чем Зейн успевает возразить еще что-то. Когда он уходит, Перри придвигается сзади и целует его в шею, прямо над засосом. – Мы немного пошалили ночью, да? – смеется она. – Упс! – Вроде того, – мямлит Зейн. Он знает, что они не шалили, так что этими словами он только опускает себя все ниже и ниже, будто покупая одноместный билет в ад, но не может себя остановить. Не тогда, когда она так доверчиво смотрит на него, и прошло совсем немного времени с тех пор, как она проснулась (прося стакан воды и таблетку, которые он быстро достал для нее). – Так мы идем завтракать с ребятами? – предполагает Перри. – Звучит мило. – Вроде того. – Зейн, – Перри несильно хватает его за руку и останавливает. Как и прошлой ночью, она кладет руку на его щеку и ничего не остается, кроме как посмотреть на нее. И все становится еще хуже. – Что-то случилось прошлой ночью? Он вздрагивает, будто она дала ему пощечину. – Что? Нет! Нет. Почему… Почему ты вообще спрашиваешь? Она хмурится и отходит от него, пожимая плечами. – Я знаю, какой пьяной я была, – тихо говорит она. – И мне жаль, если я обидела тебя или что-то вроде того. – Нет, нет, детка, ты не сделала ничего плохого, – Он определенно худший человек во Вселенной в этот момент. – Ты никогда, вообще никогда не делала ничего плохого, ладно? Не думай так. Никогда. Перри шмыгает носом, прежде чем выпрямиться. – Окей, – говорит она. – Мне нужно в душ. Может ты хочешь пойти первым или… Может быть ты хочешь присоединиться ко мне? – В другое время? – торгуется Зейн. – Я все еще отхожу после ночи. Она быстро целует его. – Конечно! Он слышит, как льется вода, находит почти чистую футболку и направляется к двери. Потом поворачивает и стучит в дверь ванной. – Что? – кричит Перри, пытаясь перекрыть шум воды. – Я к Луи! – кричит Зейн в ответ. – Буду в соседней комнате. Я ненадолго. – Хорошооо! Он пересекает холл и на секунду останавливается, неуверенный. Но до того, как он пытается придумать миллион причин, почему ему не стоит делать того, что он собирается, он стучит в дверь комнаты Луи и Найла. – Входите! – кричит Луи. Зейн поворачивает ручку и проходит. Луи сидит на кровати. – Подумал, что ты – рум-сервис. Найл выходит из ванной с тюрбаном из полотенца на голове. Он подходит к Зейну и пытается нажать ему на шею, но Зейн отводит его руку. – Черт, Перри хороша! – Неважно, – говорит Зейн, отходя к двери. Луи вскакивает и пытается остановить его. – Подожди, что такое? Выглядишь отвратно. – Спасибо, – усмехается Зейн. – Очень мило, Лу. – Зейн, – тихо говорит Луи. – Что случилось? – Забудь, – отвечает Зейн. – Это не имеет значения. – Зейн! Зейн! Но Зейн, не обращая внимания, старается как можно быстрее вернуться в свою комнату. Он захлопывает за собой дверь и падает в то самое кресло, что и ночью. *** Ресторан хороший. У них большой стол, диванчики и они все с комфортом могут за ним уместиться. Или, могли бы уместиться с комфортом, если бы по левую руку Зейна не сидела Перри, а по правую – Лиам, а все остальные не выглядели бы довольными, пока Зейн чувствовал себя раздавленным. – Желаете фри, салат или фрукты? – спрашивает у него официантка. – Хм, – Зейн смотрит в меню. Он забыл, что вообще заказал. – Удивите меня! – Зейн любит фрукты, – уверенно говорит Перри. – Но картошку-фри Зейн любит больше, – отвечает Лиам. – Зейн, – говорит Зейн, вставая, – должен покурить. Я могу покурить за какой-нибудь задней дверью? – Он смотрит на официантку. – Конечно, – сияет она. – Я покажу, куда идти! И почему все вокруг такие чертовски веселые? – Спасибо. Перри смотрит на него, будто спрашивая, не хочет ли он, чтобы она сходила с ним. Он качает головой и берет сигарету. Он пытается спрятаться от ужасного стыда, и вряд ли это получится, если с ним пойдет Перри. Это даже сделает ситуацию еще более неловкой. Официантка проводит его на задний двор через кухню. – Обратно идите тем же путем, – добавляет она, и Зейн улыбается. Иногда быть знаменитым довольно приятно. Вопреки его ожиданиям, он не чувствует облегчения, когда затягивается сигаретой. Он чувствует дым в своих легких и прикрывает глаза, практически ощущая, что Лиам, такой, каким был вчера – с запрокинутой головой и стонущий – отпечатан на его веках. И рядом с ним – Перри, такая, как утром, смеющаяся над засосом на его шее и полагающая, что это она его оставила. Он со стоном выпускает дым, когда кто-то вырывает сигарету из его пальцев. Зейн подпрыгивает, открывает глаза и видит Гарри, который со смехом затягивается его сигаретой. – Думал, ты куришь только на тусовках и каких-то особых мероприятиях. – А кто сказал, что сегодня не особое мероприятие? – Гарри поднимает брови. Зейн забирает сигарету. – Почему ты здесь? Я вроде как хочу побыть один. – Именно, – соглашается Гарри. – Поэтому я и здесь. Ты был нервный все утро, не говоря уже о том, что чуть не разорвал меня