***
— Ну что? Ты узнал, кто сегодня идет? — когда мы подходили к школе, спросил Соколов. — Идет вся параллель, а участвует Глебушка, его новый парень — Рома, и ушедший от нас Слава, и какие-то левые люди, скорее всего — что и в прошлый раз. Блин, знал бы — сам нагнул его. — ответил Руслан. — Кто такой Слава? — спросил я. Не то чтобы я не знаю, кто учился и учится в моей школе, но о неком Славе я ни разу не слышал. — Бля, блондин такой. У него волосы, как у Барби еще. — попытался объяснить мне Тушенцов. — Его еще побить пытались постоянно, а он убегал. В рубашке такой розовой, клетчатой ходил. — добавил Дима. — Ааа… — протянул я. Да, я помню этого парня. Он еще постоянно курил в туалете и почти все время ходил в наушниках. Пока он учился с нами, мне доставалось не так сильно. Ну, вот зачем он ушел? — Да. Еще там будет какой-то парень. Максим, вроде, Глеб мне говорил, что нагнуть его хочет, а он не дается. — Глеб всех нагнуть хочет. Готов поспорить, что и этого Максима захочет. — Дима кивнул на меня. — Вполне возможно. Но мне просто интересно на того Максима посмотреть. Он заикается еще. — Может, еще брекеты и очки? — засмеялся Соколов. — Вроде да. — ответил Руслан, и мне показалось, что Дима подавился смехом. — Ладно, посмотрим.***
Полдня я ждал появления Кирилла в школе, но он только к третьему уроку соизволил написать, что ему плохо и он не придет сегодня совсем. Да, там были еще «зай, коть» и какие-то звездочки-сердечки, но от них я только разозлился. Зоопарк, блин. Только настроение испортил. Иду к физкультурному залу, замечая, что вокруг много незнакомых лиц. Артем всех рассматривает с приоткрытым ртом, поэтому мне приходится его тащить за руку. Быстро переодевшись, иду в зал, а за мной бежит Артем, рассказывая что-то про вчерашних гостей. Как только я делаю несколько шагов по помещению, в меня начинают лететь мячи. Офигенно, обожаю физкультуру. Опускаюсь на лавочку и рядом со мной садится Артем, продолжая что-то щебетать, но я улавливаю суть разговора только когда он произносит: — …А вон Глеб с Русланом стоит. Поворачиваю голову и вижу Тушенцова, а рядом с ним парень с темно-русыми волосами, светлыми глазами, не знаю, какой цвет, но точно не карие, пухлые щеки и родинка над губой, почти в том же месте, что и у меня, толстая шея, широкие плечи и худые ноги. Он улыбался и что-то говорил Руслану. Затем наоборот. Руслан ему, и закончилось это тем, что они перевернулись на меня. Этот Глеб улыбнулся еще шире (как вообще можно так улыбаться?) и направился ко мне. В этот момент я опустил глаза, а поднял только когда Тушенцов представил меня: — А это наша школьная шлюшка — Максим. — Ммм… Ну, ничего так. Я бы не отказался трахнуть. — я буквально кожей почувствовал, как он продолжал улыбаться. Тушенцов №2 прям. — Прости, но на сегодня он мой. — Ну, Русланчик. Я тебе свою Белоснежку-Славочку дам. Если уговоришь, то могу и Ромочку. — Я твоего Ромочку не видел даже. — Тушенцов хмыкнул и сел рядом с нами. — Сейчас. — Глеб прокашлялся. — Ромочка, сладкий мой, иди сюда! И Славочку прихвати. Я поднимаю глаза, и к нам подходят три парня. Странно, это в комплекте, что ли? Позвал двух — получи трех? Ну, что о них сказать? Ни о одном из них у меня язык не повернется сказать, что он страшный. Нет, вот Слава, например. Он изменился. Сейчас он в какой-то серой майке и коротких шортах. Волосы немного обстриг, но они всё-равно достаточно длинные, чтобы