The Way It Is

Зейн не заказывает ничего в течение ночи, но на столике всегда оказывается полная бутылка алкоголя. За столом немного (абсолютно!) тесно. Тут есть две подружки Перри (он никогда не видел их раньше, возможно, они только переехали в Нью-Йорк), которые более, чем счастливы, что это все происходит с ними, хотя Луи несколько раз жалуется на то, что они всемером сидят за столиком на шестерых. Зейн не пьет вообще, в отличие от всех остальных. Всех, кроме Лиама. Вообще-то, только они вдвоем и трезвые. Одна из подружек Перри флиртует с Найлом, который более чем счастлив ответить взаимностью. Луи точно перепил (еще два коктейля назад) и исчез где-то в клубе, а Перри… – Он горячий, да? – спрашивает она у той своей подружки, которая не занята флиртом с Найлом. И она показывает на Лиама. Не на Зейна. – Абсолютно прекрасен, видишь? – Определенно, – соглашается ее подруга. – Боже, я его ненавижу. Почему он не может быть уродливым? – Оооокей, – говорит Зейн громко. – Думаю, нам пора. Уже поздно. Из-за того, что места за столиком так мало, Зейн находится практически в ловушке между Найлом и Лиамом. Так что он чувствует каждое движение Лиама и, определенно, чувствует, как рука Лиама опускается на его бедро. – Когда поезд сходит с рельсов, его невозможно удержать от падения, - говорит он. – Как бы вы не жали на тормоз. Перри хватает Зейна за руку: – Хм, малыш, ты… Ты можешь, ммм, налить мне еще? И Мередит тоже, да. Ты же хочешь еще выпить, Мер? Зейн абсолютно уверен, что поезд уже сошел с рельсов, но это не значит, что он не будет делать попыток навести порядок. Он наклоняется очень близко к Найлу, чтобы тот услышал его за громкой музыкой: – Ты сможешь сам доехать до гостиницы? – Да, – уверяет его Найл. – Точно. – Давай, Пер, – говорит Зейн. Перри надувает губы: – Но ведь еще рааано. – Сейчас три утра! – Да? – она чуть не падает, выходя из-за столика, так что Лиаму приходится подхватить её. – О, спасибо, Лиам. Ты чудесный! Зачем тебе быть таким чудесным? – Чудесный и горячий, – говорит Лиам. – Знаешь, она злится на меня. – Помоги мне запихнуть её в такси! – огрызается Зейн. Лиам выглядит более, чем довольным, помогая ему, что довольно странно. Он практически тащит ее на себе через весь клуб, хотя она периодически вырывается и пытается приблизить к себе Зейна. А он жалеет, что они не уехали раньше. Не потому, что его волнует то, как себя ведет он, а потому, что он знает, как хреново будет утром. Некоторые люди (Найл), никогда не просыпаются с похмельем, но Перри не из этой категории. Она просыпается с головной болью даже тогда, когда выпивает всего один коктейль. – Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он, когда они садятся в такси. Она закрывает глаза и прислоняется головой к окну. – Перри? – Хорошо, – бормочет она. – Ооочень хорошо. Он убирает волосы назад, когда Лиам садится в машину рядом с ним. Зейн не ожидал этого. – Думал, ты остаешься. Лиам пожимает плечами и говорит водителю адрес. – Решил не оставаться. Перри поворачивается, укладывая голову на плечо Зейна. – Я так устала, -– зевает она. – И ты пахнешь действительно хорошо. Лиам опирается на Зейна, и он чувствует его холодный нос на своей шее. – Ты и правда отлично пахнешь, – бормочет он. Зейн вдруг чувствует себя как в ловушке между ними. Часть его отчаянно хочет прижаться плотнее к Лиаму, как он всегда делает, но с этической точки зрения – он не только не должен не делать этого, но и не думать об этом. Не тогда, когда здесь его девушка. Он ведь никогда не заслуживал ее доверия, ее любовь или просто ее. И еще он понимает, что Перри не единственная, кому утром будет