Софист, часть 2. Приключения

      - Здравствуйте, господин Софист, - мужчина вежливо поклонился своему пожизненному нанимателю. Репетитор этикета оправдывал свои десять злотых за трехчасовой урок.       - Здравствуй, Коллин, - юноша довольно ответил кивком головы и первым инициировал рукопожатие. – Дело движется?       - Вашими стараниями, - польстил работник, одетый в простые хлопковые штаны и заправленную в них льняную рубаху цвета вересковой пустоши, поверх фартук, забрызганный олифой.       - Вижу, - отметил Софист, оглядев полуподвал дома Каллуна.       Декоративные лампы с магическим пламенем хорошо освещали верстак и «давилки», работавшие с древесным тестом на манер мясорубки: древесно-каменную и железную. Рядом с ними находились новые станки – массивный прокатный для получения листов разной толщины и пресс для шаблонных оттисков. Все содержалось в идеальном порядке и чистоте, не считая сегодняшних щепок и опилок со стружкой. На полке для Софиста уже были приготовлены очередной набор книг-путеводителей по странам Фаэруна, составленных бардами и путешественниками – серию сочинений знаменитого архимага Эльминстера он прочёл в числе первых.       – Послезавтра середина лета, - констатировал Софист, про себя скривившись. Он, как и все астрономы, не признавал простонародное название «Солнцеворот», по чьей-то глупости стойко закрепившийся за одним из пяти дней-вставок, хитро распределённых между двенадцатью месяцами по тридцать дней в распространённом календаре Харптоса. - Пора дать ответ.       - Извините?.. – Коллин недоуменно замер, экстренно шевеля мозгами.       - На вопрос, мною не заданный, но волнующий Тарлансба, - пояснил юноша, после пожатия рук оставаясь стоять на месте. – И ты уже ответил.       Согласны ли вы взять в дом служанкой его мать, ничего о ней не зная? Вот какой был вопрос, сложный и щепетильный. Но раз приёмный отец по-настоящему не проникся мыслями мальчика, то не готов заботиться о его пропавшей матери. Пока Коллин сверлил взглядом Софиста, из коридора послышались звуки бега:       - Софист, ты пришёл! – Радостно вскрикнул Тарлансб, вбежавший в мастерскую. С хитрым взглядом улыбнувшийся Софист чуть раздвинул руки, провокационно приглашая. Малец слишком долго не видел знакомое лицо, оторвавшее от семьи и введшее его во взрослую жизнь. Он поддался и крепко обнял: - Привет… ты пришёл рассказать о моей маме, да? – С мокрыми глазами и надеждой в голосе. Он поднял лицо: – Я на праздник заработаю свой третий золотой, чтобы отправить…       - Рано, - покачал головой Софист, проведя рукой по гладкой голове послушника, за прошедшие месяцы вытянувшегося на ладонь. – Ты ещё ведёшь себя, как маленький.       Всхлипнувший малец пристыженно отпрянул и все сделал, как учил репетитор:       - Здравствуйте, господин Софист, - произнёс он, как мог, ровно и спокойно.       Софист понимал, что форма сотрудничества господин-слуга далеко не самая эффективная. Если с Коллином изначально такие сложились, то с отроком вектор иной задан, главное – следовать ему.       - Плечи расправь и не горбись – блюди своё достоинство. И это для твоего мастера я работодатель, а для тебя… Ещё раз.       - Здравствуй, старший собрат Софист, - старательно выговорил малец, пытаясь держать колесом грудь, ходящую ходуном от распирающих эмоций.       - Здравствуй, Тарлансб, - Софист протянул руку и крепко пожал, дважды чуть сжав и не разжимая, пока не дождался ответной реакции. – Вот теперь можно и обняться по-мужски, - заметил Софист, при этом поверх лысой головы выразительно глянув на Коллина, не научившего этому вроде как приёмного сына и будущего зятя. – Рекомендую тебе во время ярмарки потратить три злотых на лучший набор акварельных красок для Поллуны. Как считаешь, Тарлансб?       - Хорошо, Софист, - вспыхнув, отрок нехотя согласился, отвернувшись и глядя в пол, чтобы скрыть выступившие слёзы.       Руки непроизвольно мяли расшитые полы туники, скроенной по индивидуальному заказу. Софист поймал взгляд Колина и указал на этот недочёт в поведении, недостойном вельможи. Вообще Каллуна и кормили его тоже отменно, и режим дня соблюдался неукоснительно, мальчик тренировался и учился прилежно. Только с мелкой девочкой не ладилось - Тарлансб никак не видел в ней себя прежнего.       - Скажи, Тарлансб, а ты в детстве часто шкодил или пакостил кому-нибудь?       - Д-да, - он шмыгнул носом, вздрогнув от воспоминаний о своей худшей проделке.       - На вишне ягоды по весне не появляются, младший собрат. Почки, листочки, цветочки, ягодки… Так и у нас, Тарлансб. Младенцы растут, учась ходить и говорить. Дети взрослеют, учась общению и ответственности. Мы живём, изменяясь и совершенствуясь. Запомнил?       - Угу… Да, запомнил, - быстро исправился он.       - А вспомни, пожалуйста, Тарлансб, я разве тебе рекомендовал потратить свой первый заработок?       - Нет, - он поднял большие глаза на Софиста.       - То-то. Сообразил, как поступить на праздник, Тарлансб?       - Да, Софист! – Обрадовался сын трактирщика, не раз дававшего взаймы односельчанам.       - Теперь главное… Твою маму я нашёл. Если будешь хорошо стараться, то скоро получишь шанс издали посмотреть на неё.       Тарлансб просиял, но вспомнил наставления и повёл себя тихонько зашмыгал, чтобы не лишиться возможности издали увидеть маму.       - А теперь, не торопясь, просмотри все эти листы и выбери один, который больше всех нравится.       Софист вручил ему кипу бумажек, где при помощи магии были растиражированы одни и те же слова, но разными шрифтами торасса. «Семье, Папе, Сестре, Родителям, Маме». Отрок не сразу сообразил, что от него требуется, пока ему не напомнили о письмах. Тарлансб несколько минут радостно, а потом ещё несколько придирчиво выбирал - в полном молчании. Коллин чувствовал себя неуютно и все больше стыдился своей невнимательности к переживаниям проживавшего в доме подмастерья, которого жена гоняла в хвост и в гриву, заставляя держать все здание в идеальной чистоте, включая ежедневное подметание участков прилегающих улиц.       - Я выбрал этот, Софист.       - Хорошо, - кивнул старший, принимая выбор одного из шрифтов, сочетающего плавность и углы. – Завтра на чистописании попроси помочь тебе по сотне раз воспроизвести каждое слово по этому шаблону. Договорились?       - Договорились.       - До свидания, младший собрат.       - До свидания, старший собрат.       Тарлансб все правильно понял и нехотя удалился, далеко не сразу сумев вернуться к прерванной работе над самостоятельным заданием приходящего учителя.       - Не нужно оправдываться или объяснять, - первым заговорил Софист, когда раздался тихий, но достаточно различимый звук закрывающейся двери. – Приготовься запоминать, Коллин, я помогу тебе чарами.       Сделав несколько пассов, заклинатель коснулся лба рейнджера.       – Вот, это подарок Тарлансбу. Вручишь ему за столом во время семейного обеда или ужина после праздничной прогулки по лавкам.       - Что сказать? – Кисло спросил Коллин, потерев центр лба.       - Придумай. Главное после еды пусть они с Поллуной вместе займутся рисованием на тему семьи, каждый из своего набора красок. В акварель добавлена волшебная пыль фей, а коробка откроется только после прикладывания деревянной фигурки вот тут. Советую уже сегодня сходить и заказать или высмотреть нечто схожее для дочери. Потом просто подведёшь к лавке Тарлансба и поможешь сторговаться за три одолженных ему злотых – под процент в серебрушку за неделю.       - Так и сделаю, господин, - покладисто кивнул мужчина, оставив при себе мнение об умеренной морже. Сам бы он никогда так не стал зарабатывать на ребёнке.       - Перед сном, когда он помолится здесь, зайди к нему в комнату, раскрой тайное предназначение набора и посиди рядом, пока не заснёт. Секрет в следующем. Вот здесь ещё одно место для прикладывания перстня. Кончиком этой кисточки проколоть палец и капнуть кровью на серебристую акварель. Поводить ворсом, пока вся кровь не впитается вместе с краской, затем подписать рисунок, как он до того тренировался с учителем чистописания. Десять пальцев – по десять работ на каждую подпись в порядке: Семье, Папе, Сестре, Родителям, Маме. Пусть сам решит логическую задачку, почему матери последней. Попытка у него одна и предупреди, что если на следующий день провалит, то никаких посылок до нового года. Подписывать картины следует исключительно перед самым сном, работу класть под подушку. Пусть при засыпании думает о кровной Семье и сильно желает, чтобы его рисунок приснился всем адресатам. Получится не с первого раза. Если наутро волшебство красок поблекло, значит, все получилось и можно рисовать новую картину – опять вместе с Поллуной и на ту же тему. Различие одно будет - сестра-брат. Растягивать рисование на два раза нельзя. Промывать все эти кисти только в освящённой воде. Отслужившие своё рисунки пусть жертвует на алтаре Пращуру Деревьев. Все запомнил и все понятно, Коллин?       - Да, Софист, - смиренно кивнул полуэльф, бережно принимая коробку с волшебным набором красок и кисточек.       - И Тарлансб с первого элесиаса более не должен отрабатывать повинность по дому. Я ясно выражаюсь?       - Вполне…       - Купи чучело голубя, пусть сам учится лепить их из глины - после твоих совместных уроков с Поллуной над свистульками и прочими безделицами. У вас есть заговорённая посуда, чтобы перед родами и месяц после спокойно заказывать на дом готовую еду. У вас вполне хватит денег, чтобы купить волшебную лакейскую палочку для мытья посуды, выноса мусора и прочих дел по хозяйству, - сказал Софист, не собиравшийся отменять запрет на живую прислугу, что способна увидеть лишнего и донести, кому не надо.       - Софист, мы договаривались, что мне будет хватать времени заниматься охотой, - заметил Коллин через четверть минуты борьбы с собой и скрежетания извилинами.       - Именно поэтому, Коллин, ты в следующее новолуние смастеришь деревянную клетку для почтового голубя-ветерана. Птицу и прочие средства я предоставлю, но одну волшебную палочку лакеев тебе надо в ближайшие дни получить у нашего патрона. Надеюсь, тебя устроит график по лунным циклам? В нарастающую ты утром спозаранку будишь Тарлансба, как сам встал, и перед уходом оставляешь ему тесто для прокатки или штамповки, а вечером вместе на станках. В убывающую тебе предстоит самому работать с обязательной обеденной медитацией. Не очень удобно, но…       - Куда я денусь, - Коллин понимающе закончил предложение. – Верно понимаю, что вы научите меня делать очень дорогую вещь?       - Отчасти. Артефакт будет востребованный, постоянный заработок пойдёт процентом с каждого применения. Собственно, обычная голубиная почта переносит записочки, на что-либо более существенное она не годна. Храмовая или магическая телепортации – дорогое удовольствие, а посыльные не шибко надёжны и тоже требует серьёзных вложений. Я предложу нечто среднее и покамест исключительно для пользования под непосредственным руководством Боруна Фенделбена. Давай покажу…       Софист воспользовался одним из полешков, чтобы прокатать древесину через два станка до листа шпона в два ногтя толщиной. Выбрал пару булыжников из ряда лежащих на полу, ловкими движениями размягчил и сделал цилиндр и две штамповочные формы. Кратко поясняя свои манипуляции, Софист скатал мягкий лист шпона в тубус, вырезал кружок для дна и залепил основание:       - Дно послужит для герба и магической метки-маяка при необходимости контроля, - заклинатель накрыл дно ладонью, сосредоточился и прожёг силуэт голубя с расправленными крыльями и свитком в лапках.       Взяв с полки один из верёвочных шнурков и готовое древко стрелы, Софист сделал на тубусе три кольца, за которые по разу обернул шнурок, перевязывая контейнер для зримой гарантии целостности. На крышке отчеканил дол и кругляшек для узла-бантика, который зальётся сургучом с печатью отправителя.       - Это будет почтовым стандартом. В этот футляр кладутся и сложенные письма, и драгоценные камешки, и многие виды монет влезут. Объем примерно соответствует объёму тела голубя, вес посылки тоже должен соответствовать весу тушки – примерно полфунта. Пропорции можно изменять по желанию заказчика. Теперь самое главное. Я сейчас для демонстрационной модели для Мастера Гильдий возьму свой янтарь. Для опечатывания дня контейнера надо использовать расходную часть в виде сургуча, специально приготовленного с кровью и мозгом голубя с последующими вставками его перьев: два крыла – взяты из правого и левого крыльев соответственно, хвост, голова – из холки, и два пуховых из бёдер в качестве завершения символического образа птицы. Проштамповывать надо будет готовым артефактным изделием, применяя его специальную силу – сейчас я это вручную сделаю.       Софист несколько секунд производил пассы и нашёптывал формулу заклинания лакея, добавляя колдовской воли и природных сил для коррекции. И вот контейнер обернулся квази-живой плотью сизого голубя, целиком превратившись в птицу, начавшую переминаться и ворковать:       - Почтовая компания «БеГоМ - Белокрылый Голубь Мира» рада приветствовать вас. Правила пользования просты…       - Курьер, дай послание, - приказал Софист, перебив.       - Пароль, - требовательно проворковало существо на общем языке.       - Булог.       Магически созданная птица неестественно разинула рот, выплюнув опечатанный капсюль.       – Прими послание…       Софист попытался сунуть ей в рот стороннюю деревяшку, но почтальон вежливо заупрямился.       - Как видишь, Коллин, обратно принимается только оригинальный футляр. Обычные хищники на магическое создание не позарятся, но если вдруг случится – футляр искорёжится, а если он будет с соответствующим магическим глифом, то самоуничтожится взрывным образом. Умной псевдо-птице не требуется отдых и еда, соответственно, минимальное время существования равно времени действия заклинания лакея – пять часов. За это время псевдо-птица покроет расстояние примерно в шестьдесят лиг – до Яртара долетит, - сказал Софист. – Но если неукоснительно соблюдать технологию, то каждый псевдо-голубь просуществует ровно сутки напролёт. В первый раз я приму некоторое участие в создании и предоставлю все материалы, следующие заказы делай самостоятельно.       