Париж - город любви

Это был второй момент в жизни Соло, когда ему пришлось выбирать меньшее из двух зол: «тюрьма или ЦРУ» сменилось на «Курякин или Гюзо». В таких случаях Наполеон умел делать правильный выбор. Его немного потряхивало, когда он вылетел из номера, а пальцы не слушались, когда он подвязывал пояс халата. Он ждал, что за дверью начнется погром, но, видимо, русский еще не опомнился. Зато перед ним самим встали два лба-телохранителя. Мужчины жестом велели ему идти вслед за «мадам». Для разговора. И они поговорили. - Мсье Соло, я наслышана о вас… - Правда? Надеюсь, вы слышали только хорошее. - Если считать вашу репутацию вора чем-то хорошим, то – да. После визита Гюзо Соло неторопливо шел по коридору, заготавливая короткие фразы, которыми он сумел бы объясниться с напарником, пока тот будет его душить. - Я не виноват, - начал он с порога. – И мне жаль. Курякин встретил его остервенелым взглядом. Он не мог высказать всего из-за прослушки, но смог выместить зло на их трюмо и постели. Соло нервно усмехнулся, радуясь тому, что не побывал на месте мебели. Но он преждевременно обрадовался. Стоило Наполеону отвлечься, как русский оказался рядом с ним. Схватив его, Илья вышиб им дверь и вжал в противоположную стену коридора. - Ты доволен? Русский был в ярости, как дикое перепуганное животное, и не мог остановиться. Соло попытался разжать руки Курякина – бесполезно. Воздух с трудом пробивался в его легкие, а захват крепчал. Не представляя, что еще предпринять, Наполеон схватил в ладони лицо напарника, практически сталкивая их лбами. - Остановись, большевик… Илья вздрогнул, почувствовав его руки. Он впился в американца взглядом, но хватку не разжал. Злость еще клубилась в его черных зрачках. - Все в порядке, - будто с маленьким ребенком разговаривал Соло. – Это все игра... От последнего напоминания что-то переменилось в Илье. Его глаза забегали, а потом пелена ярости исчезла, и он разжал руки. Наполеон судорожно втянул воздух и закашлялся, хватаясь за шею. Он откинулся на стенку, испытывая невероятное облегчение. Когда он отдышался, уголок его рта скривился в ухмылке. Американец уже собрался свести их стычку к шутке, но его планам помешал выдох где-то возле уха. Илья не падал на него, не опускался для объятий – он просто оперся на стенку макушкой чуть выше плеча Наполеона и замер с опущенными руками. Они лишь соприкасались грудью, которая у каждого ходила ходуном. - Большевик?.. - Zaebala eta rabota. Американец выдохнул с ироничной улыбкой и похлопал напарника по плечу. Илья лишь на одно мгновение коснулся своим лбом его шеи, а затем отстранился и вернулся в номер. Там им удалось собрать развороченную постель и забыться сном. - Ваша осведомленность настораживает, мадам. - Тогда, думаю, вы оцените мое предложение. Соло спалось отвратительно. В нем зародилось некоторое скребущее чувство, имени которому он еще не мог дать. Он все время крутился, а проснулся от того, что Илья уронил на него руку. - Угомонись уже… - пропыхтел Курякин в его висок. Хватит с него. Наполеон скинул лапу Ильи, выбрался из кровати и скрылся в душе. Он был на взводе – он был на нервах. И он видел для себя только один способ снять «напряжение». Закусив губу, Соло провел рукой по своему паху – и эрекция толкнулась в его ладонь. Он не помнил, когда в последний раз ему приходилось прибегать к таким мерам. Он встал у раковины и, опершись на нее, приспустил пижамные штаны… И тут в ванную без стука зашел русский. - Ты в поряд... твою мать! От такой нелепой ситуации Соло прикрыл рукой лицо. - Не там закрываешь, - Курякин захлопнул дверь. После такого мысли о «расслабиться» оставили Соло надолго. Однако из душа он вышел с достоинством, так что Илья смущался за них двоих. Русский злился и не смотрел на него, обшаривая взглядом стены. В таком же настроении они заглянули после завтрака к Габи. - Я позвонила Уэйверли. Он дал наводку на человека, который проведет экспертизу камней, - девушка улыбнулась, довольная собой. – А еще мне удалось раздобыть копии ценных бумаг из офиса Гюзо… Она сделала паузу и глянула на коллег, каждый из которых сидел на своем конце дивана. - Значит, мы скоро закончим. Хорошие новости, потому что я изрядно утомился, - с натянутой улыбкой