***
Вокруг визги и крики «С днем рождения», некоторые поднимаются и хлопают в ладоши. Даже Кирилл несколько раз выкрикнул поздравление. А в центре всего этого стоит Тушенцов рядом с классной. Я вижу, как он злится от всего этого. Эта дурацкая традиция ещё с детского сада бесит и меня. Раньше мы ещё и чаепития устраивали: мама именинника приносила большой торт, и после уроков мы его съедали с чаем, соком или чем-то подобным, но в этом году все считают это глупым и детским, но мамы продолжают носить торты. Поэтому я часто вижу в коридорах, как бегают друг за другом с кусками этого самого десерта, пытаясь измазать друг друга. — Все, все, все! — Людмила Александровна пытается успокоить класс и через некоторое время у неё это даже выходит. — Когда вы поймете, что поздравлять нужно не криками? — она прокашливается и ровно встает. — Руслан, я знаю тебя уже давно. И я до сих пор не могу понять, какой ты человек. Вроде со всей школой общаешься, но всё-равно остаешься закрытым… — Он просто себе армию для покорения мира так собирает! — выкрикивает Муромский, и класс заливается смехом. — Тихо, — строго говорит учительница. — Друга сдаешь, Сема. Вдруг кто услышит и его устранят раньше времени. — она театрально выдыхает и качает головой. — Про тебя можно говорить долго, но думаю, что у тебя ещё много планов, так что не смею задерживать. — она отходит в сторону, как бы пропуская его к двери. — Спасибо. — улыбается Руслан, хоть и наигранно, и, взяв с первой парты рюкзак, идет к двери. — До свидания. Как только он выходит, классная просит нас закидать его снежками, чтобы хоть как-то развеселить, желает удачи и отпускает нас. Первыми выбегает, конечно же, свита Руслана, а другие, кроме меня, Кирилла и Артема, бегут за ними. Как дети.***
— Кушать хочешь? — спрашивает меня Семченко, как только мы заходим к нему в квартиру. — Возможно. Кирилл кивает и, скинув кеды, идет на кухню, а я в его комнату. Зайдя туда, я с разбегу прыгнул на кровать и развалился на ней. Не думал, что так устал за день. Потянувшись, я сел на кровати по-турецки. — Решил сломать мне кровать, чтобы я переехал к тебе? — заходя в комнату, произнес Кирилл. — Нет. — протянул я, пытаясь рассмотреть, что принес парень. — А жаль. — он ставит на стол поднос с двумя кружками чая и блинами. Затем передает одну кружку мне. Благодарю его кивком и отпиваю немного горячего напитка, который обжигает рот, из-за чего я жмурюсь. Семченко начинает смеяться и, сев рядом на кровать, дует на чай. Затем, продолжая смеяться, он начинает целовать моё лицо, и продолжается это до тех пор, пока он не задевает кружку у меня в руках. На мои ноги выливается, наверно, половина содержимого и обжигает ноги с такой силой, что мне показалось, будто на меня вылили расплавленное железо. — Кир! — вскрикиваю я, вскакивая с кровати, ставя на стол кружку. — Прости. Давай я их в машинку закину. — произносит парень, начиная расстегивать на мне джинсы. — Они высохнуть не успеют. Четыре уже. Артем через два часа позвонит, а может и раньше. — Успеют, — на этой фразе он сдернул до колен мои штаны. — Сядь. — он подтолкнул меня обратно к кровати и снял штаны до конца. Он молча ушел, а я, вроде как, заметил его стояк… Семченко, маньяк-извращенец, блин. Когда он вернулся через пару минут, я уже успел поесть и полностью выпить чай. Как только Кирилл возвращается, на его лице появляется ухмылка. — Может до конца разденешься? — медленно подходя ко мне, спросил парень. — Зачем? — спросил я, когда Семченко потянул меня за футболку. — Это странно, что ты в одной футболке и носках. Да и не очень привлекательно. — на последней фразе он явно соврал. Я же видел как у него глаза горят. — А мне обязательно нужно сейчас быть привлекательным? Вместо ответа, он поцеловал меня, кусая нижнюю губу, обвивая мою поясницу руками. По телу прошлись мурашки, и