он постоянно заправлял их за ухо. И только сейчас я заметил, что у него очень красивые глаза. Какие-то зелено-серо-голубые. Мне, почему-то, вспомнились камни в Марселе, которые я находил на берегу, когда отдыхал там с родителями. А вот Рома был достаточно упитанным, но это его не портило. Знаете, есть люди, которым не идет худоба или даже стройность. Вот он как раз из таких людей. Нет, он не был таким, чтобы прям жир свисал, но животик и пухлые щеки были. Всё его лицо было в родинках. На молочной коже это смотрелось очень красиво. Ещё и голубые глаза с темными волосами. Кажется, во мне проснулся фетишист. Ох, ладно. А третий… Как я понял, это и был тот Максим, о котором говорили с утра Тушенцов с Соколовым, который, кстати, тоже подошел к нам. Или к ним. У него большие очки в черной оправе, брекеты и тоже много родинок на лице. Глаза карие, волосы каштановые, но есть спереди несколько светлых прядей. Сами волосы сейчас собраны в небольшой хвостик. Не все, а только верхняя часть. Сам он очень худой, почти как Артем, только повыше. — Ну что? Махнемся? — Не сегодня. — Руслан гаденько улыбается, косясь на меня, а Глеб пожимает плечами. — Как знаешь. Что нового в твоей жизни? — парень обнимает Славу и Рому за шею, немного повисая на них. — Ну… — Тушенцов притягивает ноги вперед и скрещивает руки на груди. — Я стал президентом класса, в следующем году буду президентом школы, а там и до страны недалеко. — А тебе охрана не нужна? — сделав более серьезное лицо, спросил парень. — Охрана? — Руслан хмурится. — Это ты типа будешь трахать всех передо мной, чтобы проверить, не подцеплю ли я от них что-то? Знаешь, резинка с этим лучше справится. — Да нет. Вот подойдет к тебе Обама, начнет выебываться, а тут я от такой оп! И жестоко… отсосу ему. — Хорошая идея. А ты будешь носить форму? — Смотря какую. Если чулки и корсет, то да. — А каблуки сантиметров по пятнадцать? — Могу и двадцать. Ещё оружие мне дашь. Плетку и кнут. — Только он тебе платить не будет. — засмеялся Дима, и улыбка Глеба пропала. — Я гей браки легализую. — Ооо! — Глеб отпустил парней и пожал руки Тушенцову. — Всё, я твой. — Это только когда ты президентом Рашки станешь, а до этого как? — Не переживай, Глебушка, я жопой Шабанова расплачусь. — успокоил его Тушенцов и все стали смотреть на меня. Бля, ну всё так хорошо начиналось. — А вдруг он в постели бревно. — скрестив руки на груди, произнес парень. — Ты что? Максим очень темпераментный мальчик. — на губах Руслана снова появилась его улыбочка. Бля, меня сейчас опять будут в раздевалке трахать? Тушенцов, блядь, я когда-нибудь тебе разобью лицо из-за этой твоей улыбочки. Гаденькой. Пидр, бля. — Может, проверим? — Глеб снова улыбнулся. Бля… — Не в этот раз. — Руслан хмыкнул. Спасибо. Вот серьезно. Потом даже в слух это ему скажу. Может быть… — А вдруг ты меня наебываешь? — Ну, поцелуй его. — Руслан пожал плечами. Глеб, продолжая улыбаться, подошел ко мне. Руслан чуть отодвинулся и парень сел на его место. Он берет меня за руки и кладет на мою шею. Вижу, как Рома отворачивается и что-то говорит Славе и Максиму. Глеб разворачивает мое лицо к себе и наклоняет его. Нажимает на подбородок и впивается в губы, проталкивая мне свой язык чуть ли не в глотку. Глаза, как обычно, я не закрываю и поэтому вижу, как Руслан что-то показывает мне за спиной парня. Подбадривает, что ли. Закрыв глаза, отвечаю парню. Пара секунд, и раздается звонок на урок. Я