***
«Ненавижу проекты», — думал я, спускаясь после консультации. Наверное, я единственный, не считая преподов и уборщиц, кто до сих пор остался в шараге. Просидеть и прокивать головой до семи часов — это слишком; уходишь, помимо того, что выжатый, как лимон, так ещё и голодный. Поскорей бы домой. Кажется, мама вчера говорила, что сделает яблочный пирог и запечет курицу. — Да что вы тут все ходите? Пары закончились, домой идите, — проворчала за мной уборщица, вытирая следы моих ботинок. — Тебя забыл спросить. — тихо отвечаю я и, одевшись, выхожу на улицу. Решив не курить у шараги и лишний раз не морозить себе зад, я пошел к метро через Хлебозавод. Сегодня снег целый день летел хлопьями и именно поэтому на заводе было много людей, фотографирующихся на фоне артов, магазинчиков и палаток к едой. Краем глаза вижу парня, который фотографируется на фоне неоновых ламп без кофты и мысленно желаю ему не заболеть пневмонией. Чуть дальше девушка позирует на фоне вывески, но уже в кофте. Не намного умнее, конечно. А вот люди просто стоят и пьют кофе у фургончика. Тут один из них, закутанный в шарф, направляется ко мне. Опять меня развести на покупку мороженого в минус пятнадцать развести хотят? — Макс! — голос знакомый. Парень опускает шерстяную ткань на шею и улыбается. Тушенцов, ты как всегда вовремя. — Да, привет. — киваю я и собираюсь идти дальше. — Ну-у. — обиженно протягивает Руслан и обнимает меня. — Я устал. Давай не сейчас. — Хочешь кофе? Взбодришься. — Я бы лучше под душ и баиньки. — Тогда я тебя провожу, а то вдруг плохо станет, — кивнул Руслан. — С чего бы? — Не спорь. — взяв меня за локоть, он вернулся к своей компании. — Я провожу тут парня, может потом вернусь. — Да кому ты пиздишь? — засмеялся один из парней. — Вернется он. — Ты бы с ним поосторожнее. Вон он какой страшный, на наркомана похож. — почти серьёзно сказал второй. — Да, очень смешно, но это мой одноклассник и он и без вас знает, что я употребляю. — Тушенцов, смеясь, пожал всем руки и пошел на выход. — Ты употребляешь? — удивленно спросил я. Что же стало с пай-мальчиком? При мне он только один раз нюхал и то, когда хотел меня нагнуть. — Иногда. — И что же? — Что придется. — неохотно ответил парень. — Будто ты ни разу после меня не употреблял. — Было дело. Мне не понравилось. — Да ладно? — насмешливо сказал Руслан. — У меня реакции никакой не было. — спокойно ответил я. Это было правдой. Очень странно было выкурить гаш, а потом сидеть и не понимать, что происходит среди тех, кто почти спал, а у тебя ничего не изменилось. — Я говорил, что ты не от мира сего. Мы зашли в метро и, пройдя через турникеты, встали на эскалаторе. — Куда едем? — Я домой, а ты — понятия не имею. — Я еду тебя провожать. — И напроситься в гости? Я помню всё. — Не, зачем? Так куда? — На бабушкинскую. — Ненавижу оранжевую ветку. — громко выдохнул парень и принялся разматывать шарф. — Почему? — Старые, шумные поезда и вечные аварии. — Почему ты мне это не говорил, когда я только собирался переезжать? — Не обращал на это внимания, да и не попадал в час пик с авариями. А когда работал на Ленинском проспекте, и в одно прекрасное дождливое утро мне пришлось топать две станции от Кольцевой пешком, я познал все прелести жизни. В ответ я только рассмеялся. Доехали мы до моей станции практически молча и спокойно. Иногда Руслан показывал мне видео и фото из инстаграма или подтягивал меня к дверям вагона, показывая, что пора выходить. До дома мы также дошли в тишине. — А я думал, что ты взялся меня провожать, чтобы поговорить, а ты всю дорогу молчишь. — тихо произнёс я, когда мы свернули на мою улицу. — Нет. Не поверишь, но я просто соскучился