я, сжав руки в кулаки, положил их на плечи Кира, прижавшись к нему сильнее. Улыбаясь, он чуть поворачивает голову, проталкивает язык между губ и проводит им по моему. Семченко подталкивает меня к кровати и, когда я уже вплотную подошел к ней, парень поднимает меня на руки за бедра и садится на кровать. Начинаю водить языком по зубам парня и нажимаю ему на плечи, а сам он тем временем снимает с меня носки. Поддавшись, он ложится на спину и начинает гладить меня по бокам, просовывая руки под футболку, в то время, как я начинаю расстегивать его рубашку. Покончив с ней, провожу ладонью от груди до бедер и начинаю расстегивать ширинку. Взвизг молнии и тяжелый выдох Кирилла. Спускаюсь ниже и стягиваю штаны с Семченко. Он тянет на себя за ворот футболки и целует, прижимая меня к себе. Во время поцелуя чувствую, как парень начинает спускать мои боксеры. Спустив их наполовину, прижимает к себе за поясницу и переворачивается вместе со мной, не разрывая поцелуй. Оперевшись на одну руку, снимает с меня ткань. Он разрывает поцелуй и, облизав два пальца, вставляет их в меня. Притягиваю Кира обратно к себе и издаю пару стонов через поцелуй. Вытащив пальцы, он отстраняется, разорвав поцелуй, спускает боксеры. Ниточка слюны опускается на его руку, и Семченко проводит несколько раз по члену, затем приставляет головку к отверстию и почти сразу входит. Закатывая глаза, я обнимаю парня за шею, несколько раз целую в скулу и чувствую, как он начинает толкаться в меня. Резко перевернувшись, он снова усаживает меня на свои бедра, проводит руками по моим бокам и останавливается на бедрах. Кирилл поднимает таз и переводит одну руку на ягодицы. Ещё один толчок, и он сильнее сжимает руки, от чего в моей голове невольно появляется мысль, что будут синяки. Уперевшись ладонями в его грудь, сам начинаю насаживаться. Кирилл выдыхает и, немного прогнувшись в спине, откидывает голову назад. Я слишком быстро набираю темп, но Семченко, похоже, это нравится. Он начинает оглаживать моё тело, иногда нажимая на соски. Через какое-то время я чувствую, что скоро кончу, и тоже самое чувствует Кирилл. Он нажимает на мою талию и притягивает этим к себе. Он меня целует и мы переплетаем языки. Несколько движений, Семченко резко и до основания насаживает меня на свой член и кончает. На несколько секунд я замираю, но затем насаживаюсь на еще стоящий член несколько раз и также кончаю. Тяжело выдохнув, ложусь на парня и пытаюсь отдышаться, когда это всё же происходит, встаю с кровати, беру с тумбочки салфетки и вытираю ими свой живот, затем живот Кирилла, затем ягодицы. — Семченко, купи презервативы. — на выдохе прошу я и, кинув на пол бумажки, ложусь к парню и тот обнимает меня. Кирилл уснул уже через пару минут, а я никак не мог. У меня давно прошла привычка засыпать после секса. Выбравшись из его объятий, я подлез к шкафчику, где на нескольких полках стояли книги. Многие из них были ещё в полиэтиленовых упаковках, в каких обычно приводят заказы с интернет-магазинов, но были и старые. Вот, «Пиковая дама», например. Помню, что Кирилл её долго носил с собой и всё никак не мог дочитать. А заставил его я. Хоть я сейчас и веду себя немного как раздолбай, но раньше и учился нормально, и читал. Потом начал заставлять Кирилла, и результат — куча книг на его полках. Хотя он многие даже и не открывал. «Дом странных детей» до сих пор запечатанный, но он говорил, что прочел его. «Заводной апельсин» и «Погребенная заживо» тоже. Зато «Кэрри» очень потреплена. Хоть что-то. Я взял в руки, наверно, второе самое известное творение Кинга и пролистал страницы. Мне показалось, что на страницах было что-то белое, и я пролистнул ещё раз. Вроде фотографии какие-то. Зачем держать в книгах фотографии? Я снова стал листать, но уже медленнее, пока не дошел до одной фотки. На ней мы с Кириллом ещё маленькие