Город засыпает

В актовом зале назойливо пахло деревом и пылью. Длинные бежевые занавески, скрывавшие от взора окна с видом на вечерний город, лениво колыхались, когда кто-нибудь случайно задевал их рукой. В углу, рядом со сценой, гордо блестел отполированный новенький рояль, отражавший от себя свет желтоватой лампы. Уж не знаю, что там наплёл Родерих нашему декану, но он пустил-таки сюда всю нашу, мягко говоря, странную компанию, да ещё и в такое время. У Эдельштайна был явный талант к переговорам. Пару дней назад у нашей неразлучной университетской троицы возникла гениальная идея сыграть в мафию. Вообще-то, в их головы каждый день приходит примерно пару десятков не менее гениальных идей, которые уже на начальных этапах бывают навечно погребены из-за потери интереса и возникновения новой мысли. Поэтому я очень сильно удивился, когда эти болваны набрали нехилое количество желающих сыграть, и даже вовлекли в это старосту. Честно сказать, я сначала не собирался приходить сюда, когда Байльшмидт пригласил меня, но случился Альфред. Оказалось, что он в полном восторге от этой игры ещё с детских лет, да и ещё и заверил, что он – настоящий профи, на счету которого не одна победа. В общем, он уговорил меня. Конечно, я не особо верил ему, но решил, что это всё-таки неплохая идея, и можно ради интереса слегка изменить планы на вечер. Правда, меня немного беспокоило то, что Бонфуа, как организатор, обязательно будет играть тоже. Не то что бы я не хотел с ним пересекаться, но… а, чёрт, это слишком сложно объяснить. Просто в последнее время мне тяжело встречаться с ним глазами. Он отчего-то улыбается, как Чеширский кот, и говорит мне всякую радужную ахинею, от которой у меня в животе что-то трепыхается. Но у меня уже есть Альфред, который хоть и не умеет так распинаться и пошло стрелять глазками, но надавать по небритой французской морде может в любое время. Поэтому я не нашёл пока лучшего варианта ухода от проблемы, как просто избегание Франциска, раз объясниться с ним у меня не хватает духу. Но пока что его ещё нет, и поэтому я решил не думать об этом. Я рассеянно наблюдал за перестановками в зале и бродящими от нечего делать и тихо переговаривающимися игроками. Прежде тянущиеся рядами ровно, как образцовые солдаты, стулья были беспощадно сдвинуты к стенам зала. В центре оставили только двадцать избранных и выстроили их в круг, перетащив в центр небольшой столик, найденный за сценой. Я отчего-то выбрал стул, стоящий спинкой к входной двери, а поэтому чувствовал себя слегка неуютно. Но менять что-то уже было поздно, и мне оставалось просто сидеть на месте и слушать болтовню Альфреда, умудрившегося устроить свою голову на моих коленях, несмотря на мешающие подлокотники: - Знаешь, кем бы я хотел быть? Копом! По мне, так это самая крутая роль. Без труда разоблачаешь всех мафиози, эдакий всенародный герой! Хотя вообще, если тебе попалась роль – это уже хорошо. Я согласен играть даже грязной любовницей, но только чтобы быть кем-нибудь. Ненавижу бездействие. Он тут же недовольно сморщил нос, как будто бы ему уже объявили, что он мирный житель. Я и не сомневался в скрытом тщеславии Альфреда, а поэтому просто промолчал, глядя на часы. Без двух минут семь. Как бы не опоздали герои нашего вечера. Хенрик Хансен, сидевший неподалёку от меня, нетерпеливо заёрзал на своём стуле и запыхтел, как паровоз. Ему явно не терпелось начать. Наконец, когда длинная стрелка часов вздрогнула и остановилась на двенадцати, дверь позади меня распахнулась и впустила в зал уже над чем-то гогочащих Гилберта, Антонио и Франциска. Все мигом встрепенулись и поспешили занять свои места, чуть ли не потирая руки в предвкушении хорошей игры. А я, тем временем, спиной ощутил, как ко мне кто-то подходит. - Артур, и ты здесь? Безумно рад, - голос прямо над ухом заставил меня вздрогнуть, хоть я и знал, что так оно всё и будет, - Удачной игры, mon cher. Он отстранился от меня и пошёл к своему месту, попутно как бы случайно проведя рукой по моему плечу и послав обворожительную улыбку Альфреду. Тот, в свою очередь, гневно заворчал и поднялся с моих колен, недобро хмурясь. Все, наконец, расселись по местам, и я с неудовольствием отметил, что Франциск сидит прямо напротив меня. Кажется, я уже жалею, что согласился прийти сюда. - Итак, начнём, - разнёсся по залу голос Родериха, прошедшего в центр круга, к столу. Стёкла его очков торжественно поблескивали, - Раз уж вы выбрали меня ведущим, попрошу со мной не пререкаться и делать всё так, как скажу я. Сейчас я объясню правила игры для тех, кто, возможно, их до сих пор не знает, и мы начнём. Гилберт, сидевший рядом с девушкой Родериха, нарочито сделал ужасно скучающий вид и развалился на стуле, демонстрируя полнейшее своё неуважение к австрийцу. Он до сих пор не смирился, что его, Великого ведущего, практически единогласно заменили на Эдельштайна. А ещё Хедервари, сидящая рядом, с тенью гордости в глазах наблюдала