плохо. Голова Зейна просто раскалывается и, очевидно, не собирается прекращать болеть, пока они не попадут домой. Отель это еще одна огромная проблема. Тут есть люди с камерами, мигают вспышки, и ему не нужно уточнять, чтобы понять, что это Гарри возвращается или выходит отсюда. – Прикройте нас сзади, – говорит Лиам водителю, пока Зейн просто сидит и гладит волосы Перри, потому что это единственное, что он может для нее сделать прямо сейчас. – Я не могу идти, – говорит Перри, когда Зейн пытается подвинуть ее к двери, которую открывает их охранник. Теперь он знает, что задние двери – это супер-удобно. – Я не могу тебя отнести, – успокаивающе говорит Зейн. Он пытался, и она действительно маленькая, но почему-то весит очень много. Лиам вздыхает и поднимает ее на руки, прям как это делают пожарники. Перри восторженно хихикает, когда он говорит «легко». Зейн игнорирует их, делая вид, что занят поисками ключей к их комнате. Перри падает на кровать так же, как несколькими часами ранее. Только на этот раз ее опрокидывает туда Лиам, и она закрывает глаза мгновенно, как только ее голова касается подушки. Она категорически отрицает этот факт, но она храпит, когда спит с открытым ртом. Ее макияж размазался, и она выглядит примерно на 15. И почему-то Зейну невероятно грустно из-за этого. – Она мне нравится, – говорит Лиам спокойно. Он делает несколько шагов назад, пока не оказывается рядом с Зейном. – Она симпатичная. Когда я вижу привлекательность – я действую. – Эй, – шутя возмущается Зейн. – Ты говоришь о моей девушке. Лиам встречает его взгляд. – Я не это имел в виду. – Я знаю, – говорит Зейн, хотя на самом деле он не уверен. – Спасибо за помощь. – Без проблем, – Лиам похлопывает его по плечу. – Увидимся. Зейн захлопывает за ним дверь и выключает свет, оставляя только лампу над кроватью. Перри спит очень крепко. Вообще-то, она не проснется, пока торнадо не обрушится на гостиницу или что-то вроде того. Он переодевается и проверяет сообщения (только одно – от Луи, который спрашивает, почему он ушел, и обвиняет его в том, что он оставил на него Найла), когда приходит еще одно. «Перри еще спит? – ЛП». Зейн хмурится, прежде чем ответить короткое «да». «Приходи ко мне! – ЛП». И снова Зейн отвечает коротким, односложным сообщением – «Зачем?» «Ты мне нужен – ЛП». И тут же следом: «Пжлст!» Зейн собирается ответить «нет», но потом проверяет, спит ли Перри и все же направляется к двери. Может быть, он до сих пор обижен на то, что произошло на днях, так как ему ничего не объяснили, но сегодня Лиам был таким хорошим. И если он говорит, что ему нужен Зейн, не то чтобы Зейн способен сказать «нет». Когда он на цыпочках пробирается по коридору (он не уверен, зачем прячется, но почему-то считает это необходимым), он вспоминает, что Лиам позвонил вниз и нажаловался на багаж Перри. Но, возможно, он думал, что это чей-то другой багаж. Вместо того, чтобы постучать, он просто поворачивает ручку и входит в комнату. – Знаешь, я хотел спросить тебя, почему ты… Губы буквально накидываются на него. В комнате темно, но нет никаких сомнений, что это Лиам. Лиам целует его. Это он. То, что чувствует Зейн (запах одеколона и ладони, которые держат его руки) – определенно принадлежит Лиаму. Его губы такие требовательные, нет ни капли нерешительности. Его губы мягкие, слегка влажные и Зейн совершенно не может соображать. Он слишком ошарашен. – Ты классный на вкус, – говорит Лиам прямо в рот Зейна и его голос проникает в мозг. Его голос, знакомый и милый, когда он <i>шепчет что-то Зейну</i>. – Что-ЧТО? – он придерживает Лиама за плечи и широко распахивает глаза. Зейн скорее слышит, чем