по твоей компании… — Прекрати. — перебил я на полуслове. — Тебе вся эта ванильность не идет. — Я с этим ничего не сделаю. — Потрахайся и всё пройдет. — Не хочу секса без чувств. Уже не получаю такого удовольствия. Я с тем же успехом могу и подрочить. — Выеби Виталика, или как там его, соседа твоего. — Может, он мне уже не интересен. — А кто интересен? — спросил я и поняв, что пауза уж слишком затянулась, выдохнул. — Второй раз на те же грабли я не наступлю. — Но мы ведь уже другие. — Вот именно. Ты меня извини, конечно. — я прокашлялся. — Но ты в какого-то педика превратился. — Когда забил руки, убрал челку и стал педиком, — засмеялся парень. — Я не про внешность. Раньше ты был грубее. Да, я много ныл из-за этого, но что-то в этом было. Что-то, из-за чего тебя все и хотели, а сейчас ты нытик какой-то. — Вот как? — Да. Если ты меня ударишь, я не особо расстроюсь, буду хотя бы знать, что жив ещё тот самый Тушенцов, — я остановился я подъезда. — Ну всё, пока. — Нет. — твердо произнес Руслан. — В смысле? — Я иду к тебе. — Так и знал. — Открывай. — скомандовал парень. — Кажется, ты меня не так понял. — Всё я так понял. — Я говорил про грубость, а не открытое хамство. В ответ парень пожал плечами, достав из моего кармана ключи и несмотря на все мои сопротивления и попытки ударить его, вальяжно пропустил меня вперёд. Сжав губы, я прошел к лифту. Ладно, всё равно от него уже не отделаться. Мама, к тому же, порадуется, наверно, а вот папа точно нет. Мы поднялись на восьмой этаж, и я, дождавшись, когда Руслан откроет дверь, зашёл в квартиру. Пахло капустой и котлетами. Надеюсь, это пирожки, а то у мамы в последнее время пошел сдвиг на правильное питание, так что теперь мы несколько раз в неделю едим тушёную капусту. Вкус у неё отвратительный, если честно. — Я дома! — прокричал я, развязывая шарф. — Не один. Пока мы раздевались, в коридор вышла мама и, увидев Руслана, принялась охать и обнимать его. Я же, закатив глаза, прошел на кухню. На этот раз котлеты из капусты, жить можно. Через несколько минут мама стала что-то резать, выкладывать в маленькие тарелочки и накладывать всё Руслану. Кажется, нужно чаще гостей приводить, а то у мамы нехватка внимания и какой-то синдром бабушки. Закончив есть, мы пошли в комнату и, закрыв дверь, Руслан тяжело выдохнул' — Кажется, мне джинсы малы стали. — Не исключено. — я опустился на стул и откинулся на его спинку. — А что там твой папа смотрит? — Понятия не имею, а что? — Да так, вспомнил кое-что. Теперь думаю, рассказать тебе это или нет. Я развернулся на стуле к парню и сел прямо. — А это уже интересно. По крайней мере интригует. — Обещай, что не посчитаешь меня психом и не вызовешь ментов. — после долгой паузы, чуть улыбаясь, произнёс Тушенцов. — Я и так считаю тебя психом, — выдохнул я и сложил руки в замок. — Про что ты мне хочешь рассказать? — Ну, — Руслан сел на кровать, откинувшись на стену. — Знаешь, раньше в клубе у Влада было намного больше комнат, да и парни были другие. — я презрительно фыркнул. Конечно, вспоминая себя и Артема, у которых ничего не было, сразу рисуются силуэты порноактеров известных студий, которые перед съемками ходят в салоны и оставляют там тысячи долларов. — Я думаю, что ты не в том направлении мыслишь, — с полуулыбкой сказал парень. Странный он какой-то. — Откуда ты знаешь в каком направлении я думаю? — Нетрудно догадаться. — И какие же парни там были? — Отсталые, — спокойно произнёс парень, и я нахмурился. — Дауны, дебилы, имбецилы. Была и парочка здоровых, были психические больные. Некоторые становились такими после долгой работы там. Правда, директор был другой, поэтому тот, кто принимал тебя