проговорил Соло. – Это настоящее испытание – делить с ним номер. Русский напряг плечи и сощурил глаза, впервые за утро встречаясь взглядом с «партнером». - Забыл добавить, что нас уволили, - передал Наполеон слова менеджера с легким оттенком сарказма. – Надеюсь, мне не потребуется уточнять, благодаря кому это произошло? Вчера у них не было сил на ссоры, и сейчас они наверстывали упущенное. Прищур Ильи стал еще более опасным – и Габи решила сесть между ними. - Давайте забудем обиды, отнесем улики и отметим окончание нашей миссии, - она положила руки на плечи напарников. – Уэйверли, конечно, еще может добавить нам работы, но основное мы уже сделали. Соло усмехнулся и откинулся на подлокотник, чтобы уйти из-под руки девушки. Илья мрачно кивнул. Они оставили Габи в отеле, а сами отправились по указанному адресу. Улица и дом на записке вывели их к небольшому подпольному ломбарду, каких в Париже были сотни. Агенты с одинаковым недоверием осмотрели металлическую дверь на входе. - Что ж, это конец. Не скажу, что мне было приятно с тобой работать в «паре», но и не так плохо, как могло бы, - Соло шутливо прижался своим плечом к напарнику и завел руку за его спину. - Тебя потянуло на сентиментальности, ковбой? Илья отстранился и открыл дверь. Пригнув головы, они зашли внутрь, где вручили другому завербованному агенту сверток с камнями. На этом их задача была выполнена. Габи встретила их в баре. - За успех! Они подняли фужеры и, не чокаясь, выпили. Они – Габи и Соло. Курякин был верен стакану с лимонадом. После разминки американец решил перейти к более крепким напиткам. Алкоголь был вторым способом заставить этого зверя внутри него уняться. - А потом «Висси» предложил мне… боже, - Соло потер лоб и пьяно фыркнул в опустевшую перед ним рюмку. - Ничего себе… – Габи открыла рот. – Извращенец! Русский стучал пальцами по столу, не участвуя в их беседе. Трудно было предположить, что выводило его из себя больше – обсуждаемая тема или поведение коллег. Наполеон сделал официанту знак повторить порцию. Он наконец-то чувствовал себя расслабленно. - А ты бы сделал это?.. - Ну… если ради дела… - Мы уходим. Русский встрял в их разговор без предисловий и, бросив деньги, схватил Наполеона с Габи под локти. Он выдернул их из-за стола и потащил к выходу: Габи хныкала, а Соло не сопротивлялся. Они вернулись в гостиницу на такси, и Илья поручил швейцару довести Габи до ее апартаментов, чтобы уберечь остатки маскировки. Соло дождался русского у лифта. Его лишь изредка шатало на ходу, что, в общем-то, не помешало ему самостоятельно добраться до номера. - Черт, это все твоя вина… - американец упал на их кровать с раскинутыми руками. – Зачем ты помешал мне принять предложение Бонне? Курякин не оборачивался к нему, снимая пиджак и галстук, но его спина выдавала напряжение. - Не все относятся к сексу так же, как ты! Кому-то он необходим, как жизнь, - Соло брыкнул ногами, стряхивая на пол ботинки. – Мне же здесь больше ничего не светит из-за твоих выходок… Он проследил взглядом за напарником, но тот не реагировал и расстегивал манжеты. - Если нам понадобится вернуться в студию, я заранее готов предложить свою кандидатуру в качестве просительного презента нашему обожаемому модельеру!.. Наполеон не был даже наполовину так пьян, чтобы говорить подобное. Скорее, он пользовался ситуацией, прощупывая выдержку Ильи. Тот долго держался, но его рука дернулась от последних слов. Американец провоцировал его. Потому что спиртное не заглушило это ноющее нечто внутри. Он не ощущал себя виноватым или должным. Он никому ничего не был обязан и жил только для себя, пока ЦРУ не вынудило его «прогнуться». Однако теперь что-то мешало ему чувствовать легкость. Ему хотелось получить... наказание? Даже если Курякин не поймет его мотивов. Ему нужно было что-то, что придушит этот зародыш совести. - …мы избавим вас от необходимости работать на этих людей. Если вы поможете нам, то снова будете свободны. Что скажете, мсье Соло? - Нужно быть глупцом, чтобы отказаться от такого предложения, мадам. Я согласен. Русский развернулся к нему и сверкнул глазами. Не запахивая рубашку, он двинулся к кровати. Они оба помнили о жучках, поэтому Соло прочитал это по одним губам: «Dopizdelsya, kovboy…»