Через минуту жизни магический голубь превратился обратно в пустой контейнер. Дальше Софист под магическую запись на усиленную память рейнджера рассказал технологию изготовления многоразового фигурного штампа для отправки волшебной голубиной почты, поскольку именно печатка содержала в себе заклятье трансформы:       - Каждый день на птицу надо колдовать заклинание животное-посланник, а также брать в руки клетку с ней и применять волшебную палочку лакеев. Развеиваться псевдо-живой слуга тоже обязательно должен у самой клетки с живым почтовым голубем и обязательно во время кормления. В полнолуние птицу надо усыпить, наложить заклятье улучшенного волшебного клыка и мгновенно убить сворачиванием шеи, сразу после вставив в сердце больший шприц для откачки крови. Забрать цевки, плечевые кости и череп, все остальное кремировать на коксовом угле с древесиной синелиста, каждый компонент по весу птицы – обязательно использование заклятья медленного жара. Золу и прах тщательно перемешать с драхмой резидуума из драконьих костей, потом смешать с тестом из серебристой древесины весом полфунта. Череп от рассвета до заката вываривать в скороварке с соком синелиста и опилками из корней фелсула. Как приготовится, ещё горячим обернуть его ранее сготовленным куском теста и сминать под прессом двадцать четыре раза подряд, при каждом сдавливании применяя на заготовку заклинание животное-посланец – тоже нужна волшебная палочка с ним. В последующие три дня на рассвете, в полдень и на закате надо повторять следующий алгоритм: применить заклинание лакея, прокатать кусок в самый тонкий лист, полученную полоску складывать пополам до предела, вновь применить заклинание лакея и сдавить прессом. К этому времени должны быть зачарованы обе плечевые косточки - как два камня посланий. Готовые косточки растереть в порошок, смешать с волшебной пыльцой фей в пропорции один к одному, затем положить начинкой в древесный пирог, применить заклинание лакей и сдавить под прессом. Результат три дня гонять по тому же алгоритму. К этому времени одна из трёх купленных в начале волшебных палочек лакеев должна полностью исчерпать заряды, одна должна быть целой, отчасти домашняя – частично разрядившейся. Испорченную и целую деревянные палочки лакеев надо размягчить и прокрутить на малой рубке вместе с заготовочным древесным тестом. Затем все под прессом выложить в форме пирога с начинкой из сильно измельчённых цевок, час проваренных в зелье ускорения. После пресса применить заклинание животное-посланец и вновь провернуть в малой рубке. Повторять, пока палочка не истратит заряды, последней итерацией надо прокрутить тесто вместе с опустевшей волшебной палочкой, результат прокручивать двадцать четыре раза подряд и в конце под пресс. Из полученного теста слепить штамп с фигуркой голубя, желательно заказать рисунок и соответствующий ему свиток древесной формовки для придания мастерской изысканности. Затем нужен кусок янтаря весом не менее унции и с каким-нибудь насекомым внутри. Внедри его в артефакт со стороны печати, следом того же веса обработанный звёздный рубин – оба камня должны быть максимально заряжены маной. Пока заготовка мягкая и в твоих руках, надо приложить мифриловую пластину с гравюрой в виде голубя. Металл не камень, но сцепка получится лучше всякого клея. Затем тебе надо до новолуния заряжать этот артефакт силой заклятья разговора с растениями и освящать изделие на алтаре Пращуру Деревьев, ритуально поливая святой водой вперемешку с горсточкой проросших зёрнышек и птичьим помётом в качестве удобрения, чтобы в итоге из магической мешанины выросло дерево одного заклятья. Штамповать готовым изделием можно будет раз в минуту. Зарядку артефакта проводить не потребуется. Задание адреса полёта как для животного-посланца, с учётом лакейского ума почтальона точно так же определяется круг лиц для передачи послания и дополнительные условия получения. Возвращение обратно посланца самостоятельно, однако можно применять заклинание вызова существа из третьего арканного круга с учётом метки-маячка на дне тубуса. Примечание: вместо зелья ускорения можно применить зелье невидимости или иное с нужным качеством для почтальона; почтовой птицей может быть особь любого вида, главное, отличное обучение и многолетний срок службы.       Софист не просто диктовал, а показывал все перечисленные операции и доставал из подсумков результаты промежуточных стадий, чтобы мастер запомнил эталон.       - Себестоимость магического штампа курьера голубиной почты сопоставима с двумя парами камней посланий, но и предназначение иное. Стоимость футляра сам определи – требуй полную предоплату. При ближайшем посещении Боруна подари ему этот демонстрационный футляр, а также передай, что в первый райд можно сделать рекламную цену в злотый за бандероль, потом двадцать или все пятьдесят; за анонимность кратно выше (ты и Тарлансб будете обслуживаться в конторе Фенделбена анонимно и бесплатно). Плюс к этому должна будет добавляться сверху к оплате почты полная стоимость футляра, которая не возвращается в случае его утраты или порчи – вид страховки за счёт клиента. Первый артефакт принадлежит мне и выкупу не подлежит, а извлекаемый доход будет делиться согласно ранней договорённости. За первое изделие, Коллин, твоя премия от меня составит – триста злотых, помимо пользы от лакейской обслуги. Изготовление второго и последующих таких артефактов: во-первых, все материалы сразу предоставляются заказчиком; во-вторых, стоимость изготовления десять тысяч золотых монет, из которых семь выплачиваются янтарём для пожертвования Пращуру Деревьев, одна мне за авторство и две тебе за работу, Коллин Каллуна.       Полуэльф проникся - сумма гонорара в де тысячи злотых впечатлила небогатого ремесленника. Казалось бы, он пахал на износ и должен был зарабатывать баснословные десятки злотых в декаду, но покупка престижного дома в стенах Эверлунда дорого обошлась. Эльза уже дико жалела о сиюминутности своей прихоти со скорейшим переездом, поскольку теперь-то прекрасно знала, какой доход утекал мимо её семьи по её вине. Вот хозяйка дома и срывалась на мальчонке, подсунутом к Каллуна внезапно и без всякого согласия. В отличие от жены, Коллин честно пытался заниматься с Тарлансбом стрельбами и гимнастикой, но словно бы из-под палки, в том числе, не приемля его отталкивающий внешний вид под лысого полуэльфа, слегка похожего чертами лица на него самого.       Софист своим решением с отправкой рисунков через сновидения убивал сразу трёх зайцев: отдавал свой долг мальчику, сближал его с мастером-наставником и будущим тестем, обкатывал дешёвый способ отправки тайных посланий помимо сложного и раритетного заклинания сновидений из пятого круга, зарабатывал на элитных почтовых услугах. После лекции выгрузив партию популярных арбалетных болтов с гуманным конусовидным наконечником и не летальными чарами ошеломительной парализации, Софист через алтарный пень вернулся к себе домой в Хиллтоп и до самой ночи предавался творчеству, лепя на усовершенствованном гончарном круге бездонные кувшины берёзовых соков и художественно оформленные древесно-каменные чаши фонтанов и фонтанчиков, как горячие пирожки, расхватываемые богачами в свои особняки. (иллюстрации 055-058) Ну и ещё кое-что…       В последний день разгара лета Софист пожинал плоды ещё более старых договорённостей и долгов.       После растормошившего Хиллтоп появления Ксаноса юный друид всерьёз обеспокоился системой раннего обнаружения и предупреждения опасностей. Помимо высадки саженцев с волшебными деревьями с отводящими и путающими чарами, Софист озаботился расселением на дальних рубежах возделываемых земель совиных семей. Эти ночные хищники - глазастые слухачи, так же решавшие проблему наплыва грызунов. Егерям ничего не стоило выучить основные птичьи сигналы, предупреждающие об опасности – Уллю научил своих соплеменников помогать людям. Ночные вахты стали менее напряжёнными и более успешными, особенно начиная с периода созревания урожая первых культур. Здорово помогали и воздушные наездники на грифонах, неустанно патрулировавшие поля и угодья. Свою лепту внесла организация с их помощью портальных перемещений из Хиллтопа прямиком на торговую площадь Эверлунда или базар у какого-нибудь из городских выходов. Это ударило по караванам и перекупщикам, чей навар теперь оседал в кармане Софиста под бдительным присмотром Дорны, со второго дня пребывания в деревне взявшейся упорядочивать финансовый хаос своего любовника, тем самым преданно служа дварфскому богу торговли.       Кстати говоря, поскольку Софист предпринял меры против удалённого наблюдения за собой любимым, тогда вечером на поиски Дорны и пропащего первого ученика мастер Дроган сам явился и Ксаноса с Мишей прихватил: это он получил известия о пропавшем паруснике вкупе с канувшими в неизвестность грабителями каравана из Бламбурга; к тому же до сего момента Софист обычно предупреждал Фаргана о том, примерно куда и на сколько отправляется, а тут – сам без вести пропал…       По меркам своей расы юная девушка дфарф, вроде как по собственной воле бежавшая из клана, убедилась в правоте Софиста и проявила хитрость ума, не став выдавать сразу своих новых знаний подоплёки ситуации с ней и её младшей сестрой. Суть главной для себя «ловушки» на мастера Дрогана она уяснила сразу при его появлении тогда в дождь на реке, а потому стала не просто лояльна Софисту – приняла его предложение торгового управляющего. Так что жители Хиллтопа хоть и стали жить сытнее, комфортнее и приятнее, но их благосостояние оставалось на прежнем уровне. Весь громадный барыш от богатейшего урожая в итоге оседал звонкой монетой у Софиста, впрочем, все эти доходы он тратил на благоустройство самого Хиллтопа: износостойкая брусчатка, фонарные столбы с дивными формами люминесцирующих древесных и натуральных флюоритов в качестве светильников, а в планах значились статуи и декоративные заборы. Собственно, последним доводом для Дорны стала хитрая комбинация Софиста с горой ржавого оружия, в итоге ставшего стоить на четыре порядка дороже. Все из-за магического рецепта коррозийных клинков, при столкновении разъедающих вражеские мечи и металлические доспехи. Суть проста: испорченный ржавчиной клинок заговаривали заклинанием магического оружия; потом его клещами окунали в жидкую сталь, расплавленную огнём элементала; затем кусок, «одетый» в текучий слой, остужался маканием в воду; далее мастер-кузнец Фиона применяла простое заклинание ремонта, «постукивая» направляющим молотом, а следом по указанному месту жахал подмастерье. Так постепенно, следуя добытому через Дрогана рецепту, ржавчина, так сказать, вбивалась в по-новому выковывающийся клинок, чтобы потом поражать другие металлы. На редкость страшное оружие с ужасным поражающим фактором, приводящим в негодность вражеское оружие и доспехи и делающим их никудышными трофеями, а потому контингент покупателей - особый. Софист уже через день стал вторым мастером-кузнецом Хиллтопа, подтянув в качестве молотобойцев стражников, скучающих и мающихся от безделья без участия в караванных рейдах, к тому же, мучавшихся поисками «левого» заработка во исполнение мечты. Больше всех пахал Топер, после организации гнезда грифонов переведённый из сержантов в лейтенанты и ставший в основном заниматься физической подготовкой наличного состава в тренажёрном зале, включая регулярную тренировку деревенских мальчишек вместо наладившего дело Софиста, которого, по выражению старого дварфа, и без того было «слишком много» в Хиллтопе.       Собственно, настал день, когда капитан Ганман, к обеду вернувшийся из Эверлунда через портал вместе с мэром и сбывшим урожай пустым обозом, принёс покупки с продажи первых двух коррозийных клинков, один из которых ковала пара Софист-Топер – его чары по силе в три раза превосходили таковые у Фионы с семью её сменными подсобниками (Дилап и Ганман изначально не были заинтересованы в сделке, а восьмой рядовой из числа некогда договаривавшихся подхватил лихорадку безумной жадности и на пару с одним из деревенских рыбаков сгинул в водах реки Руавин, пытаясь отыскать на её дне несметные сокровища в подражание сказочно удачливому «супер-авантюристу» Софисту). Пусть стражники, а особенно Топер, по уши влезли в долги, минимум до весны закабалив себя многими часами ежедневной тяжёлой работы в кузнице, зато трудоустроивший всех хитроумный Софист получил-таки с них задолженность - наручи проворства, когда-то обещанные ему за подвиг в схватке с гноллами и за лечение кишечного расстройства Топера. Так же оба друида наконец-то дождались условленных поножей свободы движения и невесомых вёдерных фляг в оплату долгожданных услуг их Бархатных Ручек по косметологической правке мужских достоинств.       - Сэр лей… - Софист обратился к Топеру, который вместе с остальными бойцами обтекал под жаром от мелкого огненного элементала.       - Ей богу – достал. Промахнусь когда-нибудь молотом по голове, - под смешки наигранно возмутился недавно испечённый лейтенант, недовольный чересчур уместным сокращением, прилипшим к нему сразу же после торжественной церемонии повышения воинского звания, когда он в честь своего повышения кому только не лил самогончик от Хола.       - Я знаю этот твой хитрый взгляд и тон, Софист, лучше понюхай ромашки и дай нам спокойно отдохнуть, – вздохнул Фарган, не замедливший полить каменку настоем луговых трав. Пламя элементала бесновато затрепыхалось, с шипением уменьшившись с локтя до ладони, а после второго прицельного ковшика создание с Плана Огня с хлопком исчезло.       - А я не прочь поучаствовать в авантюре, - сказал один из стражников, блаженно почесав свою кудрявую ржавую бородку и зажав нос от обжигающего пара.       - Да ну, баб охота мочи нет, - пригнувшись от разгоняемого веником жара, запротестовал молодой повеса, почесав достоинство, вновь набухшее после недавних косметологических изменений и вопреки разрядке от водяного элементала из кольца приятной помывки. Пару минут назад он вместе со всеми был в ледяной воде того из Чудесных Прудов, что благотворно сказывался на мужской потенции.       - Это дааа, - согласился третий, тоже почесавшись в зудящем паху.       - Софи-ист, помолчи, а? Между прочим, тут двое женатых, - видя давящего лыбу парня, Фарган попытался уклониться от оргии, коими славилась ненасытная солдатская коммуна. Он сам с юным напарником лепил красоту двум стареющим маркитанткам: согласно уговору, они после переезда не нашли себе мужей, зато били рекорды по сбору лекарственных трав – а что им ещё целыми днями делать?       - Колись давай, приятель! – Махнув в его сторону веником, подал голос сероглазый иллусканец родом из порта Лласт. Далеко же его занесло.       - Нууу… За непотребное самоуправство капитан вас всех по головкам погладит, - с траурной миной предрёк Софист. – А этот важный сэр и вовсе обещал расплющить… - под общий хохот парень жалостливо погладил своё достоинство.       - Говори уж, салага, - через пару минут Топер наигранно дувшийся поддался просьбам подчинённых. Мужик был слишком обязан пареньку, не просто избавившему его от позорного недуга, но сосватавшего и аренду дома организовавшего. Дурачиться с ним, как раньше, и воспринимать за подопечного – плохо получалось.       - Сэр лей, поделитесь своим авторитетным мнением – считается ли супружеской изменой интим с… заклинанием? – Хитро прищурился Софист, сделав неопределённый жест правой рукой, акцентировав внимание на своём знаменитом серебристом кольце, ставшем по виду напоминать кольца приятной помывки.       - Кхм! Думаю, нет, не считается, - под красноречивыми хмыками оправдался Топер.       - Раз не считается, тогда я пока предлагаю следующее… Изначально эти кольца я намеревался продавать солдатам, но спрос и платёжеспособность борделей оказались выше…       - Ну, ещё бы! – Перебил кто-то из солдат, слишком рьяно присасывавшийся к кое-кем прихваченной фляжке с самогончиком Хола.       - Тише. Идею облегчить интимную жизнь казарм я не оставил и кое-что изобрёл получше, хоть и подороже. Мне надо сперва протестировать новые «изделия», а потом нужны те, кто «натаскает» окончательные образцы - это бесплатный ежевечерний «досуг» до самой зимы. Как вам?       Деталей Софист пока не раскрывал, чтобы сохранить конструктивный настрой. В целом одобрение он получил вместе с согласием стать испытателями. Большинство так и не выкинуло кольца из пробной партии предыдущего «моющего» кольца: кто-то загнал своё заезжим купцам, кто-то сам до сих пор пользуется, экономя заряды.       - Хех, за удовольствие надо платить, – Софист хмыкнул на догадливость и жадность многих присутствующих, представляющих итоговую заоблачную цену для новых «интимных колечек». – Дерябнем пенного?       Тотальную попойку отменили, но пропустить кружечку торкающего пивасика и дружно развлечься…       - Все вы помните лакеев, работающих на ферме Дрогансона? - Софист вернулся к тому, с чего начал всю бодягу. – Они ненастоящие, и созданные моим заклятьем тёлки тоже неживые, - он скабрёзно лыбился, жестом заправского фокусника извлекая берёзово-янтарные фигурки голых девиц в распутных позах с кольцами из рук и ног. – Разбирайте понравившихся, представляйте желанный образ, одевайте на своих дружков и вперёд е***…       Софист специально подождал чужой реакции. Сперва хохот и пошлые шутки о феях – по размерам статуэтки примерно совпадали. Но когда самый нетерпеливый применил артефакт, то у него вместо ожидаемого всеми оживления фигурки внезапно появилась на коленях нормального человеческого роста голая полуэльфийка с сисястой фигуркой под мечту всех мужиков и томно простонала, задвигав крутыми бёдрами. Некоторая неестественность движений сразу бросалась в глаза, но об этом и шла речь выше…       - С заклятьем не считается - это лишь способ самоудовлетворения, хе-хе, - скабрёзно ухмыльнулся Софист, вторым по счету усаживая на колени стройную блондинку из квази-реальной плоти – копию Мары, за исключением на пару размеров увеличенной груди. Софист точно знал, как весть об этом выбесит Гавина, уже мнящего себя победителем давнего конфликта из-за этой стервочки.       Давно уже морально растлённые мужики высоко оценили возможность самим задавать облик «подружки»: всем захотелось удовлетворить своё перевозбуждённое либидо с некогда приглянувшейся, но оставшейся недоступной кралей – даже стеснительный Фарган был вынужден следовать в кильватере похоти солдатского коллектива. Вскоре просторный Домик Леомунда наполнился характерными звуками…       Когда «поляна» была свёрнута и уже ничего не напоминало о мыльной бане, выпивке и разврате, кроме самих участников, довольно раскрасневшихся и готовых отбыть восвояси, Софист принёс мидию в жертву заклинания, открыв переход в Хиллтоп. Утянув Фаргана во временную казарму следом за довольными стражниками, провокатор вбросил острую тему:       - Моя сова постоянно патрулирует небо, пока мы тут развлекаемся. И я больше не могу выносить наблюдений фамильяра, бездействуя. Предлагаю сделать ряд дерзких налётов на племена гноллов и освободить рабов! Внезапно нагрянем через портал и так же свалим с добычей – все трофеи вам!       Софист в мыслях удовлетворённо улыбнулся, видя загоревшийся азарт в хмельных взглядах засидевшихся в деревне вояк и понимание моральных мотивов в глазах Топера и Фаргана. Решающим аргументом стала меньшая иллюзия, показавшая вид сверху на одно из ближайших кочующих стойбищ гноллов, где жестоко наказывали одного из провинившихся рабов. Некоторые люди были захвачены много лет назад, но все ещё не утратили надежду обрести свободу или волю к жизни – сам Софист в конце зимы ненароком подпитал надежду пленникам через натравливание на гноллов небольшого отряда охраны группы вельмож и позже дав шанс на побег рабов одного из подожжённого Уллю стойбищ во время рейда за древесиной.       Одна из рабынь гноллов являлась матерью Барта ака Тарлансба. Софист, наводя справки через Куадку, исподволь узнал о том несчастном санном караване, разграбленном зимой более семи лет назад. В числе ехавших тогда в Эверлунд была и Берри, оставившая двухгодовалого сына с почти девятилетней кровной сестрой Марой. Лодар, по официальной версии, получил в той схватке стрелу и бессознательно свалился с облучка в сугроб, «чудом» выжив к приезду встречного санного каравана из Льювенхеда.       Софист столь внезапным подстрекательством солдат на самом деле хотел испортить свадьбы Гавина с Марой и Лодара с Ханией, намеченные на астрономическую дату. Мало того, едва с испорченной церемонии пройдёт несколько дней и всё вроде уляжется, как тут же детский рисунок приснится. У вызволенной Берри появится стимул смело заявить о себе и закатить скандал бывшему трактирщику-любовнику, очаровавшему молодку-морячку и увёзшему из порта и команды корабля, но не защитившему её от гноллов. А ещё Софист намеревался поставить мэра Вераунта и матера Дрогана в безвыходное положение, когда они буду вынуждены инициировать постройку нового большого здания, дабы бывший трактир перестал быть временной казармой, став нормальным домом зажиточного фермера.       - …Нет! Ночью духи шаманов разнесут весть по всей долине и так просто уже не удастся нагрянуть… - яро доказывал Софист, отстаивая свою точку зрения во время бурного обсуждения затеи.       - …Баб надо первыми спасать, - приводил он аргумент при накрывавшей столы Куадке, оставляя при себе мысли о дефиците женщин в Хиллтопе и последующем их переизбытке, что уменьшит частоту использования созданных им вчера артефактов, которые призваны сделать женщин сговорчивее и находчивее - на брачные узы.       - …Вот в этих трёх стойбищах рабынь сейчас больше всего. Три точно ведь осилим, а там посмотрим по ходу дела, - показывал он на иллюзорной глади пола.       - …Главное вызволить людей к празднику – ещё больше же веселья! – Уповал он.       - …Мечи массово я смогу зачаровать, а на месте довооружимся и вооружим бывших пленников. К третьему заходу ещё и егеря подтянутся к развлекухе, - склонял он к броску на гноллов.       - …Чан лечебного зелья только сегодня утром нами сварен, и новых шрамов не останется – может даже старые сведутся… - уговаривал он, обещая раненным бесплатное профессиональное лечение.       - …Стратегия – внезапность появления с ликвидацией вождя с шаманом и слаженным отходом через портал вместе с рабами и сокровищами. Тактика – сейчас и разработаем для всех трёх стойбищ. Мой Уллю их облетит, - дожимал он офицеров доводами, успешно демонстрируя достаточные умения в школе Иллюзий, чтобы показывать избранные для налёта стоянки людоедов.       - …Нет – предатели найдутся и сдадут. Если вы отказываетесь, то я этой ночью сам прокрадусь в клетки к рабам и отправлю всех порталом, а безнаказанные гноллы останутся с вашими трофеями… - показывал Софист богатства шаманов и вождей.       Вместе с гражданскими ушами Софист мотивировал и бойцовские, признавая: что стражники без приказа капитана и одобрения мэра не могут осуществлять подобные операции; что необходимо экипироваться максимально хорошо; что следует прихватить с собой побольше стрелков и собак. Он сам предложил пригласить и трёх других учеников мастера Дрогана, чтобы они все вместе ликвидировали магическую поддержку племени, пока остальные каратели разбираются с лидером и прочей шушерой: если уж нападать, так вырезать всех шавок-поработителей, чтобы не оставлять живых мстителей. Софист так же выдвинул Фаргана с портальными желудями в качестве руководства мужиками трофейной бригады, что обчистит захваченное стойбище, когда воины отправятся на следующее. Из-за способа транспортировки Софисту необходимо было оставаться в долине и летать к целям для открытия пространственной двери. Самое сложное состояло в том, что, хотя некоторая часть гноллов рыскала по округе, патрулируя и охотясь, но и рабы не сидели все в одном месте – некоторые жертвы были бы неизбежны при атаке днём. Потому согласование окончательной тактики на картографических моделях стойбищ пусть к ночи проведут наделённые полномочиями «специалисты», а друидам пора варить зелье бодрости. Софист не сомневался, что замотивированные вояки поступят так, как он хочет, мэр и маг не смогут достучаться до их разума и воспрепятствовать рейду, как и клирики не смогут пойти против веры.       Раскрасневшийся старший приятель Софиста во время дебатов все больше прятался в тени и помалкивал, жутко стыдясь своего участия в аморальной оргии. К его неожиданности, пикантность ситуации настолько завела его мощным адреналиновым выплеском, что разошедшийся мужчина получил самый яркий и сильный оргазм в своей жизни – с плодом заклинания! Исподволь наблюдая за внутренними терзаниями Фаргана, Софист в общем виде сложил его мозаику. Наркотики. В молодости воин занялся извлечением наркотических средств из мака, конопли и некоторых других растений, ныне напрочь игнорируемых. Сам баловался продукцией и участвовал в разнузданных «мероприятиях» разбалованных сыночков богатых отцов, пока то ли власти не накрыли компашку, то ли криминал не насел по-крупному на талантливого изготовителя дури. И вот сегодня привет из прошлого… Софист был бы и рад перестать ворошить грязь чужого прошлого, но таково бремя руководителей и глав кланов – знать о грешках своих подопечных и добиваться их преданности общности, порой, не самыми благовидными путями.       - Надеюсь, это всё была проверка, Софист? – Поразив всех присутствующих, спросил напряжённый и молчаливый Фарган, когда даже капитан Ганман согласился ходатайствовать пред мэром, в данный момент парящимся вместе с мастером Дроганом и другими представительными хиллтопцами. Всё-таки банный вечер в разгаре.       - Местами, - лукавый юноша не опустил голову и не отвёл взгляд, хотя очень хотелось. – На чьей стороне правда? Как не скатиться в порочный круг зуб за зуб? Я услышал и разделяю аргументы про уподобление и наказание, чтоб не повадно было. Поэтому предлагаю совершить несколько акций, какие вы предлагали: во второй и третьей освободить рабов и в качестве компенсации взять ценное имущество - без лишних жертв и погромов; а эмоции и внутреннее напряжение выпустить на первом стойбище, освободив рабов и забрав скот, а все остальное, подчеркиваю, всё остальное, включая мощные артефакты и пожитки трупов, погрести под землёй в корнях зарослей шлемошипа с подобающими молебнами над общим могильником в исполнении наших уважаемых священников Майлза и Пайпера, - вежливо поклонившись упомянутым персонам, произнёс Софист, объединив в своей речи все спорные мысли в стройные и конкретные предложения, компромиссно угождавшие всем сторонам. – Вместе мы – сила. Если гноллы не внимут посланиям, оставив рабов при себе и продолжив набеги на сёла, то мы повторим освобождения и высадку хелмторнки на месте племенных стойбищ провинившихся налётчиков.       Растормошив хмельной народ, Софист прибёг к своей излюбленной тактике: отсиживаться в «бункере», пока волны расходятся по деревне и пока её руководство «ест» заваривавшуюся кашу. Он без труда утянул Фаргана с собрания и спрятался в его полуподвале, занявшись совместной варкой относительно простого зелья ночного зрения.       - Яблоня гнётся и ломается под тяжестью плодов.       - Что?.. – Хрипловато переспросил Фарган, витавший со своими демонами.       - Яблоня гнётся и ломается под тяжестью плодов, - повторил Софист, завладев вниманием зельевара, завершившего разливать порции ещё горячего снадобья. – Как в стволе дерева, так и у нас внутри копится напряжение. Секс и алкоголь с драками дают разовую разрядку, курево с каждой затяжкой расслабляет… А без лёгких наркотиков зелья храбрости толпа воинов легко струсит на поле брани – над всеми моральными принципами возобладает инстинкт самосохранения, - осторожно произнёс Софист. Он бы ещё добавил, что все хорошо в меру, но это чистой воды лукавство после невоздержанности в сексе.       - Убир-райся, - рыкнул Фарган. Отчётливо проступили волчьи клыки, а когти до крови впились в ладони сжатых кулаков. Неожиданно? Отнюдь - печально…       Альтер-эго Софиста учло влияние животной ипостаси, усилившейся после вернейшего доказательства мужественности и самостийности, пережитого у прудов. Второе «Я» последовательно добивалось отвердения мягкого характера, вынуждая Софиста делать неприятные вещи и терзаться за цинизм.       - Я тогда не оставил волчонка и сейчас не брошу, Фарган, - заявил Софист, глядя в волчьи глаза. Он не решился лукавить, называя его другом – друид интуитивно ощутит фальшь. Как ни печально, но не вышло скрестить ужа с ежом - настоящей дружбы не выросло между ними. – Зубоскалься не на людей, кореш, а на гноллов. На этих злых тварях вместе со всеми этой ночью и спустишь боевой пар - дикие эмоции помогут совладать с друидической магией в дикой форме. Человеческая и животная грани сознания составят единое целое, подчинённое единой воле единой личности, - говорил Софист. – Справишься вдали от Бетшевы – избудешь пагубную зависимость, сохранив все лучшее. Я помогу… - с убедительной искренностью пообещал Софист полуправду, чувствуя внутри себя, как куда-то утекает и растворяется ненависть на самого себя за умалчивание судьбоносных решений, принятых в отношении человека без всякого совета с ним самим и согласия с его стороны.       Заодно «он поможет» стать Фаргану третьим стражем Хиллтопа и недостающим звеном между силами природы и людей. Альтер-эго Софиста обладало древними знаниями о том, как обратить Бетшеву в тотем, тем самым, благодаря крепкой связи сделав её хозяина-друида бессмертным хранителем на подобии телторов из Рашемена. (иллюстрации 059 и 060) Друид, как лич к филактерии, станет привязанным к третьему узлу треугольника сил, по старшинству: треант Вершок, дриада Далесивэ, человек Фарган. Лаборатория, конечно, уже освобождена под волчье логово и оставляемой там Бетшевы, которая с небольшой помощью и обернётся тотемным идолом. Потеря столь нужного помещения - не беда, Софист уже начал перенимать магию дриады, позволяющую создавать жилое пространство дома внутри ствола и кроны дерева – нечто сродни карманному измерению вкупе с расширением пространства. И ещё потребуется скорректировать список целей ночного налёта, чтобы во вторую очередь наведаться в одно из доминирующих племён гноллов, дабы захватить сильного идола ужасного волка, при помощи которого шаманы приручают и объезжают этих монстров. Позже Софист собирался разработать заклятье, которое на время опасности превратит всех собак деревни в лютых волков – помимо призыва свирепой стаи. Это нужно, ведь гноллы точно не простят дерзкого наезда и могут отплатить людям той же монетой. А ещё живущие в горах орки очень неспокойно и дерзко ведут себя, обсуждая зов, брошенный самозваным королём Обольдом Многострельным, терроризирующим области западнее и северо-западнее Сильверимуна, неофициальной столицы неофициального государства Луруар, раскинувшегося по Серебряным Маршам и управляемого вполне реальным Союзом Лордов всех крупных городов.       - Я зарёкся с наркотиками, - рычащим голосом пролаял Фарган. Его мимические мышцы подёргивались от не сдержанного частичного обращения.       - Ясно. Тогда предлагаю сейчас прихватить компоненты и пойти в мою секретную лабораторию при стихийных узлах. Там приготовим нужное зелье защиты от злого мировоззрения - оно лучше и надёжнее, но и много сложнее зелья храбрости – потребует порошкообразный целестин. Там мы вместе сумеем к середине ночи сделать эликсир каменной кожи и устойчивости. Там останется Бетшева, присутствие которой ты будешь ощущать через узловую дверь…       Софист говорил нормальным тоном, однако, благодаря случившейся эмоциональной нестабильности Фаргана, он видел и ощущал неким развивающимся у него шестым чувством, как эту его речь понимает взрослый человек, принимая от него - инструкции. С Топером он ещё не перешёл черты между дружбой и партнёрством, но сегодня тоже убедился, что балансирует на грани.       Казалась бы, давно выведенная формула: возвышаясь над окружающими - дождёшься от них унижения, принижая себя – будешь вознесён. У Софиста никак не получалось следовать этой житейской мудрости – мешала божественная природа его Альтер-эго. А ещё здорово осложняло и без того циничную жизнь осознание того, что для замкнутого и противоречивого Альтер-эго Софиста деревня Хиллтоп – песочница, где интересен процесс решения задач и управление со сбором всей необходимой информации, а не населяющие деревню личности как таковые. Это Софист предпринимал меры по своей легализации на Фаэруне, а у скрывающегося ото всех Альтер-эго имелось в достатке магии и знаний, золота и артефактов. С болезненной потерей прошлого ещё пока не имелось полного примирения, но беспорядочные половые связи Софиста постепенно приводили к насыщению и перешагиванию через трагедию прошлого, которой суждено случиться через год в будущем во все приближающемся двадцать восьмом элесиаса.       К сожалению (или к счастью), сознание могло лишь строить смутные догадки, что же на самом деле творилось в подсознании, несмотря на опыт использования для превращений тотема рыси и кольца совы. Так что сказанные Фаргану слова «единое целое, подчинённое единой воле единой личности» больно жгли самого Софиста, переживающего свой собственный кризис личности подобно Фаргану, по чужой воле потерявшему берега понятий «плохо» и «хорошо».       Пока травник собирал сухие пучки растений со стен, укрытых ими плотным пузатым слоем от самых оконный полукружий под потолком, Софист взял коробку готовых к употреблению колб и вышел. Немного успокоившийся Фарган чуть погодя отправился срезать необходимые живые цветы и дёргать корешки из своей заботливо наполняемой оранжереи с намерением потом сходить с той же целью во внутренний дворик святилища Пращура Деревьев.       - Здравствуйте, мистер Софист, - церемонно поклонилась Хания, внезапно появившаяся на пути юноши. Она специально разучила колдовство малой телепортации.       - Здравствуйте, - холодно кивнул он рыженькой чаровнице с весёлыми веснушками на пасмурном лице с остро глядящими зелёными очами. Такая привлекательная внешность…       - Простите меня, мистер Софист, позвольте узнать, в чем таком серьёзном я провинилась, что вы до сих пор наказываете меня? Как мне заслужить ваше прощение? – Она ещё раз почтительно поклонилась, оставив ворот целомудренно закрытым. Как никак завтра её свадьба с Лодаром, и умная арфистка отлично представляла, что брачующимся придётся пожертвовать своими праздничными воспоминаниями в пользу беженцев, что планировалось спасти этой ночью. – Я могу быть вашим музыкальным учителем, мистер Софист, - добавила она через несколько секунд неловкого молчания. Да, во время вечеров на Площади Согласия он проявлял интерес к музицированию, обращаясь с вопросами к женщинам лёгкого поведения, некогда развлекавших клиентов в публичных домах, пока их не списали по старости лет.       - Так вы уже в курсе, что я вполне удовлетворяю своё задетое либидо с куклами? Тогда вы и сами знаете, как меня покоробила новость о вашем согласии контроля через постель, - сощурившись, сообщил он, заметив лишь лёгкий намёк на удивление и стыд женщины. – И после многочисленных свидетельств нарушения вами обещаний разным персонам я вам не верю ни на гран. К тому же, я проявил терпение и пусть потерял время, но нашёл кандидатуру наиболее подходящего рейнджера в мои учителя. То же касается и бардовских уроков: глядишь, сам знаменитый Данила Танн преподаст парочку, - прихвастнул Софист, закинув удочку.       Через Боруна он навёл справки об этом известном торговом семействе из Уотердипа, прежде чем вчера принялся творить по теме их заказа. Известный балагур и куплетист Данила Танн тоже состоял в организации Арфистов, причём открыто. Софиста заинтересовал род деятельности этой организации, понравилась определённая компетентность и слаженность действий. В целом он был за сотрудничество с Арфистами, но где-нибудь через пару лет. Пока, так сказать, Софист ещё не являлся фигурой, в глазах которой арфисты могут себя «дискредитировать», да и вряд ли станет. Верх глупости в одиночку противостоять разветвлённой многовековой организации, как и хотеть, чтобы с его мнением считалось всё правление, а не только один из высших арфистов - Дроган Дрогансон, скорее принуждаемый в безвыходных положениях, чем соглашающийся по своей воле – слишком инертный. Если бы не прилюдная благословенная милость богини Чонти да не большая и зримая польза Хиллтопу от решений и нововведений Софиста, то заезжего парня уже давно бы подвергли репрессиям. Юный аррканный иерофант быстро выбился в элиту, не прогадав, когда сделал ставку на простолюдинов, активно сплетничавших о тёрках среди знатных особ и пользе, ими приносимой.       - А сейчас пропустите, мне некогда с вами лясы точить – надо готовиться к освобождению рабов, - с долей презрения кинул Софист, непочтительно обходя даму. – И куда только смотрели столько лет блюстители прав и свобод? - Укол нашёл адресата. Веснушки арфистки ярко вспыхнули, а во след раздалось - молчание.       Поёжившись под взглядами брюзжащего старичья и торопливо вручив капитану Ганману звенящую коробку бутылочек, Софист рассказал о планах приготовить сильные зелья и недоступности на время их производства. А потом поделился своим мнением, при свидетелях поддержав выгодные ему идеи. Софист рекомендовал Фаргана и призывных животных в качестве отвлекающего манёвра, предложил начинать атаку с вырезания шаманов и посоветовал передислоцироваться в храм к Гилфорду, где бы жрец Илматера, ориентируясь на страдания рабов, воспользовался водопадом или прудиком в качестве омута прорицаний – в тандеме с магом и клириком Мистры. Попавший в очередную ловушку выбора мастер Дроган остался без решающего аргумента, коими мог бы воспользоваться для отказа Дорне, терпеливо дожидающейся своего звёздного часа, чтобы припереть мага к стенке и пообщаться с сестрой посредством хрустального шара.       Софист после дома Пайпера зашёл к себе, поспешно достав и уединённо поработав над консервацией образцов, тайно собранных за время пребывания сегодня на Чудесных Прудов. Вместе со шкатулкой небесно-голубых камней и других компонентов сложносоставного зелья, начинающий зельевар вернулся в вотчину Фаргана и оттуда открыл узловую дверь в свою бывшую секретную лабораторию.       Когда офицеры произвели инструктаж и согласовали действия, когда вся амуниция была приготовлена и все зелья распиты, когда рога пойманных оленей обмазали зачарованным составом, когда лучшие рубаки получили от священников молитвенную защиту от смерти и стихийных энергий с волшебством на оружие и доспехи, когда всем раздали метаемые во врагов липучки, оглушалки, поджигалки и бутылки со святой водой – Софист оседлал гигантского Уллю и полетел к Верхней Руавинской Долине. Народ не удивился такому повороту событий. Вообще летучих скакунов, так сказать, есть множество типов, например: распространённые грифоны и гиппогрифы, нередкие фантомные лошади и кошмары, приручённые гигантские орлы и совы, ужасные мантикоры и химеры, удивительные иерархосфинксы и криосфинксы, подчинённые драконы и пародии на них драгонны, иртаки и виверны, монструозные перитоны, зловещие паукоеды, ужасные летучие мыши.       Вскоре стремительно летящий Софист разглядел дугу мобильных юрт рядом с древним колодцем и поставленный на бок транспорт, огораживающий загоны для молочных рофов и мясных буйволов. Уллю различил: воронов, в темноте ночи доклёвывающих остатки чужого пиршества; рыскающих вокруг волков, от нечего делать истребивших всех грызунов вокруг, и прочих ночных тварей. Юный диверсант подлетел с подветренной стороны стойбища, терпя миазмы от стоянки, устроенной более полумесяца назад. Воняло псиной и экскрементами. На полсотни разновозрастных голов гноллов – почти два десятка рабов, живших по-скотски. Когтистые лапы человекоподобных волков мало подходили для тонкой работы с иглами и клёпками, потому они держали рабов, закусывая деликатесными непокорными. (иллюстрация 061) Стоит отметить, что большинство племён гноллов жили в большей дикости и варварстве, а некоторые, как следующее в списке на разграбление, имели свою кухню и гончарную мастерскую…       Подгадав момент, Уллю ссадил Софиста у самой земли и продолжил полет. Перекувыркнувшись, юноша размером и весом с пикси благополучно активировал жёлудь, создавая узловую дверь для Фаргана в волчьем обличье. Синхронно с магией со стороны хозяина фамильяр выпустил с крыльев волшебный порыв ветра вкупе с четырнадцатью перьями-иглами, чтобы пробудить и разъярить буйволов в загоне. Когда Софист взялся за лапу напряжённого волка и совершил призыв трёх лютых волков под командование Фаргана, не сумевшего присовокупить свою магию, то Уллю уже делал второй залёт, оглушающе ухнув: полторы дюжины лобастых буйволов легко снесли ограждения, в страхе помчавшись на юрты разбуженных по тревоге гноллов. Завыли ужасные волки – всю стаю раздразнил и оттянул на себя Фарган-волк, еще в Хиллтопе выдувший колбу с зельем ускорения.       Пока Уллю впивался в верхушки шатров и по-умному рушил их своими волшебными когтями, сильно заострёнными благодаря магии трофейного браслета, Софист сжал перо совы и нашептал формулу полёта, без труда заведя внутренние часы на четырнадцать минут действия этого заклинания. На быстрой скорости в шестьдесят футов в секунду юноша примерно за четверть минуты на всех парах долетел до отмеченной по плану точки. Ему пришлось ещё около минуты таиться, пока не настал благоприятный момент для применения второго жёлудя с порталом.       В поднятое на уши стойбище, минуя защитный периметр, ворвались олени, помчавшиеся прямиком на прихрамывавшего шамана с подручными, вовремя успевшими обернуться на сильный всплеск магии - и ослеплённые яркой вспышкой света, неожиданно для них сорвавшегося с кончика посоха Софиста. Следом за животными, поддевшими рогами пару временно ослеплённых гноллов, слаженно выбежали два взвода солдат, в каждом: командир и клирик, пара щитоносцев с мечами, пара копейщиков, пара арбалетчиков и пара овчарок.       Гнолл с драным ухом и костью в носу оказался не готов к отражению хитрых арбалетных болтов с металлическими наконечниками, за которыми находились стеклянные колбы с сильнодействующей кислотой. Полуголый главный заклинатель племени пронзительно завизжал, быстро свалившись в предсмертных судорогах. Пайпер и Майлз одновременно применили молитвы благословения и бича, повысившие мораль союзников и вселившие в супостатов страхи и сомнения.       - Люди! Скорее бегите сюда! Спасение тут! – Вдохновенно закричала паладин Миша, едва выпрыгнув из узловой двери, созданной прямо рядом с рабами и отчётливо выделяющейся косяком, чтоб не промахнулись при входе. (иллюстрация 062)       Нельзя было не заметить девушку в латах, окружённую ореолом волшебного солнечного света. Её прикрывала обтянутая клёпаной кожей Дорна выпрыгнула из волшебной двери с натянутым эльфийским коротким луком из рябины с украшающими его плечи нитями серебра. Через секунду вторая стрела, до оперения покрытая изморосью, отправилась в полёт, красиво разбрасывая светящиеся в ночи снежинки. Ближайший гнолл рыкнул… Однако чуть светящаяся ядовито-зелёным кислотная стрела Мелфа, из какого-то жуткого шаманского причиндала выпущенная Ксаносом, богато разодетым в атласную синь с серебряной вышивкой и окантовкой, пролетела мимо него, угодив в загривок матерого вожака, намеревавшегося атаковать экипированных солдат. Ученики мастера Дрогана вступили в своё первое зачётное сражение.       - Мы спасём вас! Быстрее бегите в волшебную дверь! – Юная паладин с пшенично-золотыми волосами под женским защитным венцом, с внушительными латными доспехами и большим двурушником себе по шею прямо исполняла мечту рабов о карающем ангеле, спустившимся с небес. Иллюзия скрывала её каменную кожу, дабы не пугать людей неестественным цветом.       - Да что б ты провалился, тупорылый Ксанос! – В сердцах бросила Дорна, из-за него промахнувшись по раненному ею ночному патрульному и видя, кто к ним развернулся с монструозной секирой наперевес. (иллюстрация 063)       - Тебе не дано понять величия моего замысла, карликовая Дорна! – Воскликнул полуорк, а потом выкрикнул на оркском активатор для ещё одной странного вида волшебной шняги, выстрелившей самонаводящимся сгустком пурпурного пламени. Но магический снаряд оказался слабым, лишь подпалившим да ещё больше разозлившим вождя племени, на полголовы возвышавшегося над всеми вокруг.       - Дебил, - зло бросил Софист, увеличившийся обратно до своих размеров и ставший ясно видимым из-за лунного свечения вокруг его нарочито вычурного посоха. – Слаженность! – Друид применил заклятье защитной гармонии, магически организовывая сопливых учеников в сплочённый отряд. - Рабы, мать вашу, а ну быро в портал к Свободе!!! – Он вложил в голос весь свой командный тон. Попавшие под действия заклятья зачуханные люди стремглав бросились в спасительный проем. За ними все остальные – сработал эффект толпы.       - Что за… - Ксанос обалдел, когда его ноги направили стопы вслед за рабами. Дверь захлопнулась за последним.       А Дорна ничего предрассудительного не заметила, когда, поколебавшись, увидела шанс не попасть в своего и засадила стрелу из лука в ближайшего гнолла, удачно открытого Мишей, вставшей на одно колено. Латные рукавицы паладина Мистры, дополнительно придающие её хватке силу огра, выполнили страшный рубящий удар по ногам - с красивым и грозным замахом из положения стоя. Над головой паладина в сторону закрывшейся магической двери пролетел примитивный каменный топорик, её противник ударил воздух, не успев подпрыгнуть и лишившись обеих стоп – пониже защитных обмоток.       