за предложение пообедать. – Я же сказал, что я не в настроении, – отвечает Зейн. – Да, понял, – Гарри проводит по его руке. – Так что случилось? И не ври. Последние три года мы провели практически каждую минуту вместе, Зейн, так что ты не сможешь соврать мне так, чтобы я ничего не понял. И сейчас что-то случилось. Зейн снова затягивается, поднимает голову и смотрит в серое небо. Он дотрагивается до засоса и говорит: – Перри не делала этого. Когда он опускает голову, Гарри буквально пялится на него. – Ты о чем? – О том, что у меня есть засос и оставила его не моя девушка, понял? Гарри открывает рот. – Но, но, кто тогда? Блин, Зейн, ты выше всех этих случайных телочек в клубах. Скажи мне, что это не одна из них, ну. – Это не они, – говорит Зейн. – Ты прав, я, кажется, реально выше этого. Но не сильно. – Кто тогда? Зейн смотрит на него, и глаза Гарри практически готовы вывалиться из орбит. – Нетушки. Нет. Ты… О, ты серьезно? – Серьезно. – Просто, чтобы прояснить, – говорит Гарри, – мы же говорим о тебе и Лиаме? Я хочу быть уверен, что понял все правильно. – Да, Гарри. Мы говорим обо мне и Лиаме. – Блять, – выдыхает Гарри. – Я хотел сказать, – ух, блять. И как это произошло? Это на самом деле хороший вопрос. – Ну. Перри напилась, уснула, Лиам попросил меня зайти к нему. И потом просто поцеловал меня без предупреждения, и я не смог отказать. В смысле, я должен был, конечно, должен был, но не смог. Я не смогу сделать этого, Гарри, – он закрывает глаза и трясет головой. – Я ненавижу себя за это, так что, если ты скажешь мне, что я ужасный человек, я приму это, но, поверь, я уже говорил себе это миллион раз. Тишина окутывает его. Не полностью: он может слышать машины, которые ездят по дороге у ресторана, людей, разговаривающих неподалеку, нормальный, обыкновенный шум большого города. Гарри обнимает его. Зейн чувствует запах шампуня и сигарет и глубоко вдыхает, прежде чем обнять его в ответ. – И все же не понимаю, почему ты выглядишь так, будто по тебе проехалась машина. Большая машина. Грузовик, возможно. Зейн пропускает это мимо ушей. – Ты не собираешься кричать на меня? – Я в принципе не кричу на людей, когда у них кризис, – отвечает Гарри. – Это как правило. – Кто сказал, что у меня кризис? Взгляд, который кидает на него Гарри, наконец, содержит ту долю осуждения, которой Зейн заслуживает. – Ты хотя бы говорил с ним об этом? Зейн смотрит на него. – У меня был шанс? По определённым причинам что-то вроде «Хей, помнишь, прошлой ночью мы подрочили друг другу, пока моя девушка была в соседней комнате, и ты оставил засос на моей шее? Давай поговорим об этом» не слишком нормальное начало разговора. – Эй, некоторыми вещами можно и не делиться с друзьями! – Гарри хлопает его по руке. – Окей, хорошо, – Зейн тушит сигарету и собирается уходить. – Ты единственный, с кем мне захотелось поговорить о чувствах. – Я просто не хочу, чтобы ты сделал огромную ошибку, – мягко говорит Гарри. – Или повторил любую из тех ошибок, что уже совершил. – Написать «клеент» вместо «клиент» – это ошибка, – говорит Зейн. – Надеть майку задом наперед – это ошибка. Добавить сахар в кофе человека, который пьет без него – тоже. Изменить девушке – это не ошибка. Это не то, что <i>иногда случается</i>. Я знал, что делаю. И просто не смог себя остановить. – Заставлять себя чувствовать что-то к человеку – тоже не ошибка, – отвечает Гарри. – И знаешь, что? Когда ты все время врешь, правда просто исчезает и ложь занимает абсолютно все место в твоей жизни. Может быть, стоит перестать врать, пока ты не окончательно попрощался с доверием? – Что, черт возьми, это значит? – Это значит, что ты врешь им обоим, – объясняет Гарри. – И всем остальным. И есть два варианта развития событий: либо все всё узнают от тебя, либо ты потеряешь абсолютно все. Он хлопает Зейна по плечу прежде, чем войти внутрь и закрыть за собой дверь. Зейн смотрит, как он уходит, стараясь успокоить свое дыхание, прежде чем пойти вслед за ним. *** За столом его ожидают: полная тарелка и две встревоженные улыбки – одна от Перри и одна от Лиама. Он игнорирует обе и начинает есть салат. По вкусу как трава без каких-либо примесей и Зейн жалеет, что не заказал картошку-фри. – Ты в порядке? Зейн смотрит на Лиама. – Все отлично. Лиам опускает глаза на засос и, внезапно, все начинает выглядеть иначе. Этот засос выглядит как огромная вывеска «ЛИАМ БЫЛ ЗДЕСЬ» и он ненавидит это так же сильно, как любит. Лиам выглядит так, будто не может решить, что он чувствует по этому поводу. Он прикусывает губу и отводит взгляд, и Зейн вдруг осознает, что Гарри был неправ. Нет никакой возможности поговорить о случившемся так, чтобы это помогло. Не тогда, когда Лиам выглядит так, будто жалеет обо всем, что произошло. Лучшее, что может делать Зейн – притворяться, будто ничего не было. И если вина убьет его, то пусть.