Последнее письмо

Pov. Чонгук Прошу, не смотри на меня так. Не смотри на меня, будто на парня, потерявшегося среди своих фантазий. Моя мечта — только ты и никто другой, поверишь ли? Прошу, просто протяни мне свою ладонь, в уверенности в завтрашнем дне. А там, мы встретим наше утро в моей потрепанной квартире с кучей хлама в кладовой, который ты просишь выкинуть в выходные. Я буду целовать каждую частичку твоей кожи по утрам, упиваясь запахом, принадлежащим только тебе. Услышу родной смех, с жалобой на холодное дыхание, а мне лишь останется положить голову к твоим бледным ногам, в желании полежать еще пару мгновений. Будто в сказке, ты будешь шептать, как сильно любишь меня, но университет не будет ждать голубков по глупым причинам. — Ты — не глупая причина. — восстану я напротив, хватая твои пальцы и прикладывая к своей грудной клетке. Ну вот, снова тихо улыбаешься себе, ссылаясь на мой юношеский максимализм. А потом, мы вместе пойдем в ванную. Ты нанесешь мне пенку и захочешь сбрить уже достаточно выступившие волосы на подбородке. Я буду сопротивляться, ведь пираты не сбривают свои крутые бороды. — Гукки не пират, — прижимая влажные ладони к моим щекам, произнесешь, шепча как можно тише, — а вор и похититель. — Я? Почему? Обнажая зубы в подобии улыбки Джокера и взяв бритву в руки, аккуратно начнешь убирать ненавистные волосы. — Ну вот, теперь ты снова мой кроля, — поцеловав напоследок, пройдешь на кухню, — хлопья? — Да, — крикну в ответ, сплевывая зубную пасту в раковину, — что мне одеть сегодня? — Я вчера погладила твою любимую красную футболку, — слышу стуки хлопьев об тарелки, — ты же говорил, что сегодня будешь отвечать ненавистному старику. — Точно, я и забыл, — все еще в одних трусах, подкрадусь к тебе со спины, прижимаясь в упор и щекоча под боком. Ты будешь охать, еле сдерживая смех. Резко повернув к себе, цепляя ладонями за талию, сажаю мою девочку на поцарапанную столешницу, впиваясь губами в шею. — Гук, — попытаешься оттолкнуть меня, — нам на пару через 40 минут. — Мне и 10 хватит. — опускаюсь к торчащим полоскам ключиц, а ты простонешь мне в ухо, касаясь руками плеч. По телу пробежал холодок, сердце нещадно застучало и, опустив рукав моей вчерашней футболки, надетой на тебе, я поцелую тонкое предплечье, касаясь пальцами отвердевшего соска. — Ах ты маленький сорванец, — ты подашься назад, оголяя грудь посильнее, — как это у тебя получается? — Не отвлекай меня, — мои горячие губы на твоих и, сливаясь в оглушительном поцелуе, перестанем замечать происходящее вокруг. Черт, неужели когда-нибудь мой Купидон потребует свою стрелу назад? Но она вонзена в самую середину моего сердца и возврат будет означать для меня смерть. Я знаю, что через несколько мгновений нам снова надо будет вернуться в реальность, но эта будничность порой так подбешивает. Хочется зарыться в тебе, наслаждаясь ароматом геля для душа, который я выбрал в нашу ванную. Может на секунду мы прикинемся потерянными звездами на ночном небе, в надежде спрятаться ото всех ненадолго? Совсем на чуть-чуть пропадем из этого хаотичного верха, опустившись к своим самым низменным страстям? — Давай хотя бы перейдем в зал? Я ведь окно нараспашку открыла, славно, хоть шторы прикрывают твою голую задницу, — не помню, когда в последний раз смеялся так громко. Подняв тебя за ягодицы, прижимаю к своему твердому стояку. Ноги, чуть заплетаясь, несут нас на скрипучий диван, что прогнется под разгоряченными телами. — Моя конфетка сможет закончить все быстро, м? — ты прикусываешь мочку уха, тут же обведя раковину языком, — дашь мне порулить сегодня? — Ты уверена? — пытаясь стянуть с себя боксеры, касаюсь твоей промежности. Тихое «пф, мне хватит минуты» раздалось прямо в губы и, перекинув меня вниз, ты спускаешься к моей шее. Я стараюсь держать себя в руках, но твой проворный язык щекочет кожу, тут же оставляя