Капитан Ганман и лейтенант Топер, лично возглавлявшие кулаки ударных взводов, сумели сориентироваться и дали команду арбалетчикам, выстрелившим в окислённую спину развернувшегося от них вожака племени. Один из болтов удачно для нападающих перебил ему хребет, подстреленный гнолл захлебнулся в грудном рёве и рухнул челюстью об камень. Секира вождя с чуть изменённым магией рогатым черепом буйвола не долго оставалась бесхозной – новый вожак гавкнул на все стойбище, потрясая подобранным символом власти. Так он и застыл в воздушных оковах рычащей статуей. Обездвижив его, Софист, прекративший свечение посоха и опустившийся на истоптанную землю, чтобы не являть собой идеальную мишень, стукнул своим оружием по одному из мелких камешков под ногами: и волшебным образом взметнулась волна гальки и мелких каменных снарядов, приводя в ярость разбуженных рофов, в следующие мгновения сломавших свой загон и разбежавшихся, внося на поле боя ещё больше паники и хаоса. Досталось и паре беззащитных гноллов, в спешке похватавших подвернувшееся под руку оружие: с копьями наперевес они метнулись к обидчикам, но были сбиты и затоптаны животными. Софист же ловко чиркнул по земле вторым концом своего шеста, отправляя ещё одну порцию каменных снарядов, но в другую сторону – к приближающейся группе из четырёх зубоскалящих особей, чьи толстые шкуры отделались лишь крупными ушибами.       Без лишних слов, Миша рубанула мечом по копью – древко осталось без наконечника. Копье второго нападавшего соскользнуло по латным наплечникам паладина. Дорна же стреляла из-за её спины – не промахнуться. Белесая стрела с ледяным хрустом вонзилась в широкую грудь гнолла, покрыв инеем шкуру в радиусе ладони от точки попадания. За ней вторая в плечо соседа с обрубком копья. Лучница была сконцентрирована на прикрытии союзницы, но вынужденно пропустила удачный момент и отшагнула под действием заклятья слаженности, поскольку увлеклась и не заметила брошенное в неё копье сбоку. Вместо удивления или благодарности Дорна испытала раздражение, когда Софист воспользовался паузой между её выстрелами, чтобы проскочить мимо и сделать выпад с растяжкой и наклоном. Друид с размаху ударил шестом оземь и буквально вышиб из грунта шестифутовые хваткие лианы, опутавшие сразу с десяток гноллов, которым оставались считанные ярды до атаки наскоком. Кувырком в бок избежав брошенной в него палицы, Софист тренировано перехватил своей боевой шест и сделал повторный выпад, в ту же точку ударив другим концом. И разрываемые гноллами растения cкрепила клейкая паутина, раскинувшаяся на огромную площадь и поймавшая в свои сети ещё трёх монстров, оказавшихся из числа свинорылых орков, стоявших в племени на ступень выше рабов.       Когда некая сила стала настойчиво разворачивать Дорну, она наконец-то догадалась о влиянии магии на её поведение и не стала противостоять. Смекнув о причине, воительница сместилась вбок, сбивая прицел метателей, и быстро натянула свой волшебный эльфийский лук в сторону воющих в путах гноллов, начав расстреливать их, как в тире. Не выходящий из нижнего регистра Софист в этот момент изменил хват и дёрнул посох в обратную сторону, сразу следом разворачивая корпус и, как на гимнастике, делая растяжку с правой на левую ногу. Досадно скривившись на допотопный каменный топорик, отклонённый его магической защитой прямо в латный бок Миши, юноша сделал шаг и с силой ударил кончиком своего волшебного оружия, дробя коленную чашечку опорной ноги копейщика. Паладин, ведомая друидическим заклятьем слаженности, тут же воткнула свой двуручный меч в грудь взвизгнувшего от боли и пошатнувшегося монстра. А на её латный доспех с грохотом обрушилась палка от второго гнолла, второй рукой дёрнувшего Мишу за предплечье и тем самым ненароком доведшего кончик меча до сердечной мышцы своего соплеменника. Из-за действующего зелья высокому монстру не удалось повалить девушку, уступавшую ему в росте полтора фута, а его следующий быстрый оглушающий удар пропал втуне из-за каменной кожи, однако обрубок копья неудачно пришёлся по уху: половина раковины с хрустом отломилась, а расщепленное дерево пленило прядки женских волос, болезненно выдрав их и заставив ошеломлённую девушку выпустить меч из рук. Софист, уже дёрнувший посох обратно, взялся широким хватом и в отместку направил кончик на обидчика, прицельно выпустив магический луч силы по детородному органу гнолла, по тревоге вскочившего с лежанки в чем мать родила. Латная рукавица разозлённой Миши не замедлила вышибить парочку лишних клыков из заскулившей пасти присевшего монстра, облапившего свой пах.       - Миша, меч! – Софист окрикнул её, не дав потерять время на рукопашной схватке с выведенным из строя противником.       Воспользовавшись моментом, Софист подпрыгнул в воздух и с высоты огляделся - вокруг царила сумятица.       Уллю лишал зрения и скальпа очередного беглеца, мчавшегося из обречённого стойбища. Благодаря запасу зелья ускорения и продлению эффекта наложением соответствующего заклятья, стремительная сова быстро настигала трусов, клюя в темечко до потери сознания или жизни. Уллю забрал у очередной вырубленной им жертвы ценное оружие и полетел выбрасывать на поваленную юрту похищенный сметливым учеником посох поверженного шамана – тоже с рогатым черепом буйвола. Так и не призвавший друидическую магию Фарган нарезал круг в полумиле от стоянки, ведя за собой стаю ужасных волков, крепко завязанных на него кровью трёх ранее призванных зверей, растерзанных в первую же минуту нападения. Два ударных кулака солдат успешно утюжили разорённый лагерь гноллов, лишённых единого командования. Бывший сержант Топер сам увлечённо стрелял и направлял арбалетчиков на бездоспешных громил, а капитан Ганман поступал умнее, руководя боем. Высший офицер Хиллтопа приказал своим стрелкам перезарядиться кислотными болтами и точно выстрелить в скованного воздухом новоявленного вожака, лишая полусонных монстров и этого лидерского символа. Капитанская хищная птица в это время клевала раскричавшихся воронов, оставшихся без шаманского руководства, не успевшего вызвать духов на защиту племени. Овчарки грызли ноги высоких гноллов, куница и другие приживалы рейнджеров отвлекали тех монстров, что схватились с щитоносцами. Боевитые подростки-гноллы активно забрасывали людей камнями, а многие орки и прочее население пыталось совладать со скотиной и выпутаться из юрт, подкошенных, поваленных, потоптанных, но не подожжённых – зачем уничтожать свои трофеи? Обе воюющие стороны хорошо видели в темноте, не нуждаясь в факелах.       - Молодцы, девушки! Дальше сами в паре справитесь – я в центр, - бросил Софист, направившись по дуге облетать пленников лиан и паутины, нашпиговываемых стрелами с холодным укусом от Зимней Луны.       - Кэп, а где Ксанос? – Крикнула в спину Дорна, мельком обернувшаяся, когда вытягивала очередную стрелу из колчана, смастерённого своими руками.       - Струсил? – Обернувшийся Софист хитро подмигнул.       - Ба!       - Спесивый мудак, - буркнула Миша, обрушивая двуручник на очередного опутанного гнолла, того самого, выбросившего свою палицу, метя в Софиста.       Положившись на магическую защиту, отклонявшую метательные снаряды и новь придав посоху вычурный и светящийся вид, Софист принялся щедро опорожнять запас примитивных заклинаний, на себя отвлекая швыряющих камни и прочие предметы, попадавшиеся им под руку.       Струя воды тушит возгорание от углей; светящийся луч холода в ухо свинорылого бугая с шипастой дубиной – солдатское копье пронзает ему шею; магический болт под хвостатую сраку – солдатский меч вспарывает ему живот; ещё одно заклинание прямиком в прищуренный глаз целящегося лучника – оружие падает на землю и ломается под ногой болезненно запрыгавшего гнолла; луч силы в спину – бежавший и размахивавший дубинкой гнолл пропахивает землю своей собачьей мордой. Породив ещё одну область растительного опутывания и отсалютовав Топеру, Софист направился за пределы кровавой бойни.       Отдышавшись в полёте, юноша проигнорировал нескольких беглецов, под покровом темноты удирающих из разоряемого стойбища в разных направлениях. В отличие от Уллю ему не хватило бы скорости настичь их всех. Всех кроме одного, уносящего с собой незаконную добычу. Настигнув тварь, притаившуюся за кустами, Софист применил очарование гуманоида, после чего молодой гнолл добровольно отдал не по рангу доставшуюся ему секиру вожака. Заклинатель, испытывая сильное желание забыть кровавую схватку с отстрелом щенков, испробовал на «новом друге» выученное у дриады и ещё ни разу не опробованное им заклятье забытья, стирающее из памяти существа последние минуты жизни. Внезапно человекоподобный пёс с утробным воем схватился лапами за голову: он забыл о заклятье дружбы, но чары-то продолжали действовать, порождая болезнетворное противоречие, разрывавшее на части психику существа. Милосердно вырубив его ударом по башке, Софист полетел на пересечение с Фарганом. Когда он поравнялся с ускоренным друидом-волком, Софист при помощи яркой вспышки заклинания с навершия посоха ослепил преследовавших Фаргана ужасных волков и затем стукнул оземь пяткой посоха, вышибая из травы ползущие и хваткие плети. Далее в кучу пойманных зверей полетела горсть вымазанной в жире стружки дерева, расколотого молнией – по не выдерживающим и рвущимся растениям расплылась клейкая масса, колко бьющая статическим током. Следом на взвывших ужасных волков полетели черные шипы хелмторна:       - Фарган, давай же! Вызывай рост шипов! – Крикнул юноша.       - Грр, не получается, - огрызнулся друид, будучи в обличье взрослого серого волка.       К этому моменту невидимый слуга Софиста выудил фигурку тотемного идола, зачарованного на приручение ужасных волков посредством духа одного из них, внедрённого шаманами в каменное изваяние. Древний дух сов, некогда божественной волей воплощённый фамильяром Уллю, подхватил артефакт и уже парил над пленёнными ужасными волками. Умное существо с астрального плана ведало о многом и помогло Софисту освоить секреты пользования переходами через воздушные узлы магии, включая создание аналога жёлудя и мидии: созревший кокон волшебной стеклянной бабочки, дополнительно укрытой совиным пухом и завернутой в скорлупу дубового листа. Заклинатель подкинул один такой кокон и поймал тотемного идола ужасного волка, еле удержав и поместив подмышку.       - Тогда спонтанный призыв попробуем. Тужься, - злясь на себя, ядовито подколол напарника Софист, приземляясь рядом и кладя левую руку на холку Фаргана. – Ну же, последуй волчьим инстинктам, издай вой призыва стаи, вожак Фарган, - приказывал он. Раздавшийся гавк он прокомментировал не менее желчно: – Ха, на такой и шавки не сбегутся, - подзуживал Софист, накаляя страсти. Он попытался стянуть хваткой каменную шерсть на загривке, но в итоге к клацнувшей пасти дёрнувшегося волка приставил посох с трепещущими острыми ветками, готовыми впиться в случае чего. – Сядь и зови, Фарган, ты можешь!       Рыкнув, встрепенувшись и вздыбив шерсть, Фарган-волк сел перед дёргающейся и клацающей пастями стаей ужасных волков, жаждущих растерзать его и сожрать. Повинуясь направляющей руке, друид поднял голову – и всю округу огласил леденящий душу волчий вой, щедро напоенный магией. Подстроившийся под напарника Софист не пожалел потратить заклятье из третьего круга, присовокупив к силе Фаргана ещё и мощь тотемного идола. Через мгновение во вспышках света вокруг них появилась девятка ужасно лютых волков, раза в полтора превосходящих размерами почти в три раза более многочисленную стаю пленённых сородичей, изнуряемых путами со статическим электричеством. Бросив из кармана щепоть железного порошка и хлопнув по спине Фаргана-волка, заклинатель вчетверо увеличил его размеры.       - Порви их, как зайцев, - напутствовал Софист, вверх и прямо применив малую телепортацию, буквально в последний момент выдернувшую его от безумно яростной атаки Фаргана, разозлённого разлукой с питомицей Бетшевой, которую друид и звал к себе, а она так и осталась томиться в подземной лаборатории, неустанно скуля и царапая стены в попытке выбраться из безопасного логова.       В воздухе Софист коснулся лапы Уллю и одновременно с ним раздавил свой кокон, открывая общую узловую дверь с вдвое продлённым временем её существования – три минуты. Он знал, что без магического зрения и пока на всех действует липкое опутывание внизу, Фарган не сможет впрыгнуть в проём, но будет ощущать близость Бетшевы и яриться до помутнения рассудка и падения границ, сдерживающих магическое ядро обращённого в дикую форму.       Темно-серая волчица ожидаемо бросилась на дерево посреди лаборатории, под потолком которой открылся портал. Вершок давно вырастил здесь лиану с волшебными цветами, солнечно-белыми фонариками украшавшую светящуюся крону синелиста. Также треант дополнительно перенёс волшебную пыльцу, которая от броска волчицы осыпала её всю и попала в лёгкие, начав действовать. Приготовившаяся к новому броску Бетшева так и замерла, резко успокоившись - до полной безмятежности.       Софист отсчитывал каждую секунду, когда размягчал камень захваченного идола и плющил его в пирамидальный пьедестал, который острием вниз разместил меж раздвинувшихся корней синелиста. Очарованная и подчинённая Бетшева с остеклевшим взглядом послушно заняла отведённое место и улеглась, свернувшись калачиком, поджав ноги с хвостом. Далее Софист превратил своё универсальное деревянное кольцо в шприц и торопливо достал баночку со спермой Фаргана, собранной лакейской куклой во время оргии. Впрыснув его в чрево волчицы, юный друид раздавил кукурузное семечко с чарами беременности и убедился в успехе оплодотворения. В следующей извлечённой из пояса баночке были пот и слюна двух видов, смешенные с ранее собранными и измельчёнными волосами человеческого и волчьего обликов Фаргана. Эта смесь отправилась в желудок – и от этого укола тоже не осталось никакого следа в проткнутой плоти. Потом в сердце волчицы была впрыснута смесь крови обоих обликов Фаргана - в мочевой пузырь и кишечник тоже соответствующие компоненты. Под язык – чистейший кристалл изумруда, символизирующего бессмертие, на язык – на порядок более крупный и прозрачный шарик горного хрусталя, как будущее вместилище души. Во влагалище самки парень спрятал её фигурку, собственноручно вылепленную из лунного камня и зачарованную лакейскими чарами, создающими квази-реальное волчье тело. Далее Софист применил рассеяние магии конкретно на фамильяра беснующегося Фаргана, убирая все лишние эффекты и делая волчицу более податливой для воздействия магией. Заклинатель воспользовался мигом, пока в широко раскрывшихся глазах прояснялось затуманенное сознание, и спустил с кончика своего волшебного серебристого инструмента заклятье забытья, стирая из памяти последние пять минут, а потом коснулся другим кончиком, обращая живую волчицу в деревянную с подобающе изменённым выражением морды лица. Далее Софист старательно осыпал Бетшеву несколькими жменями резидуума с истёртыми в порошок костью дракона и волчьим черепом, клыками, когтями. Достав два свитка, друид наложил на чужого одеревеневшего фамильяра заклятье укрепления души и улучшенного волшебного клыка. Затем, положив правую ладонь с простым ободком серебристого кольца на деревянный загривок, а левую прижав к каменному пьедесталу, лишённый эмоций юный заклинатель нашептал по памяти формулу заклятья обращения дерева в камень, присовокупив всю мощь земляного узла магии…       Находившийся в трансе Софист чутко ощущал, как в разогревшемся и мелко завибрировавшим камне под его руками насмерть сцепились дух волчицы и ужасного волка – последний был обречён оказаться абсорбированным. Уллю же наблюдал, как эхо происходящего с фамильяром отражается на его хозяине, облёкшегося в синевато-зеленоватые и алые всполохи вырывавшейся из него неконтролируемой магии в цветах негативных эмоций, обуревавших его. Человеческий разум Фаргана сумел возобладать над безумной яростью животного, но из-за происходящего с Бетшевой не смог принять исходный облик. Вдобавок, из-за негативных животных эмоций он потерял благосклонность сил природы. Зато друид-волк, вспомнивший себя и прорвавший плотину к магии, чётко различил контуры дверного косяка и легко порвал опутывавшие лапы липкие вьюнки, прыгнув во все ещё открытый проем портала. К моменту появления Фаргана в теперь уже его тайном логове Софист успел прибраться и подготовить заклятье возвращения облика со сжатым бесцветным облаком. Юноша отпустил сонный газ медленного действия и рыбкой юркнул в узловую дверь, коснувшись хвоста громадного волчары, неуклюже полетевшего на пол в человеческом облике.       