Париж - город любви

Илья остановился около кровати и посмотрел на американца. Тот развалился на простынях и был отвратителен: пьян и развратен. Алкоголь выворачивал человека наизнанку, проявляя все темное и мерзкое, что скрывала душа. То, что нутро у Соло было прогнившим, Курякин понял давно. Но… почему-то ему было противно слышать, что его напарник, человек, с которым он делил постель, готов подставляться любому, лишь бы получить удовольствие. Каждое слово, смешок впивались в него иглами. И в какой-то момент желание выбить дурь из-под прилизанной укладки перевесило доводы рассудка о том, что Наполеон живет своей жизнью и гробит ее тоже сам. - Заткнись, - пророкотал он, нависая над напарником. - Твоя ревность, - Соло закатил глаза с характерным звуком. – Милый, одной твоей ревностью меня не удовлетворить. Бонне справился бы с этим лучше, тут не поспоришь... - Заткнись! Илья опустил одно колено на кровать, чтобы перегнуться и схватить Соло за пиджак. Тот повис в его руках, и Курякин встряхнул его, услышав, как у американца клацнули зубы. - Я не хочу этого слышать, - его кулаки дрожали, натягивая ткань. – Тебе жить надоело? Американец усмехнулся и, приподняв голову, накрыл его руки ладонью, как делал всегда, чтобы успокоить. Курякин выдохнул, ощущая, что спину отпустил нервный озноб. Но ему не нравился взгляд Соло – он не мог заглянуть дальше этой маски, но почему-то был уверен, что глаза напротив скрывали горечь. - Все в поряд… - попытался он повторить вопрос, который не вышло задать утром. Но ему, как и тогда, не удалось закончить. Вторая ладонь Соло опустилась на его затылок и пихнула вниз. Илья еще не успел осознать последствий, а чужой язык уже пробирался в его рот. Брови Курякина вскинулись, он резко выпустил воздух из легких и ринулся назад, но напарник не позволил ему отстраниться. Наполеон повис на его шее, и Курякину ничего не оставалось, кроме как ударить его под ребра. Он услышал болезненный стон в свой рот, но это мало что изменило. Илья зажмурился и ударил снова. - Тх… а многим нравится, как я целуюсь, - усмехнулся Наполеон в его губы. А потом вторая рука американца сжала промежность Ильи. Пальцы нащупали сквозь ткань его член, надавив. И – внутри Курякина что-то перемкнуло. - Не хочешь развлечься по-настоящему?.. – «большевик», ощутил он недосказанное на своем подбородке. Неконтролируемая дрожь распространилась от пальцев на все тело русского. Он ощутил, как накалился каждый нерв внутри него. Его дыхание сбилось, а рот разомкнулся. Ему стало жарко. Он задыхался. От ярости. Кулак угодил куда-то в скулу напарника. Илья уже не видел, куда бил, он не соображал. И когда Наполеон откатился и рухнул за кровать, Курякин этого не понял. Его лихорадило, он схватил что-то с тумбы и разбил. Потом он накинулся на трюмо, пнул ножку кровати и вылетел за дверь. Эту ночь он провел у Габи. Правда, Габи узнала об этом только утром. - Привет, - девушка потрогала его за плечо. Илья открыл глаза и огляделся, не узнавая номер. Спать ему пришлось в кресле, поэтому все тело затекло. Воспоминания о событиях, которые привели его сюда, добавили тяжесть в конечности. Ему не хотелось отсюда никуда уходить. - Я так понимаю, вы поцапались? – предположила Теллер. Илья задумался. Можно ли было причислить то, что его напарник домогался до него, за что получил леща, к категории «поцапались»? - Что-то типа, - он отвел взгляд, не желая распространяться. - Надеюсь, он жив, - Габи вздохнула и потерла волосы полотенцем. – Можешь воспользоваться моей ванной. Я пока позвоню Уэйверли. Странно, что он не выслал за нами машину. Курякин кивнул и выплавился из вмятин на кресле. Он прикрыл дверь и остановился перед раковиной. Он видел, как Соло мастурбировал. Blyat’. Илья включил кран и уставился на свое отражение. Они целовались с языком – дважды. Blyat’. Он плеснул водой в лицо и прополоскал рот. Американец трогал его через одежду. Вот уж точно blyat’. Илья вымылся, жестко растирая мочалкой кожу, чтобы смыть с себя ощущение того, что кто-то свыше пытался его опидорасить. С нормальными людьми столько всего не случается за четыре дня. С ним в КГБ такого не случалось за все годы службы. Душ помог ему оклематься, и обратно в спальню Илья вернулся посвежевшим. Габи разговаривала по телефону, лежа на кровати в одном банном халате. Его полы открывали ногу, которую девушка согнула в колене для удобства. Теллер по-прежнему казалась Илье привлекательной. Он присел в облюбованное кресло и посмотрел на нее, коротко дернув губами в намеке