в детском саду на утреннике стоим, обнимаемся. Нет, это не гейские позывы в раннем возрасте. Мы не хотели обниматься, да и вообще фотографироваться, но нам пригрозили не отдать подарок, и мы сделали фото. Улыбаясь воспоминаниям, я стал листать дальше. Следующая фотография была из начальной школы, вроде, это первое сентября: мы в парадной форме и снова обнимаемся. Тут нас уже никто не заставлял, просто было хорошее настроение. Листаю дальше: третья фотография сделана в Звездном городке. Туда мы ездили на экскурсию всем классом, что подтверждает попавшая в кадр свита Тушенцова и еще какая-то часть класса. Оттуда мне больше всего запомнилась еда, которая была в упаковках, как паста, зал, где стояла центрифуга, имитирующая нахождение в космосе, и только потому, что туда все рвались, и выбрали Соколова, которого потом стошнило прямо после выхода из центрифуги; и белка, которую мы увидели на улице, что и запечатлели на фото. Тут ещё Тушенцов уговаривает Муромского подсадить его, чтобы сделать красивое фото. Я хорошо помню это, потому что тогда с ними ездил мой папа, и он сам подсаживал меня и Кирилла, чтобы мы сделали фото. А потом он попросил нас вместе сфоткаться, и мы согласились. И на этой фотке мы с Кириллом снова обнимаемся. Он специально выбирал эти фотографии?! Может, это фетиш какой-то? Листаю дальше. Это, вроде, последняя фотка и она относительно новая. Сделана где-то год назад на даче у Ильи на его же день рождения. Плохо помню почему, но Кирилл решил покатать меня на спине, а все над нами угорали и говорили, что мы парочка. Тогда это была просто шутка. Тут еще сам Илья стоит рядом с нами и показывает в кадр сердечко. Закрываю книгу и ставлю её на место. Немного подумав, решаю взять «Долорес Клейдбор», которую я начал читать еще полгода назад, но появились проблемы в виде пьющего отца и нехватки денег, поэтому чтение пришлось отложить. Сев на кровать, я стал листать книгу, пытаясь найти тот момент, на котором я остановился. С учетом того, что в ней перемешаны события, это было сложно. Все ведь знают, какого это, когда забыл на какой серии сериала остановился и судорожно листаешь серию, чтобы понять видел ты это уже или нет? Это было тоже самое, даже хуже.***
Прошло уже, наверно, часа два, как я начал читать, думаю, я мог продолжать до вечера, но телефонный звонок меня отвлек. — Да? — оторвавшись, ответил я. — Макс, мы подъезжаем, собирайся. — произнес Артем веселым голосом. Надеюсь, он там еще не выпил. — Хорошо. — ответил я и, поставив книгу на полку, стал трясти Семченко. Как бы я не старался, парень меня не замечал и от моих ударов и толканий только недовольно хмурился и бурчал что-то недовольное сквозь сон. А проснулся он лишь когда я потащил его за ногу с кровати. Тяну — Кирилл падает с кровати и вскрикивает от неожиданности. Широко открывает глаза и пытается понять, что происходит вокруг, затем замечает меня и поджимает губы. — Какого черта ты творишь? — невольно спрашивает парень, поднимаясь с пола и потирая ушибленные конечности. — Ты не просыпался, а Артем уже едет. Прости. — я пожал плечами и пошел в ванную, где стиральная машинка только закончила стирать мои джинсы. — Я же говорил, что они не успеют высохнуть. — крикнул я, доставая вещь из машины. — Можешь взять мои. — Семченко также зашел в ванную, но он стал умываться. — Они мне велики будут. — Сделай шорты и затяни. Выдохнув, я повесил вещь сушиться в специальную комнатку и всё же отправился обратно в комнату Кирилла. Открыв гардероб, вытащил какие-то темно-синие джинсы. Парень их носил года полтора назад и больше не надевал, значит — они ему не нужны, и можно со спокойной душой их резать. Кинув вещь на кровать, я стал искать в столе ножницы. Найдя их, я прикинул насколько ровно у меня получится отрезать вещь. После минутных колебаний, я пошел в ванную за мылом. Да, я знаю, как шить. Не зря же я три года занимался технологией с девочками? Зайдя туда, я обнаружил, что Семченко решил еще и принять душ. — Не хочешь ко мне? — заметив меня, спросил парень. — Потом. В ящиках у раковины я нашел упаковку мыла и, взяв один кусок, пошел обратно в комнату. Когда всё было сделано, и я даже сходил в душ и оделся, мы с Семченко лежали на кровати и пиная друг друга, ждали Артема, и получив от него СМС тут же спустились вниз и сели к ним в машину.***