пытаюсь оттолкнуть, но парень не дает мне это сделать. Открываю глаза и вижу, как начинают проходить мимо нас люди. И вот. Свита Тушенцова. Вижу, как Никита сжимает руки в кулаки. Мне пизда. Перевожу взгляд на Руслана. Он отвернулся и стал разговаривать с Димой. Снова перевожу взгляд на свиту. К ним подошел физрук. Свита ему что-то активно рассказывала, и он недовольно, даже скорее зло, смотрел на нас. Я все же отталкиваю Глеба и сразу же встаю. — Он шлюхой работает. С мужиками ебе… сексом занимается. А Глеб натурал, он бы сам его целовать не стал. — щебечет Дима. Ну да. Не стал. — Всем построиться! — вместо ответа кричит физрук, и все, даже из той гимназии, строятся в одну линию, и я среди них. — Сегодня вы будете сдавать нормативы. А играть уже в понедельник. После уроков. Ваш учитель разрешил и вам оценки поставить. Первое, что мы будем делать — это вспомним пятый класс и уроки бокса. Шабанов несет из подсобки снаряжение. Всё. И не забудь капы. Выдыхаю и иду в эту самую подсобку, а Виктор Олегович начинает сверять присутствующих. Зайдя в помещение, достаточно быстро нахожу бинты, перчатки, капы и шлемы. А вот с чашечкой и защитой для голени приходится попотеть. Да и то, нашел только совсем старые. Немного поразмыслив, решаю, что за раз все это не дотащу, поэтому беру только шлемы и капу. Когда я дотаскиваю все это до физрука, замечаю, как Руслан смотрит на меня и качает головой. Дима как-то поджимает губы, а вот основная часть свиты улыбается, как будто ждет чего-то. Выдыхаю и возвращаюсь обратно. Спустя пару минут, когда я все перетащил и уже хотел сесть ко всем на лавочку, Виктор Олегович обвел взглядом экипировку и криво улыбнулся. — А груша где? — Груша? — пытаясь отдышаться, переспросил я. — Она самая. Ты видишь, что здесь висит хоть одна? — Нет. — Неси. — Но она тяжелая. В том году её Тушенцов с Соколовым еле дотащили. — Это было в том году. Все выросли. — он хмыкнул. — Давай, неси. — Но Виктор Олегович… — начал Руслан, но тут же осекся. — Да, Руслан. — он поджал губы. Тушенцов, не тупи. Сейчас ты должен поугарать, хотя бы потому, что ты непричем. Впервые. — Можно я новый шейкер возьму? У моего крышка не держится. — вау, Руслан, ты догадался. — Возьми. — улыбается физрук, и Тушенцов идет вместе со мной в подсобку. — Тебе пизда. — произносит он, как только мы заходим в помещение. — Спасибо, что рассказал. — рычу я, пытаясь вытащить грушу из-за обручей, мячей и прочего говна. Я даже несколько раз запнулся. Бля, как я устал от этого. Я уже готов был зареветь, но Руслан отодвинул меня и сам вытащил эту ебаную грушу. — Если он и дальше будет к тебе приставать — я с ним разберусь. — заявляет он, обняв грушу. — Как? И ему отсосешь? Или выебешь? — Да, Шабанов, молодец! Именно так нужно делать, когда тебе хотят помочь. — он даже похлопал в ладоши. — Хорошо, а что ты еще можешь сделать? — Знаешь, я был в лагере всего один раз. Меня так мама наказать решила и сказала, что не заберет меня до конца смены. Я сделал так, что меня выгнали. Мне не нужно применять свой член или влияние отца, чтобы помочь. — он хмыкнул и, приподняв грушу, потащил её в зал. — Возьми мне шейкер. — он указал взглядом на стоящую на скамейке бутылочку. Кивнув, я взял её и пошел вслед за парнем. Зря он это делает. Очень зря. Может, он, конечно, как-то отмажется, что делал это на спор, но бля… А тем временем физрук смотрел на меня и Руслана, поджав губы. И как