***
Выйдя из вагона, я прошёлся взглядом по залу: никого не было. Блин, а если он стоит в зале другой ветки? Ебаный Руслан! Почему нельзя было точное место встречи назвать? Там, например, «буду ждать тебя в шаурмечной за углом». И все, никаких проблем. Я встал на ступени экскаватора и достал телефон: на часах 17.23. «Надеюсь, он ещё не уехал, а то…» Даже не успев закончить фразу у себя в голове, я чувствую, как меня сжимают и толкают. Неужели на улице настолько холодно, что люди пытаются воровать тёплые вещи? Наушники вырываются из ушей, телефон летит следом, а я слышу свой же крик. — Тише, не кричи, - веселым голосом произносит Тушенцов. — Прости, что опоздал, возникла проблема, но я искуплю свою вину. — Придурок! — только и могу ответить я, подняв телефон с лестницы. - По-человечески нельзя подойти? — Слишком скучно, а жизнь и так слишком коротка, - пожав плечами, отвечает парень. — Я смотрю, тебе эта мысль покоя не даёт, что ты в такую погоду собрался гулять. — На самом деле не гулять, а покушать в приятном месте. Хотя признаю, что изначально в планах был каток. — Каток? — подняв брови вверх, спросил я. — Он самый, но я решил, что это слишком жестоко даже для меня. Один раз упал – и минус нога. У меня сегодня сосед трусы с балкона снимал и случайно сломал их. - смеясь, рассказывал Руслан. — Сломал? — Да, он их в подмышку сунул, а они треснули. Я посмеялся. — А где мы будем есть? Насколько я знаю, в Парке Горького нет крытых кафе. — Мы немного в другую сторону пойдём. Не переживай, тебе понравится, — произнёс Руслан и чмокнул меня в лоб, в ответ на что я стал оглядываться по сторонам, проверяя не видит ли нас кто. - За что люблю зиму, так это то, что нельзя наверняка сказать, кто прячется под курткой, шапкой и шарфами. Особенно если это кто-то среднего роста и худой. Пойдём. Я развернулся и, мысленно помолившись Отцу, Сыну и Святому Духу, вышел из метро вслед за Русланом. Место, в которое мы пришли имело название «бенг гард», и что это означало не знал и сам Руслан. Когда мы зашли внутрь, к слову, спускаться пришлось в подвал, у меня появилось ощущение, что мы попали в трактир века семнадцатого. Нет, там не было грязно или чего-то подобного: был плетень на стенах, потертые круглые столы и лампочки в форме свечей, создающие легкий полумрак. Руслана встретили достаточно странно. Раньше, когда мы приходили в какое-то кафе или ресторан, Тушенцова встречали как бога, или, на совсем крайний случай, с ним начинали заигрывать. Сейчас же девушка подошла и обняла парня, несмотря на то, что он был весь в снегу, как-то по-дружески. Спрашивая, как у того прошёл день, забрала сначала у него верхнюю одежду, а потом и у меня. — Я, кстати, Даша. Извини, что сразу не представилась, - протянув мне руку, произнесла девушка. Я чуть улыбнулся, настолько, насколько мне позволяло замерзшее лицо и пожал тонкую руку. Девушка была явно не во вкусе Руслана: высокий лоб, греческий нос и огромная копна вьющихся мелкими кудряшками волос. Несмотря на всё это, она казалась симпатичной. — Я за свой любимый столик. Он же не занят? — оттащив меня за локоть от Даши, спросил парень. — Нет. Вам нужно меню? — Я доверяю вкусам Руслана, - закачал головой я. Благодаря богатому жизненному опыту я понял, что по картинкам выбирать салат вариант так себе, а читать состав каждого блюда мне каждый раз лень. — Тогда как обычно, но на двоих, и на десерт фирменное блюдо Жени. — Хорошо, через пятнадцать минут подадим, - кивнула девушка и убежала в сторону кухни, а Руслан потащил меня к стене, на которой была картина звездного неба. — Давно знаешь её? — садясь за стол, спросил я Тушенцова. — Не особо. Я просто летом работал тут с ней. Подружились. Особенно после того, как выпили. — Ты работал в кафе? — Да. Ещё и официантом. — Сильно же тебе деньги нужны были. — Жить на что-то нужно. В ответ я просто кивнул и принялся рассматривать картину, не зная, о чем поговорить