Как только мы заходим в клуб, Руслана, который ехал сразу с нами, начинают приветствовать какие-то мужчины, поднимая бокалы с какой-то выпивкой, думаю, не самой дешевой. Он улыбается им в ответ и подходит к каждому, пока не останавливается у Димы. Стоп. Димы?! Соколов? Он что здесь делает? Причем, он видит меня и смотрит совершенно спокойно. И тоже спокойствие остается при нем, даже когда к Тушенцову подходит какой-то парень, один из тех мальчиков, с которыми я обычно стою, и что-то говорит, затем целует, не в засос, но всё же в губы, и продолжает что-то говорить. А Соколов спокойно на всё это смотрит. Даже с ухмылкой. А когда переводит взгляд на меня, закрывает рот рукой, явно пряча свой смех. Когда этот парень уходит, Дима показывает на меня и Тушенцов также начинает смеяться. Ощущение, что я в школе. Зачем я сюда вообще пришел? Нельзя слушать Артема. Надо запомнить. Опускаю голову и бреду к барной стойке. Все уже куда-то ушли, пока я залипал на Соколова, и теперь мне остается только пить в одиночестве. Но как только я сажусь на стульчик и беру один из бокалов с вином с подноса, на моё плечо ложится рука, а бокал забирают с фразой: — Это опасно пить. А то сейчас тебя разнесет, и старые мужики тебя выебут. — С одного бокала не разнесет. — я закусываю щеки, стараясь не встречаться взглядом с Русланом. Парни садятся рядом со мной, из-за чего я тяжело выдыхаю. — Ты никогда на таких вечеринках не был? Или на вписках, хотя бы? — спрашивает уже Дима. Чтобы удостовериться, что это сказал всё-таки он, я поднимаю на него взгляд. Да, и вправду он. Даже нахмурился. Я отрицательно машу головой. Не думаю, что-то, что мы устраиваем на дачах, считается впиской… — Тогда я тебе рассказываю. Старые, волосатые мужики, которым даже жрецы любви не дают, сыпят в алкоголь всякое снотворное, успокоительное и ждут, пока кто-то это выпьет. Когда это происходит — везут к себе. На вписках примерно тоже самое, но обычно насилуют в комнате родителей. — буквально разжевал мне Дима. — Так что не пей это. — Надо его на вписку сводить. — подняв голову, произнес Рус. — Зачем? Он теперь тебе совсем не дает? — засмеялся Дима, а я уставился на него снова. — Нет. Просто думаю, что каждому нужно на ней побывать. Ну, и на квартирнике… — какой-то очередной мужик зовет Тушенцова, и он, натянув улыбку, идет к нему. — Я тебе этого не говорил, но Руслана раз пять пытались трахнуть таким способом. — И у кого-то получилось? — Не. Его спасал я и Влад. Я кивнул. Получается, он уже давно знает про ориентацию Руслана? Ну, или как он там называет то, что спит с парнями? И про меня? Зачем это рассказывать? И почему он продолжал издеваться надо мной? — То, что я с тобой сейчас так общаюсь, ни на что в школе не повлияет, — как будто прочитав мои мысли, произносит Соколов. — Прости, парень-то ты может не плохой, но я не хочу, чтобы меня каждый раз избивали. — Не хочешь, чтобы били тебя, поэтому бьешь меня? — я нахмурился. — Логика идиота. — Либо ты, либо тебя, — он пожал плечами. — Но ты можешь выйти из этого круга. Как он. — парень показал пальцем на Артема, который терся вокруг Влада. — И как же? — Не прячься. Делай что-то. Ну… Не знаю. Полапай Юру за член посреди коридора и скажи, что у него встал, но остался маленьким. — Он меня убьет. — Прижмет к стенке — начни стонать и говорить, что любишь, когда жестко. — он