за Родерихом. Я могу себе представить, каким оскорблённым себя сейчас чувствовал дважды отвергнутый Байльшмидт. - Так как нас двадцать человек, - Эдельштайн, тем временем, преспокойно продолжил, окинув быстрым взглядом всех собравшихся, - То у нас будет три мафии, доктор, любовница, насильник, маньяк, комиссар и бессмертный житель. Все остальные – честные граждане. Я для интереса пробежался взглядом по лицам остальных игроков. Все остались довольны таким раскладом, а Ловино Варгас, сидящий через два кресла от Франциска, коварно ухмыльнулся. Да уж, если этот тип получит роль мафиози, или, того хуже, маньяка, всем нам тут придётся несладко. - Если вам достанется чистая карточка, - Родерих вытащил из стопки чёрно-белых игровых карточек совершенно пустую и показал игрокам, - То вы – мирный житель. Напомню, что они не просыпаются ночью и участвуют только в процессе голосования и выбора подозреваемой мафии. Если на вашей карточке будет красная буква «М», то вы – мафия. Ночью мафия просыпается и молча договаривается, кого им следует убрать. Днём каждый мафиози должен доказать, что он – истинный мирный житель, и избежать повешения. Ну а если на карточке будет напечатана чёрная буква «М», то вы – маньяк. Задачей маньяка является убийство всех остальных игроков. С мафией он никак не связан, не знает их лиц и действует в одиночку. Если увидите на карточке букву «Д», то вы – доктор. Доктор сражается на стороне мирных жителей. Ночью он выбирает того, кого, по его мнению, собираются убить маньяк или мафия. Если он угадает с выбором, то человек выживет. Доктор не должен никому раскрываться, иначе мафия уберёт его, чтобы он не мешался. Также доктор может лечить сам себя. Если на карточке будет стоять буква «Л», то вы – любовница. Она, как и доктор, может спасти игрока от пули мафии или ножа маньяка, если угадает жертву. Но, даже если и не угадает, то человек, к которому она приходила, приобретает иммунитет на один день, и против него нельзя будет голосовать. Если увидите на карточке букву «Н», то вам досталась роль насильника. Его задача проста: выбрать ночью кого-нибудь из игроков. Утром этот игрок лишается права голоса и должен хранить молчание до конца голосования. Если на карточке будет нарисована буква «К», то вы – комиссар. Задачей этого персонажа является вычисление мафии и маньяка. Ночью он выбирает человека, кажущегося ему подозрительным, и если этот игрок будет отрицательным персонажем, то я утвердительно кивну. Если нет – помотаю головой. Если комиссар обнаружит мафиози, то во время голосования он должен будет ненавязчиво выдвинуть его кандидатуру и доказать всем, что этого человека нужно повесить. Опять же, комиссар не должен никому раскрывать своей роли. И, наконец, буква «Б» на карточке означает бессмертие. Такого персонажа убить ночью невозможно, его можно убрать только во время голосования. Всем всё ясно? Не дождавшись ответа, Родерих направился к столу, стоявшему в центре круга, и аккуратно разложил на нём карточки чёрными рубашками кверху. Все тут же слегка приподнялись, внимательно следя за его движениями; Альфред и сидевший неподалёку от меня поляк Лукашевич аж закусили губу от напряжения, а Хенрик даже нетерпеливо подрагивал коленями. Совершенно спокойными остались только голландец Ларс да сидевший через стул от него Брагинский, в глазах которого я заметил огонёк мрачного предвкушения. - Начнём с тебя, Артур, - когда все карточки были разложены, Родерих отошёл от стола и махнул рукой, приглашая меня сделать выбор. Я моргнул от неожиданности, однако поднялся с места и выхватил со стола карточку, лежащую ближе всего ко мне. При этом я ощущал на себе взгляд девятнадцати пар глаз, неотрывно следящих за каждым моим движением. Сев на место, я прикрыл карточку рукой от любопытно косящего глаза Альфреда и рывком перевернул её. На меня равнодушно глядела со своего белоснежного ложа маленькая буковка «К». Надо же, вот неожиданность! Кажется, мечты Альфреда только что были разбиты в прах. Быстро спрятав карточку в карман, я огляделся по сторонам, отмечая изменения в лицах других игроков, получивших свои карточки. Кику, сидевший слева от меня, остался совершенно равнодушным, а вот Феликс, идущий дальше, кажется выглядел недовольным. Эмма быстренько спрятала карточку где-то в складках своей юбки и с любопытством оглядела остальных, выпрямив спину, а глаза её брата застилал непроницаемый туман безразличия, мешавший сделать даже хоть какое-нибудь предположение насчёт его роли. Очередь постепенно подбиралась к концу, предпоследним был Мэтью, с грустноватой улыбкой посмотревший на свою карточку. Альфред, тащивший последним, превзошёл все мои ожидания: огорчённо вздохнул и даже как-то скис в своём кресле. Всё с ним понятно, даже «грязная любовница» не досталась. - Все ознакомились со своими карточками? – Родерих посмотрел по сторонам и удостоился кивков со стороны игроков, - Отлично. Начинаем. Итак, город засыпает…