только Тушенцов поставил грушу рядом с ним, Виктор Олегович как-то зло улыбается. — Я, вроде, сказал Шабанову нести ее. — он пнул ногой по экипировке. — Виктор Олегович, он на меня выебываться стал, что я слабак и дотащить грушу не смогу. А я не слабак. Вот он и поспорил со мной. Наверное, у меня сейчас были глаза по пять рублей. Ладно, такого я не ожидал. Как и Дима, похоже. Я думал, что он упадет от смеха. А вот остальная часть свиты только хмурилась и смотрела на Тушенцова. Правда, когда посмотрел на них в ответ, им показалось, что пол, потолок и стены очень интересные, и их нужно обязательно рассмотреть. — Понятно. — поджимает губы физрук, и Руслан, вырвав у меня бутылку, встает на место, а я плетусь в конец и встаю рядом с Артемом. А вот дальше начался ад. Меня поставили в пару с Никитой. Он почти на две головы выше меня и еще накаченный, в добавок. Да, еще бонус — ненависть ко мне. Ну, заебись. Когда закончился бокс, и мое тело ныло от полученных ударов, Виктор Олегович заставил нас бегать. Первые минут десять я перенес относительно нормально, но потом у меня начали болеть ноги, и я просто падал. А потом, поскольку устали все, физрук разрешил просто поиграть в волейбол. В меня раза четыре попали. А потом меня спас звонок. Наверно, впервые я так радовался, что у нас есть душ.***
На следующий урок я пошел с мокрой головой и жутко уставший. Литература. Захожу в кабинет уже после звонка, но поскольку учительница, как обычно опаздывает, я спокойно сажусь на свое место. Все шумят, разговаривают. Все, как обычно. А я вот лежу головой на парте. Как хуево. Теперь от этого шума еще и голова болит. Вот, наконец-то, заходит Нелли Викторовна, и все замолкают. Она, сев за свой стол и включив презентацию, начинает что-то рассказывать про Есенина. Обвожу взглядом класс и замечаю ухмылку на лице Ромы. — У тебя есть какие-то планы на выходные? — тихо спрашивает Тушенцов. — Или ты хочешь, чтобы тебя снял какой-нибудь жирный мужик? — Нет, я просто хочу вскрыть вены. — Плохая шутка. Значит, я тебя снимаю. — Зачем? — Моя мама позвала тебя с родителями к нам на дачу. Так что отдохнешь немного. — Как будто это помешает тебе трахать меня. — Ну, если Дима поедет, а он поедет, и будет с нами в одной комнате, то он очень помешает. Хоть он не против ЛГБТ, но не вижу повода его провоцировать. Киваю и пытаюсь вслушаться в слова учительницы. — Есенина очень любили женщины. — произносит Нелли Викторовна. — И мужчины! — выкрикивает Глеб. — Разве что за творчество. — поджав губы, произносит женщина. Не любит она шуточки на уроке, хоть и мы постоянно слушаем ее «безумно интересные» истории. — А по нему и не скажешь. — гогочет Муромский. — На Шабанова похож. — Кстати, Есенин тоже мужчин любил. — говорит уже Рома. Так вот почему он улыбался. — Что ты имеешь в виду? — она хмурится, смотря прямо на парня. — Он встречался с Клюевым. — Вот как? И откуда у тебя такая информация? — Свидетели, фотографии, стихи, письма. — Есенин был гетеросексуалом, и уж тем более Клюев. — Тем более? — Рома хмурится. — Его отправляли в ссылки за гомоэротические стихи, а вы говорите, что он, тем более был, натуралом? — Вернемся к его творчеству. — поджав губы, произносит учительница, и Рома победно ухмыляется, а Слава что-то тихо говорит ему. — Слава прям изменился. — придвинувшись к Тушенцову, произносит Дима. Громче, чем обычно. — Да, но всё-равно он странный чутка. — Не странней Вали. Вспомни