видит, как Лиам отходит от него, и мгновенно жалеет об этом, но это правильно. Даже если бы он хотел, он не способен отключить мозг и поцеловать Лиама, как мечтает уже очень, очень давно. Он просто не может. – Ты пьян? Включается свет и он видит Лиама. Лиам вытирает рот тыльной стороной ладони. – Нет, – говорит он и приподнимает брови. – Ты уверен? Теперь он выглядит раздраженным. – Хочешь, чтобы я сделал тест? Мне было нечего пить здесь. – Тогда… Тогда почему ты? Лиам поднимает голову и смотрит долго, очень долго, а потом улыбка расползается на его лице. Он делает шаг навстречу – Зейн не двигается, но и не отходит, как на сцене. Это как игра в кошки-мышки. И Зейн добыча. – Потому что ты горячий, – говорит Лиам медленно. – И потому что я очень, очень возбужден. – О, окей, – как будто то, что сказал Пейн, действительно оправдывает все произошедшее. Лиам усмехается и, как и в первый раз – без предупреждения, целует Зейна. Спина Зейна прижимается к двери, и все, что он может делать – пытаться удержать себя на ногах, потому что колени подкашиваются, а голова совершенно не слушается. Зубами Лиам кусает его нижнюю губу, и он стонет (чего он совершенно точно не делал раньше, даже когда бедра Лиама прижимались к его). Это как разогнаться на самую большую скорость за очень короткий промежуток времени. Лиам выдыхает в его рот и от этого кружится голова. – Кровать? – шепчет он. Зейн не может оторвать взгляд от его губ: они темные, влажные и это чертовски непристойно. – Что? Лиам смеется над ним, но это не имеет значения, потому что его руки скользят под рубашку Зейна, одна прослеживает позвоночник, а другая находит соски. – Я хочу тебя, - говорит он. – На кровати. Зейн, наконец, смотрит ему в глаза, и, оу, они просто черные с небольшим коричневым ободком вокруг. Этот взгляд он видел раньше только мельком, когда они дурачились на сцене, или когда его голова случайно падала на колени Лиама во время просмотра фильма. И этот взгляд возбуждает его даже больше, чем все, что было до этого. Он толкает Лиама в плечи и двигает вперед до тех пор, как они не падают на кровать. И в Лиаме достаточно здравого смысла, чтобы подхватить Зейна, который падает на него. Зейн поднимает руки, чтобы Лиам мог стянуть с него рубашку, и – о Боже, он ужасно хочет раздеть того тоже. – Успокойся, – хихикает Лиам, одной рукой поддерживая Зейна за спину. Второй рукой ему удается стянуть с себя рубашку. И вроде бы это должно впечатлять, но Зейн просто не может сосредоточиться на этом, потому что он слишком занят тем, что водит рукой и губами по груди Лиама. – Зейн, я никуда не денусь. Не спеши. Зейн кивает и пытается ответить, одновременно пытаясь запомнить ощущение кожи Лиама под пальцами. – Нужно… Ну… Просто, уф. Внезапно мир переворачивается, и Зейн не успевает понять, как Лиам оказывается сверху, смотря на него своими прекрасными карими (черными!) глазами. – Извини, – говорит Пейн. – Моя очередь. – Окей, – говорит Зейн. Он будто в обмороке. Кажется, это слово недавно использовал Гарри. Обморок. Он в ебаном обмороке. – Ты, да, ух, окей. Губы Лиама двигаются на его шее и немного больно, когда он целует сильнее. И до того, как Зейн может возразить (или застонать до неприличия громко), Лиам спускается ниже, целуя его грудь, а затем смыкая губы на одном из сосков. Он пытается расстегнуть джинсы – и это Зейна устраивает, но, если честно, ему больше хочется увидеть голого Лиама. По крайней мере, в первую очередь. – Приподнимись! – просит он, пытаясь ухватиться за плечи Лиама или его волосы. – Мне нужно поцеловать тебя, ну же. Лиам медленно двигается вверх по телу и пытается