уже не так боялся брать несовершеннолетнего. Знаю, звучит мерзко, но на деле всё не так уж плохо. В основном там были дебилы, они не сильно отличаются от здоровых людей, разве что взгляд у них туповатый, поэтому ими никто не брезговал, в том числе и я. Мне было четырнадцать-пятнадцать и тогда вообще пофиг было кого трахать, лишь бы не руку. Был у меня там один постоянный. Красивый до ужаса, чуть подкачанный из-за того, что раньше таскал мешки из вагона в вагон. — парень замолчал, смотря в пол. — Ты уверен, что хочешь слушать дальше? — Может быть что-то ещё хуже? — Может, поверь. — я кивнул и подсел к Руслану, положив свою руку на его, хотя это было не очень-то приятно. Ощущение, что я какого-то Джона Кейси утешаю. — Примерно тогда во мне проснулся садист. Как ты уже, наверняка, догадался, я с ним делал примерно тоже самое, что и с тобой. Может, ты мне не поверишь, но тебя я ещё жалел. У того парня были постоянные срывы. Помнишь как ты себя расцарапать пытался? — я кивнул. — Я тогда пересрался пиздец. Думал, у тебя также крыша поедет. — Также? — Да. Спустя пару месяцев, как я с ним спал, он стал считать себя собакой. — Че? — вырвалось у меня и я уставился на Руслана. — Да. Собакой. Он лаял, ел из миски без приборов, благо не на полу, ласкался об людей. По началу, я испугался, а потом… Не знаю даже. Забавным показалось. Это было летом. Я тогда уже начал встречаться с Юрой, и мы поехали на дачу, практически на все лето. — Руслан тяжело выдохнул и потёр переносицу. — Он спал на собачьей подстилке, мы над ним только измывались иногда, но он сам не понимал этого. Иногда, когда Юре становилось скучно со мной, он брал его. Я думаю, это продолжалось бы ещё очень долго, если бы он Юре не поцарапал грудь. Случайно, на самом-то деле. Знаешь, Юра… он ненавидел любые отметины на себе, даже веснушки удалил на себе как-то. Юра побежал сразу обрабатывать грудь, попросив наказать «псину», а я был и не против. — он задышал чаще и явно не от возбуждения — нечто схожее с панической атакой. — Я бил его практически всем, чем можно было. Начал с руки, закончил плетью, после которой оставил истекать кровью и пошел к Юре. А сам «пёсик», чуть оклемавшись, решил покончить со всем. Не знаю, может он это случайно, а может от боли у него что-то прояснилось. Он выпрыгнул из окна. Мы отвезли его к ближайшему дому и вызвали ментов. — И они ничего не заподозрили? — нахмурился я. — Заподозрили. Я им заплатил, чтобы дело не возбуждали. Написали, что самоубийство, всем было плевать на отсталого без родственников. Я только потом оплатил ему похороны, чтобы хоть лежал в земле как человек, а не… — Руслан не договорил, только взялся за голову. — Я пойму, если ты меня сейчас выгонишь, я даже сопротивляться не стану. Я только отрицательно покачал головой и обнял парня за плечи. Мне не нужно было спрашивать, как он после этого живёт и всё такое. Он жалел об этом. И боялся, что со мной будет также, даже когда ничего не чувствовал ко мне, даже похоти. — А что с клубом стало? — Когда мы вернулись, Влад стал спрашивать и ругаться. Я после того случая много пил, особенно когда Юра был чем-то занят. Он меня тогда как-то нашел, или я сам в клуб пришел, не знаю. Я всё рассказал Владу. Я думал, он меня убьет. Сам знаешь, как он о своих печется, но он ничего не сделал, сказал только, что пора с этим заканчивать. Я вызвался помочь. Мы долго копали под хозяина, нам его помощник, теперешний хозяин, в какой-то момент стал помогать ещё. — Почему нельзя было туда просто полицию вызвать? Они бы за проституцию посадили. — Посадили бы всех. И меня, и Влада, и тех, кто даже мир вокруг плохо понимает. Мы сделали всё тихо. Все