его сочинения про кишки и месиво по картине с березой и снегом. — да, был у нас такой парень, но он был вполне себе мирным и забавным. — Да, — Руслан засмеялся. — Хотя Шабанов тоже отличался. Хотя бы когда в сочинении по истории написал рассказ про птиц. Я почувствовал, как к щекам прилила кровь. Да, было такое. В начальной школе. Я перед этим болел и ничего не делал в это время, хотя надо было, а когда пришел сразу было сочинение по Куликовской битве. Поскольку папа за пару дней до этого мне рассказывал про птиц куличей — я в подробностях расписал битву. За что, собственно, и получил два. Папа долго смеялся. — Одаренный ребенок. — улыбнулся Дима. — Ты не забудь подарочки собрать. Будем их жечь вместе с детьми. — Нас посадят. — Как будто это тебя хоть раз останавливало. — Меня останавливают деньги их родителей. — Тушенцов хмыкнул и повернулся на меня. — Ты, кстати, можешь вещи с собой не брать. Я тебе свои не ношенные отдам. Всё-равно малы. А ты в этом уже год ходишь. — он как-то презрительно поморщился. — Эта одежда стоит дороже, чем сейчас мой бюджет на месяц. — поджав губы, произнес я. Ну, правда, было время, когда я считал майку за восемь тысяч дешевой. — Не спорю, но она уже старая и изношенная. Да и честно сказать — одевался ты всегда не очень. — Он мужик, хоть и гей. Телкам это будешь говорить. — сказал Дима. Не ожидал, что он меня защищать будет. — Твоим. Сегодня же всё выскажу. — А мы разве не сегодня уезжаем? — Сегодня, но часов в семь. Да, ты будь готов к этому времени. — Руслан хмыкнул и криво улыбнулся. — Тушенцов, Соколов и Шабанов. Если ваша троица не замолчит, то ваши родители меня сегодня навестят. — кричит Нелли Викторовна, и на нас поворачивается весь класс. Замечаю, как вся свита Руслана хмурится, а затем как-то зло улыбается. Может, они подумали, что они меня тут запугивают?***
Захожу домой. Тихо. Мама стоит в дверях кухни с испуганным взглядом. — Мам? — закрыв дверь, зову её я. — Оо! — тянет с кухни папа. — Сынок вернулся. — на удивление трезво произносит он. Значит, только проснулся. Не разуваясь, прохожу к маме и понимаю её взгляд. На этой самой кухне папа сидел под столом с подбитой головой, а рядом лежали осколки от бутылок в крови. — А я уже думал, что это за мной пришли! — отец оглядывается по сторонам, как будто ожидает увидеть еще кого-то. — Надо Ире позвонить. Люда, сними деньги! Украдут же! — папа потянулся за домашним телефоном. Мимо проезжает несколько машин, скорее всего, опять школьники на шестерках дрифтуют. Но отец, похоже, подумал иначе. Он прямо из-под стола смотрел в окно и что-то показывал, говоря что-то непонятное себе под нос. Типа «обложили, бляди». — Мам… Что происходит? — шепотом спросил я, рассматривая папу. Из его ранки, или даже раны, вытекали маленькие струйки крови. — Не знаю, милый. — также тихо ответила мама. — Люда, блядь! — закричал папа. Я привык к таким выкрикам. — Сука, пиздуй деньги снимать, пока я тебя из окна не выкинул. — Володя, у нас нет больше денег. — мама поджала губы, чтобы скрыть дрожь в голосе. Мамочка… — Ты продал и потратил все. — Не ври мне, мразь! — отец толкнул бутылки рядом с собой. — Я видел документы, что ты дачу моей бабки в Иваново продала. — Эти деньги на институт Максиму. Я тебе их не отдам. — на удивление твердо произнесла мама. Я удивленно посмотрел на нее. Я, конечно, не раз хотел предложить продать эту дачу, но думал, что она не