помешать Зейну перевернуть его на спину. Но они не останавливаются, переворачиваясь ровно до того момента, как не скатываются с кровати. И Лиам пытается принять основную тяжесть падения на себя. Некоторое время они просто лежат в тишине, потом Лиам издает смешок, а после и Зейн начинает смеяться и просто не может остановиться, пока Пейн не наклоняется к нему. – Мы, мы просто… Лиам целует его. – Да, мы упали. – Боже мой, – выдыхает Зейн. – Ты в порядке? – Определенно, – поцелуй, – полностью, – поцелуй, – идеально. Он хватает Зейна за задницу. – Мы можем продолжить? – Конечно, - смеется Зейн. Пытаться сделать это на полу – очень удобно. Они могут переворачиваться столько, сколько захотят, и не беспокоиться, куда кидают свою одежду. Это немного неудобно только потому, что ковер, вообще-то, слегка натирает задницу, но не настолько, что бы Зейн вдруг решил остановить происходящее. Не тогда, когда это чувствуется так идеально, как сказал Лиам. Первое прикосновение руки Лиама к его члену практически выбрасывает его из равновесия, больше, чем когда они падали с кровати. Он не может дышать и чувствует себя полностью замороженным, отключенным до тех пор, пока Лиам не целует его, медленно, так чертовски медленно, что кровь еще больше приливает к его члену. Зейн утыкается носом в его шею, а Лиам неуклюже обхватывает их члены вместе. – Так хорошо? – Да, – уверяет его Зейн. – Отлично, если ты не… – Остановлюсь? – уточняет Лиам. Зейн кивает и Пейн целует его в щеку. – Определенно, я не остановлюсь. Во всяком случае, пока ты меня не попросишь. Зейн абсолютно уверен, что не попросит, даже если кто-нибудь направит на него дуло пистолета. Не тогда, когда он чувствует себя так хорошо. Не тогда, когда Лиам шепчет его имя снова и снова, будто не может вспомнить, как произносить другие слова. Не тогда, когда пот буквально везде, где тело Лиама касается его тела, от шеи до бедер. Рука Лиама крепче сжимается вокруг членов, и Зейн чувствует, что он очень-очень близок к концу. Но он хочет растянуть это настолько, насколько может, поэтому переворачивается и оказывается сверху Лиама. – Ты первый, – объясняет он, и Лиам кивает, будто это самая лучшая идея, которую он когда-либо слышал. Интересно то, как движется тело Лиама. Его живот поджимается, грудь ходит ходуном, одной рукой он вцепился в ковер, а другой сжимает член Зейна. Малик отмечает каждую мелкую деталь: то, как Лиам дышит быстрее, когда Зейн ускоряет движения или то, как недовольно хмурятся его брови, когда Зейн замедляется. И когда палец Зейна оказывается на головке, Лиам запрокидывает голову и издает сдавленный звук, который Зейн, вероятно, никогда не забудет. Зейн полагает, что даже станет вспоминать этот звук в дУше. Лиам остается в том же положении тогда, когда Зейн начинает двигаться быстрее, усиливая хватку. А потом Лиам задерживает дыхание и дрожь проходит по его телу. В последнюю секунду он снова притягивает Зейна ближе к себе, смыкая их губы, и обхватывает пальцы Зейна. Когда дыхание Лиама выравнивается, Зейн наклоняется, глядя ему прямо в глаза. – Моя очередь? – спрашивает он и Лиам смеется. *** Они лежат на полу, одна из ног Лиама сплетена с его и они держатся за руки, но больше ничем не соприкасаются. Они оба потные и Зейн все еще не может отдышаться. Как не может и перестать снова и снова проигрывать в голове то, как Лиам касался его, как смотрел на него или как прошептал «Я с тобой» прямо перед тем, как Зейн кончил. Кажется, что он парит где-то высоко. Или пьян. Потерялся в ощущениях и не может найти путь обратно. – Ты выглядишь вытраханным, – говорит ему Лиам так, будто это невероятно радостная