ещё. — На какого ты учишься? — так и не отведя от меня взгляд, спросил парень. — Юрист. - спокойно ответил я. — Скорее – безработный, - ухмыльнулся парень. — Почему это? — Слишком много юристов выпустилось за последние лет тридцать, и сейчас эта профессия неактуальна. — А ты на кого пойдёшь, чтобы не быть как я, безработным? — закатив глаза, спросил я. — Хирург. Или журналист. Точно ещё не решил. Я кивнул. Конечно, отец же его пропихнет в платную клинику или на хороший канал на ТВ, чтобы сыночек не знал проблем. Если помирится с ним, конечно. — А ты с отцом будешь мириться? — Не думаю, - протянул Тушенцов. — Я не хочу жить по его правилам, а он не хочет принимать мои. В принципе, это должно было рано или поздно случиться. — Почему? — Я с ним не очень общался даже в детстве. С возрастом это всё усиливалось, и я знал, что рано или поздно подобное произойдёт. Только я надеялся, что он меня при деньгах оставит. — Не получилось, - разведя руки в стороны, чуть улыбнулся я. - Зато живой. — Даже не знаю, плюс ли это. — Почему? — Ты знаешь, что я всегда презирал бедность, а теперь я сам бедный. Самое ужасное, что я с этим сделать ничего не могу. Пока тебе нет восемнадцати и нет образования, а вдобавок ты ещё и учишься, заработать деньги почти нереально. Вообще думал в Мак пойти, но там только четыре рабочих дня, из которых один семь часов в субботу, а остальные по четыре. — Я нашёл выход. - тихо произнёс я, рассматривая руки. — Твой выход меня не устраивал даже в отношении тебя. Я бы лучше в Мак пошёл. — Зато платили много. — Я думаю, это того не стоит. Вот что бы ты делал, если бы я тебя от того мужика с пистолетом не спас? Я поджал губы. Было это ещё перед Новым годом. Влад отправил меня с клиентом в комнату. Видок, кстати, у него был жутковатый, но таких было много за те полгода, что я работал, поэтому я даже и не придал этому значения. Когда мы зашли в комнату, он стал срывать с меня одежду, и это был далеко не порыв страсти. Я начал возмущаться, что Владу не понравится такое отношение ко мне, и пытался отстраниться. Тогда этот мужик достал пистолет и приставил его ко мне. Дальше я почти ничего не помнил. Пришёл в себя только когда он выливал мне на грудь воск из свечи, а в этот момент влетел Руслан. А потом с ним ругался Влад, уверяя, что пистолет игрушечный и у парня небольшой сдвиг, но он не опасен. Как раз после этого Тушенцов стал запрещать мне работать в клубе. — Надеялся на то, что он оплатил меня не до конца недели. — Классный план. - засмеялся Руслан. — Я знаю. — Пожалуйста, ваш заказ из картофельных крокетов и стейка из телятины. Десерт принести сразу или позже? — заученным текстом произнесла девушка, ставя перед нами тарелки с едой и напитком: какой-то светло-красный коктейль с долькой грейпфрута на бокале. — Минут через пятнадцать, - ответил ей Тушенцов, кладя тканевую салфетку себе на колени. — Хорошо, приятного аппетита, - кивнула официантка и удалилась, сверля Руслана взглядом. — Чем ты ей не угодил? — взяв в руки вилку, спросил я. — Она ко мне на сменах приставала, гулять всё звала. Настойчивая до ужаса, что меня бесило ещё больше. Тем более, что с лета я пытался по максимуму заработать и отложить, а она мне прохода не давала. Я сказал, что лучше парня трахну, чем её. Она обиделась. Потом мы сюда с Димой заходили, он шутил, что я всегда буду его самым сладеньким, она решила, что мы пара, и портила нам вечер, а после Дима пожаловался на неё, и дошло почти до увольнения. А виной всему несравненный я. — А то, что ей нечего было лезть, она не берет в расчёт? — Максим, ты такой наивный в плане девушек. Сразу видно, что гей. Кстати, а кто у тебя знает об этом из окружения? — Родители, Адам, пара девок из группы. На первом курсе бегали вокруг меня и говорили, что всегда мечтали о друге гее. — Послал их? — Конечно. А у тебя? — Только Ника, ну и родители. Ну и та телка, - Руслан махнул вилкой в сторону бара, где стояла наша официантка и внимательно рассматривала нас. — Не густо. — Как и у тебя, - улыбнулся Руслан. Мне кажется, или он стал чаще улыбаться? — А что у тебя с отцом? Не пьёт? — Вроде, нет. Мне как-то всё равно — главное, чтобы работал, а с этим всё хорошо. Родители в среду уезжают в Израиль на две недели по работе. Точнее, едет папа, а мама следить за ним. — То-есть, со среды у тебя свободная квартира? Я закатил глаза. И кто меня за язык тянул вообще? — Вписок не будет. — Зачем нужны вписки, когда есть ты? — Руслан подмигнул мне и вернулся к еде. Да что с ним?***