новоявленные синяки. — Нужно время от времени помечать территорию, — пальцами хватаешь член, мягко сжимая в маленьких ладонях. — Ах, нуна, я… — Ух ты, я теперь снова нуна? — ты проводишь рукой вверх-вниз, а я нервно дергаюсь, покусывая губу, — понимаешь, Чонгуки, нам и вправду надо торопиться, так что… ты ведь в любом случае простишь меня?! Не успеваю спросить о предмете прощения, как опустившись на колени перед диваном, ты заменяешь пальцы языком. Теплое прикосновение выводит из строя, и я чувственно охаю. Ты вбираешь его весь, продолжая вытворять руками неизведанное. Я чувствую, как он наливается кровью, легко твердея, находясь в твоей власти. Моя рука невольно опускается на твою голову, пытаясь правильно направлять, а ты, издеваясь, чуть прикусываешь его, заставляя меня уже ахнуть. Взяв себя в руки, я хватаюсь за твои плечи и, поднимая, насаживаю на член. — Ммм… — раздается с твоих губ, а я, явстенно ощущая, как меня стягивает внутри тебя, томно прикрываю глаза. Ты водишь бедрами взад-вперед, а я пальцами поглаживаю твои безумно красивые груди. Заглядываясь на родинку у правой, я прикасаюсь к ней языком и, желая отомстить, всасываю бледную кожу, оставляя свою метку. — Мне тоже не помешает помечать свое. Резко повернувшись направо, подминаю тебя под себя. — Все равно я буду главным, — выхожу из тебя, останавливаясь у основания. Ты пытаешься бедрами насадиться, но я прижимаю твое тело к дивану. — Чонгук, ах, пожалуйста. — Кто твой оппа? — начинаю я издеваться. Ты молчишь, а я пальцами прикасаюсь к клитору, надавливая членом в тебя. — Ты. Только Гукки — мой оппа! — гляжу на покрасневшие щёки и умиляюсь. Как так? Минуту назад грозная львица, а сейчас — нашкодивший котёнок. Я моментально вхожу на всю длину, ты же, слишком громко крикнув, закрываешь рот рукой. — Оппа поцелует тебя, — наши языки сплетаются, играя в маленькую войну, из которой ты несомненно выходишь победителем. Я чувствую, как разрядка уже совсем близко и откровенно начинаю круговыми движениями водить по разбухшему клитору, доводя мою девочку до исступления. Ты царапаешь спину, произнося мое имя все громче и, так же, с громким стоном кончаешь, расслабившись в моих руках. Вытащив член, я беру твою руку и, проводя ей вверх-вниз, кончаю обильно на плоский живот. Упав на пол с дивана, пытаюсь отдышаться, словно после марафона на длинную дистанцию. Мы переплетаем наши пальцы и наслаждаемся образовавшейся тишиной. Хотя, на самом деле, отдаленно раздается щебетание птиц. Маленькие дети стучат ножками по асфальту. Бабушка катит свою маленькую тележку с пакетом. Где-то сосед пытается вбить гвоздь в стену, желая прикрепить очередную картину. Реальность опять настигла нас. Я вижу, как пыль витает в воздухе, танцуя в лучах согревающего солнца. Мы ведь такие же пылинки во вселенной, пытающиеся потеряться во времени. Наше очередное общение телами стало воспоминанием, насколько сильно мне бы не хотелось остановить этот момент. — Не забывай их, любимая. — тихо, себе под нос. Перевернув очередную страницу нашей жизни, возможно ты придешь к другому концу. Может, там мы будем танцевать со слезами на глазах. Знаешь, мне кажется, во сне я слышал, как ты плакала. Кажется, будто я слышал, как ты звала меня по имени. Откликнулся ли? Не помню. Все в итоге становится воспоминанием. Правда, некоторые яркими пятнами скрашивают наши жизни, другие — лёгкие, невидимые. Но все это лишь моменты, вырванные из контекста жизни. — Время? — произносишь ты, спустя пару минут молчания. — 7:26, — я тихо вздыхаю, прервав внезапную тираду. Твой голос щекочет мой слух. Мягкие нотки касаются меня невесомо, а я таю под их лучами, будто теплое мороженое. — Наш кроля сегодня был быстр как никогда. — Скажешь тоже. Нуна? — стоит или нет? — М? — ты, оттерев лежащей на столике салфеткой белую жидкость, падаешь на меня сверху, звучно засмеявшись. — Ты хочешь