согласится. — Отдай, шлюха! — кричит отец и, встав из-под стола, пошатываясь, идет к нам. — Сейчас ты у меня за все восемнадцать лет брака получишь. Не дожидаясь действий отца, я схватил маму за руку, вытаскивая на лестничную клетку и закрывая дверь на ключ. Впервые на оба замка, надеясь, что он не догадается открыть их. И судя по звукам, он опустился на пол рядом с дверью, попытавшись несколько раз дернуть за ручку. — Ой, что же теперь делать-то… — загибая пальцы, произнесла мама. — Я знаю. — сглотнув слюну, я достал из кармана куртки телефон. Я, наверно, еще не раз об этом пожалею, но другого выхода я сейчас придумать не могу. Нахожу номер нужного мне человека и нажимаю на вызов. Недолгие гудки и усталый голос произносит: — Да? — Руслан, пожалуйста, приедь ко мне. — только сейчас я понял, как сильно дрожит мой голос. — Что случилось? — Папа… Он говорит, что кто-то хочет украсть его деньги, и кричит. Пожалуйста, мне очень страшно. — моё тело, как бы в подтверждение, решило, что самое время заплакать. — Он пьяный? — после недолгого молчания спросил Тушенцов. — Не особо. — Допился, бля… Ладно, держи его дома и никуда не выпускай под страхом смерти, понял? — Да. — произнес я, кивнув. — Жди, я скоро буду. Ответить я не успел. Тушенцов сбросил, а я почувствовал, как меня стало мелко трясти. Стараясь выровнять дыхание и унять дрожь, я сел на ступени, закрыв лицо руками. Рядом села мама. Она была в домашнем платье, но накрашена. Скорее всего, собиралась куда-то. Сейчас она дрожала и тоже закрывала лицо руками. Скорее всего, плачет. Я кладу голову ей на плечо и думаю о том, что сделает Руслан и что будет дальше.***
— Где он? — через двадцать минут нашего ожидания произносит Тушенцов, выходя из лифта. — В квартире. — выдыхаю я, вытирая слезы и доставая ключи. — Максим, не реви раньше времени. — он забирает ключи из моих трясущихся рук и открывает квартиру. — А вы уверены, что ты он не ушел? — Как? — вскрикиваю я, и меня накрывает новая волна слез. — Тихо. — слишком зло произносит Руслан, и я замолкаю от неожиданности. Руслан входит в кухню и тут же, как это, мягко, очень мягко говоря охуевает. — А, это ты… — напряженно произносит папа. — А я думал эти суки за мной пришли… — Какие суки? — спрашивает парень, заходя на кухню. Медленно так, словно боясь спугнуть. Хотя, возможно, это так и было. — Там. Внизу. Говорят, что ОМОН вызывать будут. Надо прятаться. — толкая Руслана, он выходит с кухни и подходит к большому шкафу в коридоре. Открывает его, достает чемодан и начинает скидывать туда вещи. — Я знаю, где вам спрятаться. — спокойной произносит Руслан. — Да? — спросил отец, оглядывая всех нас. От его взгляда прошлись мурашки по телу. — Да. Максим с нами поедет. — Хорошо. — соглашается отец, и Руслан берет его под руку, выводя из квартиры. — Людмила… — он осекся. — Собирайтесь и спускайтесь. Вы к моей маме поедете. — А мы? — спрашиваю уже я. — К веселому доктору. Пошли. Когда мы спустились, Руслан сказал сесть на заднее сиденье втроем, мы по бокам, а отец в середине. И как оказалось — сказал он это не зря. Папа несколько раз пытался вырваться и сбежать прямо на ходу. К тому времени, как мы приехали в первую больницу, отец стал видеть еще и тараканов на стенах. Тогда удержать его стало сложнее. Ну, в первое место, куда мы приехали, нас отправили в какую-то другую больницу, сказав, что они делают укол, и к ним приходят раз в неделю, а тут лечить