новость. Зейн улыбается, чувствуя себя до смешного счастливым. Он, вероятно, выглядит как идиот, но это его не волнует. – И чья это вина? Лиам целует его. – Нужно прибраться, – говорит он. – Я сейчас вернусь. Каким-то образом он умудряется довольно уверенно подняться на ноги и направиться в ванную, чего Зейн, безусловно, делать не может. Он остается в комнате, раскинувшись на полу и слушая звуки, которые доносятся из ванной. Лиам возвращается и отдает ему влажное полотенце, чтобы убрать следы бардака, который они развели. Сам Пейн ходит по комнате и собирает одежду Зейна. Когда Зейн заканчивает с вытиранием, Лиам помогает ему встать и меняет эту одежду на грязное полотенце. – Тебе нужно уйти. Зейн хмурится. – Мне нужно… уйти? – говорит он, пытаясь вникнуть в смысл слов. Лиам приподнимает брови и скрещивает руки на груди. Он все еще почти голый, если не считать его боксеров, и это совершенно не помогает Зейну сосредоточиться. – Твоя девушка все еще в соседней комнате, – говорит он. – И ей будет интересно, где ты, если она проснется. Так что да, тебе нужно идти. Что-то не так с его интонацией, но Зейн старается не акцентировать внимание на этом. Он чувствует, что не может больше оставаться голым и надевает одежду, не замечая, что рубашка вывернута. Лиам провожает его до двери, стараясь держаться на небольшом расстоянии, и только перед тем, как закрывает дверь, произносит «Спасибо». «Спасибо»? Как будто Зейн сделал ему одолжение. Нельзя заняться сексом с кем-то и сказать «спасибо» после. Но у Зейна просто нет шанса сказать это Лиаму, потому что тот закрывает дверь, и Малик слышит, как его шаги отдаляются. Он все еще ждет, что Лиам вернется и скажет, что это была шутка. Но этого не происходит. Он уныло плетется обратно в свой номер. И ничего не меняется, потому что номер все тот же, Перри все так же спит, ничего вокруг не сдвинулось с положенных мест. И только тогда Зейн осознает то, что только что произошло. Он переспал с Лиамом. Это не было его фантазией или сном. Это действительно произошло. Блять, что он наделал? Что они наделали? Это похоже на прилив вины, волна бьет его и практически сносит. Он чувствует, что не может из этого выплыть и тонет в этом ощущении. У него начинает болеть все и сразу, его тело покрывается мурашками. Он будто умирает. Спотыкаясь, Зейн доходит до ванной. Он не может смотреть на кровать, не тогда, когда Перри спит там. Он плотно прикрывает дверь, будто это поможет спрятаться от правды (но не помогает). Зейн не может дышать. Он с трудом открывает холодную воду и засовывает голову под кран. А потом вытирает глаза и просто смотрит на себя в зеркало. Его зрачки расширены, и он очень, очень бледный. Дрожащими руками он нажимает на сине-фиолетовую отметину на шее. Больно. Он наклоняет голову, чтобы получше рассмотреть – и это огромный засос. Окей, может быть, не огромный, но достаточно большой, чтобы все заметили его. Во всяком случае, Перри точно его заметит. И что он должен сказать? Я вроде как переспал со своим коллегой, в которого был влюблен, в то время как ты спала тут пьяная? Такую правду? Как вообще это произошло? Это бессмысленно! Неужели Лиам действительно хотел его в этой Вселенной? Просто бессмысленно. Но он снова нажимает пальцами на засос и вполне очевидно, что это сделал Лиам. Определенно, не сам Зейн. Он выходит из ванной и видит Перри, скрутившуюся на кровати. Она выглядит такой маленькой, и Зейн еще острее чувствует свою вину. Он не может спать с ней в одной постели, так что он садится на кресло в углу, поджимая ноги. Он знает, что утром у него будет все болеть. И он думает, что заслуживает этого.