Воздушная дверь сразу же захлопнулась за Софистом, подстроившим ситуацию, когда почитающий Чонти друид, утративший магическую связь с природой, станет клириком Пращура Деревьев. Юноша не мог отделаться от мысли, что совершил коварную подлость, однако ему было известно, что в обычных обстоятельствах друиды обретают бессмертие только когда освоят работу с заклятьями аж из девятого круга и будут иметь свою обширную рощу – средоточие их сил. Если бы Фарган знал что-либо конкретное о предстоящем ему сейчас испытании, то ничего бы не получилось – это было прекрасно известно Альтер-эго Софиста. Начатый ритуал на основе древних знаний и современных представлений затрагивал некоторую область вокруг Вершины весьма и был весьма специфичен, сознательно его мало кто способен инициировать. Тем более, в обычных условиях от друида потребовалась бы работа на уровне заклятий седьмого круга, гораздо больше ресурсов и много-много времени на подготовку. Главное – досрочное становление иерофантом и замыкание управления тремя сцепленными магическими узлами подземной лаборатории на одном хранителе.       Время на рефлексию отсутствовало. Пребывая в душевном раздрае и морщась на растерзанные трупы волков, Софист провёл репетицию перед важным обрядом. Стоя примерно в центре области планируемого охвата, заклинатель размягчил землю под собой, следом зашептав на друидике формулу заклятья роста растений. Через минуту уже ничто не напоминало о кровавой распре между волками – только густой ковёр луговой травы по грудь человека да парочка вымахавших кустов.       Вернувшись к «зачищаемому» стойбищу, Софист наколдовал орду невидимых слуг и принялся выполнять первейшую работу деревенского друида – собирать, успокаивать и подлечивать домашний скот для последующего его перегона в Хиллтоп. Миша и Дорна помогали ему накладывать мази и скармливать каждой особи по волшебной ягоде ежевики. Таким образом Софист отвлёк девушек от того, как воины подавляли остаточное сопротивление племени, беспощадно расправляясь со всеми, не успевшими разбежаться – даже с маленькими. Оказать достойное сопротивление им никто уже не мог, потому четвёрка егерей-стрелков спокойно оседлала пойманных оленей, начав добивать жертв (кто милостиво, кто жестоко, кто нейтрально) и волоком стаскивать трупы беглецов – Уллю своим взором-прожектором указывал им.       Дорна с Мишей держались вместе, пытаясь с парой выживших овчарок исполнять порученные им роли пастушек для скота. Человеку требовалась исповедь и отпущение грехов от клирика Мистры, хотя и дварф тоже этой ночью достаточно увидала жестокости и крови, чтобы ожидать утешения и наставлений не от смазливого юнца, а от мудрого и умного старика, взявшегося тренировать выживанию их обеих. Мастер Дроган прекрасно знал, как помогать с эмоциональным стрессом после первого серьёзного боя – это его обязанность и привилегия. Не смогшим это пережить лучше навсегда забыть о карьере приключенцев.       Вскоре пришла пора начать претворять в жизнь задуманное. И Майлз с Пайпером начали обход разорённого стойбища по кругу, напевно служа литургию по погибшим разумным, тем самым оказывая им воинские почести. Духи предков каркали вороньем, но ничего поделать не могли. Конечно, они с вечера почуяли опасность и, как могли, через шамана предупредили о сгущающихся тучах, но добились лишь усиленных ночных патрулей. Обряд священников должен был их успокоить и умиротворить, чтобы злых эманаций не распространялось и не завелась нежить на погосте. И действительно стараниями клириков вскоре шум птиц смолк.       Через час от появления у спящего племени гноллов осунувшийся и вымотавшийся Софист стоял на небольшом деревянном подиуме посреди разорённого лагеря вместе с двумя священниками – оба взвода солдат выстроились вокруг. Юноша обеими руками держался за черенок черноземной лопаты, подаренной ему самой богиней Чонти, у которой он фактически украл вероятного клирика. Сверху над его хваткой точно так же взялся Пайпер, а под – полуэльф Майлз. Оба священнослужителя отрешённо и синхронно шептали литанию упокоения мёртвых, направляя в цельную деревянную лопату, как в посох, сакральные силы. Клирики сами, в свою очередь, выступали в качестве проводников божественной магии.       Софист сильно нервничал. Лишь через пять минут дыхательных техник под мерный бубнёж священников он смог войти в синхронизм с ними и с набитым ртом начать творить магию. Размягчение земли и камня: вспыхивают большие руны, повторяющие схему, некогда использованную Софистом при высадке дубового дома и на сей раз центрированную на тандем клириков с лопатой; чёрное пятно плодородной почвы начинает разрастаться неровной кляксой, охватывая территорию и поглощая в себя трупы, шкуры и каркасы юрт, обломки заборов и телег, пожитки и прочее; стражники расходятся неторопливо и с постепенно нарастающим священным трепетом, из лукошка бросая в расползающийся чернозём свежесобранные ягоды хелмторнки. Когда лопасть лопаты целиком вошла в землю и трое совершающих обряд оказались посреди идеального круга, прожевавший индиговые ягоды Софист аккуратно высвободил содержимое ротовой полости на кончик черенка. Перемешенные слюни и сок потекли по рукам и черенку до самой земли, а освободившиеся уста заклинателя зашептали формулу плетения, изменённого под конкретную культуру.       Рост растений: ягоды, разбросанные десятью остывшими мужчинами и двумя нервничающими девушками, все как один, шепчущими молитвы, начали стремительно прорастать колючими кустарниками щлемошипа, образовывая густые и непроходимые заросли, корни которых активно впитывали переработанные останки гноллов и орков, волков и псов, буйволов и оленей. Невнятный речитатив друида длился четверть часа, в конце чуть изменившись, дабы зацветшим ковриком крепкого дёрна проросли местные семена степных трав Верхней Руавинской Долины. Когда это заклинание завершилось, паривший над троицей Уллю аккуратно спланировал к лопате, которую Софист отклонил от себя, открывая в земле щёлку, куда сова бросила загодя ей вручённую стеклянно переливающуюся крылатку ясеня из Фейвилда (побратима росшего в Невервинтере Великого Дерева, хотя кое-кому хотелось удовлетворить амбиции слишком приметным семенем самого Мирового Древа Иггдрасиль).       Призыв воды: несколько баррелей летним водопадом пролилось сверху, освежив и насквозь промочив всех трёх участников волшебного действа, заодно вымыв им руки. Черенок отжимает верхняя рука Пайпера и нижняя Майлза, чтобы извлечь две вёдерные фляги со святой водой. В две струи они начинают поливать черенок, так сказать, через него «заражая» святостью всю призванную воду, а по сигналу Уллю и дюжина участников, расставленных капитаном Ганманом по воображаемым часовым меткам, начала лить из заранее данных им бутылок святую воду, быстрым шагом обходя область по часовой стрелке – и замыкая круг. Софист в льющуюся жидкость вплетал магию призыва, а Пайпер вкладывал всю свою доступную божественную силу по изгнанию нежити. Когда все фляги опустели, светящиеся золотистым светом клубы тумана окутали рощицу, окончательно умиротворяя землю, уничтожая фантомы враждебных слепков былых сущностей и отправляя на перерождение все души разумных и зверей. Ещё несколько минут все трое участников обряда шептали молитвы, пока созданное магией облако тумана не обратилось обратно в воду, конденсируясь на гладких стволах, черных шипах и зелёных листьях новорождённых хелмторнов.       Перед выходящим Софистом расступались колючие кустарниковые деревья, вновь сходясь и переплетаясь за идущим в конце Майлзом. В центре осталась деревянная платформа с дырой посередине, где в скором времени естественным образом взойдёт росток Великого Дерева Ясень. Более того, хотя от стойбища и древнего колодца ничего не сохранилось, рядом оставалось достаточно следов, в том числе несколько торчащих из земли стрел, вокруг которых трава промёрзла и пожухла. Будь эльфийская реликвия в руках вероисповедующего Кореллона, то оружие бы действовало не как льдистое, а как гораздо более сильное – морозное на погибель дроу, а будь Дорна не дварфом, а эльфом или полуэльфом, то лук бы подстроился под её рост и руку и прибавлял к силе выстрела мускульную мощь. Лук Зимней Луны давно нашли бы, не будь помех, наведённых магией стихийного узла воды и некогда обитавшего на месте щуки монстра, скелет которого Софист прибрал к рукам - пока ещё лишь в планах.       - Ты как, малой? Все нормально? – Спросил взволнованный Топер, эка невидаль, не знающий, куда деть руки и какую на лице выражать эмоцию. Все трое заклинателей вышли выжатыми лимонами, осыпанными слегка светящимися каплями, сползающими вниз подобно светлячкам (Софист порой развлекался так, выходя вечером к общему костру с ползающими по нему десятками мигающих жучков).       - Да, спасибо, старшой, - вяло ответил самый молодо выглядящий из собравшихся домой. Да - домой.       - Ты настоящий герой, Софист! – С восторгом в глазах призналась Миша. Дорна бросила на неё подозрительный взгляд, стрельнула глазками на своего приосанившегося любовника и насупилась, поняв подтекст.       - По тебе не скажешь, Софист, - одновременно с девушкой сказал капитан Ганман, не терявший самообладания от начала и до конца операции. – Ты нас на все это подвиг, и я не предлагаю отложить, но вместо двух поселений посетим наземный комплекс и только ради освобождения рабов, - выразил он чувства многих, согласных с ним и закивавших подчинённых, проникшихся только что завершившимся обрядом и избывших жажду кровавых боёв. На что и был расчёт Альтер-эго Софиста, желавшего воспитать достойных стражников Хиллтопа.       - Мы должны спасти как можно больше рабов! – Горячо возразил Пайпер.       - И самим при этом не угробиться, - мягко добавил молодой священник, положив руку на плечо ретивого неофита, почти вдвое его старшего по возрасту.       - И получить свой куш, - добавил щербатый мужчина со шрамом от лапы на левой стороне перекосившегося лица. Не медвежья то была лапа, как подумал Софист, когда впервые встретил этого охотника – он тогда играл в компании чернявого Гавина и жуликоватого старичка.       Софист вымученно улыбнулся и на миг прикрыл глаза, потрогав висящий на шее серебристый кокон с бусиной силы, озарившейся ярким перламутрово-синим светом и вернувшей ему все потраченные заклятья нулевого и первого кругов. Затем юноша поправил простенькое деревянное колечко с флюоритом, которое позволяло после рассвета и заката на один час применять кожу-кору и давало постоянное ночное зрение – он пил другие зелья. (иллюстрация 064) Ещё Софист проверил кинжал из стального дерева с примечательным узором из серебристой древесины и магии: футовое обоюдоострое лезвие клинка светилось таинственным светом, когда в стофутовом радиусе выявляло наличие потусторонних сущностей, и чётко показывало их для всех в радиусе десяти футов вокруг владельца волшебного оружия. Сейчас серое лезвие не проявляло никакой активности. (иллюстрация 065) И кольцо, и кинжал собственноручно изготавливались Софистом по образцам магии, перенесённой с порченных предметов, некогда при участии Дорны поднятых со дна реки Руавин. «Вершинный возмутитель спокойствия», как любя прозвали деятельного юнца, намеревался оснастить этими артефактами весь корпус стражи, но в рабочем порядке, так сказать – по официальному заказу мэрии.       - Ну… Все дело в том, капитан Ганман, что рабы содержатся за решёткой алькова в просматриваемой извне главной каверны. Там в экстренном случае я легко обрушу своды боковых ответвлений, - сообщил Софист. Он не хотел акцентировать внимания, что частью тех пещер и непосредственно у входа расположена карстовая воронка с водой. – Минутку тишины, пожалуйста, не отвлекайте.       Арканный иерофант произвёл умственные прикидки. Силы стихии огня – нет, землю – истратили. Через воду: отсюда, туда и обратно. На крайний случай останется возможность открыть одну узловую дверь ветра, и её в конце надо обязательно отработать вхолостую, чтобы истощить все три источника у вершины треугольника сил – тогда эта магия прорастёт в сейчас уже крепко спящем Фаргане.       Определившись, юный заклинатель подошёл к бревну, специально отложенному невидимыми слугами. Концентрируясь, Софист за минуту вялых пассов над деревом сотворил деревянное корыто десять-на-десять футов и глубиной в дюйм. В него он вылил содержимое своей вёдерной фляги, только днём подаренной и на Чудесных Прудах же наполненной. Следом призвал ещё полтора ведра воды. Преследуя свои тайные цели, Софист произнёс:       - Дорна, одолжи на минутку, пожалуйста, лук и стрелы.       - Держи, - с готовностью кивнула она, снимая с плеча колчан и лук.       - Не мне, Майлзу.       - Но как же… ладно, как скажешь.       - Мне? Зачем? – Удивился оный, выходя, чтобы принять оружие из рук дварфа, хотя имел свой лук и хорошо обращался с ним. Все участники гурьбой стояли рядом с юношей, кроме егерей, занимавшихся скотом.       - Ты – сильный полуэльф. Нашу дверь домой надо пришпилить к земле… - пояснил Софист, с расстояния в десять футов укрепляя на луке ложную ауру Нистула.       - О Мать-Земля! Этот предмет - освящённый! – С благоговением выдал Майлз, поражённый внезапным открытием. Он ошибся, поскольку реликвии – священны. В том же заблуждении пребывала и клирик Вергадайна. Будь они оба могущественнее, то распознали бы спящую силу, которую дано пробудить только истинно верующему в Корелона Ларетиана да с его божественного благословения.       - Лук мой, - твёрдо заявила Дорна, с ревностью пронаблюдавшая, как артефакт чуть изменил размер, подстроившись под руку молодого полуэльфа. А у людей уши на затылки съехали и глаза как злотые…       - Никто не оспаривает Дорна, однако ты же видела, как полуэльф ловок и силен при обращении со своим луком, но от простой стрелы вода вытечет, а при недостаточной фиксации кто-нибудь да заденет копытом и захлопнет нашу дверь домой, - устало пояснил Софист. В отличии от Майлза, чьи ощущения туманило наложенное Софистом сокрытие, Дорна точно знала, что лишь в руках полуэльфов и эльфов к силе выстрела магия прибавит мускульную мощь. - Прошу, Майлз, стреляй на всю растяжку в бугорок того угла, а я тут подержу.       Вскоре четыре стрелы по оперение вошли в воду, замёрзшую льдом, предотвратившим протечки. Ещё две пары создали петли для воображаемых магических створок - получился эдакий коридорчик. Первыми в водяную узловую дверь ушли девушки и священники, а воины выстроились в два ряда по бокам, чтобы у животных не возникло намерения свернуть с пути. Софист остался, ему предстояло лететь к следующей цели, чтобы оттуда открыть портал. Когда все ушли, он пронаблюдал, как захлопывание водного портала срывает магию с импровизированного корыта, вновь ставшего бревно – насквозь проколотым восемью стрелами в подражание восьми лучам звезды Создателя Эльфов.       Подлетев к выбранному логову гноллов, что разместилось в четырёх лигах от Чудесных Прудов, Софист завернулся в свой камуфляжный лист-плащ Дружбы. Здесь тоже духи предков предупредили шамана о непонятной, но возможной угрозе. Дождавшись, когда патрульные с накрученными начальством хвостами окажутся друг от друга на расстоянии в двадцать футов, юноша метко кинул фаргановскую липучку с гилфордовской шишкой тишины. Пока бойцы беззвучно разевали клыкастые пасти, Софист сделал концами своего шеста несколько замысловато кручёных движений, а потом трижды, словно выуживая что-то, двинул им от пола вверх – лианы с его запястье толщиной надёжно спеленали монстров. Затем юноша сунул в воду руку с зачарованной мидией, открыв водную дверь в Хиллтоп: вышли все те же два взвода, но без священников – усталые девушки тоже остались в деревне.       Действуя слаженно, почти отрепетировано, прибывшие бойцы раскидали такие же липучки с шишками, начав вырезать гноллов – тихо и быстро. Случайно вышедшую из коридора пару вонючих троллей обстреляли кислотными болтами. Один взвод с капитаном Ганманом остался освобождать разбуженных рабов, которые были рады раздеть издевавшихся над ними тварей донага и утопить трупы в мутной воде глубокой карстовой воронки. Хоть какие-то шмотки – уже прибыток на первое время свободы.       Ориентируясь по способностям Уллю, показавшего направление на шамана и вождя, Софист бросил шишку в один из коридоров и обрушил свод, а затем в полной магической тишине повёл второй отряд к шаману и зверинцу, по пути нейтрализуя охрану.       Первым делом – зверинец. Софист запустил туда заклятье облака замешательства – волшебный ядовитый газ ослеплял и оглушал жертв. Когда солдаты побросали туда колбы с покупной газообразной отравой и приготовленным друидами улучшенным клубящимся сонным зельем из стручков сон-травы с пыльцой некоторых волшебных цветов, юный заклинатель перегородил коридор паутиной с расползшимися по ней опутывающими лозами - в центре прилепил шишку тишины. Позже заглянут сюда.       Как добытчики и рассчитывали, сонные заклинатели – лёгкая добыча. Даже несмотря на то, что: они пересекли реагирующий на людей защитный периметр, разбудивший гноллов; секунд пять возились с дверью, детонировав шипастую ловушку пленным патрульным и срубив петли коррозийным кинжалом. Софист первым делом бросил площадное рассеяние магии, сорвавшее какие-то защитные заклинание, которые шаман и трое его учеников сумели применить. Однако на призывных животных это никак не отразилось: три огненных жука с быка размером и целая орда - прыгающих ёжиков! Последние чуть не выбили воинов из колеи своей нелепостью, но буквально через несколько секунд нападавшие оценили всю прелесть каменной кожи – колючие мячики скакали прямо в лица! А ещё мелкое зверьё жутко рассеивало внимание.       Воинов не надо было учить концентрации огня на контроллерах, и Софист заранее жестами показал, где кто будет, потому семь арбалетов слаженно выстрелили по своим целям, но лишь двое попало – из-за самопожертвования прыгающих ежей. Самый юный в команде не стал размениваться на мелочи и достал из поясного кармашка хрустальную полусферу, образующую полную сферу с половинкой из гуммиарабика Софист метко бросил материальный компонент заклинания в большого гнолла: шамана пленила пружинистая сфера Отиллюка, исключившая из боя этого опытного заклинателя, подстреленного топеровским кислотным болтом, начавшим разъедать внутренности гнолла.       Дружественный огонь спалил ежей, но крупные жвала огненных жуков беззвучно ударились в щиты, поднятые людьми. Мужики терпели пламя высотой до яиц, пока Софист не наколдовал под ноги струю воды, заодно смётшую поджаренных ежей, опасных иголками даже в мёртвом состоянии. Копейщики бросили привязанные арбалеты болтаться за спинами и ткнули своим оружием в жучью морду, которую правый щитоносец не удержал. Софист же в тот момент шарахнул тупым концом шеста по потолку, вышибая солидный кусок породы – веер острых каменных снарядов сбил заклятья ученикам старого шамана.       Когда копья закололи, а болты застрелили огненных жуков, скрежетавших хитиновыми панцирями о стены и друг друга, Софист уже бросил в оппонентов горсть сухой мошкары, вызывая рой насекомых: мелкая мушка не могла нанести гноллам никакого вреда, но за счёт количества лезла в ноздри и пасть, глаза и уши, тем самым нивелируя главные козыри врагов – магию и артефакты. Поэтому мужающий подросток выпендрился перед мужиками: третьего огненного жука убило смертоносное серебристое копье с призрачного вида тайным лезвием, ловким ударом в лоб легко поразившим мозг огненного жука, едва не выплюнувшего из желёз очередное огненное облако. Следом за ловким юношей на спины жуков запрыгнул весь взвод, заметно улучшивший свою физическую подготовку с момента организации тренажёрного зала.       Пока мужики добивали пятнистых и гривастых, остервенело отмахивающихся от назойливых насекомых, Софист применил свиток с летающим диском Тенсера для транспортировки добычи. Потом всего-то и оставалось, что отменить свою магию и бросить следом малое рассеивание, чтобы чем-то огрызнувшегося было главного шамана солдаты дружно насадили на копья и прострелили из арбалетов. Тела убитых здесь скормили монстрам в зверинце – в назидание.       Софист аккуратно собрал все магические побрякушки, жестами указывая торопливо мародерствующим воинам на безопасные предметы. С шамана он взял костяной церемониальный кинжал, который впитывал кровь и силы раненных им жертв, становясь алым и потом передавая накопленное вождю-полудемону. (иллюстрация 067) Не себе взял – Гилфорду, клирик Илматера с пользой принесёт в жертву эту проклятую вещь, как однажды уничтожил пострадавшее от взрыва древко посоха другого шамана. А вот себе на пояс Софист сразу же подвесил дёргающийся кошель, периодически мнущийся и ощетинивающийся шипами – мешочек бесконечных прыгающих ёжиков. (иллюстрация 068) Мужики даже улыбнулись, когда не меньше их вымотанный Софист с наигранно скорбным выражением лица кидал колючие шарики в ловушки, охранявшие запертые сундуки. Они были не железные, как дверь в обиталище заклинателей, и потому моментом расстались с содержимым - разве подвластное друиду дерево удержит что-либо в себе?       Хотя некоторые алчные солдаты хотели пойти поживиться к вождю, Топер не стал рисковать. Тревогу в пещере уже объявили, так что после мародёрки пришлось отступать, спешно обрушая за собой часть потолка. На обратном пути Софист смело прошёл первым в тихий зверинец, чтобы у распростёртого на полу главного дрессировщика успеть захапать себе сильно интересовавшую заклинателя ключ-печатку, некогда случайно примеченную разведывающим территорию Уллю. (иллюстрация 069) Это незамысловатое кольцо с искусным изображением ужасного волка позволяло с расстояния до мили обращаться удалённо к силе выполненного в натуральную величину и увесистого тотемного идола ужасных волков, вызывая свору из зверинца, призывая стаю с другого измерения или останавливая вражеских тварей, включая воргов – ездовую разновидность волков. В ранее разорённом стойбище подобный предмет поклонения обладал значительно меньшими силами и возможностями.       По возвращении в Хиллтоп Софист, выполняя последние пункты намеченного и успешно реализованного плана, оставил большую и страшную статую захваченного идола под ёлкой. Потом из своего дома перешёл в подземное помещение, чтобы одеть кольцо на правую руку Фаргана, неудобно спящего в обнимку с окаменелой Бетшевой. Хотя это неточное определение – человек находился в коматозном состоянии с активно перестраивающимся энергетическим ядром. Формирующийся иерофант со своим фамильяром должен будет пройти ещё одно испытание – победить и подчинить духа-вожака тотемного идола ужасных волков. Поэтому Софист, ратуя за напарника и ненавидя себя, по памяти прочитал на Фаргана заклятья укрепления души и смещение, а по свиткам наложил призрачный образ, рефлексивное обличье, видеть невидимое. Он бы и рад был помочь другой магией, как медвежья выносливость или доспех мага, но это могло помешать развитию эфирного тела человека, как и его ночёвка рядом с ним – это подземное логово должно стать тайным убежищем и средоточием сил одного только друида Фаргана. Но ещё кое-что Софист мог-таки сделать. Он вошёл в транс как можно ближе к статуе под ёлкой и лицом к ней. Софист чутко дожидался судьбоносного момента, когда его вмешательство окажется наиболее уместным. Ощутив вскоре наступивший момент, он: облил каменного волка святой водой, в пропорции один к трём к пяти разбавленной мочой Фаргана и соком растущего внизу синелиста; осыпал волшебной пыльцой фей и цветов; наложил на идола мощное заклятье очарования монстра; применил магию забытья и сделал корректировку роковым внушением. Оставалось надеяться, что это поможет Фаргану с Бетшевой поладить с сильным и очень старым духом вожака ужасных волков, не одно столетие принимавшим поклонение и верно служившим хозяевам из племени гноллов. Сделав дело, Софист улетел домой.       Влево – вправо. Влево – вправо. Чуть увеличить амплитуду: влево – вправо…       Софист меланхолично качался в гамаке из ветвей, хотя дни выдались погожие. В первый, спозаранку предупредив Фиону о занятости мужа делами друида, он не выказывал носа из дома, почти до вечера сминая простыни и крошки в рот не беря. В это время жители деревни и спасённые десятки рабов активно утрясали бытовые проблемы, а потом весь вечер шумно гуляли, празднуя свадьбы и освобождение. И к воротам Вершка приходили поклониться, и треант даже отвечал, но юный человек так и не почтил никого, оставаясь взаперти и тиши своего островка.       На закате дня после ночного рейда Софист попался на глаза людям, однако лишь для того, чтобы начать явно ритуальное обмазывание страшного идола каким-то вязким составом из золы ритуально сожжённой древесины, пчелиного воска и порошка небесного камня целестин с измельчёнными волосами, вручную сбритыми с Фаргана – вплоть до ресниц. Под руками талантливого заклинателя кошмарный волчий оскал изменялся с прямо угрожающего на предупреждающий. Рядом танцевала дриада Далесивэ, накладывая свою особенную магию – её муж Дилап охранял место проведения обряда.       К следующему закату Софист зачаровал редкую разновидность лунных камней – три адуляра. (иллюстрация 070) В каждый он вложил: магическое зрение, видеть невидимое, круговое зрение взгляда Тоджанида. Пока дриада хлопотала внизу с бессознательным телом Фаргана и Бетшевой, помогая им наладить волшебную связь с духом тотема наверху под ёлкой, Софист в это время вновь осторожно и тщательно покрывал волчьего идола составом, где главными компонентами выступали резидуум с порошком лунного камня и кровь Фаргана – помимо золы ритуально сожжённой древесины. Два заговорённых адуляра заклинатель аккуратно внедрил в черные глаза тотема, а третий – соединил с осыпанной резидуумом ключ-печаткой на руке новорождённого лорда волков, объединяя и закрепляя магические свойства. После этого Софист осторожно изменил форму сделанного податливым камня, усадив волчьего идола в позу готового вскочить сторожевого пса и облагородив его уродливый костяной хребет до отдалённо похожего на изящный драконий. Покой Софиста на этот раз охраняла паладин Миша, которую юноша позвал шёпотом ветра. Под предлогом недопущения срыва обряда парень подарил симпатичной девственнице-паладину деревянное колечко с флюоритом и кинжал потустороннего света – ушёл без прощания, провалившись в ствол ёлки.       К исходу третьих суток от ночи с рейдом на гноллов и тоненькая струйка дымка над домом Софиста перестала подниматься, и Фарган завершил плаванье в Астральном Океане, вернувшись вместе с парой своих фамильяров, сыгравших волчью свадьбу. С первыми лучами сего дня новоиспечённый лорд волков появился у волчьего идола в компании призрачного телтора-волка со светлыми слегка светящимися глазами и вполне осязаемой Бетшевы, воплотившийся на манер совы Уллю с той разницей, что её подлинное окаменелое тело оставалось в тайном убежище Фаргана под землёй.       - Здравствуй, Софист. Благодарю, - раздалось из волчьей пасти приветствие терпеливо ожидавшему юноше. Все три головы поклонились ему и умчались к Фионе, по подсказке Софиста часто приходившей побыть у тотемного идола под ёлкой и у мелкого проточного пруда рядом с синелистом и мощёной площадкой для портальных переходов через узловые двери.       Вот и все, что сказал ему Фарган за фактическое бессмертие, за престижную инициацию на лорда волков, за собственное укреплённое и тайное место друидической силы, за способность неограниченное число раз в день перекидываться в волков разных видов, за своего нового фамильяра, уравновешивающего мужское и женское начала, и за его зрительные способности… Пастырь Хиллтопа как ни в чём ни бывало с головой ушёл в дела деревни, оставленной им аж на три дня – сказывалась территориальная привязка. А Софист…       Навязанным благам – цена в ломаный медяк.       