надо. Наверно, заметив мой взгляд, Руслан не стал разбираться или договариваться с врачом и просто повел нас обратно в машину. — Не переживай. В Абрамцево точно помогут. — И сколько за это платить придется? — Она бесплатная. Придется разве что за дополнительные лекарства. — Или удары током. — выдохнул я, замечая, что отец пытается увернуться от «тараканов» и что-то просит водителя: кажется, быстрее ехать, чтобы пауки не догнали. Это стало напоминать шутку. Очень плохую шутку. Или даже сон. Все это как-то нереально, но сочувствующий взгляд Руслана говорит об обратном. — Это хорошая лечебница. Если после он не будет пить, то всё хорошо будет. В ответ я только кивнул. Когда мы, спустя несколько очень долгих часов по лесу, где стоит всего пара деревянных домов, приехали в эту самую больницу, врачи повели нас в какую-то комнату с зелеными стенами и стали вводить какие-то препараты через капельницу. И тут и мы, и врачи держали папу, чтобы тот не вырвался. Потом его повели в палату, одноместную. Там привязали ремнями к кровати и, закрыв палату, сказали привезти личные вещи. Щетку, расческу и халат с бельем. Но немного позже, ибо в ближайшие пару дней это не понадобится. Потом я стал заполнять какие-то бумаги, в то время, как Тушенцов мило общался с врачом — молодой девушкой. Мне от этого стало противно и неуютно, но через пару минут они подошли и сказали, что папу могут записать, как анонима. Когда мы со всем закончили, пошли обратно в машину и куда-то поехали. — Анонимность нужна, чтобы он потом смог работать. — объяснил Руслан, как только мы сели в машину. Я кивнул и облокотился головой и стекло, но через пару минут ко мне продвинулся Руслан и, обняв меня, притянул к себе, и моя голова уже лежала на его груди. — Почему ты мне позвонил? — Знал, что ты поможешь. — я выдохнул. — Да и некому больше. — Семченко. Я уверен, что он приехал бы. — Но я не хочу, чтобы он знал. — Почему? — я почувствовал, как он напрягся. — Думаю, что его мнение обо мне изменится. — Вы же были друзьями. Вы встречаетесь. Ты должен ему доверять. — Не могу. Не знаю почему. — я выдохнул. Интересно, как будет без папы. — Лишние деньги будут. Вообще, где он брал деньги на бухло? — на последней фразе он внимательно посмотрел на меня. — Я вслух спросил, да? — Руслан засмеялся и кивнул. — Ты устал просто. Так что с бухлом? — Не знаю, он, наверно, вытаскивал у мамы из тех денег, что я ей отдавал. — Тебе нужно уйти с той работы. Начать новую жизни и прочее дерьмо в этом духе. — А где деньги брать? — Можешь стать моим хостом. — Кем? — я нахмурился и отодвинулся от парня. — Хостом. Это тот, кто общается с людьми за деньги. Знаешь, ходят всякие жирные мужики с красивыми девушками и всегда с разными. — я кивнул. — Так вот. В большинстве случаев, это девушки-хосты. Они не спят с ними, только если сами захотят. Неплохая альтернатива, между прочим. Если продолжишь работать шлюхой — заразишься чем-нибудь, если это не произошло уже. — Мне неудобно будет брать у тебя деньги. — ну серьёзно. Брать деньги за общение, да еще и от Тушенцова. — А в жопу долбиться с левыми мужиками удобно? — ой бля. Злится уже. — Это другое. — Всё, Шабанов, я в понедельник подхожу к Владу и говорю, что ты уходишь. Я ничего не ответил. Всё это время у меня было какое-то убитое безразличие, смешанное с депрессией. Вроде бы, всё-равно, и я рад, что отца вылечат, а с другой настолько плохо, что хочется умереть.***