После кафе, в котором мы просидели почти пять часов, было принято решение сделать круг вокруг Парка Горького и ехать домой. Нам уже было плевать на холод после трёх очень странных красных коктейлей, которые заказывал Тушенцов. Вроде, он назвал его «Аппероль» или «Аппетроль» — не знаю точно, но мне было вкусно и жарко. Шёл легкий снег, скрывающий под собой лёд, на котором мы по очереди падали. В итоге, уже через двадцать минут Руслан потащил меня к метро, иногда подскальзываясь на льду. На всё моё безграничное удивление, людей практически не было. Сев в вагон Сокольнической ветки, Тушенцов достал телефон и стал мне показывать глупые видео из инстаграма — в трезвом состоянии, я бы не смеялся над большей половиной, но сейчас они все казались такими смешными. Так мы доехали до Чистых Прудов. Я встал, чтобы выйти из вагона и, к моему безграничному удивлению, Руслан поднялся за мной. Только в этот момент я понял, что ему нужно абсолютно в другую сторону. — А ты куда пошёл? — Нужно же тебя хоть как-то проводить, - улыбнулся парень и встал рядом со мной напротив дверей. — Да ты джентльмен. Спасибо большое, Русик, без тебя бы я не добрался, - смеясь, произнёс я, замечая в окнах вагона нужную мне станцию. Поезд начал тормозить, и я полетел на Тушенцова, который меня с готовностью поймал. Похоже, он более трезвый, чем я. А может, это просто Тушенцов и он в такую же шоколадную пасту, как и я. — Спасибо за лучший вечер за последний год, - разворачивая меня к себе, произнёс парень. За мной открылись двери вагона, и в этот момент Руслан притянул меня к себе ещё ближе, настолько близко, что ему не составило никакого труда поцеловать меня, а я даже не мог сопротивляться. Мы так простояли, по ощущениям, час, а на деле — парень меня толкнул и двери вагона захлопнулись. Через мутное стекло я видел улыбающееся лицо Руслана, и как только поезд тронулся, он помахал мне, и состав скрылся в туннеле.***
Я, пошатываясь, буквально ощущая, как организм трезвеет, шёл к своему дому. Людей на улице практически не было: только редкие собачники, выгуливающие своих питомцев, да пара алкоголиков у подъезда, которые, кажется, с Нового Года не протрезвели. Достав сигарету, я решил, что курить у подъезда слишком нагло, и остановился за дом от своего. Я выкурил примерно половину сигареты, когда ко мне сзади, скрипя снегом, подошли с фразой: — Добрый вечер, можно ваши документы? - обернувшись, я увидел двух человек в полицейской форме с россыпью звёздочек на погонах. Кажется, я попал. Продолжая держать сигарету в руках, я кивнул и сняв с себя рюкзак, стал судорожно искать паспорт. Если так я ещё смогу договориться, то без паспорта они меня точно в отделение увезут для выяснения личности. Спустя несколько минут паспорт всё же был найден, и, отдав его полицейским, я принялся искать мусорку. — Максим Владимирович, а вы знаете, что курение несовершеннолетним не рекомендуется. — Да, конечно. Я просто брата жду. Он мне сигарету подержать дал, чтобы не выбрасывать, - закивав головой, как болванчик, оправдывался я. — Вот как? — полицейский, держащий мой паспорт в руках, поднял на меня взгляд, кричащий о том, какой я пиздабол. - Раз так, думаю, вам не составит труда проехать с нами в отделение. Если Ваши родители или сам брат приедут и подтвердят, то проблем не будет. Я уже представлял, как буду оправдываться