Обернувшись совой за спинами волков, Софист улетел. Он долго и яростно махал крыльями, пока основательно не выдохся, решив парить над рекой Руавин и позволяя её водам смыть грязь, как он думал, запятнавшую его изнутри. Юноша-сова высоко летел, так что рыбаки внизу да матросы не замечали над собой точку под цвет ясного неба – да и кому из них взбредёт в голову пялиться на небо? Подлетая к Эверлунду, друид прямо в небе вышел из дикой форму, взбодрив себя секундами свободного падения – мало помогло. Даже стало хуже от мысли о суициде. В полусотне футов от земли, Софист воспользовался совиным кольцом как тотемом птиц, обернувшись совой в слиянии с Уллю…       Ища утешения от внутреннего смятения и ужасной ссоры со вторым «Я», Софист вскоре нашёл подходящее место и устроился в ветвях священного серебристого ласпэра, в зрении Уллю чем-то выделившегося из общего ковра. Волшебное дерево отличалось почтенным возрастом, оно выросло из могилы какого-то старого лунного эльфа, почившего своей собственной смертью примерно два тысячелетия назад. Поколения дриад прекрасно заботились о нем и казалось, что старость никогда не возьмёт своё. Обитавший в ласпэре эльфийский дух словно бы не слышал зов Арвандора, крепко цепляясь корнями за землю Фаэруна. Именно такой и мог бы прогнать чёрную меланхолию Софиста…       - Улетел сегодня на рассвете и ещё не возвращался, - отвечал треант Вершок безутешной матери, прошедшей ночью увидевшей во сне каракули сына, адресованные Семье, и осмелившейся поднять скандал с не узнавшим её Лодаром, отцом пропавшего весной ребёнка. Отцом, который вместо поисков чада женился два дня назад на «ржавой чувырле».       - Улетел сегодня на рассвете и ещё не возвращался, - отвечал треант Вершок прибывшему с обозным караваном Мастеру Гильдий Эверелунда халфлингу Боруну, решившему лично навести мосты с таинственным изобретателем, чьими капиталами он распоряжался по договорённости с посредником. Курьерская компания «БеГоМ – Белокрылый Голубь Мира» дала финансисту и патрону повод желать личной встречи.       - Улетел сегодня на рассвете и ещё не возвращался, - отвечал треант Вершок ответившему-таки на приглашение Феррану Храброе Сердце, который на закате дня был вынужден общаться с несговорчивым дварфом. Клещом вцепившаяся в свой короткий лук Дорна жутко пожалела, что похвасталась им перед обходительным и обаятельным лунным эльфом и дала ему в руки своё сокровище, зря понадеявшись на крепкость ложной ауры Нистула. Девушка и слышать не захотела ни о каком расставании с давно утерянной реликвией эльфов, даже от своего учителя, как раз на праздник середины лета потерявшего свой единственный козырь и рычаг давления (попавшийся в ловушки и припёртый к стенке маг дал Дорне вдосталь пообщаться с её младшей сестрой, проходившей тренировку у одного из боевых товарищей мастера Дрогана).       - Улетел сегодня на рассвете и ещё не возвращался, - отвечал треант Вершок, в свой внутренний двор пропуская пришедшего в часовню новопосвящённого клирика Пращура Деревьев, которому для службы вполне хватало и своего синелиста в убежище под землёй, и любого из шести дубовых стволов, словно бы фиксирующих корковый конус жилого санктуария с освящённым алтарём внутри.       Влево – вправо. Влево – вправо. Чуть увеличить амплитуду: влево – вправо…       Софист меланхолично качался в гамаке из ветвей, днём укрывавших его от палящего солнца, а к ночи раздвинувшихся и приподнявших к звёздам человека с эльфийской четвертинкой в крови. Кольцо Уллю наделяло владельца потрясающей зоркостью. Волей-неволей Софист всматривался в проявляющиеся звезды и созвездия, испокон веков притягивающие взгляды и рождающие красивые и поучительные легенды.       Юный человек с сумятицей в душе ощущал себя мелкой букашкой в подавляющей бесконечности Космоса, простиравшегося где-то там… Его взор долго и бесцельно, блуждал в туманностях и скоплениях, пока случайно не зацепился за крохотную запятую, всколыхнувшую целое море каких-то воспоминаний, погребённых под Подземьем. Софист силился понять – каких, но перед ним промелькнула исключительно его жизнь, донельзя короткая – жалкие полгода. Словно он и не совершеннолетний человек вовсе, а яйцо – вот и оно на небе, кстати. Ещё хуже стало Софисту, когда он заметил звёздное скопление, напоминающее золотистую жемчужницу, приоткрывшую свою сокровищницу со звёздами – коварными подвохами. Ещё горше ощутил себя парень, когда разглядел на небосводе крохотную фею, превращённую воображением в летящего по его душу карающего ангела с руками-крыльями. (иллюстрации 071-075) И расплакался, осознавая себя временным, искусственным – псевдо-человеком, как те квази-живые лакейские куклы, ублажавшие солдат во время оргии…       В Серебряном Лесу мало какие звуки могли соперничать с перешёптываниями древесных крон и поскрипываниями стволов. Софист, к полночи наплакавшийся и умиротворённый кладбищенской безмятежностью, невольно заслушался, незаметно для себя начав различать смыслы в доносившемся многоголосье. Ближайшим и лучше всего понятным был тёплый и мудрый голос дедушки, какой хранили бы в сердце все нормальные люди или эльфы. Дед увлекательно рассказывал легенды внуку, узловатыми пальцами раскрывая тайны гипнотически притягательного неба.       Созвездие Кассима, известное как Райская птица или Феникс. Эльфийская легенда, почти дословно принятая и людьми, гласила о молодой девушке, которая возжелала стать злой ведьмой и за это была сожжена на костре. Но прежде, чем она умерла, девушка раскаялась во всех злодеяниях, и эльфийская богиня Ханали Селанил (в исполнении людей это Селунэ или Ллиира) спустилась с небес и превратила её в птицу пламени, которая сгорела и воскресла, присоединившись к богине на небесах.       Созвездие Фехтовальщика, известное эльфам под именем Аурануме. Согласно самым известным мифам, Ауранум был первым эльфом, бившимся на стороне Кореллона в великой битве против оркского божества Груумша. Герой пал в том бою, но бог не забыл его подвиги и поднял его душу на небо, дабы Ауранум вечно охранял эльфийский народ.       Рядом с Фехтовальщиком, известном также как Воин или Страж, находился его побратим – Стрелец. Софист одновременно слышал несколько преданий о этом созвездии с именем Лабраен, включая женское толкование от росшей неподалёку серебристой липы тысячи ста шести лет отроду.       Убаюканный Софист уснул в предрассветных сумерках, убаюканный мудрыми сказаниями, в которых ему виделось отражение реальных событий. Старец и Уллю охраняли его сон в Сильвервуде, крайне негостеприимном и зловещем для всех, кроме светлых друидов и фей-существ, особенно лунных эльфов, издревле хоронивших здесь своих родичей.       А в Хиллтопе и без Софиста Вершинного нашлось, кому вразумлять безутешную мать, объясняя: что Барт рос без матери, не помня её; что сын сделал мужской выбор и ушёл в поисках лучшей доли; что Берри следует устроиться там, где бы парень легко нашёл её, то бишь, в Хиллтопе.       Борун и без участия Софиста Вершинного вполне договорился и с Фарганом о пользовании его портальным узлом в согласии с его ранними договорённостями с ушлым юношей, и с Вераунтом о спонсировании строительства укрепленного комплекса, и с освобождёнными рабами, кто не захотел остаться в Хиллтопе или Бламбурге, об их присоединении к каравану для перехода в родные селения или другие хлебные места – это почти два десятка, а другие: девять монахинь и двое монахов пополнили служителей храма Снежной Розы – все томились у гноллов более трёх лет; подсобными рабочими на фермах Хиллтопа приняли всего трёх одиночек и две молодые семьи, как и предсказывал Софист, образовавшиеся в плену и обвенчанные Гилфордом вместе с хиллтопскими брачующимися; пятеро выказали желание подзаработать в шахтах Бламбурга.       Ферран Храброе Сердце и без участия Софиста Вершинного уступил некогда утраченную реликвию оперативно прибывшей Аяле Копье Ветра. Хотя сама благородная солнечная эльфийка при желании могла пробудить всю силу лука, она предпочла от имени Арфистов вернуть Зимнюю Луну королеве эльфов, тем самым упрочнив связи и репутацию: личную, рода, организации. Дорна, как жрица бога торговли, сумела-таки стребовать достойную плату за бесценную реликвию, за которой ещё предстояло сходить. Во-первых, это волшебный короткий меч-лук, необычайно острый и подстраивающийся под любую руку; при особом кручении кистью артефакт становился коротким мечом или коротким луком, а ножны – заплечным колчаном с волшебной ёмкостью в сотню стрел. Во-вторых, из эльфийских загашников и вопреки молодости и женскому полу Дорны ей пообещали отдать древнее изделие клана Делзун, выкованное в легендарном Гонтлгриме – Крушитель Щитов: иззубренная волшебная секира с причудливым симметричным лезвием, часть которого никак не скреплена с основой; в руке дварфа верхнюю половину оружия охватывало пурпурное пламя, стилизованное под дубинку, прибавляющую к удару дробящий урон и приносящую погибель элементам земли и механическим големам с конструктами, а также раз в день и раз в ночь способную отделяться от секиры заклятьем таранного удара из второго арканного круга. (иллюстрации 076 и 077)       Фарган тоже без Софиста Вершинного понял, как обернуться из волка сразу с правильно отросшими волосами на месте сбритых, и узнал детали о трёхдневном ритуале инициации со следствиями, наступающими лично для друида-клирика, чьё имя можно было перевести как Дальнобойная Пушка или иносказание к другому дварфскому изобретению - мортире.       - Здравствуйте. Полагаю, я имею честь обращаться к Софисту Вершинному? – Лунный эльф выставил ладони, вежливо обратившись к ничем не примечательному кусту терновника.       - Здравствуйте, квессир Ферран, - произнёс прятавшийся юноша, откинувший полы лист-плаща и появившийся вплотную у колючего растения. – Пройдёмся? Подскажите, на чём я прокололся? – Полюбопытствовал друид, четверть часа с большим интересом наблюдавший периферийным зрением за перемещениями эльфийского следопыта, способного почуять прямой взгляд.       - За пару с лишим месяцев старый тёрн не разрастается на треть, - чуть-чуть улыбнувшись, ответил мистический стрелец. Софист чуть качнул головой, признавая оплошность и не скрывая гордости за признанный успех маскировки. – Мне странно встретить вас здесь, Софист. Вы приглашали меня к себе домой… - он повёл рукой в сторону Хиллтопа. С ветки ольхи неподалёку раздалось многозначительное уханье ручной совы.       - Уллю, тебя ждут, - юноша коснулся большим пальцем кольца-совы, отпуская фамильяра в сумерки закатного вечера. Гордость съела зависть к летучей походке следопыта, умеющего не травмировать траву под стопой.       - Ух-ух! – Благодарно пропела птица.       - Дома в Хиллтопе мне стало невыносимо. Вы помните своё первое участие в массовой резне, Ферран?.. – Вопросом пояснил юноша.       - Такое нелегко пережить, - посочувствовал опытный боец, тоже сорвавший ягодки барбариса, росшего по пути. – Карательные рейды формируются у нас в исключительных случаях и каждый пачкает душу, - многозначительно сказал он. Кончик его острого уха дёрнулся, а брови нависли над глазами. – Я вижу, вы смогли пережить это.       - Да, отчасти благодаря вам.       - Правда? Простите, я не улавливаю связи…       - Мир, порой, кажется тесным… - философски выдохнул юноша, приближаясь к мемориальным камням кладбища над склепом. – Прошлой ночью я наблюдал небо, слушая легенды о Лабраен, преданном друге – и верной спутнице. Их мне поведали ласпэр и липа…       - Я с детства вдохновлён сказаниями о герое Лабраене – это определило мой выбор пути лучника, - вздохнув, поделился откровением взрослый эльф, безошибочно посмотревший в верную сторону на звездящемся небе. – Вас можно поздравить, Софист, со встречей священных деревьев своих родных по эльфийской линии?       - Хм… - Софист закрыл глаза и сосредоточился, представляя свой обратный путь. Сделав несколько пассов, арканный иерофант создал над травой иллюзию, показывающую вид с высоты птичьего полёта. – Посмотрите внимательно, Ферран, от Шагов Гигантских Порогов Руавин около лиги с третью вниз, - говорил он, не раскрывая глаз и отматывая полет назад. – Примерно одиннадцать миль строго на запад. Ласпэр и липа, - продемонстрировал Софист, открыв глаза и проницательно взглянув на собеседника.       - Красивые… - эльф почтительно поклонился иллюзии с него ростом.       - Липа помогла мне сделать нож, - юноша извлёк левой рукой глянцево блестящий артефакт из особо обработанного им дерева. (иллюстрация 078) Это волшебное изделие позволяло после рассветов и закатов применять малое восстановление, разрезанные им фрукты и овощи избавятся от небольшой гнильцы, если есть, а по желанию можно наделить порезанный плод лекарственным свойством волшебной ягоды. – Если помешать лезвием кипящую воду и коснуться поверхности листочками гарды, то в котелке заварится лекарственный липовый чай. Обалденно ароматный и очень приятный на вкус – я такой ни разу ещё не пробовал. А ласпэр подсказал с ловушкой для снов, - мягко, грустно и одновременно смущённо улыбнулся Софист, правой рукой извлекая из волшебного поясного кармашка чуть аляповатую паутинку из кое-как собранных тонких хвойных веточек. Юноша был очень благодарен духу дерева, что помог сделать из его смолы – камешки янтаря. Внизу висели пёрышки нескольких лесных птиц, дружащих с духом того серебристого ласпэра, некогда бывшего лунным эльфом. (иллюстрация 079) Этот предмет помогал отдохнуть и содержал магию для специфичного общения на расстоянии. Софист только к самому вечеру сумел изготовить и зачаровать оба предмета так, чтобы удовлетворить обоих своих благодетелей, помогших смириться с судьбой искусственного создания…       - Рад за вас, Софист, - чуть улыбнулся лунный эльф. Он все ещё не понимал, и ловушка для снов сбила с толку – квессиры не спят, а дремлют – это состояние сродни медитации.       - Спасибо… Они поддержали меня в трудную минуту и научили интересной магии, - потупился юноша. – Я бы хотел в следующую нашу встречу, квессир Ферран, подробнее узнать об этом месте, - он обвёл рукой старое и неухоженное место захоронения.       - Как вам будет удобно, Софист Вершинный, - уважительно ответил лунный эльф, поняв и приняв, что текущая встреча у места скорби подходит к концу. В Хиллтопе он достаточно много подметил, чтобы высоко оценивать человеческого юнца, стоявшего рядом с ним, и счесть его достойным взрослого отношения.       - Надеюсь, вы простите меня за специфическую подачу информации, но вы ошиблись в предположении… Меня попросили сделать и передать эти подарки лично вам в руки, Ферран Феранес. Возьмите. Это от липы Фериоро Ферро, а это от ласпэра Ферима Ферэйф.       - О святые предки, - у взрослого эльфа спёрло дыхание и задрожали руки, принявшие дары. Сорвавшаяся с языка присказка оказалась в самую тему. У этого клана была традиция именоваться с префиксом Фера, не передавая потомкам единую фамилию. Правда, от древнего клана остался правнук последнего из рода, того самого, вместе с другими чем-то запятнавшего себя и похороненного в здешнем склепе…       - И ещё они просили вас посадить или привить свои саженцы у вашего дома, - сконфуженно добавил юноша, бережно достав из подсумка оные ветки. Схожесть аур неоспоримо свидетельствовала о родственных связях по линии Долга Храбрости по прозвищу Чемпион Дома. Передав драгоценную ношу памяти, Софист, смущаясь чужих эмоций, спешно попрощался:       - Всего доброго, Ферран.       Применив от и до самолично изготовленный жёлудь стихийной телепортации, Софист моментом вернулся к себе домой, оставив Уллю тереться о бок симпатичной совушки, тактично оставившей хозяина наедине с приветом из прошлого. Юноша уже не удивился прозорливости своего Альтер-эго, слишком удачно подстроившего ситуацию - с потрохами повязав эльфа долгом.