засмеялся, и я подхватил его смех. Мне даже представить это неловко. — Нужно что-то, что докажет, что ты не мальчик для битья. Понимаешь? Я кивнул. Можно попробовать. Правда, есть шанс, что всё станет еще хуже, но лучше попытаться. — Можно вопрос? — Я не гей. — поджав губы ответил Дима. — Нет, другой вопрос. — А, ладно. Ну? — он даже сложил руки в замок на коленях, как бы делая вид, что внимательно слушает меня. — Давно ты знаешь про Руслана? Ну то, что он с парнями спит? — Ну… Не помню. Помню только, что в первый раз он спалился на вписке. Я в комнату захожу, а он парня трахает. Я прифигел, но вышел. Потом спросил, что это было, и был шикарный отмаз: «Я его с телкой перепутал.» — он даже спародировал голос Тушенцова. — Ну, и я такой, типа, «Ок, поверю». А потом через пару месяцев пришел ко мне и стал рассказывать какие мы хорошие и близкие друзья, а потом выпалил, что встречается с парнем. Я первые несколько дней шарахался от него, а потом понял, что ничего не изменилось. Он всё тот же, но теперь я просто узнал о нем немного больше. — И ты это никому не рассказывал? — Рассказывал. Только что тебе. — И всё? Он кивнул. Сегодня прямо день открытий какой-то. — Про меня он тоже рассказывал? — Не сразу, не все, но — да. Мы же лучшие друзья. С кем он трахается — я знать хочу, а как — не очень. Да и все держать в секрете нельзя. Нужно просто найти людей, которые выслушают и не будут осуждать. Или хотя бы никому не расскажут. — Ты же мне сейчас рассказываешь. — я еле сдержал смех. Дима, который заделался философом. — То, что я рассказываю тебе — это другое. Не такое важное. Если бы я тебе рассказывал, какие-то его чувства, то это был бы повод для моего убийства. Хотя, зная Руслана — самоубийства. Он чуть улыбнулся и поставил локоть на стойку, смотря куда-то за меня. Только я хотел повернуться, как меня прижали. — Что вы сейчас так активно обсуждали? — вернувшись, спросил Руслан. Мы с Димой покачали головами, и Тушенцов, выдохнув, щипает меня за бок. — Правда или жесткое изнасилование? — он, наверно, впервые сказал мне это в шутку. — Он мне рассказывал какой у тебя маленький член. Чувак, теперь я знаю твою главную проблему. Скривившись, Руслан показал другу фак, на что тот засмеялся. — Не забудь, что тебя просила сделать та девочка из пятого класса. — продолжая смеяться, сказал Дима. — Да иди нахуй. Я все эти подарки на выходных повезу на дачу и сожгу. Ещё соседских детей через этот костер прыгать заставлю. Как на Иван Купала. — Какой ты жестокий. — наигранно нахмурившись и сделав огорченный тон, сказал парень. — А что она просила? — ну правда. Мне даже интересно стало. — Она подарила мне рисунок, где я её обнимаю и целую в щеку. Просила она, чтобы я повесил его у себя в комнате на видное место. Просто, чтобы ты понимал — она ростом почти как ты и в три раза… шире. Я бы её послал, но она пожалуется родителям, и они перестанут сотрудничать с моими родителями. — он опустился на стульчик рядом. — Повезло с фанаткой тебе. — Мне сегодня почти вся школа подобное говно дарила. Только пару человек еду и бухло подарили. Ну и Настя — чай. Ненавижу дни рождения. Ещё и все эти подарки брать заставляют. — он даже скривился. — Ещё про квест забыл. — Это вообще дерьмище. Мне библиотекарша эту книгу давать не хотела. Такая: «Эту книгу я должна дать Тушенцову!». Я ей говорю, что я — Тушенцов, а она начинает мне говорить, что это не я, и снова, что она должна отдать её Тушенцову. Пришлось паспорт ей, блядь, показывать, а иначе эти шкуры не пустили бы меня на урок. В столовой не хотели отдавать, пока я не поем. Историчка опять начала рассказывать мне, что я несчастный и что у меня линия жизни короткая, и что я сдохну рано. Я её пошлю скоро. Пиздец просто. — А ты так мои желания и не выполнил. — я даже попытался сделать грустное лицо. — Я кое-что получше