получили свое. Даже отсталых мы отправили в интернаты. — Как у тебя мозгов хватило во всё это ввязаться? — Второй раз оказался не лучше. — Это ты про меня? — В точку. — кивнул парень. — Спасибо. — я поджал губы и откинулся на спину. Я не знал о чем теперь говорить. В голове ясно рисовалась картина, как парень в ошейнике, истекая кровью, прыгает из окна комнаты Руслана. Как он потом туда возвращался? — Как Юра отреагировал? — Ему было похуй. Как будто кружку разбил, — после тяжелого вздоха ответил парень, повернувшись на меня. Я покачал головой. Как можно с таким человеком встречаться? Хотя прямо сейчас на моей кровати сидит экземпляр не намного лучше. Как будто услышав меня, парень повернулся и навис надо мной. — О чем ты думаешь? — Что я не смог бы жить после такого. — Если бы ты знал, что твой отец избивает и, готов поспорить, парочку шлюх убил, было бы легче понять. Хотя то, что у тебя такого опыта не было, несомненно плюс. — Серьёзно? — Вполне. Я пару раз даже видел это. — Как ты живёшь? — У многих жизнь не лучше. Вот ты, например. Многие выпиливаются после изнасилования. Как ты живешь? — Я не мог тогда оставить маму, а потом просто не думал об этом. — Видишь. Мне же казалось, что Юре тоже плохо и хотел быть опорой для него, а потом также, почти не вспоминал. — Получается, мы бесчеловечные? — Я бы сказал, что бессердечные. Я всё-таки бабушкам места в общественном транспорте уступаю. — парень чуть улыбнулся. — А вот ты — мазохист. — Почему это? — Сам же сказал, что тебе нравится грубое отношение. — Тебе не идёт мягкость. И наглость. — Да? — Ага. — Я тебя понял, — нависнув надо мной, ответил парень. Так, не-не. Трахаться я с ним не собираюсь, встречаться тоже. И вообще, пора выпроводить его. Чёрт. — И что же ты по… — меня заткнули поцелуем. Прямо таким, как в школе, будто я снова тот парень, который боится Руслана и того, что он расскажет всей школе, что я работаю шлюхой, а сам он всё делает из ненависти. Но вот уже когда руки парня забрались под свитер, я понял, что всё по другому. Кажется, Руслан и вправду меня понял, и теперь это нереально возбуждало. Через ещё пару минут Тушенцов лежал на мне, у нас были расстегнутые ширинки и голый торс. И вот когда я был готов уже на всё, в том числе и взять фамилию «Тушенцов», нам пришлось остановиться из-за внезапно зазвонившего телефона Руслана. Парень потянулся за ним, закатывая глаза и недовольно поджав губы, а я пытался прийти в себя. Прежде чем Тушенцов ответил на звонок, я успел прочитать на дисплее имя звонившего: «Виталик». Интересно. — Да? — поправляя пальцами волосы, спросил парень и сел на кровати. — Выпить не хочешь? — донеслось из динамика. — Эм… — Руслан повернулся на меня и подмигнул. — Нет, не получится, я занят. — Как освободишься — напиши. Я очень хочу с тобой поговорить. Ладно? — Да, конечно. Пока. — До встречи. И ещё… — Виталик договорить не успел, поскольку Руслан сразу же нажал «отбой». — Чего это ты не поехал к нему? — вскинув бровь, спросил я. — А должен? — Это же он тебе нравится. — Уже нет. — парень пожал плечами. — Чего это вдруг? — Никогда не питал любви к верующим. Как только об этом разговор зашел, сразу понял, что это не моё. — Ну это хорошо. — Почему? — парень ухмыльнулся. — Я забочусь о твоём душевном покое, — я поднялся и стал застегивать джинсы. — Стоять. — парень притянул меня обратно за ремень. — Выкладывай. — Я не думаю, что тебе это понравится. — А я думаю, ты забыл о том, как это — страдать, когда я недоволен чем-то. — Я с Виталиком разговаривал. — после долгой паузы, ответил я. — Что значит «разговаривал»? — После тебя я поехал встретиться с Адамом, мы сидели в Старбаксе, и