перед родителями и что они со мной сделают, как внезапно заговорил второй, тихо так: — Да ладно тебе, отпусти пацана. У нас отделение переполнено алкашами и нариками, а ты ребёнка туда хочешь засунуть. — Да какой он ребёнок? Восемнадцать уже в мае, осталось-то. Пусть привыкает. — Тебя настолько ебет это выполнение плана? А если твоего сына засунуть к бомжам? А ему ведь давно восемнадцать. Полицейский, державший мой паспорт, на это ничего не ответил и лишь протянул мне документ. — Сегодня мы тебя отпустим, но только из-за переполненного отделения. Ещё раз увидим, сразу передадим дело в КДН*. Понял? Я быстро закивал и мужчина ухмыльнулся. — Хорошего вечера, - пробасил второй сотрудник, отдав честь, и развернулся, а в след за ним и второй. Вот это повезло.***
До вечера среды жизнь тянулась уныло и рутинно: проснулся, пошёл в шарагу, поругался с руководителем проекта, приехал домой, поел, поспал. А вот в сам вечер среды началось нечто. Мама бегала по дому, а папа пытался её успокоить. Затем, накидав в чемодан невообразимую кучу вещей, мама открывала по очереди кулинарные книги и, показывая, что я смогу себе приготовить, не спалив квартиру и без посещения больницы в дальнейшем. Папа же в это время доставал из бумажника несколько пятитысячных купюр и аккуратно засунул мне в руку, тихо посмеиваясь над суетой матери. Так было каждый раз. Конечно, мой папа тоже был молод, и у него тоже уезжали родители, и, конечно, он ничего себе не готовил, а покупал еду в ближайшей кафешке или булочной. Когда родители уехали, я сразу же лёг спать, а вот на утро я проснулся из-за того, что какой-то долбоёб решил потрезвонить в звонок. Посмотрев на время, оказалось, что я даже не проспал шарагу. Удивительно. Открыв дверь, ко мне ввалился трясущийся от холода Тушенцов. — Шабанов, я чуть от переохлаждения не умер. Сколько можно дверь открывать? — проворчал Руслан, снимая куртку и по-хозяйски пройдя ко мне в комнату. Пытаясь прийти в себя, я закрыл дверь и поплёлся в ванную, увидев краем глаза, что Руслан достаёт какую-то бутылку из рюкзака. Решив проигнорировать это, я принял все водные процедуры и вернулся к себе в комнату, а если точнее — в неповторимую тёплую кровать. — Макс, сколько можно спать? — ложась на меня сверху, произнёс парень. — Сколько можно ко мне приставать? Отстань, - я уткнулся лицом в подушку и попытался расслабиться. Это как со школьными хулиганами — ты на них не обращаешь внимание, а затем надоедаешь им. Только вот я забыл учесть, что на Тушенцове это никогда не работало. — А что мне за это будет? — промурлыкал Руслан. — Что хочешь. — Ты мне дашь? — Что? — Себя, Максик. Я, резко повернувшись на спину, скинул с себя парня и долго вглядывался в его лицо, пытаясь понять природу его поступков. Кажется, нужно лучше учить психологию общения в шараге. — Я думал, мы давно отступили от этого, - прикрыв глаза, ответил я. О чем он вообще думает? — Я тоже так думал. Можешь считать меня кем угодно, но меня к тебе тянет. Сам не знаю, почему. Может, привязанность, может, осознание того, что я нихуево испортил тебе жизнь и теперь пытаюсь это исправить. Не знаю, - парень тяжело выдохнул. - С тех пор, как я начал работать и пытаться выжить в этом мире, я стал чувствовать себя рабом системы. Работаю, чтобы жить — живу, чтобы работать. Я пытался развеяться. У меня было за период, который мы не виделись, около пятидесяти половых партнеров. Никого из них мне не хотелось больше видеть, а тебя, которого я видел в крови и зелёных соплях, хочу видеть постоянно. Я чувствую себя человеком, а не машиной, может из-за того, что ты сам боролся за выживание в этом мире. Мне даже общение со старыми друзьями так не вставляет, как с тобой. — Тушенцов, что ты принял? — я потёр себе лицо. Под его рассказы неплохо засыпать. Будто какой-то ванильный фильм на фоне идёт. — Давай выпьем? — Тушенцов, так и не ответив на вопрос, поднялся с кровати и стал открывать бутылку с голубой блестящей жидкостью. — Что это? — нахмурившись, я приподнялся с кровати и пытался всмотреться в содержимое бутылки. Больше всего это напоминало лизуна или жвачку для рук. — Вино. Очень классное. Тебе понравится. - Руслан улыбнулся и протянул мне бутылку. Кажется, я ещё успею пожалеть.***