детей? — С чего это вдруг такие вопросы? Потому что сегодня мы не добежали до прикроватной тумбочки? И вправду. Сегодня было впервые, когда мы занялись любовью без защиты. Сегодня, я впервые почувствовал тебя собой. Особенное ощущение. — Нет, просто, мне интересно. — Конечно хочу, почему бы и нет? — ты водишь пальцами по моей груди, вызывая во мне дрожь. — От меня? Твои брови подскакивают вверх, однако на лицо тут же опускается спокойствие. — Нет, зачем мне твои? От Ким Тэхена, хочу кучу инопланетяшек, — произнесла ты слишком серьезно. Я громко хлопаю по твоей ягодице, уверенный, что оставил след от ладони. Правильно, мало тебе за такие слова. — Ауч, — ты прикусываешь мою кожу, — больно же. — Никогда больше так не говори, — уже поглаживаю больное место, мягко массажируя. — Я же пошутила, дурашка. Конечно, мне хочется маленьких Чон Чонгуков и никого больше. — Когда? — Хм, лет через 5? Когда мы будем уверены, что можем завести семью и не будем перебиваться, пытаясь что-то изменить. — Через 5 лет мне будет уже 26, это поздно, — ты округлила глаза, — а тебе целых 27, почти 28! Нет, так не пойдет. — Нам бы сначала обвенчаться что ли, — произнесла ты грустно, а я тут же растерялся. Поразмыслив секунду, я резко выдал. — Давай поженимся, а? — Чонгук! — произнесла ты опять серьезно. Но теперь это была уже не напускная. — А что такого? Пойдем в районное отделение и зарегистрируем семью Чон. А свадьба? Хм, думаю, ее можно будет устроить через пару лет, как думаешь? — Ты не шутишь? — поднялась ты, посмотрев мне в глаза. Я стал еще увереннее. — Я люблю тебя и хочу через всю жизнь пронести это чувство, так что не так в моих словах? Ты растерялась: я заметил бегающие туда-сюда глаза. Взяв тебя за щеку, встретился с твоим взглядом, пытаясь сгладить неуверенность. — Тебе всего лишь только 21 год, мне 22, мы студенты с может и хорошей стипендией, но семья это не шутки. Снова прижав твое лицо к своей груди, я спросил: — Слышишь? Что это? — Твое сердцебиение. Я улыбнулся, вспоминая, как делал это у вас в квартире 2 года назад. Так много изменилось с тех пор. Ты больше не та замкнутая девочка, влюбленная в несуществующего человека. Я больше не тот, кто прячется на крыше, который хотя бы глазами хочет проводить тебя до выхода из университета. Все изменилось и мы в том числе. Я твердо ощущаю, что больше не растрачиваю свою молодость впустую. — Раз ты его слышишь, значит все идет как надо. Поэтому мы должны пожениться. — Какие странные доводы, и этот человек будет заниматься строительством Сеула? Господи, надо переезжать. Я замолкнул, представляя себе наше будущее. Нашу маленькую дочку, так похожую на тебя. С такими же круглыми глазами и красивым носиком. Представил, как вы будете встречать меня с работы, а малышка, прыгая мне на руки, расскажет про свою очередную подругу в садике, которая не поделилась с ней соком. Мы переедем в красивый дом, я буду за рулем какой-нибудь крутой тачки. Заведем собаку, как ты всегда хотела, и будем гулять все вместе каждый вечер, засыпая потом в одной кровати. Разве это не мое идеальное будущее? Разве это не то, о чем я мечтал с самого того дня, как потерял родителей? — Ты согласна? — я гладил твое бедро. — Мы сейчас лежим голые в зале, и ты делаешь мне предложение? Когда пойдем? — я улыбнулся. Ты как всегда, в своем репертуаре, совсем нетерпеливая. — Завтра? Надо сначала узнать все процедуры. В общем, будь готова завтра. — Оденем белые футболки? — И тимберленды? — мы хитро переглянулись. — Еще бы нет. Чонгук? — М? — целую я тебя в висок. — Я, конечно, люблю тебя, жить не могу без тебя и все в таком духе, но, до моей первой пары осталось 15 минут, а я даже не позавтракала. — Скажешь Пак сэм, что я украл тебя. Она во мне души не чает. — Не только она… — ты потянулась к моим губам и мы слились в очередном поцелуе, подтверждая уверенность в своих словах.