туда зашёл этот твой Виталик, мы друг друга с утра узнали, познакомились. — И что ты такого узнал, что может навредить моей психике? — Во-первых, что он би, — Руслан отвел взгляд и ухмыльнулся. — во-вторых, что ты не в его вкусе. — А кто в его? — издав смешок, спросил парень. — Ты, что ли? — Ну, вроде того. — тихо, поведя плечами, ответил я и опустил глаза. — Макс, нет. — спустя, наверное, полминуты, жёстко произнёс Руслан. — Тебе второй Семченко не нужен. — Раз уж на то пошло, то мне никто не нужен, — я поднял глаза на парня. Его глаза были такими темными и… злыми, что ли, что у меня прошлись мурашки по телу. — А вот этого у тебя уже не спрашивают. Завтра в 17.00 на Парке Культуры. И не обсуждается. Если что, я знаю, где ты живешь. — У меня проект. — Решай это, как хочешь, но в 17.00 ты должен быть на ПК. - пожал плечами парень и стал одеваться. — Как быстро ты из милого и хорошего снова стал уёбком. — Но тебе же это нравится, - ухмыляясь, ответил парень и, толкнув меня на кровать, поцеловал. - До завтра. И только попробуй не приехать. Парень вышел из комнаты, и из коридора послышались возгласы мамы: «Русланчик, ну чего ты уходишь? Может, чаю?». Хуй ему в жопу, а не чай. Закрыв ладонями лицо, я застонал. Я всё-таки наступил второй раз на эти ебаные грабли.Динамить?
18 марта 2018 г. в 11:20
Когда я раньше представлял студенческую жизнь, я думал о бесконечных вписках и морях алкоголя, а на деле оказались бесконечные конспекты и моря кофе, чтобы смочь всё это выучить.
С последней встречи с Русланом и знакомством с Виталиком прошло чуть больше недели. В то время, как я игнорил обоих парней, Адам рассказывал мне о том, какой я мудак.
— Ну, ты сам рассуди, — проталкиваясь через толпу в столовую, говорил друг. — Два охуенных парня хотят если не замутить, то, как минимум, переспать с тобой, а ты их динамишь.
— Знаешь, сколько охуенных парней со мной переспали? Для меня это такой себе повод.
Друг кидает на меня недоверчивый взгляд и, зайдя в помещение, где пахло борщом, начинает искать стол группы. Да, я не рассказал Адаму про мою работу. Друг у меня, хоть и би, но на половину чеченец. Мало ли, что он захочет со мной после такой новости сделать.
— Вот сейчас ты их динамишь, а потом, когда они станут известными и богатыми, будешь локти себе кусать.
— С чего бы им такими стать? — я сел за стол и, потянувшись за вилкой, стал ковырять еду на тарелке. Зачем лить на макароны столько масла?
— У тебя глаза на жопе? Ты видел их внешность вообще? А у этого Виталика количество подписчиков в инстаграме? — Адам отломил кусочек котлеты и та растеклась по тарелке. — Когда они начнут нормально готовить?
— А что с его инстаграмом?
— Ты не видел? Я как только на него посмотрел — мне его лицо сразу показалось знакомым. Я с утра его фотку в «интересном» видел. Его там фотографы какие-то крутые фоткают. В общем, от много отказываешься.
— Ну с Виталиком разобрались, а что в защиту Руслана скажешь?
— Он не глупый. Совсем. По нему это видно. Многого добьется, тем более, если будет ради кого.
— У него отец богатый…
— Ну вот! — даже не дав мне закончить, перебил друг. — Он не останется на том месте, где он сейчас. Он пойдет выше. Даже если без отца. А ты с ним.
— Знаешь, мне говорили, что худшее, что вообще можно сделать — это начать встречаться с бывшими. Теперь это мой принцип.
— Слышь, принципиальный, бля. — рядом тяжело опустился Даня. — Ты после каникул говорил, что не станешь в столовке есть после прокисшего плова и плесени на пельменях, а сейчас я почему-то наблюдаю вилку у тебя в руках.
Адам засмеялся, а я лишь недовольно отправил себе в рот несколько блестящих от масла макаронин. Мудаки.