придумал. Тебе понравится. — он гаденько улыбнулся. — Ты прыгнешь под поезд? — я улыбнулся и захлопал в ладоши. — Нет. Лучше. — Вскроешь себе вены? — Нет. — он сжал губы и, схватив меня за руку, потащил куда-то. — Удачи, Русланчик. — смеясь, помахал нам Дима. — Тушенцов, я не собираюсь с тобой трахаться. — я попытался вырваться, но парень лишь сильнее сжал руку. — Я тоже. — он толкнул меня в какую-то комнату. Осмотревшись, первое, что бросилось мне в глаза, это количество веревок на стенах. Я даже испугался. И Руслан, заметив это, усадил меня на стол и улыбнулся. — Просто расслабься. Тебе понравится. Я обещаю. — с этой фразой он привязал мои руки к стене. Он опускается передо мной на колени и начинает расстегивать шорты. Как только это получается, он сдергивает их с меня вместе с боксерами. Тушенцов проводит ладонью по члену, затем целует в бедро. Проходится дорожкой поцелуев до ляжек. Раздвигает мои ноги и, облизнув палец, приставляет его к колечку мышц, проводит языком по головке. Не заметив никакой реакции у меня, поднимается и становится рядом с моим лицом. — Я же сказал — расслабься. — он аккуратно закусывает мою нижнюю губу, несильно кусая её. Медленно провел ладонями от бедер до ребер и обратно. Провел языком по губам и отстранился. Я действительно немного расслабился, и Руслан, похоже, заметил это и снова опустился на колени. Он снова облизал пальцы и приставил их к отверстию, но теперь стал массировать его. Взял в рот головку и начал посасывать её, водя языком по уретре. Возбуждение быстро приходит, и я, закинув голову назад, закусываю губу, пытаясь сдержать стон. Руслан отстраняется, ставит два пальца по бокам моего члена и медленно ведет вниз. Не сдерживаясь, я издаю стон. Замечаю улыбку парня и он также медленно ведет пальцами вверх. И так несколько раз, затем сжимает основание члена и большим пальцем проводит по мошонке. Скулю и прокусываю губу, рефлекторно сдвигая ноги. — Тш… — Тушенцов убирает пальцы от отверстия и раздвигает ноги даже шире, чем они были. — Нравится? — в ответ я лишь киваю и подаюсь бедрами вперед. — Мне продолжить? — он гаденько улыбается. Ещё и издевается. Пытаюсь зарычать, получается какой-то полуписк, полустон, но Руслана такой ответ устраивает, и он продолжает. Целует и легко покусывает кожу на бедрах возле паха. Большим пальцем надавливает на головку и размазывает смазку вокруг, затем облизывает этот палец и нажимает им на отверстие. Другой рукой начинает надрачивать член, взяв его в кольцо из нескольких пальцев. Несколько движений, и он массирует пальцами головку, как бы прокручивая ее. К этому моменту я уже не сдерживал стоны и мечтал кончить. Меня даже немного трясти начало. Руслан убирает руку, и я скулю. Он улыбается и проводит пальчиками по члену, но тут же убирает. Я скулю ещё громче. — Ладно, не буду тебя мучить. — зачем-то шепотом сказал он. Секунда, и он проводит языком по члену, затем полностью заглатывает, сжимая мошонку и сильнее нажав на колечко мышц. От этого я кончаю и закрываю глаза. Чувствую, как Руслан убирает с лица сперму и натягивает на меня боксеры и шорты, затем развязывает руки и ставит меня на пол. Ноги тут же подкашиваются, и я падаю на Тушенцова, открыв глаза. Он приобнимает меня и ведет на выход, придерживая. Колени продолжает трясти. Никогда такого не было, разве что после первого поцелуя. Мы возвращаемся на тоже место, откуда ушли. Правда Дима уже ушел. — И что ты теперь будешь делать? — Тушенцов достает из кармана телефон и, что-то быстро там посмотрев, убирает обратно. — Поговорю с Артемом. — А потом? — Напьюсь. — Хорошее занятие. — Почему нет? — Мама не убьет? — Надеюсь, что нет. — Ладно, начнешь бухать — меня зови. Ну, или если захочешь повторить. Не обязательно сегодня. — он гаденько улыбается, встает со стула и уходит. Да, сегодня точно нужно будет напиться.