Я все-таки решил выпить с Русланом. Все было нормально, пока в какой-то момент он не сорвал гирлянду со стены, когда решил пойти покурить на балконе. — Я случайно, - поднимая гирлянду, ответил парень. — Думаю, она ещё работает. — Да забей, - поднявшись, я отобрал у него гирлянду и положил её на стол. Сейчас не хотелось омрачать этот день. Если я забил на названивавшего куратора, который очень хотел узнать, почему я опять не пришёл на пары, то на это тем более можно не обращать внимание. Мы вышли на балкон, и парень, закуривая, включил какую-то песню, а затем, выдыхая дым, стал тихо подпевать. — Что это? У тебя так изменились вкусы, что ты теперь ещё и хоровую музыку слушаешь? — Я её давно слушаю. Вообще, это из сериала. Он достаточно давно закончился, а я все это время не могу найти ничего круче него. — И что за сериал? — смеясь, спросил я. — Хор. Посмотри. Ника говорила, что постоянно ревела из-за него. — Неужели там все настолько грустно? — Скорее наоборот, — Тушенцов приобнял меня за плечо. - Милый до невозможности. Прямо как ты. — Вот как? — засмеялся я. — Именно. - парень улыбнулся и, выбросив сигарету, прильнул к моим губам. Я не стал сопротивляться, и через несколько секунд рука с сигаретой была перехвачена Русланом, а окурок выброшен в окно. Руки парня полезли под мою толстовку, и я зашипел от холода, из-за чего он, больно прикусив мне губу, убрал руки. — Пойдём в комнату. - прижимая меня к себе, хриплым голосом произнёс Руслан. — Только для это нужно меня отпустить. - глупо улыбаясь, я выбрался из объятий и потянул его к себе в комнату. Руслан также улыбается, целует меня и стягивает одежду, а я помогаю снять её с самого парня. Когда на мне остаются одни боксеры, тот валит меня на кровать, покрывая поцелуями шею. Мне становится жарко и я прогибаюсь под руками Руслана, поглаживающего мои бока. Медленно стягивая с меня трусы одной рукой, второй он лезет в рюкзак и достаёт оттуда смазку. В голове возникает мысль, откуда она сейчас у него взялась, но она пропадает, когда холодная жидкость касается моей задницы. Мне становится жарко. Наверное, это из-за ощущения прошлого. Как будто не было этого времени, пока мы тихо ненавидели друг друга. Будто он всё также сильно любит меня, а не хочет воспользоваться моим состоянием. Кстати, интересный вопрос, но решу его позже. Руслан проводит языком по моей шее и стягивает себе до колен трусы, а затем, тем же быстрым и уверенным движением достаёт оттуда презерватив и, быстро раскрыв, надевает его на себя. Тонкие пальцы парня без труда находят ту самую точку, из-за которой я начинаю извиваться на кровати, тихо постанывая. И вот спустя несколько минут, парень вынимает их и вставляет свой орган. Из-за долгого отсутствия секса, я уже забыл про это болезненное ощущение, от которого в уголках глаз собираются капельки слез, в ответ на которые Тушенцов нежно целует меня и, перевернувшись на спину, усаживает меня на себя, по немногу насаживая на свой член. Руслан, положив руки на мою талию, осторожно начинает движения, но как только я даю понять, что боль ушла, парень начинает резко ускорять темп и снова нависает надо мной, но на этот раз мои ноги уже закинуты на его плечи. — Я всегда буду рядом с тобой. - тяжело выдыхая, между толчками, произносит парень, а у мне вспоминается ещё старая фраза, которая действовала ещё с Кириллом о том, что в состоянии страсти люди не отвечают за свои слова.***