— Всё? — спрашивает мама Руслана, как только мы заходим в зал в его квартире. Парень кивает и садится за стол. — Ну ладно, давайте чай пить. — женщина наливает в чашки коричневую жидкость из чайника. Она долго смотрела на меня, а затем произнесла: — Руслан, это же твои вещи на Максиме? — Да, — он окинул меня взглядом. — Ему идет, по-моему. — Да. Ещё бы подстричь его, — она улыбнулась. — Русь, посмотри свои старые вещи, которые ты не надевал. Максиму их отдашь. — Ой, не нужно. — мама покачала головой. — Что значит «не нужно»? Руслан всё-равно большую часть вещей не наденет, и их выбросить придется, а так хоть Максим их поносит. Тебе я тоже найду что-нибудь. — мама Руслана замолкает, как и все остальные. — Не ожидал, что у тебя так всё будет. — прервав молчание, произносит Дима. — Ой, хватит о плохом. Когда вещи привезти нужно? — спрашивает мама Руслана. Блин, а зовут её как? А то неудобно к ней на «Извините» обращаться. — Сказали, что до понедельника они не понадобятся. — Ну, и хорошо. Отдохнете. А там и Новый год скоро. — улыбнулась женщина. — А папа поедет? — оторвавшись от чая, просил Тушенцов. — Нет. — она выдохнула и махнула рукой. — У него опять какие-то дела на работе. — А, хорошо. Тогда я собираться. — Руслан встал из-за стола и махнул рукой. Дима встал и направился за ним, показав мне идти с ними. Как только мы зашли в комнату, Тушенцов кинул на кровать чемодан и стал закидывать туда свои вещи. Дима плюхнулся на диван, а я остался стоять в дверях. — Твоя мама что-то уже скрывает, — задумчиво произнес Дима, смотря за Русом, затем перевел взгляд на меня. — Не стой, сядь. — он хлопнул по месту на диване рядом с собой. Кивнув, я сел рядом с Соколовым и тоже уставился на парня. — А что ей еще остается, если он позавчера пришел вечером после работы с засосами? — Ого, раньше он скрывал хотя бы. — почесав затылок, произнес Дима. — Он и это скрыть пытался, но я решил пораньше встать в школу и поговорить погромче, потому что у него болела голова. Проснулась мама и отправила меня в школу, — он выдохнул и стал вглядываться в полупустой чемодан. — Шабанов, я твои вещи, которые мои, к себе положу. — Хорошо, — я кивнул и закусил губу, думая о прошлых словах парней. Что с родителями Руслана? Я сильно получу, если спрошу про это? — Руслан, а что с твоими родителями? Бля, наверно, зря я это спросил. Он посмотрел на меня таким взглядом, как… как на врага народа. Раньше не понимал эту фразу, но вот сейчас, кажется, понял. Блин, как будто он инвалид-колясочник и во время зомби-апокалипсиса я забрал его единственную палку в пустыне, а сам находился на бронированном джипе с кучей оружия. Странно сравнение, но, надеюсь, вы поняли. Интересно, а если бы такое действительно случилось, то как бы я поступил? — Мои родители на грани развода. Они этого не сделают пока я не поступлю в университет. Думают, что я ничего не знаю. — кидая вещи в чемодан, проговорил Руслан. — Может, тебе кажется? — спросил я, загибая пальцы. — Кажется? Я знаю, как выглядит измена, и это именно она, а мама не терпит блядства. Я замолчал. У меня никогда в семье проблем не было. Они начались только когда папа стал пить… — Мальчики, вы всё? — заглядывая в комнату, спросила мама Руслана. — Да. — кивнул парень и, закрыв чемодан, потащил его из комнаты, а вслед за ним Дима, с таким же большим чемоданом. Надеюсь, что за выходные с ними я хоть как-то отвлекусь от происходящего в этой ебаной жизни.