на улыбку. Скорее бы они уехали в аэропорт. Габи что-то выслушала из трубки, а потом безрадостно вернула ее на базу. - Подлинность документов подтвердилась. А камни оказались фальшивыми. У нас ничего нет на Бонне – он просто перевозит костюмы в Сирию. Это заявление раздалось как гром среди ясного неба, оглушив Курякина, а потом подбросив его на ноги. В голове замелькали факты, картинки. Он все четко помнил и не мог понять, где просчитался. - Я видел их, это настоящие алмазы, - он принялся мерить шагами комнату. - Ну, скажи это «эксперту», - Габи со стоном утонула в подушке. – А я так хотела с этим закончить… Знала бы она, как с этим хотел покончить Илья. Курякин пробормотал извинения и покинул апартаменты напарницы, приняв решение лично проверить ломбард. - Я ничего не делал!.. – проскулил приемщик, которому Илья заломил руки. – Вы дали мне этот мешок, а я сделал то, что требовалось!.. - Ты подменил их? – он сильнее навалился на мужчину. – Отвечай. Тот замотал головой, и тогда Илья потерял терпение. Других вариантов не было – он все время держал самоцветы при себе. Никто не мог их взять, значит, агента Уэйверли перевербовали. - Тебе лучше сознаться… - Илья нащупал болевые точки на шее предателя. - Заканчивай мучить людей, большевик, это негуманно. Соло. Американец стоял в дверях ломбарда и с осуждением качал головой. Курякин был слишком удивлен его появлением, чтобы вспомнить о вчерашнем инциденте. Наполеон прочитал основной вопрос по его лицу. - Я знаю твои методы, найти тебя было нетрудно, - он мотнул головой, указывая себе за спину. Курякин неохотно выпустил жертву и вышел следом за коллегой, не забыв припугнуть напоследок приемщика взглядом: «Я еще вернусь за тобой». Они поднялись наверх с подземного этажа, и русский почувствовал, как раздражение заново пробуждается в нем. Он убрал руки в карманы и пошел за напарником к такси. - Уэйверли приказал нам вернуться к прежней стратегии. Нам нужно узнать о поставщиках Бонне, вероятно, камни к нему доставляет кто-то один. Придется снова установить тесный контакт... – Илья дернул верхней губой, припоминая, как именно планировал Соло «устанавливать контакт». – Мы сейчас поедем в студию, и ты принесешь Бонне свои извинения. - Ты сам вызывался его ублажать, причем тут я? – он дернул Наполеона к себе за плечо. Американец поморщился и потер лоб, с непониманием поглядывая на хватку Ильи. - О чем ты? – Наполеон скинул его руку. – Кстати. Я проснулся сегодня под кроватью с шишкой на затылке и ноющей челюстью. Я был бы тебе очень благодарен за объяснения, потому что сам я не помню решительно ничего. Илья нахмурился, изучая лицо напарника. Тот вскинул бровь, ожидая, но Курякину было не просто подобрать слова. Неужели он так сильно его приложил?.. - Ты случайно ударился во сне о мой локоть. И упал. - Я так и думал, что ты не нарочно. Спасибо, теперь я знаю, откуда у меня мигрень. Полезай в машину, большевик, мы едем к Бонне. Не прекращая смотреть на коллегу с возросшей подозрительностью, Илья зашел в открытую дверцу и сел. Наполеон занял место рядом и назвал адрес. Всю дорогу он массировал виски и выглядел замучено, но, как только они остановились, американец растянул улыбку и схватил Курякина, чтобы тот не передумал. «Не смей мне все испортить», - повторяли ему глаза Соло, когда они изредка переглядывались, поднимаясь по ступеням ко входу. Было около полудня, и внутри студии кипела работа. Дизайнер был где-то далеко, зато их встретила менеджер. Мадам Гюзо, их главный подозреваемый, которую их визит изумил, как дохлая муха в эклере. - Месье Соло? Зачем вы пришли? - Добрый день, мадам. Мы по личному вопросу. Мой друг хотел бы извиниться перед мсье Бонне... – начал Наполеон, но его оборвали взмахом руки. - Имейте в виду, вам не на что тут рассчитывать, - она поочередно смотрела на каждого. – Стойте здесь, я сейчас его позову. Курякин выдохнул, закипая и глядя на эту алую юбку. Его пальцы не дергались, но напарник все равно уловил его напряжение. Соло фыркнул и помялся, чтобы толкнуть его плечом. Русский скосил на американца глаза, передавая молчаливое: «Я сам справлюсь», но тот ему не внял. Наполеон с улыбкой, направленной в другую сторону, подтолкнул его своим плечом еще раз, то ли подбадривая, то ли насмехаясь. У его напарника было трудно отыскать истинные чувства. Курякин был неспособен понять даже собственное отношение к нему – так часто тот спасал его и нарывался схлопотать по морде. Но одно он знал точно. Кажется, они перешагнули этап с оттаптыванием ног.