— Проводишь меня до метро, а то я не дойду. - весело улыбаясь, спрашивает Руслан. В кровати мы провели почти весь день, и сейчас, в одиннадцать вечера, парень принял решение, что оставаться ещё дольше — наглость. — С чего это ты не дойдёшь? Ты трезвее меня, - перевернувшись в сторону Тушенцова, спросил я. Изображения перед моими глазами все ещё танцевали, а вот Руслан явно чувствовал себя отлично, судя по тому, как резво одевался. — Пошли ловить романтические моменты, смотри, какой снег красивый, - Руслан указал пальцем в окно. Там и вправду хлопьями медленно летел снег. Я даже залип на минутку, пока парень вставлял и застегивал ремень. — А может я не хочу романтических моментов с тобой? — Значит, — Тушенцов навис надо мной и ухмыльнулся, - тебе придётся смириться с моими желаниями. Так что смирись и расслабься, но ты меня провожаешь. — Отлично просто. Веселой походкой Руслан всю дорогу шёл со мной до метро, рассказывая какие-то истории, а я в свою очередь постоянно падал, поэтому парню пришлось вести меня под руку. У метро он заставил меня стоять дальше, чтобы выветрился алкоголь, но к счастью хватило его только на двадцать минут. Как и обычно, идя от метро до дома, я достал сигарету и, прикурив её, неспешно пошёл дальше. Но сегодня, тем более в такое время, этого делать не следовало бы. — Вечер добрый, можно ваши документы? — раздался басистый голос передо мной. Я поднял голову и, закусив губу, взмолился о том, чтобы эти менты меня не вспомнили. — Кажется, я их дома забыл. - сминая сигарету пальцами, тихо произнёс я. — Ой, это же наш несовершеннолетний господин Шабанов, который сигарету брата держал, - заржал второй мент. - Ну, сегодня отделение у нас нас пустое. Будем ждать брата или родителей. — Мои родители вернутся только через две недели, вы же не можете так долго меня держать. А брата или каких-то родственников в Москве у меня нет. Полицейские переглянулись и отойдя чуть в сторону, стали перешептываться. — То-есть, ты сейчас один живёшь? — через пару минут, уже подойдя ко мне, спросил один из ментов. — Ну, да. А что такого? Мне семнадцать лет, квартиру не сожгу. — А то, что это нарушение семейного кодекса России. Пойдём. Стоишь тут в хламину, ещё и про то, что квартиру не сожжешь, рассказываешь. Похоже, я этот раз я действительно попал.***
Спустя несколько часов в отделении полиции, меня повезли домой за документами и какими-то вещами, а затем, посадив меня в грязную машину, которую, кажется, моет только дождь, с какой-то женщиной в форме, повезли в неизвестный центр. Вообще, из-за того, что алкоголь начал из меня постепенно выходить, я вообще плохо соображал, но как я прочёл на документах у той самой женщины в форме, везли меня в Центр Поддержки Семьи и Детства, а вот его название было такое же, как и у метро, правда не помню какое… Добрались мы туда к четырем утра, и меня отправили в помещение, где было несколько комнат, а название носило «Изолятор». Отлично просто. Кстати, само здание выглядело так, будто создано для того, чтобы снимать тут ужастики про призраков и мутантов. Встретили меня врачи, сказав, что завтра у меня будут брать анализы, и если всё будет хорошо, то переведут в комнату к другим детям. Отлично, буду жить, как в общаге. Я зашёл в ту комнату, которую отвели мне. Всё скромно, даже слишком. Кафельные стены, застиранное постельное белье, две кровати, у которых стояли тумбочки, стул и стол такой же новизны, как и белье. Я уже почти засыпал, когда услышал разговор врачей: — И зачем этого алкаша мелкого к нам отправили? Ещё один Гоша будет, и вместе будут убегать, и пить. — Да, вроде, родители уехали, и ни из отделения забрать не могли. В Израиле по работе, что ли… — Точно Гоша, - прикрикнул женский голос. — Да тише. Вдруг не спит. Ты ещё про кого-нибудь расскажи, чтобы все про это знали потом. Дальше я ничего не слышал и очень скоро уснул. Если честно, мне было страшно засыпать. Я не понимал, что будет дальше. Я знал, что будет с мамой, как будет переживать Адам, как будет злиться на себя Руслан, но уже ничего сделать я не мог. Мне оставалось только плыть по течению и пытаться не утонуть.